чугунная ванна цена
Фоллс был замкнутым человеком, и его отношения с коллегами ограничивались исключительно служебными интересами.
Полицейские расположились в кабинете секретарши, смежном с кабинетом Кемпси. Смерть Фоллса ставила перед ними сложную проблему. Кто был заинтересован в его ликвидации? Во всяком случае, не те, на кого он работал!
Чепс и Вейн поочередно допросили всех сотрудников лаборатории С-12. Они получили только подтверждение мнения Кемпси и узнали, что коллегам Фоллса ничего не известно о его личной жизни. Большинство из них даже не знали, женат он или холост, и его смерть, кажется, их нисколько не взволновала.
Агенты контрразведки на всякий случай расширили район своих поисков и стали допрашивать служащих других лабораторий.
Поля Делькруа вызвали, как и всех остальных. Внимание инспектора Вейна привлекло его иностранное происхождение.
— Почему вы покинули такую прекрасную страну, как Франция, и перебрались в Австралию, мистер Делькруа?
— Потому что, не имея ни семьи, ни близких, я решил попробовать добиться успеха в новой стране.
— Возможно, кто-нибудь из вашей семьи эмигрировал сюда в прошлом?
— Нет.
— С кем вы поддерживаете отношения вне работы?
— Почти ни с кем... Только с соседкой по этажу, молодой журналисткой.
— Как ее зовут?
— Ханна Уоллис.
Вейн записал и продолжил:
— "Гоулер Стил" взяла вас на работу, это доказывает, что под судом вы не были. Ваши политические взгляды, мистер Делькруа?
Коплан непринужденно улыбнулся.
— Политика меня интересует очень мало, — признался он. — Для меня она сводится к следующему: в случае мировой войны с применением ядерного оружия шансы на выживание, на мой взгляд, намного выше в Южном полушарии, чем в Северном. Это отчасти объясняет мое решение покинуть родину.
Вейн понимающе кивнул.
— Вам нравится в Австралии? — спросил он почти дружеским тоном.
— Да. Я не чувствую себя здесь чужаком; климат очень приятный...
— Что ж, желаю удачи, — закончил инспектор и отпустил его.
Через полчаса, садясь в «бентли», Вейн спросил старшего инспектора:
— Вы видели личное дело этого француза?
— Да, и даже подробно изучил его, — ответил Чепс. — Принимая во внимание характер его контракта с «Гоулер Стил», еще перед тем, как ему было выдано разрешение на иммиграцию, МИ-5 сделала запрос французской Сюртэ Насьональ и вошла в контакт с СВДКР. Обе службы гарантировали, что прошлое Делькруа безупречно.
— Хм... — отозвался Вейн. — Не знаю, может быть, это только мое впечатление, но этот человек мне кажется сделанным не из того теста, из которого получаются отцы семейства.
— Не давайте нашему разговору с Баннерсом влиять на вас, — отчитал его Чепс. — Кроме того, слова Делькруа относительно его знакомств — чистая правда.
— Почему вы так уверены? — удивился Вейн.
— Представьте себе, я знаю точно. Его соседка по этажу Ханна Уоллис — одна из наших осведомительниц.
Глаза Вейна округлились.
— Случайность или вы устроили это специально? — спросил он.
— Осторожность никогда не бывает лишней, — ответил Чепс, прежде чем раскурить свою трубку. — Иностранец, к тому же подписавший контракт с оборонным предприятием, заслуживает особого внимания. Поехали, посмотрим на пулю, вынутую из тела несчастного Фоллса.
Он велел шоферу «бентли» доставить их в управление полиции южного округа.
Медэксперт, задержавшийся по просьбе Даффлингса, ждал их. Он передал Чепсу заключение о результатах вскрытия. Пока старший инспектор читал документ, врач достал из коробки пулю, отправившую Фоллса в мир иной.
Чепс, подняв глаза, посмотрел на пулю, протянул врачу раскрытую ладонь, и тот положил в нее кусочек свинца.
— Калибр семь шестьдесят пять, — задумчиво пробормотал Чепс. — Вейн, возьмите пулю и выясните, возможно, она выпущена из оружия, уже зарегистрированного у нас... Меня бы это очень удивило, но...
— Хорошо, шеф. А что мне делать потом?
— Допросите соседей убитого. Будем надеяться, что они окажутся более информированными, чем его коллеги... Постарайтесь установить мотив убийства. Возможно, это месть, любовное соперничество. Такие молчаливые и необщительные субъекты, как Фоллс, часто имеют очень специфические нравы. Мне было бы интересно узнать, какие гости его посещали.
В день второй встречи Коплана с Джефферсоном Райсом Франсису оказалось невероятно сложно убедить Ханну, что она не может пойти вместе с ним.
— Ты от меня что-то скрываешь, — сказала она с нотками обвинения в тоне.
— Да нет, — ответил он, пожимая плечами. — Что же мне скрывать? Другую подружку?
— Почему бы нет?.. Все французы многоженцы! Он снисходительно улыбнулся.
— Только женатые; к холостякам это не относится. Как, впрочем, и везде.
Он подошел к любовнице, положил руки на ее бедра и привлек к себе. Она не сдавалась.
— Скажи мне, куда ты идешь, — настаивала она, уклоняясь от поцелуя.
— Ну, если ты так этого хочешь... Я иду купить кое-что из одежды: ботинки, рубашки, галстуки. Не обижайся, но я терпеть не могу, чтобы в таких случаях меня сопровождали. Я привык выбирать сам, и женские советы или замечания действуют мне на нервы. Я ничего не могу с этим поделать.
Ханна, оттаяв, рассмеялась.
— Это меня не удивляет, — сказала она. — Если дело именно в этом, я тебя прощаю. Отпусти меня и уходи.
Франсис не заставил ее повторять дважды. Он сбежал по лестнице, вскочил в свой «остин» и добрую четверть часа гонял по улицам, останавливаясь только на красный сигнал светофоров.
Оставив машину в двухстах метрах от места встречи, он пересек первый этаж супермаркета, заполненный покупателями, впрыгнул на площадку отъезжающего автобуса, вышел через две остановки и сел в такси, на котором доехал до бара, где его ждал Джефферсон Райс.
Советский агент сидел с мрачной физиономией.
— Смерть Фоллса тяжелый удар, — буркнул он вполголоса, когда Коплан сел рядом.
— Как вы узнали? — спросил Франсис.
— Вы не читаете газет? Об убийстве напечатано на первой странице вечернего выпуска.
— Я узнал об этом от полиции. На завод приехали двое инспекторов. Они нас допрашивали. А какое отношение убийство Фоллса имеет к вам? Ведь он не был вашим корреспондентом, не так ли?
— Не был, — подтвердил Райс, — но нас это все же касается. Вы мне расскажете новости... это убийство встревожило полицию и контрразведку, и меры безопасности и слежки за старшим персоналом будут усилены, поверьте мне. Все это усложнит жизнь.
— А! — фаталистски заметил Коплан. — В этом нет ничего необычного. Мы вынуждены постоянно остерегаться и обходить ловушки.
— Согласен, но я бы предпочел, чтобы ищейки этой страны не насторожились из-за этого дела. Они удвоят активность, по крайней мере до тех пор, пока не раскроют преступление.
— Возможно, но я могу заметить, что это расследование оттянет часть их сил.
Райс озабоченно скривился. Наступило молчание.
— Вы действительно непричастны к этой истории? — спросил Франсис, глядя на собеседника испытующим взглядом.
— Я?! — воскликнул Райс. — Вы шутите... Я не знал этого Фоллса ни с какого бока!
— Мне это нравится. Поставьте себя на мое место. Если бы начали убирать ваших друзей, я бы почувствовал себя неуютно.
— Нет-нет, успокойтесь. Этот человек никогда не входил в мою сеть, — заявил Райс. — Даю вам слово.
Он провел рукой по щеке, словно проверяя щетину, отпил глоток пива и наконец спросил:
— У вас есть сведения для меня?
— Есть. Впрочем, информация маловажная. Все подготовительные работы должны быть завершены к пятнадцатому сентября.
Райс пробормотал:
— Это значит, что взрыв, по всей видимости, состоится в начале октября. К этому времени мы успеем подготовиться.
— У вас кто-нибудь есть в районе Монтебелло?
— Разумеется. И в Вумере тоже... Мы пока не знаем, каковы точные намерения англичан. Собираются ли они взорвать бомбу над островом, подняв ее на аэростате, или поместят ядерный заряд в телеуправляемую ракету, которую выпустят из Вумеры по испытательному городку? Вторая гипотеза кажется более вероятной. Вызваны самые видные представители научного мира Содружества.
Коплан сумел скрыть свой интерес.
— В данный момент, — сказал он, — я все еще не вижу связи между изготовлением этой бомбы и работой, которую выполняю на заводе. То, что мне поручают, не выходит за рамки обычных испытаний новых сплавов.
— Наберитесь терпения. Повторяю: важно не столько то, что готовят до испытаний, сколько то, что будет потом. Представьте себе, что испытания пройдут неудачно... Англичанам придется начинать все сначала, а мы бы до того момента сомневались в ценности сведений, которые собрали. А если взрыв удовлетворит все ожидания физиков, в «Гоулер Стил» передадут результаты и мы сможем добыть действительно ценную информацию.
— Да, это логично, — согласился Делькруа. — Я не рассматривал вопрос под этим углом. В таком случае, когда мы встретимся?
Джефферсон Райс подумал.
— Скажем... через три недели, — предложил он, — если, конечно, до того времени у вас не появятся сведения исключительной важности. Однако это маловероятно; с другой стороны, я думаю, следует подождать, пока уляжется шум вокруг смерти Фоллса. Будем осторожны.
— Хорошо.
Джефферсон Райс вышел первым, через двадцать минут за ним последовал Коплан.
* * *
Франсис купил себе летние рубашки, две пары плавок и три пары носков, потом зашел в цветочный магазин и выбрал букет роз.
Со свертком покупок и цветами он вернулся на Куринга-роуд, но не стал загонять машину в гараж, а оставил перед домом.
Ханна начинала терять терпение, но, получив цветы, сразу оживилась, а долгий поцелуй Франсиса окончательно развеял ее плохое настроение.
— Дорогая, сегодня вечером я приглашаю тебя на ужин, — объявил он. — Хочешь аперитив?
— Еще как! Ты моя любовь... Но мне надо переодеться!.. Я буду готова через пять минут...
Чтобы собраться, ей потребовалось на сорок минут больше обещанного. Они поехали в ресторан на «остине». Коплан посмотрел на часы, показывавшие восемь пятнадцать, и его лицо выразило легкое неудовольствие.
Ханна забеспокоилась:
— Что случилось? Мы опаздываем?
— Нет, но прежде чем ехать в ресторан, я хотел заскочить во франко-австралийский культурный центр. Тебя не затруднит подождать меня несколько минут?
— Где?
— Да в машине!
— О'кей, подожду.
Он проехал по Куин Виктория-авеню. В центре города царило оживление. Важный промышленный город, имеющий хорошие пути сообщения с богатыми сельскими районами, Аделаида сосредоточила больше двух третей населения штата Южная Австралия, а через ее порт проходила половина морских перевозок вдоль южного побережья континента. Город процветал, ночная жизнь кипела. Сверкающие машины, обилие рекламных огней, богато одетая толпа, кабаре и ночные клубы свидетельствовали, что финансовые проблемы Соединенного Королевства не затрагивали эту далекую колонию.
Коплан задумчиво разглядывал парад роскошных кабриолетов, многие из которых были американского производства.
Его мысли продолжала занимать смерть Маркуса Фоллса. Если полицейские явились на завод, значит, они считали, что убийство совершил не какой-то бандит, собравшийся завладеть бумажником жертвы.
Подъехав к культурному центру, Франсис рассеянно поцеловал Ханну и вышел из машины.
Он поднялся на второй этаж, где находилась библиотека. Там его встретила очень хорошенькая пикантная брюнетка. Вне всяких сомнений, француженка.
— Что угодно, месье? — осведомилась она с приветливой улыбкой.
— Вы штатный библиотекарь? — поинтересовался он.
— Да.
— Меня зовут Поль Делькруа. Улыбка молодой женщины стала другой.
— Мне знакомо ваше имя, — произнесла она. — Счастлива с вами познакомиться. Я Жинетт Мишель.
Они обменялись рукопожатием, скрепив встречу FX-18 и CN-21.
Остальные посетители, перелистывавшие газеты, журналы и книги, не обратили на это историческое событие никакого внимания.
— Я приготовила для вас несколько книг, — сказала Жинетт Мишель своему новому читателю. — Вы позволите, я запишу их?
— Прошу вас.
Эта коллега была просто очаровательна. К счастью, Ханна ее не видела.
Вскоре Коплан простился с библиотекаршей и вышел из культурного центра с объемистым свертком.
Австралийка засмеялась:
— Ты набрал словарей?
— Нет. Почему ты так решила?
— Твой сверток выглядит очень тяжелым.
— Так и есть, — сказал Франсис, кладя его на заднее сиденье. — Хорошая литература всегда много весит... Это классические произведения. Кстати, ты имеешь представление о том, сколько весит Шекспир в подлиннике?
— Ни малейшего.
— Около двадцати трех кило.
Он сел за руль и двинулся дальше, успокоенный, потому что среди «классических произведений» лежала коробка с бельгийским «браунингом ГП» армейского образца, калибра девять миллиметров, с магазином на тринадцать патронов плюс еще один в стволе.
Это надежное оружие, отличавшееся высокой точностью стрельбы, плотно лежавшее в упаковке вместе с запасными коробками патронов, очень поможет Франсису в игре, которую он собирался вести.
* * *
В начале мая сэр Хилари Киллуэй принял некоторое важное решение, не подозревая, скольких людей оно порадует.
Это произошло во время совещания с начальником отдела Кемпси, старшим инспектором Роем Чепсом и инспектором Вейном.
Кемпси докладывал:
— Внезапная смерть Фоллса поставила меня в сложное положение. Он активно участвовал в создании нового тампера. Должен объяснить, джентльмены, что этим техническим термином обозначают металлическую оболочку, которая окружает расщепляющийся компонент атомной бомбы — уран или плутоний. Роль оболочки очень велика, поскольку от нее зависит коэффициент эффективности бомбы.
— В самом деле? — удивился Вейн. — А я думал, это скорее зависит от количества плутония.
— Это верно только отчасти, — сказал Кемпси. — Представьте себе, что вы вызываете эту реакцию в массе металла, превышающей критическую, которая равна шестнадцати килограммам для плутония и сорока пяти килограммам для урана двести тридцать пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Полицейские расположились в кабинете секретарши, смежном с кабинетом Кемпси. Смерть Фоллса ставила перед ними сложную проблему. Кто был заинтересован в его ликвидации? Во всяком случае, не те, на кого он работал!
Чепс и Вейн поочередно допросили всех сотрудников лаборатории С-12. Они получили только подтверждение мнения Кемпси и узнали, что коллегам Фоллса ничего не известно о его личной жизни. Большинство из них даже не знали, женат он или холост, и его смерть, кажется, их нисколько не взволновала.
Агенты контрразведки на всякий случай расширили район своих поисков и стали допрашивать служащих других лабораторий.
Поля Делькруа вызвали, как и всех остальных. Внимание инспектора Вейна привлекло его иностранное происхождение.
— Почему вы покинули такую прекрасную страну, как Франция, и перебрались в Австралию, мистер Делькруа?
— Потому что, не имея ни семьи, ни близких, я решил попробовать добиться успеха в новой стране.
— Возможно, кто-нибудь из вашей семьи эмигрировал сюда в прошлом?
— Нет.
— С кем вы поддерживаете отношения вне работы?
— Почти ни с кем... Только с соседкой по этажу, молодой журналисткой.
— Как ее зовут?
— Ханна Уоллис.
Вейн записал и продолжил:
— "Гоулер Стил" взяла вас на работу, это доказывает, что под судом вы не были. Ваши политические взгляды, мистер Делькруа?
Коплан непринужденно улыбнулся.
— Политика меня интересует очень мало, — признался он. — Для меня она сводится к следующему: в случае мировой войны с применением ядерного оружия шансы на выживание, на мой взгляд, намного выше в Южном полушарии, чем в Северном. Это отчасти объясняет мое решение покинуть родину.
Вейн понимающе кивнул.
— Вам нравится в Австралии? — спросил он почти дружеским тоном.
— Да. Я не чувствую себя здесь чужаком; климат очень приятный...
— Что ж, желаю удачи, — закончил инспектор и отпустил его.
Через полчаса, садясь в «бентли», Вейн спросил старшего инспектора:
— Вы видели личное дело этого француза?
— Да, и даже подробно изучил его, — ответил Чепс. — Принимая во внимание характер его контракта с «Гоулер Стил», еще перед тем, как ему было выдано разрешение на иммиграцию, МИ-5 сделала запрос французской Сюртэ Насьональ и вошла в контакт с СВДКР. Обе службы гарантировали, что прошлое Делькруа безупречно.
— Хм... — отозвался Вейн. — Не знаю, может быть, это только мое впечатление, но этот человек мне кажется сделанным не из того теста, из которого получаются отцы семейства.
— Не давайте нашему разговору с Баннерсом влиять на вас, — отчитал его Чепс. — Кроме того, слова Делькруа относительно его знакомств — чистая правда.
— Почему вы так уверены? — удивился Вейн.
— Представьте себе, я знаю точно. Его соседка по этажу Ханна Уоллис — одна из наших осведомительниц.
Глаза Вейна округлились.
— Случайность или вы устроили это специально? — спросил он.
— Осторожность никогда не бывает лишней, — ответил Чепс, прежде чем раскурить свою трубку. — Иностранец, к тому же подписавший контракт с оборонным предприятием, заслуживает особого внимания. Поехали, посмотрим на пулю, вынутую из тела несчастного Фоллса.
Он велел шоферу «бентли» доставить их в управление полиции южного округа.
Медэксперт, задержавшийся по просьбе Даффлингса, ждал их. Он передал Чепсу заключение о результатах вскрытия. Пока старший инспектор читал документ, врач достал из коробки пулю, отправившую Фоллса в мир иной.
Чепс, подняв глаза, посмотрел на пулю, протянул врачу раскрытую ладонь, и тот положил в нее кусочек свинца.
— Калибр семь шестьдесят пять, — задумчиво пробормотал Чепс. — Вейн, возьмите пулю и выясните, возможно, она выпущена из оружия, уже зарегистрированного у нас... Меня бы это очень удивило, но...
— Хорошо, шеф. А что мне делать потом?
— Допросите соседей убитого. Будем надеяться, что они окажутся более информированными, чем его коллеги... Постарайтесь установить мотив убийства. Возможно, это месть, любовное соперничество. Такие молчаливые и необщительные субъекты, как Фоллс, часто имеют очень специфические нравы. Мне было бы интересно узнать, какие гости его посещали.
В день второй встречи Коплана с Джефферсоном Райсом Франсису оказалось невероятно сложно убедить Ханну, что она не может пойти вместе с ним.
— Ты от меня что-то скрываешь, — сказала она с нотками обвинения в тоне.
— Да нет, — ответил он, пожимая плечами. — Что же мне скрывать? Другую подружку?
— Почему бы нет?.. Все французы многоженцы! Он снисходительно улыбнулся.
— Только женатые; к холостякам это не относится. Как, впрочем, и везде.
Он подошел к любовнице, положил руки на ее бедра и привлек к себе. Она не сдавалась.
— Скажи мне, куда ты идешь, — настаивала она, уклоняясь от поцелуя.
— Ну, если ты так этого хочешь... Я иду купить кое-что из одежды: ботинки, рубашки, галстуки. Не обижайся, но я терпеть не могу, чтобы в таких случаях меня сопровождали. Я привык выбирать сам, и женские советы или замечания действуют мне на нервы. Я ничего не могу с этим поделать.
Ханна, оттаяв, рассмеялась.
— Это меня не удивляет, — сказала она. — Если дело именно в этом, я тебя прощаю. Отпусти меня и уходи.
Франсис не заставил ее повторять дважды. Он сбежал по лестнице, вскочил в свой «остин» и добрую четверть часа гонял по улицам, останавливаясь только на красный сигнал светофоров.
Оставив машину в двухстах метрах от места встречи, он пересек первый этаж супермаркета, заполненный покупателями, впрыгнул на площадку отъезжающего автобуса, вышел через две остановки и сел в такси, на котором доехал до бара, где его ждал Джефферсон Райс.
Советский агент сидел с мрачной физиономией.
— Смерть Фоллса тяжелый удар, — буркнул он вполголоса, когда Коплан сел рядом.
— Как вы узнали? — спросил Франсис.
— Вы не читаете газет? Об убийстве напечатано на первой странице вечернего выпуска.
— Я узнал об этом от полиции. На завод приехали двое инспекторов. Они нас допрашивали. А какое отношение убийство Фоллса имеет к вам? Ведь он не был вашим корреспондентом, не так ли?
— Не был, — подтвердил Райс, — но нас это все же касается. Вы мне расскажете новости... это убийство встревожило полицию и контрразведку, и меры безопасности и слежки за старшим персоналом будут усилены, поверьте мне. Все это усложнит жизнь.
— А! — фаталистски заметил Коплан. — В этом нет ничего необычного. Мы вынуждены постоянно остерегаться и обходить ловушки.
— Согласен, но я бы предпочел, чтобы ищейки этой страны не насторожились из-за этого дела. Они удвоят активность, по крайней мере до тех пор, пока не раскроют преступление.
— Возможно, но я могу заметить, что это расследование оттянет часть их сил.
Райс озабоченно скривился. Наступило молчание.
— Вы действительно непричастны к этой истории? — спросил Франсис, глядя на собеседника испытующим взглядом.
— Я?! — воскликнул Райс. — Вы шутите... Я не знал этого Фоллса ни с какого бока!
— Мне это нравится. Поставьте себя на мое место. Если бы начали убирать ваших друзей, я бы почувствовал себя неуютно.
— Нет-нет, успокойтесь. Этот человек никогда не входил в мою сеть, — заявил Райс. — Даю вам слово.
Он провел рукой по щеке, словно проверяя щетину, отпил глоток пива и наконец спросил:
— У вас есть сведения для меня?
— Есть. Впрочем, информация маловажная. Все подготовительные работы должны быть завершены к пятнадцатому сентября.
Райс пробормотал:
— Это значит, что взрыв, по всей видимости, состоится в начале октября. К этому времени мы успеем подготовиться.
— У вас кто-нибудь есть в районе Монтебелло?
— Разумеется. И в Вумере тоже... Мы пока не знаем, каковы точные намерения англичан. Собираются ли они взорвать бомбу над островом, подняв ее на аэростате, или поместят ядерный заряд в телеуправляемую ракету, которую выпустят из Вумеры по испытательному городку? Вторая гипотеза кажется более вероятной. Вызваны самые видные представители научного мира Содружества.
Коплан сумел скрыть свой интерес.
— В данный момент, — сказал он, — я все еще не вижу связи между изготовлением этой бомбы и работой, которую выполняю на заводе. То, что мне поручают, не выходит за рамки обычных испытаний новых сплавов.
— Наберитесь терпения. Повторяю: важно не столько то, что готовят до испытаний, сколько то, что будет потом. Представьте себе, что испытания пройдут неудачно... Англичанам придется начинать все сначала, а мы бы до того момента сомневались в ценности сведений, которые собрали. А если взрыв удовлетворит все ожидания физиков, в «Гоулер Стил» передадут результаты и мы сможем добыть действительно ценную информацию.
— Да, это логично, — согласился Делькруа. — Я не рассматривал вопрос под этим углом. В таком случае, когда мы встретимся?
Джефферсон Райс подумал.
— Скажем... через три недели, — предложил он, — если, конечно, до того времени у вас не появятся сведения исключительной важности. Однако это маловероятно; с другой стороны, я думаю, следует подождать, пока уляжется шум вокруг смерти Фоллса. Будем осторожны.
— Хорошо.
Джефферсон Райс вышел первым, через двадцать минут за ним последовал Коплан.
* * *
Франсис купил себе летние рубашки, две пары плавок и три пары носков, потом зашел в цветочный магазин и выбрал букет роз.
Со свертком покупок и цветами он вернулся на Куринга-роуд, но не стал загонять машину в гараж, а оставил перед домом.
Ханна начинала терять терпение, но, получив цветы, сразу оживилась, а долгий поцелуй Франсиса окончательно развеял ее плохое настроение.
— Дорогая, сегодня вечером я приглашаю тебя на ужин, — объявил он. — Хочешь аперитив?
— Еще как! Ты моя любовь... Но мне надо переодеться!.. Я буду готова через пять минут...
Чтобы собраться, ей потребовалось на сорок минут больше обещанного. Они поехали в ресторан на «остине». Коплан посмотрел на часы, показывавшие восемь пятнадцать, и его лицо выразило легкое неудовольствие.
Ханна забеспокоилась:
— Что случилось? Мы опаздываем?
— Нет, но прежде чем ехать в ресторан, я хотел заскочить во франко-австралийский культурный центр. Тебя не затруднит подождать меня несколько минут?
— Где?
— Да в машине!
— О'кей, подожду.
Он проехал по Куин Виктория-авеню. В центре города царило оживление. Важный промышленный город, имеющий хорошие пути сообщения с богатыми сельскими районами, Аделаида сосредоточила больше двух третей населения штата Южная Австралия, а через ее порт проходила половина морских перевозок вдоль южного побережья континента. Город процветал, ночная жизнь кипела. Сверкающие машины, обилие рекламных огней, богато одетая толпа, кабаре и ночные клубы свидетельствовали, что финансовые проблемы Соединенного Королевства не затрагивали эту далекую колонию.
Коплан задумчиво разглядывал парад роскошных кабриолетов, многие из которых были американского производства.
Его мысли продолжала занимать смерть Маркуса Фоллса. Если полицейские явились на завод, значит, они считали, что убийство совершил не какой-то бандит, собравшийся завладеть бумажником жертвы.
Подъехав к культурному центру, Франсис рассеянно поцеловал Ханну и вышел из машины.
Он поднялся на второй этаж, где находилась библиотека. Там его встретила очень хорошенькая пикантная брюнетка. Вне всяких сомнений, француженка.
— Что угодно, месье? — осведомилась она с приветливой улыбкой.
— Вы штатный библиотекарь? — поинтересовался он.
— Да.
— Меня зовут Поль Делькруа. Улыбка молодой женщины стала другой.
— Мне знакомо ваше имя, — произнесла она. — Счастлива с вами познакомиться. Я Жинетт Мишель.
Они обменялись рукопожатием, скрепив встречу FX-18 и CN-21.
Остальные посетители, перелистывавшие газеты, журналы и книги, не обратили на это историческое событие никакого внимания.
— Я приготовила для вас несколько книг, — сказала Жинетт Мишель своему новому читателю. — Вы позволите, я запишу их?
— Прошу вас.
Эта коллега была просто очаровательна. К счастью, Ханна ее не видела.
Вскоре Коплан простился с библиотекаршей и вышел из культурного центра с объемистым свертком.
Австралийка засмеялась:
— Ты набрал словарей?
— Нет. Почему ты так решила?
— Твой сверток выглядит очень тяжелым.
— Так и есть, — сказал Франсис, кладя его на заднее сиденье. — Хорошая литература всегда много весит... Это классические произведения. Кстати, ты имеешь представление о том, сколько весит Шекспир в подлиннике?
— Ни малейшего.
— Около двадцати трех кило.
Он сел за руль и двинулся дальше, успокоенный, потому что среди «классических произведений» лежала коробка с бельгийским «браунингом ГП» армейского образца, калибра девять миллиметров, с магазином на тринадцать патронов плюс еще один в стволе.
Это надежное оружие, отличавшееся высокой точностью стрельбы, плотно лежавшее в упаковке вместе с запасными коробками патронов, очень поможет Франсису в игре, которую он собирался вести.
* * *
В начале мая сэр Хилари Киллуэй принял некоторое важное решение, не подозревая, скольких людей оно порадует.
Это произошло во время совещания с начальником отдела Кемпси, старшим инспектором Роем Чепсом и инспектором Вейном.
Кемпси докладывал:
— Внезапная смерть Фоллса поставила меня в сложное положение. Он активно участвовал в создании нового тампера. Должен объяснить, джентльмены, что этим техническим термином обозначают металлическую оболочку, которая окружает расщепляющийся компонент атомной бомбы — уран или плутоний. Роль оболочки очень велика, поскольку от нее зависит коэффициент эффективности бомбы.
— В самом деле? — удивился Вейн. — А я думал, это скорее зависит от количества плутония.
— Это верно только отчасти, — сказал Кемпси. — Представьте себе, что вы вызываете эту реакцию в массе металла, превышающей критическую, которая равна шестнадцати килограммам для плутония и сорока пяти килограммам для урана двести тридцать пять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17