См.: Downey G. The Persian Campaign... P. 345.

. Кроме того, он донес Герману на архиерея Ефремия, будто тот прилагает старания к тому, чтобы отдать город Хосрову Ефремий из Амиды, прежде чем стать патриархом Антиохии (527 — 545), дважды исполнял должность комита Востока (522/523 и 526). По словам церковного историка VI в. Евагрия, именно по инициативе своего патриарха жители города захотели откупиться от Хосрова, дабы избежать трагической участи для себя и для Антиохии. См.: Euagr. IV. 25. Такое же впечатление создается и из утверждения Прокопия. Во всяком случае, Ефремий активно поддерживал этот план, за что против него и было выдвинуто обвинение, и то ли по необходимости, то ли из предосторожности патриарху пришлось покинуть город.

. (17) Поэтому Мегас, ничего не добившись, удалился. Антиохийский же епископ Ефремий, опасаясь нашествия персов, удалился в Киликию. (18) Вскоре туда прибыл и Герман Прокопий не говорит о причинах, по которым Герман удалился из Антиохии. Вполне вероятно, что, не видя возможности защитить город, ибо никакой существенной военной силы в городе пока не было, а из Константинополя, по его сведениям, подмога даже и не предвиделась, царственный родич попросту дезертиром вал из города.

, взяв с собой лишь немногих из своих людей, большинство же оставив в Антиохии.(19) Мегас, вскоре прибывший в Верою, был чрезвычайно огорчен тем, что здесь произошло. Он принялся обвинять Хосрова в том, что тот поступил с веройцами безбожно, поскольку, послав его в Антиохию для заключения мира, сам обидел ни в чем не повинных граждан, ограбил их и принудил запереться в укреплении, а затем еще сжег город, уничтожив его до самого основания безо всяких причин. (20) На это Хосров ответил следующее: «В этом, приятель, ты виноват сам, поскольку заставил нас так долго здесь оставаться. Ибо ты прибыл не в назначенный срок, но намного позже. (21) А о глупости твоих сограждан, милейший, к чему много говорить? Согласившись заплатить нам за собственное спасение условленное количество серебра, они и теперь не думают выполнять договор, но, так нагло полагаясь на укрепление этого местечка, они презирают нас, в то время как мы, и это ты видишь сам, вынуждены сидеть здесь, осаждая эту крепость. (22) С помощью богов я надеюсь отомстить им за это и наказать виновников того, что у этих стен незаслуженно погибли мои персы». (23) Так сказал Хосров. Мегас в ответ возразил следующее: «Если принять во внимание, что ты, будучи царем, выдвигаешь подобные обвинения против несчастных, ничего не значащих людей, то следует, ничего не возражая на эти слова, согласиться с ними. Раз и во всем остальном ты обладаешь властью, то, следовательно, и слово твое сильнее всех. (24) Но если бы было возможно, невзирая на все остальное, сказать одну только правду, то ты, о царь, по справедливости ни в чем не можешь нас упрекнуть. Только выслушай с кротостью. (25) Что касается меня, то, когда я был послан к антиохийцам, чтобы объявить им твои предложения, я на седьмой день предстал перед тобой (что может быть скорее этого?), и тут я увидел, что ты сделал с моей родиной. (26) И вот мои сограждане, лишенные всего самого дорогого, борются теперь только за свою жизнь и на это они более способны, чем на то, чтобы заплатить тебе остаток неуплаченных денег. (27) Ибо человек не может отдать то, чего у него нет. (28) Издревле у людей правильно и хорошо различаются названия вещей, в числе подобных различий есть и такое: безрассудство отличается от бессилия.. (29) Первое из них, стремящееся к противодействию в силу своей дерзости, обычно естественно порождает ненависть, второе же из-за невозможности выполнить приказание, как будто бы оказывающее такое же сопротивление, вызывает тем не менее сострадание к себе. (30) Позволь же, о царь, нам, на долю которых выпало перенести самое худшее, сохранить утешение не думать, что мы сами виновники всех случившихся с нами несчастий. (31) Считай, что полученных денег тебе достаточно. Не измеряй ими свое величие, но прими в расчет возможности веройцев. (32) Не принуждай нас больше ни к чему, чтобы тебе не показалось, что ты не можешь завершить задуманное. Непомерные стремления наказываются невозможностью выполнить их. (33) Пусть же слова мои будут теперь защитой этих жалких людей. А если бы я смог увидеться с этими несчастными, то, может быть, я смог бы прибавить что-либо еще, о чем сейчас сказать забыл». (34) Когда Мегас произнес это, Хосров позволил ему пойти на акрополь. Оказавшись там и узнав обо всем, что произошло с источником, он, обливаясь слезами, вновь явился к Хосрову и, пав перед ним ниц, заверил его, что у веройцев совершенно не осталось денег, и умолял его сохранить этим людям только жизнь. (35) Тронутый его рыданиями, Хосров согласился выполнить его просьбу и дал клятвенные обещания в этом всем бывшим на акрополе Жест Хосрова, помиловавшего жителей Верои по просьбе епископа Мегаса, свидетельствует об огромном влиянии священнослужителей, преодолевавшем пределы государств и религий.

. (36) И вот веройцы, подвергнувшиеся такой огромной опасности, покинули невредимыми акрополь и ушли, кто куда хотел. (37) Из воинов лишь немногие последовали за ними; большинство же добровольно перешло к Хосрову, жалуясь, что казначейство задолжало им жалование за долгое время, и впоследствии они ушли за Хосровом в персидские пределы.VII. Хосров (поскольку Мегас сказал, что ему не удалось убедить антиохийцев дать деньги) со всем войском двинулся против них. (2) Некоторые антиохийцы, поднявшись вместе со своим имуществом, бежали, кто куда мог. Об этом же подумывали и все остальные, но Феоктист и Молац, военачальники из Ливана, которые между тем прибыли сюда с шестью тысячами воинов, воодушевив их надеждой, помешали им. (3) Несколько позже сюда прибыло и персидское войско. Раскинув шатры, все оно расположилось здесь лагерем, частью возле Оронта, частью неподалеку от него. (4) Хосров послал к городской стене Павла и потребовал от антиохийцев денег, обещая за десять кентинариев золота удалиться отсюда; и было ясно, что за свое отступление он возьмет и меньшую сумму. (5) Тогда пришли к Хосрову послы и, сказав ему многое относительно нарушения мира и выслушав его ответ, удалились. (6) На следующий день народ Антиохии, легкомысленный, дерзкий на слова и склонный к беспорядкам, собравшись на стенах, оскорблял оттуда Хосрова и, отпуская непристойные остроты, издевался над ним. (7) И когда Павел, подойдя поближе к стене, стал убеждать антиохийцев заплатить небольшие деньги и выкупить и себя, и город, они было убили его, пуская в него стрелы, если бы он, предвидя это, не принял меры предосторожности Выше (В. Р. II. 6. 22 — 23) историк упомянул, что Павел вырос в Антиохии. По-видимому, именно этим и объясняется особая ненависть, испытываемая к нему жителями города, не желавшими прощать ему измены.

. Поэтому Хосров, кипя гневом, решил брать город штурмом. (8) На следующий день, выведя всех персов к стене, он приказал одним из них штурмовать город в разных местах со стороны реки, а сам, взяв большую и лучшую часть войска, начал атаковать вершину. Ибо здесь, как я сказал ранее, стена была наиболее уязвимой. (9) Тут римляне, поскольку стена, на которой они собирались сражаться, была очень узкой, придумали следующее. Связав большие бревна, они укрепили их между башнями. Таким образом они сделали это место гораздо более широким с тем, чтобы быть в состоянии в большем числе отражать нападающих. (10) Тогда персы в мощном натиске засыпали их тучей стрел, особенно с вершины скалы. (11) Римляне отражали их, что было сил, и не только воины, но и многие отважные юноши Эти юноши (см. также ниже: § 17) и есть те самые стасиоты, о которых Прокопий рассказывает в «Тайной истории» (VII. 1.сл.).

из народа. (12) Казалось, что в этой битве силы штурмующих город и их противников были равны. Ибо эта скала, широкая и высокая и лежащая прямо против стены, позволяла вести бой так, словно дело происходило на ровном месте. (13) И если бы кто-нибудь из римского войска осмелился выйти за стену хотя бы с тремястами воинами и, опередив персов, занял бы эту скалу и оттуда отражал нападающих, никогда бы, я думаю, город не подвергся опасности со стороны врагов С горы персы во главе с Шапуром I взяли Антиохию и в середине III в. См.: Downey G. A History... P. 255 — 257. Но тогда город был взят в результате предательства. Ср.: Amm. Marc. XXIII. 5. 3.

. (14) Тогда у варваров не было бы места, с которого они могли нападать, поскольку их поражали бы и со скалы, и со стены. Но в то время (так как суждено было антиохийцам погибнуть от этого мидийского войска) это никому не пришло в голову. (15) Поскольку Хосров сам присутствовал здесь и громким криком отдавал приказания, персы наступали с неимоверными усилиями и совершенно не давали противнику времени оглянуться или уберечься от сыпавшихся на них стрел. Со своей стороны, римляне в большом числе, громко крича, все сильнее отбивались, как вдруг канаты, которыми были связаны бревна, не выдержав тяжести, лопнули, и вместе с этими бревнами все, которые находились на них, упали наземь со страшным грохотом. (16) Заметив это, остальные римляне, сражавшиеся на ближайших башнях, не понимая, что произошло, и решив, что здесь обрушилась стена, бросились бежать. (17) Напротив, многие юноши из народа, которые обычно на ипподромах заводят друг с другом драки, спустившись со стены, никуда не побежали, но остались тут. Воины же вместе с Феоктистом и Молацом тотчас вскочив на коней, которые стояли у них здесь наготове, поскакали к воротам, распространяя слух, что пришел Вуза с войском и они как можно скорее хотят принять их в город, чтобы вместе с ними отразить врагов. (18) Тогда многие антиохийцы, и мужчины, и женщины, все с детьми, устремились бегом к воротам, и тут, как это бывает при узком проходе, их затолкали кони, и они стали падать наземь. (19) Солдаты же, совершенно не щадя тех, которые оказались у них под ногами, еще быстрее, чем прежде, скакали по лежащим телам. И погибло здесь большое количество народа, особенно у самых ворот.(20) Персы же, поскольку никто им не противостоял, приставили лестницы к стене и безо всякого труда стали подниматься на нее. Быстро оказавшись наверху стены, они некоторое время не решались спуститься, и было похоже, что они оглядываются по сторонам, не зная, что им предпринять. Мне кажется, что они думали, будто в этих труднопроходимых местах их ожидают неприятельские засады. (21) Местность за укреплениями в том месте, где надо спускаться в город, была по большей части безлюдной. Там поднимались очень высокие скалы и отвесные скаты. (22) Некоторые говорят, что замедление в продвижении произошло по воле Хосрова. (23) Когда он увидел, что представляет собой местность, он, заметив, как бегут воины, сначала опасался, как бы по какой-нибудь причине они не повернули назад и не нанесли им [персам] вреда, помешав ему таким образом захватить этот город, древний и знаменитый, первый из всех городов римских на востоке, выделяющийся богатством, обширностью, многолюдностью и процветающий во всех отношениях. (24) Считая все остальное несущественным, он хотел предоставить римским солдатам полную возможность воспользоваться бегством. Поэтому-то и персы, делая бегущим знаки руками, побуждали их бежать как можно скорее. (25) Итак, римские воины с военачальниками все ушли через ворота, которые вели к предместью Антиохии, Дафне Дафна — одно из красивейших предместий Антиохии, известное своей прекрасной рощей, источниками, театром, храмом Аполлону, стадионом и другими великолепными постройками.

. (26) Только эти ворота персы оставили свободными, все остальные были в их руках. Из народа лишь немногие бежали с солдатами. (27) Когда персы увидели, что все римские солдаты уже очень далеко, они, спустившись с вершины, оказались в самом городе. (28) Тут многие антиохийские юноши вступили с ними в бой, и вначале казалось, что они одерживают верх в этой схватке. Лишь немногие из них были тяжеловооруженными, большинство же были безоружными и использовали в нападении только камни. (29) Оттеснив противников, они запели победную песнь и, окрыленные успехом, провозгласили Юстиниана славным победителем Насыщенное и живое изложение Прокопием осады персами Антиохии создает впечатление рассказа очевидца. Однако историк, находившийся тогда при Велисарии (скорее всего еще в Италии), не был в эти трагические дни в городе на Оронте. Но, конечно, он бывал в Антиохии не раз и прекрасно знал топографию города. Поэтому, пользуясь официальными докладами и устными свидетельствами, он легко смог реконструировать детали осады, а дар писателя помог создать ему истинный историко-литературный шедевр.

.(30) В это время Хосров, расположившись на башне, которая находилась на вершине горы, отправил за послами, желая им что-то сказать. Тогда один из его архонтов, Заверган О Завергане см. выше: В. Р. I. 23. 25 — 26.

, думая, что он хочет вступить с послами в переговоры о мире, быстро представ перед царем, сказал следующее: (31) «Мне кажется, что ты, владыка, неодинаково с римлянами думаешь об их спасении. Ибо они и до того, как подвергнуться опасности, оскорбляли твое царское достоинство и, побежденные, решаются на невероятное и творят по отношению к персам недопустимые поступки, словно боясь, что они оставят тебе повод для человеколюбия; а ты хочешь спасать тех, которые не просят спасения, и стараешься пощадить тех, кто не желает пощады. (32) Они и в завоеванном уже городе устраивают засады и коварно уничтожают победителей, хотя у них давно уже бежали солдаты». (33) Услышав это, Хосров послал против жителей многих отборных воинов, которые, вскоре вернувшись, доложили, что никаких беспорядков больше нет. (34) Персы, одолев антиохийцев своей численностью, уже обратили их в бегство, и произошло там страшное избиение. Персы, не щадя людей никакого возраста, избивали всех поголовно, кто попадался им на пути. (35) Рассказывают, что тогда две женщины из знатных антиохийских семей оказались за стенами города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91