— Нет, не знаю. Я была так счастлива, что мои воспоминания подтвердились, что пока еще все тщательно не взвесила. Медальон — палка о двух концах, и на втором суде Пол может пострадать.Я рассказала миссис Хилмер об Алфи и чертеже.— Мы все поняли, что за покушением на миссис Вестерфилд стоит кто-то из близких, — сказала она со смесью жалости и отвращения. — Миссис Дороти Вестерфилд — добрая, утонченная и щедрая женщина. Только подумать, ее внук планировал ее убить! Я несколько раз встречала ее в городе с Робом, до того, как его арестовали. Он проявлял к бабушке такую заботу и внимание. Сама любезность!— Если Алфи согласится, я выложу историю с чертежом в Интернет, — заверила я миссис Хилмер. — Если миссис Вестерфилд увидит все своими глазами, может, это ее и убедит.Услышав, как пьяный Уилл Небелз лапал меня в ресторане, миссис Хилмер возмутилась до глубины души.— И на повторном суде этого пьяницу могут посчитать надежным свидетелем?— Не обязательно надежным, но он вполне может настроить общественное мнение против Пола.Несмотря на протесты миссис Хилмер, мы вместе убрали со стола и навели порядок на кухне.— Вы собираетесь перестраивать гараж и гостевые апартаменты? — спросила я.Ставя тарелки в посудомоечную машину, она улыбнулась:— Элли, я бы предпочла, чтобы страховая компания так обо мне и не услышала, но пожар оказался мне даже на руку. Мне должны выплатить круглую сумму. А на месте гаража у меня теперь пустой земельный участок. Джейни с удовольствием там поселится. Она считает, у нас хорошо растить ребенка. Если я отдам участок ей, они с мужем построят там дом, и моя семья будет жить по соседству.Я рассмеялась.— Мне стало намного легче. — Я свернула полотенце для посуды. — Ладно, мне пора. Завтра я еду в Мэн, в академию Кэррингтон, копать дальше прошлое Вестерфилда.— Мы с Джейни почитали протокол и газеты. Сразу вспоминается, как тогда всем вам было нелегко.Миссис Хилмер дошла со мной до стенного шкафа и сняла мою кожаную куртку. Застегивая пуговицы, я подумала, а не спросить ли нашу бывшую соседку о Филли. Вдруг ей что-то скажет это имя?— Миссис Хилмер, в тюрьме, судя по всему, под кайфом, Роб Вестерфилд признался, что избил до смерти некоего Филли. Вы случайно не слышали о парне с таким именем в округе? Который бы пропал или стал жертвой убийства?— Филли, — повторила она, напряженно нахмурившись и глядя мимо меня. — Был Фил Оливер. Он еще ужасно повздорил с Вестерфилдами, когда они не захотели продлить ему аренду. Но он переехал.— А что с ним стало?— Не знаю, но могу выяснить. У него и его семьи здесь остались хорошие друзья. Возможно, они все еще общаются.— Проверите?— Конечно.Миссис Хилмер открыла дверь и вдруг в нерешительности остановилась.— Я что-то слышала или читала о ком-то по имени Филли, погибшем много лет назад... Не помню, где именно. Какая-то очень грустная история.— Миссис Хилмер, подумайте. Это очень важно.— Филли... Филли... Нет, Элли, что-то совсем не припомню.Пришлось остановиться на этом. Правда, уходя от миссис Хилмер пару минут спустя, я попросила ее не ломать голову и положиться на подсознание.Я все ближе и ближе подбиралась к Робу. В этом я не сомневалась.Водитель, который следовал за мной в этот вечер, оказался гораздо опытнее Теда. Он ехал с выключенными фарами. Я заметила его, только когда притормозила, чтобы пропустить транспорт на повороте к гостинице, и ему пришлось остановиться за мной.Я обернулась, пытаясь разглядеть водителя. Машина крупнее и темная. Точно не Тед.Встречный автомобиль промчался по аллее от гостиницы, осветив лицо сидящего за рулем преследователя.На этот раз мой отец хотел убедиться, что я доберусь до отеля в целости и сохранности. На долю секунды наши взгляды встретились, а потом я свернула на аллею и продолжила путь. 38 В семь утра в понедельник мне позвонил Алфи.— Все еще хотите купить чертеж?— Да. Мой банк «Олдхэм-Гудзон» на Мэйн-стрит. Я буду там в девять. Можно встретиться в пять минут десятого на парковке.— Заметано.Когда я выходила из банка, подъехал Алфи и припарковался возле моей машины. Увидеть нас с улицы здесь было невозможно.Он открыл окно.— Бабки вперед.Я передала ему деньги.Он пересчитал их и произнес:— Порядок. Вот чертеж.Я внимательно рассмотрела рисунок. При свете дня то, что его заказал семнадцатилетний внук потенциальной жертвы, показалось мне еще более страшным. Я поняла, что заплачу Алфи еще сколько угодно, лишь бы выложить его историю в Интернете.— Алфи, вы знаете, срок давности вашего преступления уже истек. Даже если о нем узнают копы, у вас проблем не будет. Но если я вывешу чертеж в Интернете и напишу вашу историю, это может повлиять на миссис Вестерфилд. На то, отдаст она свои деньги Робу или на благотворительность.Я стояла возле фургончика. Алфи сидел внутри, положив руку на руль. Такой, каким стал: работящий парень, который не привык расслабляться.— Послушай, пусть лучше я рискну и наживу проблем с Вестерфилдом, чем он будет купаться в бабках. Давай.— Вы уверены?— Да. Верну должок Скипу.После неудачной поездки в Бостон и пробок я, планируя встречу с Джейн Востром, директором приемного отделения академии Кэррингтон, предусмотрительно выделила на дорогу побольше времени. Так что в Рокпорт я приехала так рано, что успела перехватить горячий бутерброд с сыром и кока-колу в кофейне в миле от школы. Теперь я была готова к разговору.Меня проводили в кабинет доктора Востром. Она встретила меня приветливо, но достаточно сдержанно. Стало ясно, что особым желанием поделиться со мной информацией она не горит. Миссис Востром сидела за столом и предложила мне стул напротив. Как у многих директоров, у нее имелся уютный уголок с диваном и парой кресел для посетителей, но туда меня не пригласили.Доктор оказалась моложе, чем я ожидала, лет тридцати пяти, с темными волосами и огромными, немного настороженными серыми глазами. Судя по нашему краткому телефонному разговору, она гордится академией Кэррингтон и не позволит какой-то там журналистке поливать ее школу грязью из-за одного учащегося.— Доктор Востром, — начала я, — открою вам карты. Роб Вестерфилд проучился в Кэррингтоне два последних класса. Его исключили из предыдущей школы за то, что он жестоко избил другого учащегося. Когда произошел инцидент, Робу было всего четырнадцать. В семнадцать он организовал покушение на свою бабушку. В нее выстрелили три раза, и она чудом осталась в живых. В девятнадцать он убил мою сестру. А сейчас я проверяю информацию о том, что Роб мог лишить жизни еще одного человека.Выражение лица доктора становилось все более и более обеспокоенным и печальным. После долгой паузы она заговорила:— Мисс Кавано, то, что вы рассказываете про Вестерфилца, ужасно. Но, пожалуйста, послушайте. Передо мной сейчас лежит его досье, и в нем нет абсолютно никаких упоминаний, что у Роба были какие-то серьезные поведенческие проблемы.— Не верится, что с таким бурным прошлым он мог проучиться два года и не совершить никаких нарушений. Можно поинтересоваться, сколько вы работаете в Кэррингтоне, миссис Востром?— Пять лет.— Значит, вы опираетесь только на записи, которые вполне могли подчистить?— Я опираюсь на лежащее передо мной досье.— Скажите, а Вестерфилды делали академии Кэррингтон какие-нибудь значительные пожертвования?— За время обучения Роба они помогли отремонтировать и переоборудовать наш спортивный центр.— Ясно.— Что вам ясно, мисс Кавано? Поймите, многие наши ученики пережили серьезные эмоциональные потрясения, им нужны помощь и сострадание. Некоторые дети — жертвы грязных разводов. У других — один из родителей просто ушел из их жизни. Вы не представляете, как такие вещи влияют на самооценку ребенка.Нет, почему же, это я представляю. Прекрасно представляю.— Кое-кто — молодые люди, которым сложно найти общий язык со взрослыми или сверстниками, или и с теми и другими.— Похоже, Роб Вестерфилд относится к последним, — заметила я. — Но, к сожалению для всех нас, его семья всегда старалась замолчать или закрыть деньгами его проблемы.— Поймите, мы здесь проводим огромную работу. Мы полагаем, что главный шаг в решении эмоциональных проблем ребенка — это формирование у него чувства собственного достоинства. Мы нацелены на то, чтобы наши воспитанники не отставали в учебе, посещали спортивные и другие секции и по желанию принимали участие в общественных программах нашей школы.— И Роб Вестерфилд занимался всем этим охотно и с удовольствием?Я готова была грызть локти. Джейн Востром любезно согласилась дать мне интервью и даже отвечала на мои вопросы. Но, к сожалению, даже если у школы и имелись проблемы с Вестерфилдом, никаких записей об этом не сохранилось.— Очевидно, что Роб Вестерфилд к радости школы добился больших успехов.— У вас есть список учащихся за период, когда он здесь занимался?— Конечно.— Можно взглянуть?— Зачем?— Доктор Востром, когда Роб Вестерфилд находился в тюрьме в состоянии наркотического опьянения, он признался другому заключенному: «Я забил Филли насмерть, и это было круто». Учитывая, что он напал на одноклассника в предыдущей школе, вполне возможно, что здесь у него могло произойти столкновение со студентом по имени Фил или Филипп.До нее постепенно доходил мой намек, и взгляд доктора становился все более и более обеспокоенным и мрачным. Она встала.— Мисс Кавано, доктор Дуглас Диттрик работает в Кэррингтоне сорок лет. Я приглашу его к нам. И попрошу принести список учащихся за нужные годы. Думаю, нам лучше перебраться в конференц-зал. Там будет проще разложить на столе документы и тщательно их изучить.Доктор Диттрик передал, что у него урок и что он присоединится к нам через пятнадцать минут.— Превосходный учитель, — прокомментировала Джейн Востром, открывая документы. — Он с места не сдвинется, пока не закончит урок, даже если школа будет рушиться. — К этому времени она уже свыклась с моим присутствием и была готова к сотрудничеству. — «Филипп» может быть как первым, так и одним из имен, — предупредила она. — Многих наших воспитанников зовут по средним именам, если первое совпадает с именем отца или деда.В списке за годы обучения Роба Вестерфилда значилось всего около шестисот учащихся. Я сразу заметила, что Филипп — не самое распространенное имя. Всякие Джеймсы, Джоны, Марки и Майклы встречались на каждом шагу. Так же, как и уйма других: Уильям, Хьюго, Чарльз, Ричард, Генри, Уолтер, Говард, Ли, Питер, Джордж, Пол, Лестер, Эзикиел, Френсис, Дональд, Александр...И, наконец, Филипп.— Вот один, — обрадовалась я. — Поступил к вам, когда Вестерфилд учился в десятом классе.Джейн Востром поднялась и заглянула мне через плечо.— Он в попечительском совете школы, — объяснила она.Я продолжила поиски. К нам, все еще в учительской мантии, присоединился профессор Диттрик.— Что случилось, Джейн? — удивился он. Доктор Востром объяснила ситуацию и представила меня.Диттрик оказался мужчиной лет семидесяти, среднего роста, с лицом ученого и крепким рукопожатием.— Да, конечно, я помню Вестерфилда. Он окончил школу, а всего через два года убил эту девочку...— Эта девочка — сестра мисс Кавано, — быстро перебила его доктор Востром.— Мне очень жаль, мисс. Какая ужасная трагедия! А теперь, значит, вы ищете некоего Филли, который мог учиться у нас вместе с Вестерфилдом и стать жертвой убийства?— Да. Понимаю, это кажется притянутым за уши, но я должна проверить и такой вариант.— Конечно. — Он повернулся к доктору Востром. — Джейн, может, узнаешь, освободилась ли Корин, и позовешь ее сюда? Двадцать пять лет назад она еще не руководила школьным театром, но уже там работала. И пусть захватит афиши спектаклей, в которых играл Вестерфилд. Кажется, его еще как-то забавно указывали в программке.Корин Барски — энергичная, стройная женщина лет шестидесяти с темными живыми глазами и богатым теплым голосом — подошла через двадцать минут. В руках она держала афиши.В результате мы вместе выделили двух бывших воспитанников Кэррингтона с первым именем Филипп и одного — со средним.Первый из них, как уже сообщила мне доктор Востром, состоял в попечительском совете школы.Учащегося со средним именем Филипп вспомнил доктор Диттрик. Два года назад он приезжал на двадцатилетие выпуска класса. Оставалось проверить всего одного. Секретарь доктора Востром прогнала имя и фамилию через компьютер. Оказалось, он живет в Портленде, штат Орегон, и перечисляет ежегодные взносы в фонд выпускников школы. Последний — в этом июне.— Боюсь, я только зря потратила ваше время, — извинилась я. — Разрешите, я просмотрю афиши и уйду.Во всех спектаклях Роб Вестерфилд играл главную мужскую роль.— Я его помню, — сказала Корин Барски. — Настоящий талант. Очень самодовольный, высокомерный с другими ребятами, зато какой актер!— Значит, у вас с ним проблем не возникало? — поинтересовалась я.— Помню, он поругался с директором. Роб попросил разрешения выступать — как он это называл — под «своим сценическим именем», а директор запретил.— А какое его сценическое имя?— Минуточку. Сейчас вспомню...— Корин, а что там была за шумиха из-за Роба Вестерфилда и его парика? — вмешался доктор Диттрик. — Я что-то такое помню.— Он хотел носить парик, который использовал в каком-то спектакле в предыдущей школе. Но директор и этого ему не позволил. Поэтому на спектаклях Роб выходил из гримерной в своем парике, а в самую последнюю минуту переодевал нужный. Кажется, он его носил и на территории школы. Несколько раз ему делали из-за этого замечания, но безрезультатно.Доктор Востром подняла на меня глаза.— Этого нет в его деле, — удивилась она.— Конечно, досье отредактировали, — с нетерпением прокомментировал Диттрик. — А как еще в то время могли полностью переоборудовать спортивный центр? Просто президент Иган намекнул отцу Вестерфилда, что Робу будет намного лучше в другой школе.Доктор Востром с тревогой посмотрела на меня.— Не беспокойтесь. Этого я не напишу, — успокоила ее я. Я огляделась, ища свою сумку, и выудила из нее сотовый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30