Ник не возражал. Чем скорее они выберутся из-под угрожающих восьмиметровых стен, тем больше шансов дожить и увидеть…
…то, что им предстояло увидеть. Снимки со спутников, в конце концов, были всего лишь компьютерной реконструкцией.
Камни, конечно, сыпались, но все мимо. Ни один из мужчин не приписывал этих промахов искусству водителя, ни один даже не думал о них. Через двадцать километров каньон кончится - и откроется долина.
Пятнадцать километров. Десять. Пять.
Они прорвались, и ни один даже не испытал облегчения, когда опасные стены расступились. С первого взгляда они танкер не увидели и остановились, чтобы присмотреться.
Хуже всего, что ни один огонек не горел на танкере. Бортовые стереопрожекторы, понятно, могли выключить при остановке, но фара и маленькие, но яркие и отчетливые опознавательные огни в темноте должны гореть постоянно. Прошли долгие, долгие мгновения, пока Эрни разглядел темный силуэт на тусклом и мерцающем сложными переливами фоне.
Он указал рукой, и Доминик кивнул. Через ущелье машину вел младший, но теперь Ник взял управление на себя и повел вездеход к неподвижной, темной и, возможно, безжизненной цели. Эрни надрывался, крича в многоканальный передатчик ближней связи. Отсутствие ответа их не удивляло, а точнее сказать, приводило в отчаяние.
Гусеницы, колеса и нижнюю часть танкера покрывал какой-то белый налет, но сейчас мужчинам было не до того.
Хотя бы в кабине должен гореть свет. Не горел. Окна были не просто темны, они выглядели как-то необычно, но эта странность дошла до сознания, когда «Четверку» отделяло от танкера всего пятнадцать метров.
Даже не освещенные изнутри, окна не должны были выглядеть просто черными дырами. Самый прозрачный материал, как бы хорошо он ни пропускал свет, хоть какую-то часть его отражает.
Но небо, заметно более светлое, чем грунт, не отражалось в окнах «Студня». Они казались черными провалами в не слишком светлом корпусе машины. И как только мужчины поняли, в чем дело, у обоих вырвался крик расставания с последней надеждой.
Окон просто не было. Возможно, не было никого и внутри, но тогда где же они могут быть? И главное, где они могут выжить? Что, кроме воздуха планеты, осталось в кабине танкера? Даже Доминик, у которого средство получить ответ было прямо под руками, с трудом заставил их действовать.
Но наконец его пальцы задвигались, медленно и куда менее уверенно, чем обычно. Он вложил руки в перчатки уолдо, и из люка вывалился жучок. Короткая - может быть, слишком короткая - проверка ног, манипуляторов и освещения - и он движется к громоздящейся над ним туше танкера.
Конечно, он мог вскарабкаться по корпусу. На внешней оболочке всего транспорта имелись скобы, и на «ногах» жучка были захваты, и машины проектировали и выращивали, предусматривая не только обычные, но и спасательные операции. Автомат довольно неловко взобрался по лобовому щиту «Студня» и наконец достиг отверстия, которое когда-то было перекрыто прозрачным барьером, удерживавшим внутри воду-наполнитель и защищавшим кабину от среды, превосходящей едкостью земную среду, что нечасто встречается в изученных пределах Вселенной. Ник управлял маленьким автоматом, наблюдая за ним из кабины вездехода. Даже Эрни не спрашивал, почему он до сих пор не активировал собственную оптику жучка.
Да, окна отсутствуют. Да, жучка нетрудно провести внутрь. Да, больше нечем оправдать отказ от использования его собственных «глаз». Не взглянув на напарника, Ник подключил зрение жучка и свой экран.
Не сразу удалось разглядеть внутренность кабины. Ничего похожего на человека, но, возможно, дело было в том, что поле зрения ограничивалось метром от камеры. Дальше все перекрывала путаница изогнутых стеблей толщиной от среднего пальца человека до тонкой бечевки. Окраска их изменялась в обычном для Полупечки диапазоне - от очень темного свекольного и коричневого до тусклого черного.
И все это было очень хрупким - таким хрупким не бывает ничто живое. Когда Ник решил продвинуть жучка дальше, тот, повинуюсь уолдо-управлению, попытался использовать для опоры один из самых толстых стеблей. Растение рассыпалось в пыль, и автомат, перевернувшись, свалился на дно кабины. Падая, он пробил в плетенке что-то вроде лифтовой шахты, и Нику пришлось включить процедуру очистки, чтобы осадить черную пыль, зависшую в густой атмосфере.
Оба водителя теперь не сводили глаз с экрана, но делу это не помогало. Жучок завяз в чаще и медленно полз по полу, пробивая словно прогоревшие насквозь побеги и стебли. Собственно, они были хрупкими, но довольно прочными. Чтобы сломать толстые ветви, требовался напор всей массы автомата. Но, уж сломавшись, они разлетались в прах.
Кабина танкера была заметно просторнее, чем у «Четверки», - больше пяти метров в ширину и восемь в длину, - так что на полный осмотр пола ушло некоторое время. Жучок теперь продвигался под низким, в двадцати сантиметрах от пола, потолком из причудливо переплетенных ветвей, среди подпиравших его колонн из уцелевших стеблей. Он оставлял за собой след в толстом слое пыли вперемешку с крошечными обломками.
Ни следа человека, живого или мертвого, на полу не обнаружилось, и ясно было, что при местной силе тяжести эта путаница ветвей не могла бы выдержать вес человеческих тел, после того как исчезла вода, поддерживавшая их на плаву. Эрни наконец произнес это вслух, обращаясь к передатчику, стараясь говорить бесстрастно, насколько то было в его силах, и перечислил наблюдения, приведшие к такому выводу. Бен подтвердил прием и открыл канал связи для всего Гнезда.
- Нам не нужны советы, надо продолжать осмотр! - возразил Ник. - Так или иначе, мы сумеем выяснить, что произошло. Прежде всего, что случилось с окнами?
- Думаю, они первыми не выдержали бы, если бы на дневной стороне отказало охлаждение и вода внезапно вскипела, - неохотно напомнил Облако. - Или кто-то из специалистов считает иначе? Если так, прошу высказываться. В любом случае вы лучше приведите танкер для подробного обследования и постарайтесь по возможности больше ничего в кабине не ломать. По вашему описанию, растения очень хрупки, то есть отличаются от известных нам, и желательно, чтобы вы доставили нам для анализа не только порошок. Не подумайте, что мы забываем о девочках, но, если мы хотим узнать, что случилось, нужна информация. Вы сами понимаете.
- Понимаем, - резко ответил младший из водителей. - Но кое-что мы хотим осмотреть сами.
- Что именно? Они могли выжить только в этом отсеке. Остальную часть машины занимает цистерна для парафина, который на последнем участке пути представлял собой расплав, а на обратном пути там остался местный воздух - если бы после изъятия груза его откачали, цистерна должна была заметно сплющиться. И вы, и Сен это заметили бы. Что вы надеетесь найти? У вас же нет оборудования для микроскопического или серьезного химического анализа.
- Мы могли бы найти течь, если она достаточно велика, чтобы… чтобы все случилось так быстро, что они не успели передать сигнал тревоги.
- Думаю, даже малая течь могла повредить установку связи, прежде чем они бы поняли, что происходит. Ну ладно, под мою ответственность попробуйте отыскать течь между кабиной и цистерной, но постарайтесь сохранить хоть немного этого добра для наших аналитиков.
- Постараемся. А как мы поведем «Студень», если кабина непригодна для обитания? Мы не сможем снова заполнить ее водой, потому что нечем закупорить окна.
- Об этом мы подумаем. А вы пока ищите. Мужчины повиновались: Эрни довольно мрачно, Ник
скорее задумчиво. Пол и задняя часть кабины до дальней трети боковых стен разделяли жилое помещение с отсеком для груза, так что осмотреть предстояло большую площадь, и не очень ясно было, как это сделать, не нарушив контакта растений со стенами. Останки человека достаточно велики, но искать в стенах отверстия величиной с булавочный прокол или щель толщиной с ноготь совсем иное дело. Ник две-три минуты размышлял, ничего не предпринимая. Напарник наблюдал за ним с возрастающим нетерпением.
- Знаешь, - наконец медленно проговорил Юкка,- если бы течь действительно была между кабиной и цистерной, с чего бы окнам вылетать наружу? Пар вполне мог бы втянуться туда, в цистерне хватало места, даже если она была почти заполнена парафином. Там же оставалось несколько кубометров местного воздуха - допуск на расширение парафина при нагревании.
- Все равно я хочу проверить.
- Понимаю. Мне тоже не по вкусу отступать. Но подумай сам: если есть еще шанс, что девочки живы, то уж точно не в машине. Аборигены могли бы…
- Могли бы. Но откуда им знать - как? Разве мы сумели бы сохранить жизнь одному из них, даже у самого Гнезда, если мы понятия не имеем, что им требуется, не считая температурных условий? И если они живы, почему с нами не связались?
Доминик махнул рукой в сторону танкера;
- Каким образом? Ты полагаешь, коммутатор еще в рабочем состоянии?
- А вот это вы должны выяснить, и побыстрее, - вмешался в их беседу голос Бена. - Конструкторы считают, что это вполне возможно. Если хоть что-то работает, вы можете использовать жучка, который уже в кабине. Проверьте, нельзя ли настроить ее на прямую связь с вами, или, может быть, управление уцелело - и жучок сможет вести машину. В первом случае можно вести «Студень», нацелив его на луч вашего передатчика. Во втором получится гораздо сложней, но один из вас сможет действовать с помощью манипуляторов жучка, пока другой будет вести «Четверку». Получится страшно медленно, потому что вам придется останавливаться на отдых, вместо того чтобы сменяться, но все-таки осуществимо.
- Но… - начал Эрни.
Облако заговорил мягче и намного настойчивей:
- Вы оба понимаете, что если и остается крошечный шанс за то, что они еще живы, то только на солнечной стороне. Мы не знаем, насколько разумны эти аборигены, но не забывайте - это они связались с нами, перехватив передачи со спутников и вездеходов. Давайте приведем машину к дому и вытянем из нее все, что она может дать. Даже если время решает все, а я не могу поручиться, что это не так, ничего лучшего не придумаешь. А пока мы можем попробовать расспросить аборигенов, хотя для этого понадобится еще много уроков языка.
- Откуда такая уверенность, что ничего лучшего не придумаешь? - все так же резко спросил Эрни.
- Уверенности, конечно, нет, - все так же мягко откликнулся Бен. - Но мне кажется, лучше будет, если искать причины случившегося станут все наши умники.
Ник задумчиво кивнул. Бен этого не видел, зато видел Эрни.
- Думаю, в этом есть смысл.
- Есть смысл сделать еще одно, - сумрачно добавил Эрни.
- Что?
- Насколько поняла Триша, аборигены остались довольны разнообразием доставленных водородных соединений. Я хотел бы знать, сколько именно разновидностей они получили.
- Я уже говорил, что в танкере была смесь углеводородов, и местные вполне могли назвать их водородными соединениями, - быстро отозвался Ник.
Затем последовала целая минута молчания.
- Хорошо. Попытаемся довести танкер. Но я хочу получить ответ на один вопрос, если Триша сумеет разобрать его среди местных помех.
- На какой? - спросил Бен.
- Знают ли аборигены, что такое вода, или, по крайней мере, есть ли у них для нее известное нам обозначение, пусть даже они называют ее окисью водорода, и… за нее они нас не благодарили?
Снова потянулась долгая пауза, пока смысл этого вопроса беззвучно отдавался в человеческих головах. Никто не напомнил, что это два вопроса, а не один: такое напоминание казалось сейчас неуместным.
- Она попробует выяснить, - ответил наконец Бен самым обыденным тоном, на какой был способен.
- Хорошо. Мы займемся управлением «Студня». - Доминик тоже старался говорить спокойно.
Управление, похоже, действительно работало. Это было не столь удивительно, как могло показаться: все подобное оборудование обладало большим запасом прочности и его встраивали - вращивали - в структуру самой машины. Крупные движущие части были подвержены механическим повреждениям, но вся аппаратура, в которой основным действующим компонентом являлась электроника, имела приличные шансы уцелеть в среде Полупечки, пока алмаз и кремний не вступали в прямую реакцию с фтором.
Правда, настроить систему танкера на движение к источнику излучения, хотя бы неподвижного, не удалось. Самым близким к автопилоту прибором на Полупечке являлся автоматический выключатель питания. Здесь отсутствовали ровные трассы с направляющими маяками или рельсами. Хотя на планетах обычного типа давно изобрели устройства, способные обходить препятствия, и их нетрудно было встроить в транспортные средства, выращенные на Полупечке, но ведь эти машины предназначались для исследователей. Им полагалось обходить не всякое препятствие. Заранее подразумевалось, что вести их будут разумные любознательные люди, обладающие нормальным чувством самосохранения, но в то же время способные на риск, когда дело того стоит.
Значит, оставалось только попытаться управлять «Студнем», используя сервоавтомат. Это оказалось возможно, но далеко не просто, и даже Эрни согласился, что два-три часа практики на открытой местности не помешают. Когда оба приобрели некоторую уверенность, Доминик направил «Четверку» в ущелье, которое вывело их в цирк, а его младший товарищ, поглядывая в заднее окно кабины, сосредоточенно пытался удерживать более тяжелую машину на заданном расстоянии от вездехода.
Он чувствовал себя совершенно уверенно и даже почти расслабился к тому времени, когда проход впереди стал уже.
Обменявшись короткими: «пройдем» - с одной стороны чуть вопросительным, с другой - слегка неуверенным,- они вошли в проход, остро ощущая, что масса даже порожнего танкера может обрушить на них стены куда вероятнее, чем их легкий вездеход. Конечно, «Студень» представлял собой и более обширную мишень, но несколько вмятин или даже дыр в его корпусе уже мало что меняли. Вообще-то идея, что валун величиной с дом и с потенциальной энергией, обеспеченной семью g, оставит в корпусе всего лишь вмятину, представлялась излишне оптимистичной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10