Встречайте новые датские смесители Berholm 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Сколько там осталось виски? – спросил Лэйк. Баллас посмотрел бутылку на свет.– Полна на три четверти.– Можем допить. Завтра в этот час мы уже будем в Белтирране и станем пить местные вина.– Ты же в это не веришь. Лэйк покачал головой.– Нет, не верю.Он сделал большой глоток. Баллас пристально наблюдал за ним. На лице Лэйка появилось довольное – почти счастливое – выражение. В последние дни он часто бывал рассеян и задумчив, словно мысли старика были посвящены не подъему, а чему-то совсем другому. Гораздо менее вещественному…– О чем задумался, Баллас? – спросил Лэйк.– Как ты узнал, что я задумался?– Ты молчишь, не шевелишься. А еще – не замечаешь, что я протянул тебе бутылку. – Лэйк держал бутылку возле Балласа, а тот и впрямь ее не видел. – Тебя что-то тревожит, – заметил Лэйк, когда Баллас взял бутылку из его рук.– Я в самых высоких горах Друина, почти у самой вершины. Кругом пурга. Конечно же, я тревожусь…– Дело в ином, – сказал Лэйк.Баллас немного помолчал.– Почему ты мне помогаешь? Некоторое время назад я полагал что тебе просто хотелось приключений… или чего-то такого. Но теперь я уже так не думаю. Это не похоже на веселую прогулку. Ты мог здесь погибнуть. Ты знал, что будет опасно, предвидел пургу…Лэйк протянул руки к огню.– Я был не до конца честен с тобой, Баллас. Я сказал, что решил помочь тебе, потому что хотел еще раз побывать в горах и мне нужен был спутник. Человек, который поможет, если мне станет трудно. Я сказал, что никто не желал лезть в горы…– Верно, – пробормотал Баллас.– Ну так вот: я солгал. Есть множество глупых людей, жадных людей, которые бы согласились мне помочь. Но… я боялся.– Боялся?– Гор. В юности я был безрассуден. Я не понимал, насколько хрупко человеческое тело. Или, вернее, понимал, но меня это не волновало. Приключения манили меня, и я отвергал все, что могло сделать их скучными, – осторожность, расчетливость. Они были необходимы в Гарсбраках, но я пренебрегал ими. Однако теперь я стар, слеп… и трусоват. Я люблю горы, но они же пугают меня.– В первый вечер, – заметил Баллас, – ты перепрыгнул на выступ. Сиганул прямо в пропасть. Это что – трусость?– А разве у меня был выбор? Эту пропасть следовало преодолеть.– Но ты не колебался. Просто прыгнул, ничего не рассчитывая и даже не убедившись, что выбрал правильное место.– Если бы я промедлил, – сказал Лэйк, – не прыгнул бы никогда. Мне не хватило бы духу. И тогда наше путешествие кончилось бы, едва начавшись. А я этого не хотел.– Так почему же ты пошел? Испытываешь себя? Проверяешь свою волю?– Я здесь, – сказал Лэйк, – чтобы умереть. Передай виски, пожалуйста.Баллас протянул бутылку, не отводя глаз от лица Лэйка. Тот сделал большой глоток, потом вздохнул.– Прошлой весной я сильно заболел. Внутренности жгло точно огнем. Боль была просто невыносима. Я не мог спать, не мог ничего делать, только стонал и корчился. Жизнь сделалась бесконечной пыткой… Я богатый человек, Баллас. Я мог бы пригласить лучшего врача, но я не желал иметь дело с этой публикой. Такие люди дают клятву о неразглашении медицинской тайны, но зачастую она ничего не значит. Я не хотел, чтобы кто-нибудь в Дайшаде узнал о моей болезни. Меня там не слишком-то жалуют. Каменотесы ненавидят меня, поскольку я заставляю их работать на износ. Конкуренты, владеющие территориями к востоку и западу, завидуют мне, потому что мой участок – лучший. Я не хотел, чтобы они злорадствовали и желали мне смерти. Я упрямый человек, Баллас. И гордый. Так что я пошел к целителю, практикующему магическое лечение. Страх перед Церковью заставляет таких людей хранить тайну, поскольку от этого зависит их жизнь. Я мог быть уверен, что никто ни о чем не прознает. Целитель обнаружил опухоль печени. «Излечение невозможно, – сказал он мне, – не помогут ни лекарства, ни магия». Этот уродливый, раздувшийся кусок плоти стал моим смертным приговором.Лэйк передал бутылку Балласу.– Однако целитель уменьшил печень до нормального размера. Я чувствовал – и чувствую постоянно – лишь небольшую боль. Однако это временное явление. Опухоль разрастется снова, и тогда я умру и буду сильно мучиться перед смертью. В таких обстоятельствах иначе смотришь на жизнь. Я обречен. Все, что я могу, – выбрать себе смерть по вкусу. Если бы я хотел – мог умереть внизу, напичканный лекарствами, не понимая, что умираю и что вообще когда-нибудь жил… Там, среди грязи человечества. Но я хочу умереть здесь, среди чистоты гор, скал, орлов и рябин.– Собираешься покончить с собой?– Нет. Я позволю стихиям забрать мою жизнь. Там, ближе к вершине, есть прудик и рябиновая роща. Я останусь там, меня занесет снегом, я усну, не чувствуя ничего, – и стану ничем. А ты, Баллас, обеспечил мне эту возможность.– Но почему же я? Ты мог нанять кого-нибудь, чтобы доставить тебя сюда…– А если бы со мной что-то случилось во время подъема?– Не понимаю.– Я хотел достичь вершины. Но если бы я ослаб, никто – даже если бы ему хорошо заплатили – не стал бы помогать мне с подъемом. Меня бы просто бросили…– Ты же сказал, что в горах никого не оставляют без помощи…– Кодекс чести давно мертв, – перебил Лэйк. – В мои дни он еще действовал, но сейчас? Черный и грязный поток человеческой жизни поглотил его, утопил… Его больше нет… Но ты хочешь добраться до вершины – также, как и я. Поговорив с тобой, я это понял. Я убедился, что ты не бросишь меня, как бы я ни был плох. Будешь помогать… Потому что без меня тебе никогда не достичь цели. Не найти Белтирран. Если б понадобилось, ты бы понес меня на закорках…Двое мужчин сидели в тишине. Трещал огонь да плясали тени на стенах.– Забавно, не правда ли? Мы идем одной дорогой, но в противоположные стороны. Ты хочешь жить. Я хочу умереть. Тебе нужно убежище, мне – могила. Но может быть, смерть для меня тоже окажется своего рода убежищем. – Лэйк прикоснулся к животу. – Боль вернулась. Передай мне виски, Анхага Баллас.Несмотря на виски, Баллас спал плохо. Сон о камне, который по-прежнему не вспоминался целиком, беспокоил его, и Баллас проснулся замерзшим, усталым и злым. Впрочем, настроение несколько улучшилось, когда он увидел, что буря улеглась. Баллас вышел из пещеры – в мир слепящей белизны. Все было белым. На утесе навалило снега до самого подбородка. Воздух был свежим и ароматным, небо – синим. Сверкало солнце, отражаясь от снега, – так ярко, что Баллас невольно зажмурил глаза. Теперь он понял, от чего ослеп Лэйк.Они наскоро поели и вышли на уступ. Баллас и Лэйк сняли свои шипы, потому что в снегу от них не было толку. Эреш шла на Двух ногах, больше не давая Балласу повода позабавиться. Так что они продвигались вперед быстро, и Баллас был доволен. Впервые за все эти месяцы он окончательно поверил, что Белтирран достижим. Через несколько часов они окажутся на вершине и увидят скальную стену, преграду между Друином и Белтирраном. Лэйк полагал, что она непреодолима, но Баллас считал это чушью. Он не сумел бы ответить почему. Рассудком Баллас понимал, что Лэйк вполне может оказаться прав. Но он чувствовал, что это не так, что старый путешественник ошибается…В полдень снова начали сгущаться тучи. Пошел снег. Баллас облизнул губы, словно пробуя холод на вкус.– Пурга приближается, как думаешь? – спросил он.– Надо поторопиться.Некоторое время они шли быстро. Потом задул ветер – сперва легкий и едва заметный. Потом единый яростный порыв взметнул снег, кидая его в лица путников. Баллас зажмурился. Ветер на миг утих, но тут же загудел с новой силой. Теперь он уже не стихал.– Лэйк! – заорал Баллас. – Нам надо… найти укрытие! – Он вглядывался в кружащийся снег, едва различая Лэйка и Эреш. – Ты слышишь? Нам надо…Лэйк что-то крикнул в ответ, но Баллас не мог расслышать: ветер выл слишком громко. Тогда он рванулся вперед и схватил старика за плечо.– Нам нужно укрытие, – повторил он. Снежные хлопья запутались в волосах Лэйка.– Здесь нет укрытия!– Должны быть где-то пещеры…– Послушай меня! Здесь нет укрытия!Что-то черное просвистело мимо Балласа. От неожиданности он потерял равновесие и повалился лицом вниз на утес. Ноги болтались в пустоте над пропастью. Сыпля проклятиями, Баллас пытался удержаться, но пальцы хватали только снег, и он мало-помалу съезжал к обрыву.Потом кто-то ухватил его за ворот и дернул. Этого оказалось достаточно, чтобы Балласу удалось втащить себя на выступ. Он поднял глаза. Эреш смотрела на него сверху вниз. В ее глазах – в их глубине – Баллас увидел облегчение. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом краем глаза Баллас заметил, как что-то мелькнуло неподалеку.На выступе, шагах в двадцати от них, в воздухе разливался голубоватый свет. Он становился все ярче, и снежинки уже отбрасывали на землю серые тени. Баллас вгляделся и увидел сквозь пургу очертания птицы. Однако она быстро изменяла форму и увеличивалась в размерах. К тому времени, как Баллас приблизился, ворона стала человеком.Страж привалился к стене скалы. Лоб его был рассечен, по лицу текла кровь. Правая рука изогнулась под странным углом, из рукава выпирал окровавленный осколок кости. Ветер оказался слишком силен, понял Баллас. Он швырнул птицу о стену… Баллас остановился, глядя на стража. Тот поднял голову и здоровой рукой вытащил из ножен кинжал. Он пошел на Балласа. Движения стража были заторможенными и неловкими. Балласу не составило труда схватить его за запястье и отобрать кинжал. Оружие стража упало на снег.– Ты один? – крикнул Баллас.Страж не ответил. Баллас схватил его за сломанную руку и вывернул ее. Страж заорал и рухнул на колени.– Ты здесь один? – повторил Баллас.Страж не отвечал – только мучительно стонал. Баллас осознал, как глуп его вопрос. Конечно же, будут и другие. Страж не мог преследовать его в одиночку. Он опередил своих товарищей, но они скоро появятся. И что тогда?..Баллас дернул стража на себя и спихнул его с выступа. Ветер подхватил крик. Он упал, и вмиг скрылся из глаз, исчезнув в снежной белизне. Баллас подбежал к Лэйку.– У нас неприятности.– Лективин?– Стражи. Они превращаются в ворон… Церковь нашла меня.Они заспешили вперед. Собственные слова Балласа звучали у него в голове громче, чем завывания ветра. «Церковь нашла меня…»В преследовании не было смысла. Баллас не угрожал всемогущей Церкви – только хотел сбежать от нее. Так почему же, почему они никак не оставят его в покое? Даже теперь. Давно пора понять, что Баллас не представляет опасности. Он карабкается на Гарсбраки – в пурге, среди снегов, рискуя погибнуть – уж не затем, чтобы вредить Церкви. Он убегает из Друина, отовсюду, где правят Благие Магистры, где Церковь Пилигримов обладает мощью и влиянием. Так почему же его преследуют? Зачем им его смерть? Почему лективин по-прежнему идет по следу?Мысленным взором Баллас увидел Белтирран – и все прочие мысли тут же исчезли из головы. Церковники пытаются убить его – но так ли важны их мотивы? Он должен просто-напросто выжить и отыскать землю за горами.Следом за Лэйком Баллас преодолел небольшой подъем – и пошатнулся. Ветер ударил с неожиданной, неимоверной силой. Здесь его не задерживали никакие преграды. Ветер завывал и стонал среди невидимых в буране скал. Баллас стоял на покрытом снегом ровном плато. Им овладела странная нервозность. Обернувшись к Лэйку, он открыл рот, чтобы спросить…Лэйк опустил капюшон и крепко сжал посох обеими руками, словно исполняя неведомый ритуал. И Баллас понял все. Спрашивать не было нужды.Они достигли вершины Гарсбраков. Глава двадцатая Асвириус ослаб, сгибаясь под ударами Пилигримов. И пламя охватило его, и плоть его стала пеплом. Но, умирая, принес он клятву вернуться в мир живых и отомстить… Баллас стоял, не двигаясь с места. Ветер рвал его одежду и волосы, холодные снежные хлопья оседали на лице… Он припомнил все, что происходило с ним в последние месяцы, – все, что вело его к этому месту: Храмовую площадь, путешествие на барке, болота, Грантавен, канализацию и лесной дом Джонаса Элзефара.Баллас с трудом перевел дыхание. Что теперь делать? Как искать Белтирран?Прищурившись, он всмотрелся в снежную круговерть. Впереди виднелась темная масса. Она вздымалась вверх, исчезая среди снегопада. Баллас подошел и оглядел стену. Она была ровной и гладкой, как шелк. Баллас скинул с плеч мешок и вынул крюк с привязанной к нему прочной веревкой. Он принялся распутывать ее, но руки дрожали, а пальцы одеревенели от холода. Баллас нервничал. Всем своим существом он стремился как можно скорее начать восхождение. В любой момент может возникнуть неожиданная помеха.Шепча проклятия, Баллас распутал веревку и с крюком наготове побежал к стене. Она оказалась не серой, как окружающие горы, а черной. У подножия лежал высокий длинный сугроб. Вершины не было видно. Баллас не представлял, какой высоты эта стена, но видел, что она гладкая, точно галька, добытая со дня ручья. Баллас тронул ее ладонью. Показалось – он прикоснулся к бутылочному стеклу. Здесь не чувствовалось никаких выступов и впадин, не за что было уцепиться. Он не ожидал, что стена будет такой… такой идеальной преградой…Баллас раскрутил крюк и забросил его вверх. Железные когти исчезли из поля зрения, но через некоторое время упали на землю и зарылись в снег. Баллас выругался и выдернул крюк из сугроба. Стена оказалась выше, чем он предполагал. Баллас снова кинул крюк, удвоив усилия. На сей раз вроде бы получилось. Баллас схватился за веревку и принялся карабкаться, но едва он повис в воздухе, как крюк соскользнул, просвистел мимо плеча и снова ушел в снег. Баллас выругался в голос – и попробовал еще раз.То же самое: крюк цеплялся за что-то – за край стены, надо полагать, – но под весом Балласа неизменно падал вниз. Лэйк и Эреш подошли ближе.– Лэйк, – крикнул Баллас, – ты видел стену при дневном свете, ведь так?Тот кивнул.– Где мне закидывать крюк? Должна быть не такая скользкая часть. Где он зацепится?– Такой нет.– Должна быть!– Ты думаешь, я не пытался? Мы уже говорили об этом.– Она должна где-то быть, – настаивал Баллас. – Скажи мне, Лэйк, где закинуть этот долбаный крюк?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54


А-П

П-Я