Работать, скажем, в «Аэронавес до Бразил»?
— Еще бы не согласился! Это мечта моей жизни!
Такой восторг вызвал у Марка невольную улыбку. Он хорошо умел будить надежды, это было частью его задачи. При подготовке человека к встрече со своей судьбой практические соображения всегда сочетались с некоторой долей сострадания, хотя ни один член Общества никогда бы в этом не признался. Согласно традиции, приговоренный не должен был догадываться, что дни его сочтены. Он умирал внезапно и счастливо — как, например, Массерия, умерщвленный по приказу Спины на банкете в ресторане «Скарпато» на Кони-Айленде, когда его желудок был согрет едой и вином, а сам он был окружен улыбающимися друзьями. У Марка, которому редко кто нравился из тех, с кем ему приходилось сталкиваться, Морган вызывал чувство симпатии, а его редкая выдержка — настоящее восхищение. Парень не распускал нюни и мужественно переносил свои несчастья. Марк не мог предложить ему ничего, кроме радужных обещаний, но на обещания он не скупился.
— Вы считаете, что я рано или поздно смогу вернуться в Штаты, мистер Ричардс?
— Конечно, почему бы и нет?
— Года через два-три?
— Давайте будем считать — максимум через пять. После пластической операции в с новым именем. Уилбер Дж. Лунт из Рио-де-Жанейро, Бразилия. Как это звучит?
— Все мои друзья считают, что я умер. Как вы думаете, можно будет дать им звать? Я понимаю, тут необходима осторожность…
— Со временем, может быть. Сейчас это слишком сложно. Рано или поздно нам, вероятно, удастся это сделать. Я должен как следует подумать.
— Вот если бы вернуться в Канаду к началу летних полетов! В Канаде летом чудесно. Под тобой на тысячу миль сосновые леса, а в них никого — только медведи и лоси. И такое чувство, будто все это принадлежит тебе. Я ведь могу рассчитывать на то, что буду летать в Канаде в следующем году, мистер Ричардс?
— Безусловно, — ответил Марк. — В июне будущего года вы будете разглядывать с самолета свои тысячи озер, которые все похожи одно на другое.
— Мистер Ричардс, в не могли бы вы сказать, в чем оно заключается, то дело, которое вы хотите мне поручить? Марк покачал головой.
— Не могу, Гарри, потому что подробностей я и сам не знаю. Я просто хотел встретиться с вами, чтобы узнать, согласны ли вы в принципе. Пока могу вам только сказать, что это будет нечто схожее с вашим полетом в Гватемалу. Если, конечно, полет состоится, так как еще ничего не решено. Это чисто предварительный разговор с целью выяснить, интересует ли вас подобное предложение.
— Конечно интересует, — сказал Морган. — Я готов на все, лишь бы выбраться отсюда. — На лице его появилась виноватая улыбка, в которой чувствовалось беспокойство. — Пожалуйста, не думайте, мистер Ричардс, что я выведываю ваши планы. Я только хотел спросить — если вы примете решение, будет ли это связано с полетом на большое расстояние; если да, то надо заранее подумать о дополнительных баках с горючим. Поймите, меня интересует лишь техническая сторона. Все остальное — не мое дело. Вам надо будет только сообщить мне протяженность полета, а обо всем остальном я позабочусь сам.
Глава 14
Прошло полгода. Брэдли, зная, что Марк подобрал людей, тоже не терял времени даром. Вторая поездка в Техас с целью сбора средств оказалась гораздо успешнее первой, в вскоре он смог перевести в один из банков Трухильо-Сити четверть миллиона долларов, которыми Марк был уполномочен распоряжаться. «Нужен самолет с дальностью полета до 1 500 миль , — писал Брэдли Марку. — Причем такой, чтобы в нем было место для дополнительных баков с горючим». Марк договорился о покупке двухмоторного «бичкрофта», и вскоре Морган, вне себя от радости, снова сидел за штурвалом, поражая граждан Доминиканской Республики отчаянными акробатическими трюками в небе.
Вернувшись в Солсбери, Марк дал объявление о продаже своего дома на Чемплейн авеню и переехал в гостиницу в центре города. Он смотрел на будущее с умеренным оптимизмом. Холодно-вежливые записки, которыми Тереза уведомляла его о получении денег на содержание детей, превратились в короткие письма, к которым Мартин и Люси, как послушные дети, добавляли кое-что от себя. Марк приводил в порядок свои дела в Солсбери и намеревался, как только исчезнет угроза высылки, переехать в Калифорнию, где у него были связи среди итальянцев, занимавшихся виноградарством. Он надеялся, что сопротивление Терезы в конечном счете будет сломлено и она вернется к нему, когда он переедет на новое место, где их обоих никто не знает.
* * *
Тем временем Виктор ждал суда в Льюисбергской федеральной тюрьме, приобретшей известность благодаря членам мафии, отбывавшим там наказание, ел превосходное мясо и набирал вес. Поскольку было ясно, что у него могучие связи, и заключенные и тюремный персонал относились к нему с почтением, а его оправдание считалось делом решенным, даже если состоится суд. У него была наследственная любовь к домашним животным, и он держал в камере клетку с белыми крысами и мину, говорившую с сильным бруклинским акцентом. В свободное время, которого было более чем достаточно, он писал Марку и Спине почтительные в изящно сформулированные письма, подробно рассказывая о тюремной жизни.
Спина по-прежнему сидел на острове Антигуа, ожидая — правда, уже с меньшей уверенностью — восстановления своей власти на Кубе; сюда к нему и прилетел Брэдли. Они отправились на пляж, где никто не мог им помешать.
— Вы — человек действия, — заметил Брэдли. — Как вы можете мириться с такой жизнью?
— У меня нет выбора, — ответил Спина. — Мне не повезло.
— Вы все еще считаете, что рано или поздно вернетесь?
— Нет, пока в Белом доме сидит этот человек.
— Вот о чем я и хотел с вами поговорить, — сказал Брэдли. — Сейчас разрабатывается одна операция. Вы смогли бы забыть о том, что было, и зажить настоящей жизнью.
— Выкладывайте.
Брэдли развернул перед ним план, который должен был изменить судьбу Америки и возвестить победное наступление золотого века справедливости и просвещения.
— Что заставило Ричардса принять в этом участие? — спросил Спина.
— Я оказал ему помощь в деле Кобболда, а также сделал кое-что для Виктора Ди Стефано. Он очень привязан к этому парню. Возможно, таким образом он хотел выразить свою благодарность.
Уголки губ Спины раздвинулись в улыбке, обнажив фарфоровые зубы.
— Знаете, Брэдли, а вы мне нравитесь. Всегда нравились. Хорошо бы и у меня все так получалось. Чем же вы расплатитесь со мной?
— Для начала — добьюсь отмены решения о вашей высылке.
— Говорите скорее, что я должен для вас сделать?
— Провести «ripulitura», — сказал Брэдли.
— Что? Господи, неужто все еще существует «ripulitura»? Послушайте, давайте говорить по-английски.
— Я имел в виду неизбежную последующую чистку. Я всегда считал, что вы самый крупный специалист в этой области, особенно после того, как мистер Массерия расстался с этим миром.
— Что я могу сделать, сидя в этой дыре?
Брэдли внезапно остановился. Они стояли друг против друга: Спина — подвижный улыбающийся гном с задубленной ветром кожей, отчего лицо его напоминало цветом плавуны, выброшенные на берег морем; Брэдли — весь наэлектризованный, словно по жилам его пропустили ток.
— Я посвятил несколько лет изучению вашей биографии, — сказал Брэдли. — Возможно, все, что я обнаружил, — только верхушка айсберга, но я считаю, что узнал я многое.
— Что же вы узнали? — спросил Спина.
— Я узнал, как можно манипулировать людьми, — ответил Брэдли. — Вы были королем в этом отношении. Ваша власть уступала лишь власти президента Соединенных Штатов.
Воспоминание о прошлом согнало улыбку с липа Спины.
— Да, у меня было много друзей, — сказал он.
— Почему вы говорите «было»? Они у вас по-прежнему есть в каждом городе Соединенных Штатов, и вы это знаете. Тысячи членов вашей знаменитой организации были бы счастливы оказать вам услугу. И это вы тоже знаете, правда? Поманите пальцем — они все прибегут. И какую бы ни пришлось проводить чистку, они будут рады заняться ею ради вас.
— Возможно, возможно. Я помогал некоторым из них время от времени, и сейчас есть еще два-три человека, готовых оказать мне услугу. Брэдли почувствовал себя на пороге успеха.
— Я не говорю, что вам непременно захочется обосноваться в Штатах, — сказал он, — но приятно ведь сознавать, что ты можешь приехать и уехать, когда вздумается.
— Конечно, было бы неплохо навестить некоторых знакомых, — сказал Спина. — Признаться, я скучаю по старым друзьям.
* * *
Прекрасным осенним утром Дон К., нагруженный сладостями и игрушками, направлялся в один из палермских приютов для беспризорных детей. Внезапно он почувствовал острую боль в груди и сильное головокружение. Он остановил машину и, выбравшись из нее, присел на обочине — перед глазами у него на фоне темнеющего неба дразняще висели багровые кисти винограда. Когда шофер нагнулся над ним и приложил ухо к его губам, Дон К, нашел в себе силы прошептать; — Как прекрасна жизнь! — Это были последние слова состарившегося человека, который целое десятилетие был тайным правителем Сицилии. Таких похорон не устраивали никому со времен Гарибальди — для поддержания порядка пришлось даже вызвать отряд моторизованной полиции.
О смерти Дона К. Марку сообщил Дон Винченте.
— Все меняется. Вот почему я велел тебе приехать. Кисть на похоронах взял Дон Джузеппе.
— Простите, Дон Винченте, но какая разница?
— А такая: все считали, что будет избран Рокко Джентиле, но этого не произошло. Если бы ты там показался, Джентиле тебя бы убрал, а Джузеппе — мой старый друг. Мы с ним росли вместе. Если ты все еще хочешь вернуться домой, я могу это устроить. Ты, наверное, уже понял, Марко, что в Америке ты не будешь счастлив, а Куба сейчас исключается. Не лучше ли тебе отправиться обратно с Терезой и детьми, осесть и заняться разведением свиней?
— Вы думаете, Тереза согласится?
— Конечно согласится; я уже с ней разговаривал. В Бостоне ей не очень-то сладко, да и голоса крови не заглушить. Если хочешь, я поговорю с Джузеппе, а он поговорит с людьми Джентиле и уладит это дело. Придется тебе потратить немного денег на danaro di sangue. У семьи Джентиле есть несколько внуков. Может, Джузеппе сумеет сосватать Лючию за кого-нибудь из них.
— Мои односельчане от меня отвернулись: ведь я не взял кисть, когда убили Паоло.
— Раздай им befana для ребятишек. Купи всем девочкам говорящих кукол, а мальчикам адмиральскую форму. Привези несколько корзин со съестным — пару бутылок «Асти спуманте», немного ветчины, моцареллу и прочее. Не мне тебя учить. Сам прекрасно знаешь, как такие вещи делаются. Поверь мне, очень скоро все забудут.
— Сколько времени все это займет, как по-вашему?
— Надо думать, месяца три. Если я попрошу, Джузеппе это сделает, но я не могу сказать ему, чтобы он все сделал за два дня. А какое это имеет значение, если ФБН не торопится тебя высылать? Проведи операцию с Брэдли и можешь отправляться.
— Недели через две она уже будет завершена. Мы можем получить Леона, предупредив за сутки, а Кардильо вышлет Моргана, как только мы дадим ему зеленый свет. Самая большая новость заключается в том, что Спина согласился принять участие в нашей операции.
— Он вам необходим. Похоже, что в этом деле будет занято много народу, и вам пригодится его опыт.
— Сейчас мы ждем только известий от Брэдли.
— Где, ты говоришь, намечается встреча?
— На мексиканском побережье в районе Матамороса. Возле границы есть взлетная полоса, которую мы можем использовать.
— Возле какой границы?
— С Соединенными Штатами.
— Возле границы с Соединенными Штатами, говоришь? А у тебя не возникает таких же вопросов, как у меня? Тебя ничего не поражает?
— Меня поражает все, что с этим планом связано, — сказал Марк.
— Говорил тебе Брэдли о том, что готовится?
— Ничего не говорил.
— Значит, ты не знаешь, кого будут убирать?
— Он считает, что незачем это знать до последней минуты. Я — всего лишь мастер на сборочном конвейере операции.
— А не идет ли речь о Кубе? Не идет ли речь о том, чтобы устроить праздник бородачу?
— География совсем другая, — сказал Марк. — Зачем нам встречаться в Матаморосе, если мы отправляемся на Кубу? Взгляните на карту.
— Угу, в самом деле, достаточно взглянуть на карту.
— Какое это имеет значение? Как только я увижу Сальву, я все узнаю, — сказал Марк. — Он должен будет заняться чисткой, чтобы Брэдли и его друзья вышли из этого дела свежими, как розы. Не может же он работать втемную.
— Я очень много думал о Брэдли, — сказал Дон Винченте. — И у меня такое чувство, что он и его заведение, занимаясь своим делом, многие годы втихомолку следили за нами. Я считаю, что он следил за тобой еще в Сицилии и с тех пор непрерывно следит за тобой и за мной. Он хотел узнать все, что можно, о нашей жизни и наших методах.
— Да, он времени не теряет, — сказал Марк. — Я слышал, что после того, как исчез этот сумасшедший бродяга, с Виктора вроде собираются снять обвинение в убийстве.
Дон Винченте по-волчьи оскалил зубы.
— Он времени не теряет, потому что мы научили его всему, чему наши отцы и деды научили нас. Почти всему. Тридцать лет назад людей типа Брэдли не существовало. Знаешь, что я скажу тебе, Марко? Они видели, как наши люди правили Сицилией за спиной короля, или дуче, или кто там был, и решили, что сумеют осуществить это здесь.
В этих словах Дона Винченте Марк услышал предостережение.
— Возможно, они в последний раз прибегают к нашей помощи, — продолжал старик. — Наверное, считают, что мы их уже всему научили. Держу пари, Брэдли втянул нас в эту операцию, чтобы обеспечить себе безопасность: он понимает, что на нас можно положиться. После этого он будет знать, как организуются подобные вещи. И когда еще кого-нибудь захочет убрать, сумеет это сделать уже сам.
Глава 15
Они встретились в гостинице «Гамильтон-Хаус», поднялись в снятый Марком номер и сразу же бросились друг другу в объятия. Как всегда, их близость была неистовой и торопливой и приносила такое же удовлетворение, какое приносит в жару неперебродившее молодое вино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42