Глаза всей деревни были прикованы к лицу барона. Тот слушал перебранку, не слезая с лошади и постоянно прихлебывая из фляги. Теперь же он чуть подъехал к старосте и стоявшей рядом с ним знахарке, едва не упав, спешился и тщательно контролируемым голосом обратился к ней:
— Скажи, женщина, ты ведьма?
Та испуганно замотала головой. Тонен удовлетворенно кивнул и повернулся обратно к коню, чтобы залезть на него. Заметив это, женщина снова кинулась к нему, крича:
— Господин, и ты поверишь этой шлюхе? Посмотри, вон ее два ублюдка выглядывают из дверей, а кто отец — не знает никто в деревне, а может, отец-то у них из сумеречных бесов, может, расплачивалась она с ним, ложась на спину и раздвигая ноги, за свое колдовство! Она обманывает тебя!
Странно, но Тонен спокойно выслушал этот истеричный монолог, поглядывая на жертву обвинений. Дальше той бледнеть было уже некуда.
— Хорошо, — вновь обратился к ней Тонен. — Ты меня обманула насчет того, что ты не ведьма?
Та снова отчаянно замотала головой. Тонен во второй раз удовлетворенно кивнул и снова повернулся к лошади.
— И ты ей поверишь, этой твари? — снова вторгся в его сознание визгливый голос.
Тонен обреченно вздохнул. Попытка решить проблему простым способом не удалась. Наблюдавшие за этой сценой деревенские жители уже почти вплотную окружили барона, его оруженосцев, старосту и двух женщин. Тонен обвел их взглядом и спросил:
— Ну а кто еще верит в то, что эта женщина — ведьма?
Сначала никто не хотел обращать на себя внимание сюзерена, но потом из толпы начали раздаваться крики: «Я верю», «И я», «И я тоже». Тонен велел им выйти вперед, и вскоре от молчаливой массы жителей робко отделились человек двадцать — в основном женщины лет тридцати-сорока, а также несколько мужчин. Глядя на их обрюзгшие похотливые лица, Тонен подумал, что они явно когда-то пытались подъехать к колдунье, но получили от ворот поворот и сейчас таким образом хотели отомстить за то, что их отвергли.
— Итак. Вы верите, что эта женщина является колдуньей, в то время как она утверждает обратное, — начал речь Тонен. — Значит, нужно назначить ей испытание, правильно?
Задав вопрос, барон сделал очередной большой глоток, а обвинители тем временем переглянулись и нестройными голосами затянули свои «Да, конечно».
— Чем отличается женщина от ведьмы? — обратился Тонен к ним, оторвавшись от фляги.
Воцарилось молчание.
— У ведьмы на теле могут быть знаки, — наконец сказал один из мужчин, облизывая губы.
— То есть если этих знаков у нее нет, то она не ведьма? — продолжил Тонен.
Снова молчание.
— Можно проверить, — предложил тот же мужчина.
— Но она могла их спрятать, — возразила одна из женщин. — Да так, что не увидеть.
— Значит, даже если у нее нет знаков на теле, все равно она может быть ведьмой? — снова спросил барон.
Все закивали, из толпы раздался чей-то разочарованный вздох.
— Можно провести испытание огнем! — Это предложение исходило уже от другой женщины. — Если огонь ничего ей не сделает, то она ведьма!
— Но она может специально ничего не делать, — возразил на это Тонен. — Зачем ей выдавать себя. А ожоги залечить нетрудно, если знать, как это делается.
— Тогда нужно жечь ее всю! — развила первоначальную мысль женщина с визгливым голосом. — Тут-то она не сможет схитрить!
Тонен немного подумал.
— Это долго, и в замке будет пахнуть паленым мясом. Не годится. Как еще мы можем отличить женщину от ведьмы?
На сей раз молчание было совсем долгим. Тогда барон продолжил сам:
— Нужно поставить ее в ситуацию, когда она будет вынуждена проявить свои колдовские способности. Если она их проявит, значит, она ведьма. Ни одна ведьма не способна делать добрые дела. Значит?
И неожиданно для всех вдруг подал голос кузнец:
— Значит, нужно заставить ее сделать что-нибудь доброе?
Это предложение явно понравилось барону. Он даже хмыкнул от удовольствия:
— Гениально. Пусть те, для кого эта женщина сделала что-нибудь хорошее, скажут об этом.
Жители, стоявшие в толпе, начали, перебивая друг друга, выкрикивать что-то про раны, детские болезни, впрочем, барон особо не старался все это услышать. Подняв руку, он прервал беспорядочные выкрики и продолжил:
— А если от женщины исходит больше вреда, она будет ведьмой? Так?
Здесь закивали уже те жители, что вышли по зову барона.
— Отлично. — Барон сделал глоток, который явно был последним, так как после него Тонен огорченно вздохнул и убрал флягу за пояс. — Итак! Что плохого вы видели от этой женщины, которую называете ведьмой?
Толпа зашумела, а вышедшие вперед жители разродились выкриками:
— У меня очень быстро скисало молоко после того, как она лечила мою корову!
— У меня пересох колодец после того, как она мимо него прошла!
— А у меня у сына постоянно вскакивают фурункулы после того, как он сходит к ней за травами для отца!
И здесь барон оставался невозмутим.
— Стоп! — наконец прервал он поток обвинений. — Вы привели достаточно случаев причиненного ею вреда.
Обвиняемая обмякла, было видно, что сознание вот-вот готово ее покинуть. Барон зловеще улыбнулся и продолжил:
— Часть из вас сказали, что эта женщина делает злые вещи и поэтому она является ведьмой. Однако другие говорят, что она приносит лишь пользу деревне и поэтому ведьмой не является. Соответственно, получается, что она одновременно является и ведьмой, и не ведьмой. Стало быть, убить мы ее не можем — это было бы неправильно, но и оставить все так, как есть, мы тоже не можем. Поэтому! — Барон сделал паузу. — Всем, кто остался и поддержал тебя, женщина, ты будешь помогать, как прежде. Зато эти…
Палец барона обвел тех, кто по его вопросу вышел вперед.
— Они не нуждаются в твоей помощи, и ты теперь не будешь им ее навязывать. А если ты нарушишь мой приказ, вылечишь их или членов их семей или поможешь их скоту, я отдам тебя на всю ночь своим воинам, — подвел итог барон. — С ними ты будешь счастлива.
Все шарахнулись в стороны, когда он взмахом руки отпустил собравшихся и с довольным видом залез наконец на коня. И тут, вместо того чтобы тихо и незаметно уйти, женщина с визгливым голосом, наблюдавшая всю эту сцену с окаменевшим видом, бросилась к нему:
— Она околдовала тебя, господин! Поверь мне, не ей! Поверь! Убей ее!
Это был перебор. Женщина осеклась, увидев, как он побелел от ярости, но было уже поздно. Барон кивнул своему оруженосцу:
— Молке! Свяжи ее и заткни ее поганый рот покрепче.
Женщина истошно завопила, но сильные мужские руки повалили ее на землю, как по волшебству появилась веревка, и в следующую минуту она уже лежала, не в силах ни пошевельнуться, ни что-либо сказать. Большинство мужчин, наблюдавших эту картину, не могли скрыть довольных ухмылок.
— Несите стерву на площадь! — выкрикнул барон. Кузнец и еще один из деревенских подхватили жертву собственной глупости, и вся процессия отправилась обратно. Из окна дома за ними благодарно наблюдало две пары глаз.
На площади дружина с одобрительными ухмылками встретила появление мычащей что-то неразборчивое связки веревок. Барон уже пел во все горло песни рыцарей южных земель империи.
— Собирайтесь, мешки с жиром! Хватит прохлаждаться! — заорал он дружине, въехав на площадь. — Староста! Какое самое бесполезное животное есть в деревне? Принеси его сюда, этот мычащий кусок мяса подал мне идею. А лучше несколько!
Староста, невзирая на возраст, бегом бросился выполнять приказ Тонена. Барон дал знак не ждать его возвращения, а потихоньку двигаться в нужную сторону. Его пестрое войско не успело доехать до крайних домов, как староста догнал их. В руках у него было несколько клеток, в которых после пристального наблюдения взор барон углядел кроликов.
— Пять штук, господин, — тяжело дыша, доложил староста. — Достаточно?
Барон пожал плечами.
— Скоро увидим. Да ты не беспокойся, смотрю, ты хорошо бегаешь, старик! Не хватит— сгоняешь еще. — И расхохотался.
Запах, которым обдал барон старосту, чуть не сбил того с ног.
— Откуда начинается полоса змей? — спросил барон чуть позже. — Где этот пастушок?
— Мы не стали брать его с собой, господин, — ответил ему кузнец, шедший рядом со старостой. — Но он подробно рассказал нам. Мы почти пришли, корова была убита вон за теми кустами.
— Что ж ты молчал, идиот! — вспылил барон. — Дай тушку, — кивком указал он на клетку с кроликами.
Староста достал из клетки одно животное, передал кузнецу, и тот, осторожно взяв кролика под лапы, протянул его Тонену. Его конь фыркнул от раздражения, почувствовав запах другого зверя. Тонен брезгливо взял кролика за уши и кинул на дорогу в нескольких десятках метров перед собой. Кролик мягко приземлился, несколько секунд приходил в себя, а потом упрыгал в окрестные кусты. Все непонимающе смотрели на барона. Тот поймал взгляды своих попутчиков и решил объяснить свои действия:
— Эта будущая жертва нашего подземного друга, — начал он объяснять, пьяно жестикулируя в сторону связанной женщины, — подсказала, как нам обнаружить, с какого места ждать опасности. Если змеи охотятся за живыми существами, они будут реагировать на кроликов, которых я буду кидать на дорогу. Там, откуда кролик сбежит, идти безопасно. Ясно?
Все закивали, бурно восхищаясь догадливостью своего командира. Лицо барона расплылось в довольной улыбке, он дал знак следовать дальше и, остановившись на том месте, где упал первый кролик, протянул руку за вторым. Староста вложил ему кролика в руку, барон поймал его за уши и снова забросил вперед на тропу туда, где каменистую землю сменяла песчаная почва.
Если первый кролик нашел время посидеть после падения, то второй сразу сделал огромный прыжок в сторону кустов. Барон мысленно похвалил зверька за столь быструю реакцию, одновременно ему в голову пришла мысль, что, будь у этого трусливого животного глаза на спине, его сердце, пожалуй, и не выдержало бы. Чье-то щупальце хлестнуло песок по тому месту, где за секунду до этого сидел кролик, сразу же из земли высунулось второе, но тот уже несся, прижав уши, к спасительным кустам. Все войско барона потрясенно наблюдало за этой картиной.
— Ну и тварь… — Молке, не веря своим глазам, качал головой.
— Выманим ее из земли, — самоуверенно сказал барон, — и угостим стрелой. Распрягайте лошадей, — крикнул он жителям деревни, — сейчас баллиста будет стрелять.
Те бросились выполнять указание, постоянно косясь на опасный участок. Лошади были выпряжены и отведены за спину отряда. Своим воинам барон приказал приготовить длинные копья. Когда все было готово, он свесился с коня к связанной женщине.
— Ну что, красавица, — голос барона, казалось, источал мед, — если ты переживешь этот день, то сможешь вернуться в деревню, но надеюсь, я больше ничего о тебе не услышу. Когда я буду заезжать в деревню, ты должна будешь прятаться от меня в своем пропахшем плесенью погребе. А сейчас потрудись немного для нас. Нет от тебя пользы в жизни, быть может, твоя смерть как-то окупит бездарно проведенные тобой годы.
В глазах женщины не оставалось ничего, кроме ужаса, когда воины барона подняли ее и обвязали вокруг нее длинную толстую веревку. Другой ее конец перекинули через высокую ветку дерева, возвышавшегося над тропой в том месте, где с утра нашла свою смерть деревенская корова и ее незадачливый хозяин. По команде Тонена три самых сильных воина начали быстро тянуть веревку, дико вращавшая глазами женщина взлетела в воздух и закачалась над опасным местом. Никакой реакции пока не было.
— Эро, стрела должна смотреть точно под ноги этой… — Барон употребил нелицеприятное выражение. — Как только тварь вылезет на достаточное расстояние, чтобы ее поразить, стреляй. Промахнешься — и у этого трупоеда будет на обед твоя постная физиономия. Не сильно он потолстеет, конечно, но, может, от несварения сдохнет.
Эро засуетился вокруг своей баллисты. Барон вернулся к тем воинам, что удерживали женщину в воздухе.
— Опускай!
Та рывками стала снижаться. От ее отчаянных движений веревка начала раскачиваться, и вскоре женщина часовым маятником заскользила над тропой, угрожая в любой момент столкнуться с деревом.
— К земле и сразу вверх, — скомандовал Тонен.
Ноги женщины чиркнули по земле, и она сразу взлетела на несколько метров. Из песка моментально выстрелили несколько щупальцев. Одно из них задело ноги женщины, но та уже отчаянно извивалась наверху, что сбило спрута с толку. Пошарив по земле и не найдя ничего, щупальца снова исчезли под землей. Барон кивнул, и женщина снова соприкоснулась с песком, на сей раз на мгновение подольше. Снова она взлетела вверх, но спрут на сей раз уловил направление ее движения, и вслед ей взметнулись несколько его щупальцев. Одно из них дотянулось до ноги женщины и обвило ступню.
— Вверх, тащите вверх, отродья сатаны, — бесновался барон, чуть не падая с коня, — а то следующей наживкой может оказаться кто-то из вас.
Спрут обладал поистине нечеловеческой силой. Несмотря на то что на помощь товарищам бросились все свободные воины, дюжина здоровых мужиков еле удерживала веревку. К первому щупальцу добавилось второе, третье обвило вторую ногу, четвертое поползло по туловищу. Ветка, вокруг которой обвилась веревка, начала опасно гнуться, даром что была в бычий окорок толщиной. Люди изо всех сил держали бедную женщину, которая, судя по всему, на этом этапе событий потеряла сознание. Наконец монстр, скрывавшийся под землей, решил лично проверить, что за упрямая добыча ему попалась. Земля под деревом зашевелилась, и оттуда показалось что-то ярко-красное. Оно отчаянно билось, и само это биение было жутко хищным. Эта ярко-красная масса метнулась к женщине, и в тот же миг ее отбросило огромной двухметровой стрелой с грубым железным наконечником. Стрела, похожая больше на таран, пронзила тварь насквозь, та упала на тропу и теперь билась в судорогах, катаясь из стороны в сторону. Все завороженно смотрели на это зрелище. Барон даже как будто протрезвел. Когда судороги прекратились, он издал хриплый зычный клич, что-то похожее на победные крики южных варваров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33