Хонсю повернулся к лейтенанту. Это был огромный, широкоплечий Железный Воин, чёрно-жёлтые полосы окаймляли пластины помятого в боях силового доспеха. Выхлопные трубки плевались зловонной чёрной жидкостью и выпускали клубы пара при каждом его шаге. Из оружия он, как и Хонсю, предпочитал устрашающего вида цепной топор и энергетический хлыст, который висел на кончике механизированного когтя, укреплённого на спине.
— Если Беросс полагает, что может чего-нибудь добиться, уничтожая эти биологические отбросы, то он ещё тупее, чем я думал, — сказал Хонсю с презрительной усмешкой на губах, вытирая блестящей силовой перчаткой серую пыль с забрала шлема.
Его бывший командир даровал ему эту механическую руку после того, как давно канувший в небытие комендант Халан-Гола отсек эту конечность от тела лорда. Когда-то протез принадлежал Кортришу — одному из самых могущественных воинов древних времён. Такой дар мог означать только одно — Хонсю входил в число любимчиков своего командира.
— Там, где Бероссу не хватает воображения, он пытается восполнить пробел решительностью, — произнёс телохранитель Хонсю. Это был высокий, худощавый воин, силовой доспех которого совершенно не отражал света и был чернее полночи. Своему обладателю он придавал вид мрачной текучей тени. Его голос был совершенно невыразительным и монотонным, что придавало ему ещё больше сходства с призраком. Лицо воина представляло собой постоянно изменяющуюся биоорганическую массу, что двигалась под мёртвой кожей, как ртуть, и заставляла светиться глаза безжизненным, металлическим блеском.
— Беросса можно не брать в расчёт, Оникс. Он скоро сотрёт нижние бастионы в пыль и останется не у дел. Нет, нам стоит повнимательнее наблюдать за Торамино, — ответил Хонсю, затем отвернулся и стал всматриваться в поле боя, откуда доносились грохот взрывов и крики раненых.
— Понял, — кивнул Оникс, разглядывая свои длинные металлические когти, росшие из серых ладоней. — Вам стоит только приказать, и я с удовольствием уничтожу его.
Хонсю видел за свою жизнь множество отвратительных вещей и поступков — более того, во многих из них он принимал самое деятельное участие. При этом он не уставал поражаться деяниям Оникса. Железный Воин, если его всё ещё можно было считать таковым, являлся существом, которого любое другое разумное существо постарается всеми силами избежать. Демоническая внешность выделяла его среди бойцов, находящихся в подчинении Хонсю. Хотя человеческая сущность ещё просматривалась в его облике, сглаживая потусторонние черты, все равно дьявольское происхождение безошибочно угадывалось в нём.
— Нет, — ответил Хонсю, — пока ещё рано. Первым-делом нужно разогнать этот сброд под стенами. Я легко могу уничтожить Беросса, но мне хочется, чтобы Торамино увидел и успел осознать, что полукровка разбивает его войска. Хотелось бы дать ему возможность понять, что Кузнец Войны не ошибся, когда назначил меня своим преемником. А вот после этого можешь расправиться с ним.
— Как прикажете! — сказал Оникс с едва заметной усмешкой.
Когда это тёмное создание явилось на службу к Хонсю, новому коменданту крепости, оно в знак вассальной верности произнесло своё настоящее имя. Но его речь была за гранью понимания лорда, и он выбрал вариант, наиболее близкий к одной из частей звучного имени, — Оникс. Очень скоро Хонсю понял, каким смертоносным мог быть этот воин, когда в нём поднималась искра варпа и внутренний демон вырывался наружу.
Оникс был его чёрной тенью, неизменным телохранителем. Сложно было бы отыскать во всей Вселенной создание, которое стало бы лучшим охранником и помощником.
— Тем не менее, Беросс испытывает законную гордость, — заметил Обакс Закайо. — И не стоит недооценивать его великую силу и то, что в его Великой роте много хороших солдат.
— Подпустите их поближе, — приказал Хонсю.
— Они и так уже подобрались слишком близко, — ответил Обакс Закайо, указывая на происходящее под стенами крепости.
Хонсю проследил взглядом за латной перчаткой Обакса Закайо и хищно оскалился в предвкушении скорой расправы над врагом. Десятки тысяч солдат кишели в аду нижних бастионов, погибая в ядовитом дыму и воронках от бомбовых разрывов. Они кричали, как скот на бойне, а те немногие, что уцелели после артобстрела, были истерзаны ранами. Жертвы молили о пощаде, но её не было у нападающих, и кровавая бойня продолжалась.
Стяги Беросса по-прежнему реяли высоко. Священные штандарты славили Хаос и смотрелись как ядовитая поросль на окровавленном поле. Через несколько минут пришёл черёд тех солдат, что выжили каким-то чудом под огнём артиллерии. Их умертвили со всеми должными ритуалами и выпотрошили прямо под стенами, чтобы тем, кто наблюдал сверху, было видно каждую деталь.
— Как похоже на Беросса, он совсем не меняется, — усмехнулся Хонсю, качая головой.
Он заинтересованно следил за тем, как казнили следующую сотню солдат. У них вырвали внутренности из животов и намотали на крутящийся барабан.
— Что? — переспросил Обакс Закайо.
— У него не хватает ума оставить в живых хотя бы некоторых пленников и таким образом показать своё великодушие.
— Раньше я сражался с лордом Форриксом на стороне лорда Беросса, — задумчиво сказал Обакс Закайо. — И прекрасно знаю, что в нём давным-давно не осталось ничего похожего на великодушие.
— Мы оба знаем это, Закайо, но если бы Беросс имел хоть каплю здравого смысла, то он сделал бы все, чтобы убедить солдат Халан-Гола в том, что ещё способен на такие эмоции.
— Почему?
— Потому что если бы он смог убедить солдат, что проявит к ним милосердие, то в их головы могла бы закрасться мысль о капитуляции, — пояснил Оникс. — А раз воины видят, какая мучительная смерть их ожидает, если они попадут в руки к врагу, то им не остаётся ничего другого, кроме как сражаться до последнего. Потому что их жизнь зависит только от них самих.
— Чтобы взять крепость, мало проломить стены. Гораздо важнее сломить дух защитников. А чтобы разбить осаждающую армию, надо довести воинов противника до такого состояния, когда они охотнее пустят себе пулю в лоб, чем сделают ещё хоть один шаг вперёд, — продолжил Хонсю. — Надо убедить каждого солдата Беросса в том, что он постоянно находится в прицеле одной из наших пушек. Вот тогда люди поймут, что их командиры уготовили им роль пушечного мяса.
Обакс Закайо согласно кивнул, давая понять, что понял мысль командира:
— Мы сделаем вот что: мои стрелки засыпят снарядами землю перед крепостью. И любой, кто попытается приблизиться, утонет в собственной крови.
— Хочется верить, что так оно и будет. И они все погибнут! — рявкнул Хонсю, с удовольствием наблюдая, как глаза Обакса Закайо заволакивает тень страха, — В противном случае ты окажешься внизу, вместе со всем этим пушечным мясом. С тех пор как ты потерял рабов, предназначенных для моих кузниц, они фактически перешли в руки изменников… так вот, с того момента твои обещания потеряли свою ценность и теперь стоят гораздо меньше; чем грязь, которую можно соскрести с моего ботинка.
— Я больше вас не подведу, мой лорд! — заверил Обакс Закайо.
— Не сомневаюсь. Просто помни, что Форрикс тебе больше не командир. Теперь ты подчиняешься мне, но я прекрасно знаю, что ты его протеже. Скорее всего, он проиграл потому, что терпел твою недальновидность, но даже не надейся, что я позволю тебе быть столь безответственным.
Обакс Закайо хладнокровно перевёл взгляд на бойню внизу.
— А что Беросс будет делать теперь, когда он взял нижние бастионы? — спросил он.
— Он отправит в бой демонкары, — ответил Хонсю.
Как будто по сигналу показались многочисленные силуэты чудовищно огромных шагающих военных машин с ногами наподобие паучьих. Сквозь клубы дыма можно было разглядеть, как тяжёлой поступью к крепости продвигаются демонкары и Дредноуты. Механизированная часть армии Беросса гордо продефилировала через бастионы, которые к этому моменту уже попросту сровнялись с землёй. Воины с трудом прокладывали себе дорогу через горы трупов, карабкаясь по вспаханному снарядами склону к следующему уровню редутов.
— Как вы и предсказали, он вывел демонкары, — сказал Оникс, наблюдая за приближением грозных машин.
Хонсю кивнул, прислушиваясь к отзвукам битвы: было похоже, что страшные механизмы добрались до следующего уровня укреплений. Второй крепостной вал был примерно на пятьсот метров выше нижних бастионов, но намного ниже того места, куда обратили взоры Хонсю и его лейтенанты. Они могли видеть, как быстро и легко демонкары добрались до защитников. Те непрерывно поливали огнём этих смертоносных чудищ, но не могли нанести им сколько-нибудь заметного ущерба.
Артобстрел со стороны крепости возобновился, вновь раздалось раскатистое крещендо, и первый залп ударил между осадными машинами и обороняющимися. Валуны размером с танк покатились вниз по отвесному склону, расплющивая Дредноуты в металлические лепёшки. Бомбардировка не прекращалась, но всё новые и новые мишени появлялись на склоне.
— Сейчас? — спросил Обакс Закайо.
Хонсю покачал головой:
— Нет, надо подпустить Дредноуты поближе.
Обакс Закайо кивнул, с волнением наблюдая, как первый демонкар, похожий на паука, добрался-таки до следующего уровня. У него были огромные клешни с когтями, которыми он хватал солдат и с лёгкостью перекусывал пополам. Демонкары громко ревели каждый раз, когда убивали очередного воина.
— Давай! — скомандовал Хонсю.
Обакс Закайо кивнул и произнёс единственное слово в вокс, встроенный в силовой доспех.
Хонсю с удовольствием смотрел, как земля под нижними укреплениями дрогнула и мелко задрожала. Широкая трещина пошла по линии бастионов, и огромный кусок скалы откололся и покатился вниз по склону с грохотом, перекрывающим неумолкающую канонаду. Но это было только начало. Из провала вырвались дым и языки пламени, и раздался такой грохот, что у тысяч солдат полопались барабанные перепонки. Миллионы тонн почвы подпрыгнули, отделились от укреплений Халан-Гола и тяжело поползли вниз по склону горы.
Тысячи вопящих защитников крепости Халан-Гол были увлечены селем навстречу неминуемой гибели. Лавина из валунов и строительного мусора потащила их по склону, снося заодно и вражескую технику. Дредноуты и демонкары тоже не смогли противостоять натиску лавины. Сотни их были погребены под горой, душераздирающие крики и стоны рвущейся железной обшивки приглушены тоннами мёртвой земли.
Лорд Хонсю торжествующе расхохотался, увидев, как вражеские войска в беспорядке и сумятице спасаются с поля боя, не подозревая, что они обречены на верную смерть. Лавина накрыла их всех на том участке склона, за который они пролили так много крови, отбивая его у противника.
Грохот обвала потихоньку сошёл на нет, как и канонада. Беросс мгновенно сообразил, что стрельба без эскалады будет пустой тратой ресурсов.
А лорд Хонсю отвернулся от картины великого разрушения, которое он только что устроил. Теперь Беросс должен понять, под чьим командованием завершится эта битва.
Глядя на мёртвое небо и неподвижное солнце, было невозможно определить, сколько прошло времени. Хронометр Уриэля в визоре шлема показывал несусветные значения, раздражая настолько, что воин, в конце концов, отключил прибор. Было ясно, что прошло уже несколько дней, но сколько именно — совершенно непонятно. Уриэль слышал, что время в Оке Ужаса течёт иначе, поэтому не слишком удивлялся таким отклонениям от законов природы.
— О Император, как же я ненавижу это место! — сказал Пазаниус, перебираясь через очередную гору искорёженного, оплавленного металла. — Здесь нет ничего природного, естественного.
— Да, это мир смерти. Ничто не может тут выжить, — согласился Уриэль, который страшно устал и проголодался, несмотря на то, что его силовой доспех работал в полную силу. Силовые доспехи Космодесантников способны были фильтровать и перерабатывать выделения тела в питьевую воду и питательную пасту.
— А мне кажется, что кто-то здесь всё-таки живёт, — сказал Пазаниус, рассматривая тёмные пики над головой. — И мне не очень-то хочется выяснять, кто именно.
— Что ты имеешь в виду?
— А ты разве: не почувствовал, что за нами следят? Кто-то явно преследует нас.
— Нет, — ответил Уриэль, устыдившись того, что инстинкт самосохранения подвёл его. — Ты заметил что-нибудь конкретное?
Пазаниус покачал головой:
— Ничего такого, о чём можно было бы сказать с уверенностью, но мне кажется, что тут кто-то есть. Не знаю, это сложно объяснить.
— На что это похоже?
— Ну, я не очень уверен в том, что смогу передать свои ощущения. Очень похоже на шёпот на грани слышимости. Это исчезает сразу же, как только я пытаюсь сконцентрироваться на нём, — попытался объяснить мрачный Пазаниус. — Что-то красное…
— Это местность на тебя так влияет, — сказал Уриэль. — Вражеская берлога и дальше будет пытаться обмануть твоё восприятие. Мы должны быть сильны в своей вере и обязаны выстоять против магии зла.
Пазаниус потряс головой:
— Нет, это вряд ли происки врага. Всё-таки я чувствую влияние кого-то, кто живёт здесь. Думаю, именно это создание убило людей в пещере.
— Кем или чем является это существо, нам неизвестно. Зато мы знаем, что оно убило и освежевало людей, а такие действия никак не назовёшь добром. Следовательно, это зло, и, следовательно, это наш враг. Так что пускай приходит, всё равно не получит тут ничего, кроме струи из огнемёта и удара мечом.
— Да, — согласился Пазаниус, взбираясь на очередной крутой склон. — Враг найдёт у нас только свою смерть.
Осаждённая крепость давно исчезла из виду, а тропинка, выбегающая из пещеры, повела их вниз — по каменистым осыпям, расселинам и выбоинам. Белое небо все так же нависало над головами и давило на психику даже больше, чем чёрное солнце. И Уриэль намеренно не смотрел наверх, в эту убийственную пустоту. Один раз ему показалось, будто он засёк слабый проблеск чего-то красного, о чём говорил Пазаниус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44