Ши едва удержался от ухмылки. Психологии Бельфеба не училась, но прекрасно знала, как обращаться с хвастунами. Фокус заключался в том, чтобы перехвастать их в той области, где вы с гарантией добьетесь успеха.Лемминкяйнен косо посмотрел на Бельфебу и ответил:— Харольши, отменяю я свое предложение. Эта супруга твоя — мегера истинная, и нуждается не в чем ином, как в наказании примерном. Дожидайтесь возвращенья моего!Они уже совсем близко подошли к домам. Ши впервые заметил ряд изможденных оборванных рабов, которые с разинутыми ртами наблюдали за состязанием.— Самострел! — рявкнул на ходу Лемминкяйнен, когда они расступились перед ним.Вскоре он появился вновь — с самострелом под мышкой и пригоршней коротких стрел за поясом, Ши заметил, что лук у этого инструмента стальной, а приклад обведен медной полоской и украшен серебряной насечкой. Что ни говори, довольно красивая штуковина, хоть и сугубо утилитарная.— Гарольд, — тихонько проговорила Бельфеба, — не настолько убеждена я теперь, что взаправду сумею сего плута превзойти. Мощный арбалет стальной в руках опытных куда более точным боем отличается!— Соберись, детка. Ты его сделаешь! — отозвался Ши, чувствуя себя не столь уверенно, насколько делал вид.Лемминкяйнен поинтересовался:— Желаешь ли ты мишень неподвижную, нахалка рыжая, или же заставим раба бежать бегом, дабы придать забаве большую увлекательность?— Неподвижная сгодится, — ответила Бельфеба. При этом на лице у нее было ясно написано, что в качестве движущейся цели ее устроил бы только сам Лемминкяйнен и никто иной.Герой указующе ткнул пальцем.— Видишь вон тот сучок на колу изгороди, что шагах в сорока от нас?— Вижу ясно. И этот сойдет, равно как и любой другой.Лемминкяйнен ухмыльнулся, взвел самострел и выпустил стрелу. Стальной наконечник с треском вонзился в шест в трех-четырех дюймах от сучка.Бельфеба натянула тетиву, отведя стрелу к самому уху, секунду целилась и выстрелила. Стрела лишь слегка задела шест и со свистом отскочила в высокую траву.Ухмылка Лемминкяйнена стала шире.— Ну что, еще по одной?На сей раз у него вышло даже лучше — короткая арбалетная стрела ударила в самую середину кола, на какой-то дюйм выше сучка. Но и стрела Бельфебы буквально через секунду уже подрагивала на том же расстоянии от цели — только ниже.Лемминкяйнен выпустил еще одну стрелу и тут же обрадовано заорал:— На сей раз тебе меня не превзойти!Похоже, он был прав — его стрела угодила аккурат в центр сучка.Бельфеба сосредоточенно нахмурилась. Она натянула тетиву, пару секунд подержала ее натянутой, затем опустила лук, вновь подняла его и тут же выпустила стрелу — одним-единственным движением. Стрела воткнулась в сучок вплотную к стреле Лемминкяйнена.— Похоже, вы оба знаете свое дело... — проговорил Ши. — Эй, а не попробовать ли вам по-другому?С этими словами он указал на большую ворону, которая пролетала над лугом, хлопая крыльями и хрипло каркая.Лемминкяйнен резко вздернул самострел и выстрелил. Стрела со свистом взмыла вверх и, казалось, попала точно в птицу. Вниз плавно опустилась пара черных перьев, но ворона, лишь качнувшись на лету, продолжала свой полет.Едва только она выровнялась, как в воздухе пропела одна из стрел Бельфебы, которая с глухим шлепком угодила точно в цель. Ворона начала беспорядочно падать. В ее сторону одна за другой унеслись еще три стрелы. Мимо пролетела лишь одна, так что несчастная птица шлепнулась на землю, пробитая сразу тремя перекрещенными в разных направлениях стрелами.Лемминкяйнен застыл с разинутым ртом. По толпе рабов, собравшихся вокруг, пробежал приглушенный ропот.— А теперь, сударь, желаю я получить назад мои стрелы, — невозмутимо заметила Бельфеба.Лемминкяйнен махнул рукой рабам, чтоб они занялись этой задачей. Потом он расцвел и постучал себя в грудь.— Я, веселый Лемминкяйнен, все ж герой получше статью! — объявил он. — Потому как проявил искусство недюжинное сразу в двух состязаниях, а каждый из вас — только в одном. Но не подлежит отрицанию, что и вы оба в своем деле довольно искусны, и в обмен на содействие ваше готов я пропеть руны магические, кои вы желаете! 3 В сопровождении рабов, которые тащили узлы с одеждой, они направились к дому. Когда небольшая процессия приблизилась к дверям, на пороге появились две женщины — одна старая и морщинистая, а другая молоденькая и весьма фигуристая. Ши пришло в голову, что если ее чуть-чуть подкрасить и приодеть, выйдет настоящая красотка. В отношении женского пола Лемминкяйнен, судя по всему, отличался большой разборчивостью.— Эй вы, бабы, живо в кухню! — распорядился тот. — Несите поскорей еду! Слыхано ли дело, чтоб щедрость Каукомъели великого сомнению подвергалась?Не успели обе повернуться, чтобы выполнить распоряжение, как Бельфеба выступила вперед и протянула руку старшей.— Любезная дама, — обратилась она к ней, — простите великодушно, что сэр Лемминкяйнен представить нас друг другу не удосужился. Вне всякого сомненья, мысли его витали в более высоких сферах. Я — Бельфеба из Царства Фей, супруга сэра Гарольда Ши, здесь присутствующего.Старуха стиснула руку Бельфебы. Глаза ее наполнились слезами, и она что-то невнятно пробормотала, засим она повернулась и поспешно заковыляла вглубь дома. Красотка учтиво присела:— Известна я как Кюллики, дева саарская, супруга Лемминкяйнена, — произнесла она, — а это его мать. Добро пожаловать!Лемминкяйнен поглядел на нее с довольно кислым видом.— Все б трепаться этим бабам! — заметил он. — Входите же, гости из Охайолы, располагайтесь и рассказывайте о чародействе, кое вам потребно. Необходимы мне имена и статусы общественные тех, кого вы желаете вызвать сюда: кто были их прародители, где они могут пребывать ныне — в общем, все, что про них известно. А кроме того, хоть умения ваши магические и не сравнимы со столь совершенным чародейским искусством, как мое, неплохо будет, если вы и свои заклятья к моим добавите; ибо нет смысла скрывать, что задача сия не из простых — переносить людей из одного мира в другой.Ши наморщил лоб.— Об одном из них могу рассказать более чем подробно. Уолтер Симмс Байярд, доктор философии, выпускник Колумбийского университета, получил диплом в... гм-м... тысяча девятьсот сороковом году. Родом из... м-м... Место рождения — Атлантик-Сити, Нью-Джерси, по-моему. Отец... Освальд Байярд, бизнесмен. Содержал универсальный магазин в Атлантик-Сити. Умер пару лет назад.Лемминкяйнен заметил:— Странное звучанье и произношенье трудное у имен, кои поминаешь ты, о Харол! А что мать этого Пайарта? Потребны мне мельчайшие подробности родословной его и подноготной.Ши выложил ту малую толику сведений, которой располагал о матери Байярда: жила она в Нью-Йорке с другим своим сыном, и, к счастью, с ним Ши был шапочно знаком.Лемминкяйнен прикрыл глаза, словно пытаясь что-то припомнить, и вскоре спросил:— А другой, коего ты тоже желаешь перенести в Страну Героев?Ши почесал затылок.— С этим сложней. Единственно, что я про него знаю, — это что он детектив полиции, что его зовут Пит и что он дышит ртом. Наверное, аденоиды или что-нибудь в этом духе. Очень недоверчивый тип и далеко не красавец.Лемминкяйнен покачал головой:— Хоть и общеизвестно, что величайший я из волшебников, могущество мое не в силах воздействовать на того, кто изображен столь скудно.В разговор вмешалась Бельфеба:— А почему бы не попробовать спервоначалу перенести Уолтера? Вдруг по счастливости случайной в Занаду, где оба ныне пребывают, выведал он про этого Пита довольно, чтоб Лемминкяйнен сумел наложить на него чары?— Правильно, детка, отличная мысль. Начнем с Байярда, Лемминкяйнен, а Пита оставим на потом.В этот момент женщины вернулись с кухни вместе с еще одной, которая отличалась от них грубой одеждой и свойственными рабыне подобострастием и забитостью. Они принесли большие деревянные блюда. На каждом лежали огромный ломоть ржаного хлеба, пара ломтей свинины и треугольный кусок сыра размером с кулак Ши. Другая рабыня притащила огромные кружки с пивом.— Предлагаю слегка перекусить, дабы поднять аппетит перед ужином, — сказал Лемминкяйнен.Ши вытаращил глаза. Бельфебе он тихонько прошептал:— Интересно, что тогда здешняя публика называет настоящей едой!На что Лемминкяйнен отозвался:— Должны поглотить мы целые горы еды, дабы укрепить наши души пред вылазкою подобной!Старуха мать всплакнула:— Не езжай, сынок! Нету защиты у тебя верной противу смерти!Лемминкяйнен с набитым ртом ответствовал:— Нет уж, дело решенное. Хоть герои отваги моей редко в помощи сторонней нуждаются, все же верно гласит пословица: беззащитна та спина, за коей брат не стоит. А чужестранцы сии из Охайолы далекой весьма мне будут полезны!— Но клялся ты, что дома останешься, — тихо сказала Кюллики.— Было это до того, как повстречал я иноземцев со странным мечом и странным луком!Старуха разрыдалась, утирая слезы подолом.— Никому ты там не нужен! Устроят они ловушки волшебные по всему пути твоему, едва только про твое прибытие вызнают, и ни чужестранцы твои, ни силушка твоя собственная не охранят тебя от погибели неминучей!Лемминкяйнен с набитым ртом расхохотался, обсыпав весь стол сырными крошками.— Страх — удел одних лишь женщин... да и то не всех, — не без труда проговорил он, одаряя Бельфебу восхищенным взглядом. Ши принялся гадать, не поспешил ли он, убедив этого самца принять их услуги.— А теперь тащи-ка мне рубаху праздничную, поелику без задержки желаю я на деле показать этим гадюкам в Похъёле, как торжества в Стране Героев справлять следует!С этими словами он поднялся и направился вокруг стола к Кюллики, занеся руку за спину. Пока Ши гадал, не собирается ли он отвесить ей затрещину и как ему самому поступить, если Лемминкяйнен это действительно сделает, красотка сама избавила его от возможного вмешательства, поспешно попятившись и бросившись вон из комнаты. Лемминкяйнен вернулся, сел на место, надолго приник к пивной кружке и утер губы кулачищем.— Ты готов, о Хароляйнен, заклинать друзей пропавших? — поинтересовался он у Ши. — Надобно поразмыслить мне малость, дабы стих мой тек гладко.— Мне тоже, — откликнулся Ши, доставая из кармана лист бумаги и карандаш, и принялся подбирать подходящие случаю силлогизмы. Приходилось принимать во внимание тот факт, что одним из основополагающих компонентов финской магии являлась поэзия, причем далеко не лаконичная. Бельфеба незаметно подвинулась к тому концу лавки, где сидела мать Лемминкяйнена, и вполголоса завела с ней беседу. Судя по всему, ей тоже удалось достигнуть каких-то результатов, поскольку вскоре вид у пожилой леди был уже не столь мрачный.Через несколько минут Кюллики вернулась с чистой белой рубахой и чем-то вроде кожаной куртки, сплошь расшитой перекрывающими друг друга металлическими пластинками, похожими на рыбью чешую. Все это обмундирование она положила на скамью рядом с Лемминкяйненом. Герой наградил ее тем, что силком усадил рядом с собою.— А теперь обязана ты выслушать одно из величайших моих заклинаний, — объявил он, — кои слагаю я скоро и верно. Готов ли ты, Харол?— Почти, — сказал Ши. Лемминкяйнен откинулся назад, прикрыл глаза и высоким тенорком затянул: — О далекий Вольтер Пайарт, В Занаду застрявший дальнем, Я знаком с отцом твоим, о Вольтер, Люди звали его Освальт... Какой-то особой мелодии здесь не было — или, вернее, у каждой строки был свой собственный мотив. — Освальт из Атлантик-Сити, Линдой-матерью рожденный, Что из Джексонов в Нью-Йорке. Видишь, всех твоих я знаю... Он монотонно долдонил все дальше и дальше, а Ши тем временем постарался сосредоточиться на своих силлогизмах, хотя где-то глубоко в голове у него уже прочно угнездилось убеждение в том, что этот заносчивый коротышка — настоящий профессионал. Память у него оказалась просто феноменальной, поскольку он не упустил ни малейшей по дробности из биографии и связей Байярда, хоть и слышал их всего лишь один раз.Лемминкяйнен напевал все быстрее и быстрее и наконец, до предела возвысив голос, закончил: — Приходи, о Вольтер Пайарт, Брось дела свои у Кублы, Загляни и в Калевалу. Слышишь, что тебе пою я, Не откладывай на завтра! Должен быть ты здесь немедля! На последних словах голос Лемминкяйнена почти сорвался на визг; сам он вскочил и принялся водить руками над головой, явно делая магические пассы.Фумп!По всей комнате заходил ходуном потревоженный воздух, задребезжали деревянные блюда на столе, и пред взорами собравшихся восстал д-р Уолтер Симмс Байярд из Гарейденского института, дипломированный психолог и философ.Восстал он, правда, не стоя на своих двоих. Скрестив ноги по-турецки, он восседал на полу, а на коленях у него, слившись с ним в страстном поцелуе, возлежала одна из гурий Занаду. Одежды на ней было не больше, чем на королеве бурлеска в кульминационный момент представления.Оторвавшись от губ девушки, Байярд изумленно огляделся.Лемминкяйнен провозгласил:— Надеюсь, теперь всем ясно, что и впрямь я величайший из чародеев! Не только выколдовал мужа сего из иного мира, но и служанку его заодно! О Вольтерпайарт, следует тебе теперь уступить ее мне — в награду за мои услуги!Как только Байярд выпустил девушку и оба стали подниматься с пола, Бельфеба ухватила Ши за рукав.— Погляди-ка на Кюллики, — шепнула она. — Не кажется ли тебе, будто она кое-кому глаза собралась выцарапать?— Сейчас это у нее пройдет, — отозвался Ши. — А потом, насколько я знаю Уолтера, вряд ли ему придутся по вкусу светлые мысли Лемминкяйнена — как, впрочем, и мне самому.— Вовсе не про то я, Гарольд, — голос ее стал еще тише. — Это правда, что в континууме сем, ежели ты про кого-то все знаешь, то завсегда можешь его заколдовать?— Эге, да ты совершенно права, детка! Как-то я про это не подумал. Надо нам приглядывать за Уолтером как следует. 4 Физиономия Байярда постепенно приобретала цвет переспелой клубники.— Послушай-ка, Гарольд, — начал он, — все эти твои фокусы...— Знаю, — перебил его Ши, — ты просто еще не успел акклиматизироваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11