Елена и Евгений уже позавтракали, когда мама Иду торжественно внесла себя в холл виллы Мангакиса.— Вот!Она вытащила из просторного кармана пестрого передника аккуратно сложенный листок бумаги.— Мы едем в Колонию!— Что?Женя вскочил с дивана, чуть было не опрокинув низенький столик, за которым они сидели.— Как что? Едем в Колонию. В полночь за нами пойдет армейский грузовик.Вид у мамы Иду был абсолютно невозмутимый, будто она объявила о предстоящем загородном пикнике, а не о поездке в страну, где минировалась каждая тропка, где с неба неожиданно сыпались тонны бомб, где шла жестокая война без законов и правил.Елена растерянно посмотрела на Евгения.— Это же… опасно!— Опасно? — мама Иду презрительно прищурилась. — Опасно для тугов. Пусть они час боятся, а мы у себя дома.…И теперь, когда Елена тихонько спросила, страшно ли ему, Евгений твердо сказал «нет» . Между тем в душе его одолевали сомнения: правильно ли они поступили, ввязавшись в опасную авантюру? Ведь никто, кроме мамы Иду, не знает, куда и зачем они едут. Может быть, с письмом Кэндала вышло какое-то недоразумение: в конце-то концов разница между приездом Кэндала и отъездом в Колонию отца и Мангакиса всего один день. И потом — ради чего они с Еленой вдруг так стремительно бросились по следам родителей — лишь потому, что так решила мама Иду? (Женя уже забыл, что это была его идея!)Расстроившись от этих невеселых мыслей, он тяжело вздохнул. Его настроение, видимо, передалось и Елене, потому что она тоже вздохнула и тревожно прижалась к плечу юноши.— Мама Иду поможет нам, — все так же чуть слышно прошептала она. — Ты, наверное, думаешь, что мне нужно было бы остаться — дома? — продолжала Елена, немного помолчав. — Что я вам буду только обузой?— Нет!Евгений вспомнил, что нечто подобное приходило и ему в голову.— Честно?— Конечно…— Это правда?! Мне всегда противно, когда меня считают беспомощной неженкой…
Грузовик резко остановился. Снаружи под брезент ударили яркие лучи света.— Выходите!Пассажиры шумно заворочались и принялись поспешно вылезать.— Да уберите же ваши чертовы прожектора! — сердито крикнул по-английски «солдат свободы», сидевший рядом с Евгением: ослепленный светом фонарей. он ударился об угол ящика и с проклятиями тер колено.— А, это ты, Нхай! — узнал его голос кто-то из остановивших грузовик. — А мы думали, что доктора вырезали тебе язык и наконец-то избавили нас от твоего ворчания.Женя невольно улыбнулся. Значит, он правильно подметил, что у его спутника несносный характер. Ведь не даром же тот всю дорогу чертыхался на каждой колдобине, смешно коверкая английские слова.— Что раскричались, павианы бесхвостые!.. — Нхай добавил несколько слов на местном диалекте и спрыгнул на землю. Сейчас же послышались громкие шлепки, радостные возгласы.Евгений торопливо вылез вслед за Нхаем и помог выбраться Елене. Мама Иду тяжело плюхнулась сверху прямо в объятия худенького солдатика, и тот еле удержался на ногах. Все опять засмеялись…— А это кто?Яркий луч фонаря уткнулся Евгению прямо в лицо, и он прикрыл рукой глаза.— И… мисс… Ты кого это к нам привез, Нхай?
Луч света перепрыгнул на лицо старика африканца, украшенное по щекам племенными шрамами. Левый глаз Нхая, перевязанный черной тряпицей, придавал ему зловещий вид театрального пирата. Впечатление еще больше усиливала седая бороденка, редкими кудряшками обрамлявшая лицо.Единственный глаз старика вызывающе сверкнул:— Это мать доктора Балла и ее племянники. Да что ты тычешь мне в нос своим фонарем, Нгуэма! У меня на всех здесь бумаги в порядке!— Старик правильно говорит! — вступила в сражение мама Иду. — Или у черной леди не может быть белых племянников?Все дружно рассмеялись.— Что за шум? Вы что, забыли, где находитесь? — раздался из темноты строгий голос.Хохот разом прекратился.— Докладываю о прибытии, гражданин майор, — выступил вперед Нхай. — Грузовик, груз и люди по списку в целости и сохранности.— Хорошо.— Пассажиров — на контрольный пункт, груз перенести в лодки. Нхай, через час вы должны отплыть, иначе до рассвета не доберетесь до базы. А вас, мадам Балла, вместе с мисс Мангакис и мистером Корневым прошу ко мне…Это было сказано вежливо, но так властно, что Евгений сразу же решил: путешествию пришел конец. Он уже привык к темноте и видел, как вокруг грузовика засуетились «солдаты свободы», кто-то залез в кузов и принялся сноровисто подавать ящики и тюки, которые поползли по цепочке людей, тянувшейся до самых зарослей, откуда слышался плеск воды.— Прошу, — вежливо повторил майор и, не оборачиваясь, быстро направился к реке.Мама Иду вздохнула и, что-то недовольно бормоча себе под нос, тяжело зашагала следом по мокрой и скользкой тропинке.— Пошли, — уныло позвал Женя.Елена неуверенно шагнула к нему:— А что, если они нас не пропустят?— Пусть только этот майор посмеет!.. — Евгений постарался придать своему голосу решительность, которой, правду говоря, вовсе не испытывал. — У нас ведь есть разрешение командующего!..— Жаль, что с нами нет Майка. Он бы… — Спохватившись, Елена виновато умолкла, но было уже поздно: Евгений помрачнел.Опять Майк! Да, Майк сейчас был не здесь, не с Еленой. Но с какой радостью Женя поменялся бы с ним местами — тогда Елена, наверное, тоже думала. бы о нем, как она сейчас думает о Майке. А в том, что это так, юноша не сомневался. Ведь и его самого мысли об англичанине не покидали с того самого момента, когда Майк Браун, отпущенный Морисом, капитаном разведки Боганы, медленно побрел через сад в темноту страшной ночи, туда, где грохотали взрывы, трещали выстрелы….Кто же они теперь? Друзья? Просто старые знакомые? Или, может быть, даже враги?..Когда-то они вместе учились в школе Святого Амброзия. Отец Брауна, один из богатейших колонистов Боганы, как это ни странно, поощрял дружбу Майка с сыном советского журналиста. И вот… несколько лет спустя Майк врывается на виллу Мангакиса, где были и Корневы, вместе с наемниками «бешеного» Хорста……Елена ласково коснулась его суки:— Прости, Джин… Я не хотела…— О чем ты?.. Мы еще посмотрим, как это они нас не пустят!..Мама Иду терпеливо дожидалась их в конце тропинки, где начинался густой кустарник. Его черная стена казалась в эту безлунную ночь бесконечной. Но вот темнота на несколько мгновений расступилась, и в косом треугольнике зыбкого желтого света возникла стройная, невысокая фигура в форме.— Ну где же вы?Это был голос майора, а желтый треугольник — вход в небольшую армейскую палатку, замаскированную в прибрежных зарослях.Мама Иду, Елена и Евгений вошли в палатку, где сразу стало тесно, и майор поспешно опустил полог. На вид ему было лет тридцать. Коротко остриженные курчавые волосы и аккуратная бородка клинышком, нервное лицо, очки в тонкой оправе и пятнистая десантная куртка оставляли двойственное впечатление солдатской суровости и сдержанной мягкости интеллигента. Этот майор кого-то очень напоминал Жене, но кого — он не мог вспомнить.
— Абрахам Баа, — предстал-вился майор. — Комендант пункта Е.Он коротко поклонился и шагнул в глубь палатки.— Кто вы такие, я уже знаю, — чуть насмешливо сказал Баа, доставая из дальнего угла за походным столиком изрядно запыленные раскладные стулья. — Прошу!Он стер пыль носовым платком, расставил стулья и обернулся к путешественникам.Мама Иду с откровенным недоверием посмотрела на хрупкое сооружение из скрещенных алюминиевых трубок и брезента, презрительно фыркнула и демонстративно уселась на травяной пол.Майор невозмутимо извинился:— Прошу прощения, мадам Балла. Если бы вы предупредили нас заранее, мы бы приготовили достойное вас кресло.Мама Иду опять презрительно фыркнула и отвернулась: вместо своей обычной тактики — ошеломляющего крика — на этот раз она решила придерживаться иной линии поведения.Евгений незаметно обвел взглядом палатку. Она напоминала скорее складскую контору, чем командный пункт заставы, охраняющей переправу через границу между Боганой и освобожденными зонами Колонии. Вдоль брезентовых стен громоздилось не меньше двух десятков зеленых ящиков разных размеров. С потолка над столиком свешивалась небольшая лампочка без абажура, шнур от которой тянулся к громоздкому черному аккумулятору, который доживал свои последние часы, ибо лампочка светила тусклым желтым светом. Рядом возвышалась внушительная зеленая консоль радиостанции с многочисленными тумблерами, верньерами, цветными глазками и шкалами. Три поставленных вертикально ящика с отбитыми крышками и фанерными юлками были забиты книгами на русском, английском, французском языках. Из некоторых томиков торчали листья или веточки вместо закладок.Над импровизированным книжным шкафом висел вырезанный из иллюстрированного журнала портрет Ленина. Гипсовый, тонированный под бронзу бюстик Ильича стоял и на столе коменданта, где лежали аккуратные стопки бумаги.И тут Женя понял, кого ему напоминал майор Баа! Он был похож на Патриса Лумумбу; такое же интеллигентное лицо, такая же бородка, и даже очки в простой проволочной оправе — очки сельского учителя.Баа, в свою очередь, внимательно изучал гостей…— Скоро рассвет, — неожиданно произнес он по-русски.Евгений и Елена вскинули головы.— …Вы говорите по-русски? — изумился Женя, хотя и видел в шкафу русские книги.— Я окончил в Москве исторический факультет. — Майор сдвинул за спину тяжелую скрипучую кобуру. — И, между прочим, читал книги вашего отца. Он здорово разбирается в проблемах национально-освободительного движения.Женя вежливо кивнул: честно говоря, книги отца он считал довольно скучными, но то, что Баа похвалил их, да еще употребил такое русское слово, как «здорово», было, конечно, приятно. Но сейчас он был куда больше озабочен судьбой самого Корнева-старшего, и было не до того, чтобы обсуждать его теоретические взгляды.— Ваш отец и мистер Мангакис ночевали у меня и переправились через реку позавчера, — любезно пояснил майор. Он кивнул на стопки бумаги на своем столе. — Товарищ Корнев даже просмотрел мои… — Баа было застенчиво умолк, но тут же улыбнулся и продолжил: — …мои работы. Дело в том, что партия поручила мне подготовить учебник по истории. Ведь у наших ребятишек учебники только португальские. Вот меня и засадили здесь, в тылу— сразу и педагог, и пограничник, и интендант. Но… простите, мисс Мангакис говорит по-русски?— Немного, — ответила по-русски Елена. — И хотела бы знать, когда мы продолжим путь? — она перешла на английский язык. — Мы очень торопимся.Мама Иду кивнула, поддерживая просьбу девушки.Лицо майора стало официальным,— Через полчаса все станет ясно. А пока, прошу извинить, я хотел бы поговорить с мистером Корневым-младшим… наедине.— У нас нет друг от друга секретов! — Евгений вскочил одновременно с Еленой.Это прозвучало, пожалуй, слишком театрально, но Баа посмотрел на молодых людей одобрительно.— И все же я должен говорить только с вами. Таков приказ, полученный мною. Фронт рядом. Не забывайте об этом.Упрек прозвучал достаточно мягко. Женя принял его и виновато повернулся к Елене. Девушка возмущенно дернула плечом и быстро вышла из палатки. Вслед за ней оскорбленной королевой выплыла мама Иду.Женя огорченно взглянул на майора и развел руками. Глаза Баа смеялись.— Ничего, обойдется, — сказал он и повторил, словно оправдываясь: — Но действительно, таков приказ из центра.— Там… знают, что мы здесь? — этот наивный вопрос вырвался у Жени машинально.— А вы что — серьезно решили, что проникнете в Колонию никем не замеченными?— Нет… но…— Иду Балла, конечно, дама энергичная. Но если бы не уважение к ее сыну, доктору Балла, который работает в освобожденной зоне, ей бы здорово попало за эту авантюру… с «племянниками» .В голосе майора было нечто такое, что приободрило Евгения.— Так, значит… нас пропустят. Баа откинулся на спинку стула.— Первый приказ был задержать вас и отправить назад. А второй… Вот о втором-то я и хочу с вами поговорить. Вы должны хорошенько обдумать все, что я вам скажу. Не скрою, в том, что мы вам предлагаем, есть определенный риск, но другого выхода пока нет. — Тон майора был тревожным.— С отцом… несчастье? — выдохнул Женя. Майор отвел глаза.— Они прошли через пункт Е позавчера. Человек, который их сопровождает, опытный товарищ, участвует в борьбе уже много лет, сражался в первых партизанских отрядах… Так что не впадайте в панику раньше времени, наберитесь терпения и выслушайте меня… ОСОБОЕ ЗАДАНИЕ КАПИТАНА БРАУНА Генерал Кристофер ди Ногейра немало поездил по свету, но отнюдь не туристом. В молодости он воевал добровольцем в Испании на стороне Франко; был под Сталинградом — наблюдателем при испанской «Голубой дивизии» . Потом французский иностранный легион, Мадагаскар, Дьенбьенфу, Алжир…Война давно стала профессией этого португальского аристократа, причем солдатами были все мужчины из древнего рода ди Ногейры. Может быть, именно поэтому генерал и остался в конце концов последним мужчиной. в роду…
— За наше оружие! — Ди Ногейра торжественно поднес к губам бокал дешевого красного вина, которым щедро снабжало гарнизоны Колонии интендантство.Он подождал, пока выпили остальные, и, взяв под руку Рохо, вышел из мрачноватой столовой коменданта форта. Приотстав на шаг, оба капитана — Браун и Гомеш — последовали за ними.Последние приказания генерал отдал еще за завтраком и сейчас намеревался покинуть форт. Два вертолета из трех, на которых прилетели сюда командос Майка Брауна, не пострадали во время ночного боя, если не считать пулевых пробоин.Перед тем как подняться на борт вертолета, генерал прошел вместе со всеми в соседний блокгауз. В его прохладном полумраке священник-африканец монотонно читал отходную над телами убитых солдат, которые были уложены ровными рядами на бетонном полу и покрыты выцветшими маскировочными накидками. Тело лейтенанта Телиша покоилось на низкой походной кровати. У изголовья, на полу, быстро оплывала тоненькая стеариновая свечка.Четырнадцать душ отпевалось сегодня в форте №
1 2 3 4 5 6 7 8 9