— И никакого медицинского образования? — задал вопрос Дуайер.
— Ничего подобного она не указывает, — подтвердила Вайсе.
Боб Маррон заглянул в свои записи:
— Она пошла работать в салон своего друга, провела там одиннадцать лет, из которых последние два года посещала вечерние курсы секретарей-машинисток. — Дуайер кивнул. — Затем ей была предложена работа секретарши в центре искусственного оплодотворения Доулинга в Трентоне, что в штате Техас. Именно тогда она приобрела свой дом в Лоренсвилле. Тремя годами позднее Коллинз устроил ее в клинику Маннинга на должность эмбриолога.
— Что насчет самого Эдвина Коллинза? Его прошлое выяснено? — спросил Дуайер.
— Да, он выпускник экономического факультета Гарварда. Никогда не имел никаких неприятностей. Получил разрешение на ношение оружия примерно десять лет назад, после того, как на него было совершено нападение перед светофором в Бриджуотере.
По внутреннему переговорному устройству прозвучал голос:
— Мисс Коллинз звонит по просьбе мистера Маррона.
— Это дочь Коллинза? — спросил Дуайер. — Да.
— Назначьте ей встречу здесь на завтра. Маррон взял трубку и, ответив Меган, вопросительно посмотрел на помощника прокурора штата:
— Восемь часов завтрашнего утра вас устроит? Она выезжает в Филадельфию по заданию и позднее не может.
Дуайер кивнул.
После того как Маррон договорился о встрече с Меган и положил трубку, Дуайер откинулся в своем крутящемся кресле:
— Давайте посмотрим, чем мы располагаем. Эдвин Коллинз исчез и считается якобы погибшим. Но сегодня его жена получает цветы от него, за которые, как вы говорите, уплачено по его кредитной карточке.
— Распоряжение цветочнику поступило по телефону. Его кредитная карточка не была аннулирована. С другой стороны, до сегодняшнего дня она не использовалась с января, — сказала Вайсе.
— Разве она не была поставлена на контроль после его исчезновения, чтобы проследить за движением средств на его счету?
— До позавчерашнего дня Коллинз считался утонувшим, поэтому не было причин ставить ее на контроль.
Арлин Вайсе разглядывала свои записи:
— Я хочу расспросить Меган Коллинз о том, что мне довелось услышать от ее матери. О том телефонном звонке, который уложил миссис Коллинз в больницу и который, как она клянется, не был звонком ее мужа...
— Что именно вы хотите узнать об этом звонке?
— Ей послышалось, что звонивший сказал что-то вроде «У меня страшные неприятности». Что бы это могло значить?
— Мы спросим дочь, что она думает об этом, когда будем беседовать с ней завтра, — сказал Дуайер. — Я же знаю, что думаю я. Действительно ли Эдвин Коллинз все еще числится как предположительно погибший?
Маррон и Вайсе одновременно кивнули. Помощник прокурора встал из-за стола:
— Нам, вероятно, следует изменить эту формулировку. Вот как я представляю себе это дело. Первое, мы установили связь Коллинза с Петровик. Второе, можно почти с полной уверенностью утверждать, что он не погиб в катастрофе на мосту. Третье, он снял всю наличность со своих страховых полисов за несколько недель до своего исчезновения. Четвертое, никаких признаков его машины не обнаружено, но к Петровик регулярно приезжал высокий мужчина в темном «седане». Пятое — телефонный звонок, использование кредитной карточки, цветы. Думаю, этого достаточно. Оповестите все посты полиции о том, что Эдвин Коллинз разыскивается для допроса в связи с убийством Элен Петровик.
30
Около пяти часов у Виктора Орзини раздался звонок, которого он боялся. Звонил Ларри Даунз, президент «Даунз энд Розен», чтобы сказать о том, что ему, Виктору, лучше повременить с подачей заявления об уходе из фирмы «Коллинз энд Картер».
— Как долго мне придется ждать, Ларри? — спросил Орзини.
— Я не знаю, — уклончиво ответил Даунз. — Этот шум в связи с Петровик, в конце концов, утихнет, но сейчас ты принесешь с собой много его отголосков. А если окажется, что Петровик что-то напутала с этими эмбрионами в клинике, то придется расплачиваться, и ты это знаешь. Вы, ребятки, устроили ее туда, вам и держать ответ.
Виктор запротестовал:
— Я только начинал работать здесь, когда заявление Элен Петровик было направлено в клинику Маннинга. Ларри, ты подвел меня прошлой зимой.
— Мне жаль, Виктор. Но фактом остается то, что ты уже находился там шесть недель, прежде чем Петровик начала работать у Маннинга. Это значит, что ты был там как раз в то время, когда должна была проводиться проверка подлинности ее документов. «Коллинз энд Картер» небольшая фирма. Кто поверит, что ты не знал о том, что происходило в ней?
Орзини поперхнулся. В беседе с репортерами он заявил, что никогда не слышал о Петровик, так как ее кандидатура на должность в клинике Маннинга была одобрена еще до того, как сам он был принят фирмой"Коллинз энд Картер". Тогда они не поняли, что он уже находился здесь, когда рассматривалось ее заявление.
— Ларри, в этом году я помог многим из твоих людей, — он попытался воспользоваться еще одним аргументом.
— Неужели, Виктор?
— Вы устроили своих кандидатов к троим нашим лучшим клиентам.
— Очевидно, наши кандидаты на эти места оказались сильнее.
— А кто сообщил вам, что эти корпорации ищут людей, чтобы заполнить вакансии?
— Извини, Виктор.
Орзини уставился на трубку, когда на линии раздались гудки отбоя. «Не звони нам. Мы позвоним тебе сами», — все еще слышалось ему. Но он уже понимал, что работы у «Даунз энд Розен» ему теперь не видать.
В кабинет просунулась голова Милли:
— Я ухожу. Какой ужасный был день, не так ли, мистер Орзини? Все эти настырные репортеры и бесконечные звонки. — Ее глаза горели от возбуждения.
Виктор мог явственно представить ее сидящей за ужином у себя на кухне и смакующей каждую деталь этого дня.
— Мистер Картер вернулся? — спросил он.
— Нет. Он позвонил и сказал, что останется пока с миссис Коллинз в больнице, а затем отправится прямо домой. Вы знаете, мне кажется, что он неравнодушен к ней.
Орзини не нашел, что сказать.
— Что ж, всего доброго, мистер Орзини.
— До свидания, Милли.
Пока мать одевалась, Меган прошмыгнула в кабинет и достала из отцовского стола письма и заметку с некрологом. Пряча их в свой «дипломат», она молила Бога, чтобы мать не заметила легких царапин, оставшихся от пилки, которой она вскрывала ящик стола. Ей придется рассказать об этих письмах и некрологе, но только не сейчас. Может быть, после поездки в Филадельфию у нее найдется какое-нибудь объяснение.
Она поднялась наверх в свою ванную, чтобы умыться и немного подкраситься. После секундного колебания она решила набрать номер Мака. Он обещал позвонить этим вечером, и ей не хотелось, чтобы он думал, что с ней что-то случилось. «Еще что-то случилось», — поправила она себя.
Ответил Кайл.
— Мег! — это был прежний Кайл, которого радовал ее голос.
— Привет, разбойник. Как дела?
— Великолепно. Но сегодня чуть было не случилась беда.
— Что такое?
— Джек чуть не погиб. Я бросал ему мячик. Он совсем уже научился ловить его, но один раз я бросил слишком сильно, и мяч полетел на улицу. Джек бросился за ним, и тут какой-то парень чуть не наехал на него. Видела бы ты, как этот парень затормозил. Он остановился как вкопанный. Машина прямо присела.
— Я рада, что с Джеком все в порядке, Кайл. В следующий раз бросай ему мяч на заднем дворе. Там тебе хватит места.
— Папа тоже так сказал. Он выхватывает у меня трубку, Мег. Увидимся...
Донесся голос Мака:
— Я не выхватывал трубку. Я пытался дотянуться до нее. Привет, Мег. Тебе уже сообщили все наши новости. А у тебя как дела?
— Мама уже дома, а я собираюсь отправиться завтра в Филадельфию делать телеочерк, над которым бьюсь все последнее время.
— Ты будешь заезжать по тому адресу в Чеснат-Хилл?
— Да, но мама пока не знает об этом. И о письмах тоже.
— Я буду молчать. Когда ты возвратишься?
— Наверное, не раньше восьми вечера. До Филадельфии ехать почти четыре часа.
— Мег. — Голос у Мака зазвучал неуверенно. — Я знаю, что ты не желаешь, чтобы я вмешивался, но мне хочется помочь тебе. Иногда я чувствую, что ты избегаешь меня.
— Не говори глупостей. Мы всегда были хорошими друзьями.
— Я не уверен, что мы продолжаем оставаться ими. Может быть, я чего-то не понимаю. Что случилось?
«Случилось то, что я не могу без унижения вспоминать о том письме, которое написала тебе девять лет назад и в котором умоляла тебя не жениться на Джинджер. Случилось то, что я всегда буду только маленькой подружкой для тебя. Однако мне, хоть и с трудом, но удалось справиться с собой и отделить свою жизнь от твоей. Я не хочу, чтобы еще раз повторилась ситуация с Джереми Макинтайром».
— Ничего не случилось, Мак, — беззаботно произнесла она. — Ты по-прежнему мой друг. Просто я не могу больше говорить с тобой об уроках музыки. Я их уже давно забросила.
Когда в тот вечер Меган зашла в спальню матери, чтобы пожелать ей спокойной ночи, она незаметно отключила звонок телефона. Если будут еще ночные звонки, то услышит их только она.
31
Доктор Генри Уильямс, шестидесятипятилетний руководитель центра искусственного оплодотворения имени Франклина, расположенного в старой части города Филадельфии, производил впечатление доброго дядюшки. Голова его была увенчана шапкой седых волос, а выражение лица могло бы подействовать успокаивающе даже на самого нервного пациента. Очень высокого роста, он слегка сутулился, что говорило о привычке слушать, склонившись над говорившим.
Меган позвонила ему после встречи с Томом Уайкером, и он с готовностью согласился принять ее. Теперь она сидела перед его столом в кабинете, стены которого были увешаны фотографиями младенцев и детей постарше.
— Все эти дети — результат лабораторного оплодотворения? — задала вопрос Меган.
— Результат искусственного воспроизводства, — поправил Уильямс. — Не все из них были зачаты в пробирке.
— Я понимаю или, по крайней мере, надеюсь на это. Зачатие в пробирке — это когда яйцеклетки извлекаются из яичников и оплодотворяются спермой в лабораторных условиях.
— Правильно. Надо иметь в виду также, что женщина предварительно принимает препараты, стимулирующие появление в ее яичниках одновременно нескольких яйцеклеток.
— Да. Я понимаю это.
— Мы практикуем также и другие методы, являющиеся разновидностями лабораторного оплодотворения. Я могу предложить вам некоторую литературу, чтобы ознакомиться с ними. Научный язык несколько тяжеловесный, но в конечном итоге все методы сводятся к тому, чтобы помочь женщине забеременеть.
— Согласитесь ли вы дать интервью перед камерой, разрешить нам съемку ваших объектов и поговорить с некоторыми из ваших клиентов?
— Да. Честно говоря, мы гордимся своим центром, и благоприятная реклама ему не повредит. У меня будет только одно условие. Я свяжусь с некоторыми из наших клиентов и узнаю, согласятся ли они, чтобы их снимали. Я не хочу, чтобы кто-то попал на пленку без его согласия. Некоторые предпочитают, чтобы в их семьях не знали о том, что они прибегали к помощи искусственного воспроизводства.
— А почему они скрывают это? Мне кажется, что они должны быть только счастливы оттого, что у них появился ребенок.
Они счастливы. Но свекровь одной из клиенток, узнав о том, что ребенок появился в результате лабораторного зачатия, откровенно заявила о своем сомнении в том, что отцом ребенка является ее сын, так как у того очень низкое содержание сперматозоидов в семенной жидкости. Нашей клиентке пришлось сделать хромосомный анализ себе, мужу и ребенку, чтобы подтвердить тот факт, что они с мужем являются биологическими родителями ребенка.
— Верно ли, что некоторые используют донорские эмбрионы?
— Да, те, которые не могут вырабатывать свои собственные детородные клетки. В этом случае они становятся как бы приемными родителями.
— Я так и представляла это себе. Доктор, я понимаю, что тороплю события, но не могла бы я вернуться сюда сегодня к вечеру с оператором? Женщина в Коннектикуте вскоре должна родить второго близнеца. Первый родился у нее три года назад в результате лабораторного оплодотворения. В дальнейшем мы собираемся делать регулярные материалы о развитии этих детей.
На лице Уильямса появилось выражение обеспокоенности.
— Иногда я задумываюсь, а следует ли нам заходить так далеко. Меня очень тревожат физиологические аспекты развития детей-близнецов, рожденных в разное время. Между прочим, когда эмбрион разделяется на два и один из них консервируется при криогенных температурах, мы называем его «клон», а не «близнец». Но, отвечая на ваш вопрос, я говорю «да», в конце дня я буду в вашем распоряжении.
— Я не могу выразить, как я вам благодарна. Мы снимем несколько начальных кадров снаружи и в приемном отделении. В качестве вступления я скажу о том, когда был основан центр Франклина. Насколько я знаю, около шести лет назад.
— В прошлом сентябре было шесть лет.
— Затем я остановлюсь на таких конкретных вопросах, как лабораторное оплодотворение, замораживание — я имела в виду консервацию в условиях криогенных температур, — и на клонах, как в случае с миссис Андерсон. — Меган встала, чтобы идти. — Мне надо кое-что подготовить в срочном порядке. Вас устроит, если я подойду к вам за интервью в четыре часа?
— Вполне.
Меган заколебалась. Ей было боязно расспрашивать Уильямса о Элен Петровик, пока между ними не установилось некоторое взаимопонимание, но она не могла больше ждать.
— Доктор Уильямс, я не знаю, сообщалось ли в местной прессе о том, что женщина по фамилии Петровик, работавшая в клинике Маннинга, была найдена в своей квартире убитой. Было обнаружено также, что документы у нее оказались фальшивыми. Вы знали ее и даже одно время работали с ней, не так ли?
— Да, знал. — Уильямс тряхнул головой. — Я был помощником у доктора Маннинга и знал обо всем, что происходило в клинике, и о всех, кто работал там.
Элен Петровик, несомненно, провела меня. Она заправляла лабораторией без сучка и задоринки. Это ужасно, что документы у нее оказались фальшивыми, но она производила впечатление вполне компетентного работника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39