Само собой, ни одна прогулочная яхта не рисковала выйти в море там, где, того и гляди, можно нарваться на военное судно, которое сначала потопит, а потом уже станет разбираться с теми, кому удалось спастись.
К тому же в последнее время цены на рыбу взлетели до небес, что повлекло за собой поднятие цен в ресторанах. И хотя жители прекрасно сознавали, что рыбы меньше не стало и что все это уловки рыбаков, которые хотят получать побольше прибыли, сама рыба почему-то этого не понимала и продолжала держаться подальше от привычных мест обитания.
И вот новая напасть, Словно по заказу, в холл вошел представитель городской власти Поперек в сопровождении двоих лейтенантов. Он вытянулся, как на параде, и, стараясь не смотреть на Смита, объявил:
— Граждане! В соответствии с законом номер тысяча сто тридцать пять пункт семьдесят пять города Салеша все представители иных рас должны принести клятву верности и покорности Салешу. В течение двух дней с момента уведомления они обязаны либо повиноваться, либо обратиться с апелляцией в…
— Поперек, вы же знаете, что он уже приносил клятву! — раздраженно начал Смит.
Поперек, по-прежнему не глядя на хозяина гостиницы, предостерегающе поднял палец.
— Это был пункт шестьдесят три, понятно? — сообщил он нормальным тоном. — Теперь они должны принести клятву, что не будут принимать участия в актах вандализма.
— Тьфу ты! — Смит рассердился еще сильнее. — Вы что, уже и конвой привели, чтобы его арестовать?
— Мы не собираемся никого арестовывать! — обиделся Поперек. — Мы подумали, что ему может понадобиться сопровождение. На всякий случай. Бывают, знаете ли, разные неожиданности…
Все это Смит прекрасно знал, но все равно, выходя из-за стойки и направляясь в сторону террасы, негромко выругался.
В тенистом садике, откуда открывался впечатляющий вид на море, было очень уютно. За низкой каменной оградой обильно цвели диковинные цветы. В саду, подняв лица к небу, в позах, выражающих благоговейный восторг, стояли шестеро. Все они были детьми солнца. Седьмой к этой расе не принадлежал. Он говорил тихо и вдохновенно:
— …И вспомните ваших матерей или любых женщин, которые были добры к вам: частичка Ее была в их сердцах. Обратите ваши молитвы и помыслы к Ней как к идеалу любви… — Тут он заметил Смита и стражей. — …Она обязательно вас услышит, Она придет к вам на помощь. На сегодня достаточно; идите домой и продолжайте медитацию.
Ивострел поспешил к Смиту, бормоча «Что случилось?», а его ученики медленно зашевелились, словно пробуждаясь ото сна.
— Вам нужно…
— Мой долг — сообщить вам о том, что…
— Что здесь делают эти стражи? — возмутился один из учеников. Благодать в мгновение ока сменилась праведным гневом, словно спустили тетиву.
— Руки прочь от нашего тревани! — закричал другой ученик, хватая мотыгу.
Ивострел поморщился и успокаивающе протянул к ним руку:
— Прошу вас, не надо! Вспомните Первый Принцип — терпимость перед лицом агрессии!
Кто-то что-то пробормотал относительно мотыги перед лицом притеснителя, но страсти действительно улеглись, и Смит, воспользовавшись затишьем, протараторил:
— Тебе придется принести еще одну клятву, на этот раз, что ты не будешь участвовать в актах вандализма. Ничего?
— Буду только рад, — немедленно отозвался Ивострел.
— Девять кругов ада! Что такое тревани? — нахмурился один из стражей.
— Заткнись, — бросил Поперек.
— Он тут учит поклоняться Зеленой Ведьме, — заявил второй страж.
— Зеленой Святой! Он учит нас Пути Неутомимой Матери, ты, темная скотина! — заорал какой-то ученик.
— Плохо учу! — рявкнул Ивострел и обернулся к ученикам: — Поставьте мотыгу на место, господин Кокс! Не позорьте меня, прошу вас. Отправляйтесь по домам и размышляйте о Первом Принципе.
Ученики покинули сад, сердито посматривая на стражей, которые отвечали им такими же свирепыми взглядами. Ивострел со вздохом прижал к вискам узкие ладони.
— Простите их, — попросил он. — Господин Поперек, могу ли я принести клятву прямо здесь?
— Для этого мы должны препроводить тебя в Храм Правосудия, — ответил Поперек, переминаясь с ноги на ногу. — Во избежание проблем, понимаешь?
— Хорошо.
— Парочка моих ребят сходит с тобой, ладно? — предложил Смит.
Носильщики Винт и Тигель, стоявшие в дверях и молча наблюдавшие за происходящим, шагнули вперед, скрестив на груди могучие руки.
— Отлично! — воскликнул Поперек, отчаянно пытаясь проявить дружелюбие. — Давайте пойдем и поскорее покончим с этим!
— Хорошо, — прорычал Винт.
Смит проводил их взглядом и отправился на кухню. Госпожа Смит растирала в ступке какие-то пряности, а Горицвет чистила яблоки. Она взгромоздилась на высокий табурет, что в ее положении было довольно неразумно. Под глазами у нее залегли глубокие тени.
— Ну я ему и говорю: «Восемь крон за эту фитюльку? Да за такие деньги она должна в воздух подпрыгивать и три желания исполнять!»
Госпожа Смит умолкла, чтобы выколотить трубочку в раковину, и тут заметила Смита. В наступившей тишине Горицвет подняла взгляд, посмотрела на обоих и разрыдалась.
— Ой… Ой… Что на этот раз случилось?.. — выла она.
— Ему пришлось снова пойти в Храм Правосудия, — пояснил Смит. — Но ненадолго.
— Но он же ничего не сделал! — плакала Горицвет. — Ну почему нас никак не оставят в покое?!
— Такова жизнь, детка, — изрекла госпожа Смит, машинально доставая из буфета бутылочку «Успокоительного сиропа».
Налив снадобья в ложку, она сунула ее в рот Горицвет в промежутке между всхлипами, и сама сделала изрядный глоток прямо из горлышка. Затем повариха набросилась на ступку с таким рвением, что оттуда со свистом вылетел кусочек гвоздики и насмерть зашиб муху на потолке.
— Все время черные полосы, — мрачно продолжала госпожа Смит. — Война. Экономический кризис. Всеобщее безумие. Наглые недомерки смеют требовать восемь крон за сардинку, пойманную неделю назад! Волей-неволей учишься переживать все это, не теряя достоинства.
Мощный толчок пестика вышиб из ступки зернышко перца. Оно со звоном ударилось о бутылку «Успокоительного сиропа», отскочило рикошетом и, просвистев перед самым носом Смита, исчезло за дверью в темноте гостиничного бара.
— Ничего ему не сделают. — Смит потрепал Горицвет по плечу. — Вот увидишь. Любой на этой улице может поручиться за него, и к тому же он твой муж! Не волнуйся, его не вышлют из города, ничего такого, правда…
Горицвет секунду подумала, а потом губы у нее снова задрожали.
— А что, могут выслать, да? — всхлипнула она. — Даже несмотря на то, что у нас будет ребеночек?
— Конечно нет, детка, — твердо сказала повариха, наградив Смита свирепым взглядом и снова потянувшись за «Успокоительным сиропом». — Мы же тебе только что все объяснили. К тому же он мне сын, не забывай. А вскоре появится мой внук! Пусть городские власти только попробуют сказать мне хоть словечко про смешанные браки.
«Я бы и пробовать не стал», — подумал Смит и тихонько выскользнул. Из холла доносился властный и бесцеремонный звон колокольчика — его звали. Смит негромко выругался. Что еще преподнесет ему этот денек, эта неделя, эта проклятая жизнь?
— А вот и он! Посмотрите, какой сердитый! — радостно воскликнул лорд Эрменвир. — Уй! С чего бы это?
— С того, что вы — мерзкая зверюшка, мой господин. — С этими словами Балншик протянула Смиту руку. — Смит, милый! Как ты жил без нас все эти месяцы?
Смит сглотнул. Мысли залегли и окопались; чувства так и запрыгали.
Он знал, что Балншик — бессмертная, неувядающая, беспощадная тварь, но вот она перед ним — в расшитом бисером белом платье, переливающемся, словно иней, в палантине из серебристой лисы, элегантная и бесконечно желанная…
А рядом с ней лорд Эрменвир — для разнообразия гладенький и пышущий здоровьем, кричаще разодетый по последнему писку моды. Как можно быть в черном с головы до ног и при этом выглядеть кричаще, для Смита всегда являлось загадкой. Возможно, отчасти дело было в головном уборе юного лорда — шляпе с высокой конусообразной тульей и плюмажем, задевающим люстру. За спиной у гостей возвышались Режь, Бей, Дави и Хватай, нагруженные багажом.
— Да… да вроде ничего, — пролепетал Смит.
— Выглядишь так, будто тебя в центрифуге отжали, — заметил лорд Эрменвир. — Ничего! Теперь я здесь и начнется веселье. Ребята, тащите чемоданы в мой обычный номер и начинайте их распаковывать.
Телохранители мгновенно повиновались и запыхтели вверх по лестнице, будто добрый городской квартал на колесах.
Лорд Эрменвир оглядел Смита с головы до ног:
— Что, дела идут не очень, да? Ничего удивительного. Но зато теперь тебе не надо беспокоиться обо мне! Я здесь просто для того, чтобы расслабиться и повеселиться в старом добром Салеше-у-Моря. Походить по театрам с дражайшей нянюшкой, посетить бани, сделать смотр новеньким шлюшкам…
Откуда-то сверху послышался грохот.
— Прах побери! — Лорд Эрменвир, запрокинув голову, прищурился. — Мы же забыли дать им ключ.
— Кажется, бедному Смиту не повредит глоток чего-нибудь холодненького на террасе, — проворковала Балншик, потрепав Смита по волосам. — Пойдем. Прихватите из бара бутылку, мой господин.
Смит вынужден был признать, что, оказавшись на террасе и наблюдая за тем, как Балншик разливает вино, он почувствовал себя гораздо лучше. Все проблемы меркли по сравнению с визитом демонов, грозившим затянуться на несколько недель, несмотря на то что демоны выглядели вполне цивилизованно, а всяческие знаки внимания со стороны Балншик были более чем приятны. Правда, они совершенно прекратились тотчас же, как только на террасе появились Горицвет и госпожа Смит. Дамы немедленно уселись в кружок и принялись увлеченно беседовать, причем предметом этой беседы была исключительно беременность.
Лорд Эрменвир покосился на них, пожал плечами и раскурил трубку шаровой молнией.
— Пф! В ближайшие три часа они не будут нас даже замечать. Что ж, Смит, по-моему, нам придется отыскать специфическую тему для сугубо мужского разговора. Спорт я презираю, политика не интересует меня ни в малейшей степени, а беседа о погоде, если не ошибаюсь, не предполагает тендерных различий. Может, бизнес? Точно. Расскажи-ка мне, как идет твой бизнес.
Смит рассказал. Лорд Эрменвир с серьезным видом слушал, время от времени выпуская струйку дыма.
— …А в кварталах йендри просто беда, — говорил Смит. — Ничего не понимаю. Раньше зеленюки со всеми ладили, а теперь… теперь они все время недовольны, а мы постоянно на грани. Вооруженные банщики! Нет, правда, клянусь всеми богами! Восставшие травники! Понятия не имею, чем все закончится, но притоку постояльцев в гостиницу это точно не способствует.
— Ах, да если хочешь, я сниму на лето все твое проклятое заведение, и дело с концом, — отмахнулся лорд Эрменвир. — Беспокоиться следует совсем о другом. Ты же понимаешь, кто стоит за всей этой ситуацией?
— Нет, — помотал головой Смит. Его охватило знакомое предчувствие надвигающейся катастрофы. — И кто же за этим стоит?
— Этот идиот Бронзик и его Город Будущего, конечно, — объяснил лорд Эрменвир. — Только не говори, что не видел рекламу! Хотя, может быть, действительно не видел. Плакат не успевают повесить, как он бесследно исчезает.
— А, тот город у моря? — Смит поморгал. — И что? Йендри всегда недовольны, когда мы что-то строим, но мы ведь никому не причиняем вреда. Надо же где-то жить, правда?
— Я не стал бы слишком рассчитывать на то, что расы, с которыми вы делите мир, будут во всем с вами соглашаться, — деликатно заметил лорд Эрменвир.
— Хорошо, но почему именно сейчас они так взъелись?!
Лорд Эрменвир посмотрел на Смита словно издалека. С лица его начисто исчезло выражение смышленого, но вконец избалованного ребенка. Это сбивало с толку куда сильнее, чем обычные мерзкие гримасы.
— Видимо, мне следует кое-что тебе объяснить, — начал было лорд, но тут оба они резко вскочили и сквозь ветви уставились на гостиницу: из холла послышался крик, сопровождаемый звоном разбивающегося стекла.
Они бросились туда, вдогонку им раздались приглушенный вопль Горицвет и возглас госпожи Смит:
— Ради всего святого, сиди здесь и не высовывайся!
Однако лорда Эрменвира задержали в пути непредвиденные обстоятельства: посреди сада перед ним возникла Балншик и остановила его своим необъятным бюстом. Лорд с размаху врезался в него и отскочил, несколько оглушенный. Так что Смит, даже будучи старше и медлительнее, все-таки добежал первым и увидел, как в сад, пошатываясь, выходит Ивострел. Над глазом у йендри виднелся кровоточащий порез.
— Все в порядке, — проговорил он. — Убежали. Только окно выбили…
«И двух часов не прошло, как приехали дорогие гости, а я уже лишился двери и окна», — пропищал печальный голосок где-то в затылке у Смита.
— Да чтоб они провалились! — сказал он вслух. — Послушай, мне жаль, что…
— Это были не ваши соплеменники. — Ивострел зажал порез ладонью, чтобы остановить кровь. — Боюсь, это были йендри.
— Девять кругов ада, зачем ты это сделала, а? — орал лорд Эрменвир на Балншик. — Твой бисер угодил мне прямо в глаз!
— Я дала обет оберегать вас, мой господин, — напомнила нянюшка.
— Это я обязан защищать всякого, кто мне служит, что гораздо важнее любого обета!
— Проклятые зеленюки! — зарычал Тигель, показываясь в дверях гостиницы. — Как ты, сынок?
— Не смей называть его зеленюком! — закричала Горицвет, наконец с трудом догнав остальных. — Ой, мамочки, он ранен!
— Понимаешь, он — наш зеленюк, а есть другие проклятые зеленюки…
— С мной все в порядке. Просто царапина, — заверил жену Ивострел, пытаясь поклониться лорду Эрменвиру. — Мой глубокоуважаемый господин, от души надеюсь, что вы пребываете в добром здравии. Мы возвращались по Главной улице, и тут к нам пристали трое… м-м-м…
— Представителей расы йендри, — пришел на помощь Смит.
— Они пожелали узнать, что я делаю в компании двоих… м-м-м… детей солнца, и потребовали, чтобы я вместе с ними отправился… полагаю, это было что-то вроде демонстрации протеста, а когда я попытался объяснить…
— Они принялись швырять в нас камнями, — сообщил Винт, вслед за Тигелем выходя в сад и на ходу потирая руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43