Однако если Хальд жива, почему бы не попытаться.
— Я без конца думаю о Гутрун, — призналась воительница. — Сны замучили. Они мало похожи на те, что приходили ко мне по ночам до того дня, когда меня приговорили к ритуальному повешению. Нынешние все какие-то яркие, волнующие, словно я сама в них участвую. То, что открывается мне, выводит из себя, лишает всякого терпения. Нам просто необходимо как можно скорее добраться до замка Тёкк и освободить дочь. — Она вновь потерла запястьем о запястье и пожаловалась:
— Если бы Хальд была поблизости.
Гримнир не ответил. На том разговор увял, и они оба вновь глянули в сторону приближавшегося берега.
«Как долго это может продолжаться?» — Хальд уже совсем отупела от запаха мертвечины, от разложившейся плоти, которую ей приходилось обыскивать в поисках оружия и хотя бы какой-нибудь одежды.
«Сколько же прошло дней? Два? Три? Или только несколько часов? Все-таки интересно, сколько времени прошло с того момента, как Тёкк заперла меня здесь. А может, безразлично. Ах, какие пустяки. Разве в том дело, сколько я уже сижу в этом Хранилище падали — так, кажется, назвала, этот зал прислужница Хель. Беда в том, что оружия нет. И свобода так же далека, как и раньше. Ясно, что Тёкк больше не вернется сюда. Я здесь умру, иначе откуда тут все эти трупы. Их тоже тешили надеждой, мол, посиди, подумай, сдайся, поклонись, а на самом деле никому это не нужно. Чем помогут Хель мои поклоны? Да ничем. Вот и я в конце концов потеряю силы и лягу на пол возле какого-нибудь мертвеца. Тоже начну гнить. Зачем тогда эти глупые поиски? Зачем я ползаю по полу, позволяю крысам кусать себя…» — отчаяние одолевало молодую колдунью.
Она села и разрыдалась. Некоторое время усилием воли пыталась отогнать от себя безнадежные мысли. Твердила себе, что нельзя поддаваться отчаянию. Только какой в этом толк, поддавайся, не поддавайся — итог один.
Поплакала, успокоилась. Со всем согласилась, правда, ухитрилась зацепиться за простенькую мыслишку — если даже ее положение безнадежно, все-таки лучше ползать, чем сидеть и ждать; двигаясь, хотя бы согреешься.
Она вновь поползла на коленях, продолжая поиски, и то ли в награду, то ли рано или поздно это должно было случиться, но ее рука наткнулась на что-то твердое. Точно, это был кусок материи, и немалый. Хальд долго боролась с трупом, прежде чем ей удалось вытащить его. В следующее мгновение острая боль пронзила пальцы. Она резко отдернула руку, решив, что ее укусила крыса. Вновь посидела, поплакала, пожалела себя. Наконец собралась с силами и принялась за материю.
Чуть просунула руку дальше и на этот раз ощутила странный, знакомый холод.
«Это же металл! Вот оно — острие. Но это не кинжал, не меч и вообще не оружие», — определила Хальд. Слишком маленький для оружия, какой-то выпуклый, полый внутри кусок металла со странным острием, прикрепленным на петле.
Может, аграф — пряжка, используемая для крепления на плече воинского плаща? Или заколка, чтобы закрепить накидку или плащ? Крючок? Некоторое время она ощупывала находку, потом догадалась — скорее всего, это брошь. Форма овальная, поверхность сплошная, заполненная каким-то рисунком, острие крепится с тыльной стороны и застегивается, как у булавки.
Она высвободила находку. Затем отползла от трупа, устроилась у стены, здесь решила проверить, можно ли с помощью этого предмета открыть замки на кандалах? Легче всего было добраться до замков на ногах. С них, закрепленных на лодыжках железных браслетов, она и начала. Потренировавшись на них, можно попробовать освободить запястья. С наручниками будет потруднее — подступиться неудобно.
Она развернула игольчатое острие поперек плоскости застежки, взялась покрепче и, потянувшись, попыталась нащупать отверстие для ключа. Нащупала, сунула туда острие, принялась вращать им. Шевелила и с затаенным трепетом в душе взывала к Фрейе: «Милостивая, дарующая жизнь, не допусти, чтобы острие сломалось!» Из чего оно сделано? Если из серебра или бронзы, это еще полбеды, а если из мягкого золота, толку от него никакого.
Острие соскальзывало, то и дело застревая в каких-то углублениях. Хальд терпеливо искала рычажок, на который следовало нажать.
Скоро от напряжения заболели руки, затекли пальцы. Она усилием воли заставила себя прекратить попытки. Главное, сохранить силы. Если устанет, начнет спешить, сломает острие — тогда конец. Восстановив дыхание, опять сунула иголку в замок. Ничего не получалось, однако Хальд отказывалась примириться с неизбежным, ведь лучше обессилеть и умереть, чем сдохнуть от тоски и безделья. Она сделала еще один перерыв. Наконец, стиснув зубы, прочитала заклятие, помогавшее ей в любом трудном деле, и вновь взялась за острие.
Неожиданно в замке что-то тихо щелкнуло, он открылся, и дужка отлетела. Ее правая нога оказалась свободной.
Слезы выступили из глаз. Необыкновенным усилием воли она удержала себя от облегчающего рева. Рано! Впереди еще столько работы! Прежде всего, следует унять расходившиеся, подрагивающие пальцы. Она несколько раз подвигала свободной ногой, теперь было куда проще принять удобное положение, и взялась за второй замкнутый обруч. Старалась воспроизвести движения, только что приведшие к успеху. После нескольких неудачных попыток открылся и второй замок.
Она радостно рассмеялась. Какая-никакая, а победа! Хальд встала в полный рост, постучала ногами о каменный пол, ударом носка легко отбросила в сторону тут же прилипшего слизня. Вообще очистила тело от этой пакости и, собравшись с духом, взялась за ручные кандалы. В этот момент застежка выскользнула из рук и упала на пол. Хальд в сердцах прокляла все на свете и, прежде всего, свое легкомыслие. Потом успокоилась и попыталась ногой нащупать металлический предмет. Нашла сразу, подняла его, вновь нужным образом приладила острие и попыталась нащупать спасительный рычажок.
Когда в замке что-то щелкнуло, она не смогла сдержать радостный возглас. Вдоволь накричавшись, наконец, успокоилась и с необыкновенной осторожностью и ответственностью взялась за последний замок. С ним справилась за несколько секунд, одним движением.
Освободившись от цепей, Хальд с ненавистью отбросила их в сторону, потом спохватилась, укорила себя за легкомыслие — эти железяки еще пригодятся. В ее положении лучше оружия не придумаешь. Она лихорадочно принялась искать цепи. Нашла их в углу и повесила через плечо, чтобы в случае чего можно было поудобнее взяться за звенья и врезать врагу кандалами.
Теперь молодая колдунья решилась включить способность видеть во тьме. Никакого результата.
Хальд загрустила. Кто знает, возможно, на само это помещение наложены чары? Может, она настолько ослабела, что не в состоянии использовать магию? Даже теперь, освободившись от оков.
Оковы! Так вот в чем дело! Ведь гадина Тёкк наложила на них заклятие, и они слишком долго касались тела молодой колдуньи и сосали из него силу.
Машинально она сбросила с плеча проклятое железо и попыталась снова обрести способность видеть во тьме. На этот раз все сложилось удачно. В глубине ее зрачков засветились золотистые огоньки. Она глянула вниз, на брошь и голосисто рассмеялась. На лицевой стороне застежки была изображена Фрейя. Вот она, спасительница, — обнажена, мчится в колеснице, в которую впряжены могучие коты. «Выходит, я не первая из поклоняющихся Фрейе, кто нашел смерть в этом ужасном месте. Кем ты была, хозяйка этой чудесной вещицы? Не волнуйся, я отомщу и за тебя тоже. За мной не пропадет, враги расплатятся сполна. Тёкк, по-видимому, в насмешку позволила тебе сохранить дорогой для тебя амулет — мол, порадуйся перед смертью. А оно вон как вышло! Эта малая вещица погубит все царство злой колдуньи и саму ее вернет в царство Мертвых. Клянусь тебе, несчастная моя подруга, что все так и будет. Именем Фрейи, своей душой клянусь», — мысленно поклялась Хальд.
Она поспешила к двери и прочитала заклятие, сметающее запоры.
Вспышка багрового цвета вырвалась из замка и поразила Хальд в лоб. Страшная боль пронзила тело, но еще больше ее сразила сила колдовства, запечатавшего замок.
Подумав, она пришла к нерадостному выводу, что ее сил не хватит даже на то, чтобы справиться с одним замком. Что, если вновь использовать брошь? Она сунула острие в скважину, попыталась отыскать там уже знакомый выступ. Вроде бы нащупала что-то похожее, нажала, но острие с треском сломалось.
Новый взрыв негодования. Хальд в сердцах отбросила брошь и тут же успокоилась. Приказала себе: «Помалкивай!» Первым делом опять нашла спасительную брошь, затем решила тщательно обыскать помещение в поисках другого выхода. Глупая надежда, Тёкк обмолвилась, что эта темница самая глубокая в замке. В этот момент в душе вспыхнул проблеск. Тем более! Если эта камера самая глубокая, именно здесь удобнее всего устроить тайный ход, с помощью которого можно покинуть замок во время осады.
Действительно, помещение, где ее заперли, было настолько огромно, что его стены терялись во тьме, и Хальд даже колдовским зрением не могла разглядеть их. Сначала ей необходимо добраться до какой-нибудь стены, потому что возле двери, запечатанной всей мощью хозяйки замка, пока делать нечего. Она с откровенной неохотой двинулась вперед, трупный запах казался еще более невыносимым. Мертвецов было видимо-невидимо. По ходу движения она заметила, что чем дальше от входа, тем больше становилось крыс, на полу сплошным ковром копошились слизняки. «Благодарю тебя, Фрейя, что наградила меня выдержкой терпеть эту омерзительную пакость», — обратилась она к богине.
Через некоторое время Хальд обнаружила, что не в состоянии различить входную дверь. Ужасная мысль ударила в голову. «Если Тёкк явится за мной, она просто не отыщет меня в этом зале…»
Ее охватила паника. Она уже было рванулась назад, однако сумела справиться со страхом и устоять на месте. Для этого покрепче стиснула в руке брошь с изображением Фрейи. Стиснула до боли, до вскрика.
Некоторое время стояла в тишине, переводя дух. В этот миг до нее долетели странные звуки, напоминавшие сдавленное, прерывистое дыхание, словно где-то впереди умирал большой и могучий зверь. Она двинулась вперед, ступая осторожно, таясь, пока не заметила впереди что-то чудовищное и странное. Какое-то непонятное существо ползало по кучам наваленных трупов. Или ходило? Вроде у него были конечности, даже четыре. Все равно понять, какого рода эта тварь, было невозможно. Вот она начала спускаться с очередной горы мертвецов. Хальд никак не могла понять, как же это существо движется? Сначала она приняла его за гигантскую змею, затем за исполинскую крысу, за волка, наконец, за горную кошку.
Когда молодая колдунья вдруг обнаружила, что эта пакость, принюхиваясь и пофыркивая, направляется в ее сторону, она оцепенела. Страх сковал члены. Теперь она различила багровые огоньки в глазах чудовища, машинально отметила, что двигается оно рывками. Было оно черно и формой напоминало тени крадущихся животных.
Каких?
Каких угодно. Это было исчадие Мрака.
Хальд по-прежнему оставалась недвижимой, только теперь она безостановочно читала охранительные заклятья. Паника постепенно растаяла, она принялась за самое сильное заклинание против диких зверей, какое только знала. Тварь замерла, принюхалась, прислушалась к незнакомым звукам, произносимым на живом языке Фрейи. Неожиданно чудовище зарычало, зашипело и двинулось по направлению к Хальд, передвигаясь все быстрее и быстрее.
Девушка тоже заторопилась, начала снова и снова повторять заклинание. Она пыталась собрать всю сохранившуюся у нее силу, чтобы ее голос звучал чисто, весомо, сильно.
Существо приостановилось, издало негромкий воющий возглас, затем подобрало лапы и внезапно метнулось в сторону Хальд. Прыгнуло с таким расчетом, чтобы вцепиться ей в горло. В прыжке оно совсем потерялось из виду.
Как только тварь коснулась ее, Хальд вздрогнула. Волна жуткого, какого-то неестественного холода обдала молодую колдунью, однако холодом все и ограничилось. Странно, но девушка не почувствовала ни раздирающих плоть когтей, не было и удара лап и прикосновения чего-то ощутимого, чуждого. В голове мелькнула мысль, что она еще не выиграла сражения. Все еще только начинается. Если на нее еще до сих пор действуют чары мерзкой Тёкк… Если она неспособна воспользоваться собственными знаниями…
Опомнившись, Хальд огляделась. Пощупала горло — все цело, и на теле ни единой царапины. Пусть так, следует поскорее убраться с этого места. Неужели эта зверюга померещилась? О более успешном исходе она и задумываться боялась, только бы не сглазить! Неужели все-таки сила Фрейи, заключенная в древних рунах, достала чудовище?
Она торопливо бросилась вперед, при этом постоянно оглядываясь, со всех сторон ожидая опасности. Кто может сказать, какая пакость может таиться в подвалах замка Тёкк!
Скоро обнаружился потолок, а следом и стены. Потолок заметно понижался, стены сходились, трупов становилось все меньше и меньше, а потом их вообще не осталось.
Камера теперь все больше походила на туннель. Сердце забилось от радости. Хальд решительнее двинулась вперед. Исчезли и слизняки, перестали отсвечивать крысиные глаза. Девушка обрадовалась, что воздух все больше и больше очищался от смрадных запахов. Дышать становилось легко и приятно.
Туннель повернул налево, уперся в груду камней. Хальд разразилась проклятиями, затем попыталась разобрать преграду. Она разодрала руки до крови, но с дороги удалось отбросить лишь несколько мелких камней. Что ж, видимо, ей придется потрудиться. С прежней холодной яростью девушка взялась за дело. Скоро окончательно согрелась, пот потек по обнаженному телу. В первое мгновение она не обратила внимания на чуть слышное шипение, затем струйка холодного свежего воздуха омыла ей лицо. Служительница Фрейи прочитала заклятие, глянула в темноту и увидала далеко впереди слабый отблеск дневного света, проникавший в щель между «двумя увесистыми камнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46