— Ничего, — отозвался Хауард Сочурек.
— И смерти?
— И смерти.
— А почему? — не унимался Эндрю Барнс.
— Когда я был маленьким мальчиком и жил в деревне со своими родителями, колдунья нагадала мне, что я умру в открытом космосе. Потом на нашу деревню напало другое племя. Из всех ее жителей в живых остался только я. Меня подобрали геологи и воспитали как настоящего мужчину. С тех пор пророчество старой колдуньи постоянно сбывается. Поэтому, пока я чувствую под ногами твердую почву, я ничего не боюсь.
— Ладно, парни, — подал голос молчавший все это время и внимательно слушавший наш разговор Чарльз Гласс, — я рад, что у меня такие бесстрашные и мужественные компаньоны. Вам по плечу не то что Шона Рея поставить на место, а самого дьявола вытащить из преисподней. Ну а сейчас всем спать. Завтра важный день. Мы должны догнать этого ублюдка и показать ему, кому он наступил на ногу. Единственная поправка — убивать его не надо. Зачем нам неприятности с властями из-за какого-то Шона Рея. Пары хороших оплеух для этой мрази будет достаточно. А там вперед — к золоту, богатству, славе!
Воодушевленные последними словами босса, спать ложились в хорошем настроении.
Ночь была теплая и безветренная. Я, лежа поверх походного спальника, постеленного прямо на землю возле лендспидера, и глядя в незнакомое звездное небо планеты Рок, не заметил, как попал в мягкие объятия сна. Казалось, какая-то река осторожно подхватила меня и, мягко покачивая, понесла по течению в сказочную страну с большими зелеными деревьями, на которых росли тяжелые гроздья зеленого винограда. Появилась Лулу и замахала мне руками, чтобы я не плыл дальше, но плот уже пронесло мимо нее. Откуда-то сбоку возник Мэт Блонди, протягивая мне бутылку «Черного Саймона». Чарльз Гласс, произнося слова задом наперед, говорил что-то про золото и богатство. Нас всех вместе несло все быстрее и быстрее вниз по течению этой таинственной реки. Появились краснокожие аборигены и стали плеваться в нас отравленными стрелами. Дел Бакстер отстреливался от них из бластера, а Роджер Пэйн спокойно ходил под градом стрел, не замечая их, и загадочно улыбался.
Наш плот завертело в водовороте. Я заметил, что вода в реке вовсе и не вода, а кровь, и из-под красной пелены на меня смотрят тысячи злых желтых глаз. Все завертелось, закружилось. Я отчетливо увидел каменное лицо Сочурека. Противно загудела губная гармошка Марка Хукера. Она надоедливо гудела и гудела, пока я не понял, что это не гармошка Хукера, а клаксон лендспидера,
Открыв глаза, я увидел над собой светлеющее небо. На востоке занималась заря. Наступало утро. Чарльз Гласс сидел в красном вездеходе и нажимал на клаксон.
— Вставайте, парни! Хватит нежиться. Так вы проспите свою удачу, — громко говорил он между нажатиями на кнопку звукового сигнала.
Сразу забыв чепуху, снившуюся мне этой ночью, я, потянувшись, встал, свернул спальник и забросил его в грузовой отсек красного лендспидера. Надо сказать, несмотря на дурной сон, выспался я неплохо и был готов к предстоящей дороге.
Разминая мускулы и протирая сонные глаза, мои компаньоны расселись по машинам, и, как только показался первый луч солнца, лендспидеры помчались дальше в погоню за Шоном Реем.
Вновь потянулись однообразные километры саванны, выжженной беспощадными лучами жестокого солнца планеты. Из живности за все время дороги встретилась лишь стая стервятников, круживших над чем-то темным, бесформенной массой лежавшим под сухим деревом, да несколько раз перед машиной, махая плоской головой из стороны в сторону, пробегал пестрый варан. А так, кроме жухлой травы и зарослей скрюченных кустов с белыми ветвями, выгоревшими под солнцем, все как будто вымерло. Жизнь застыла в ожидании сезона дождей, когда живительная влага наполнит собой здешние земли. В источниках появится вода. Потекут реки и ручьи, питая иссушенную почву. Зазеленятся просторы саванны. На деревьях появятся сочные листья и цветы. За водой сюда придут стада животных, прилетят птицы. Ну а пока компанию змеям и скорпионам составляли лишь три наших лендспидера, мчавшихся на запад к хребту Большого Дракона.
Я повернулся назад к грузовой площадке лендспидера, на которой, накрытая брезентом, лежала наша поклажа, и, перегнувшись через спинку сиденья, достал флягу с водой. В этих местах она была самым дорогим. Хорошо, что мы взяли большой запас. Отвинтив крышку, я сделал пару больших глотков и положил флягу обратно.
— Что Уорнер, припекает солнце на Роке? — громко, чтобы слова не терялись из-за рокота двигателя и шума ветра, поинтересовался Чарльз Гласс.
— Да, жарковато, — согласился я.
— Тебе-то, наверное, не в новинку такая жара. Ты ведь бывал на планетах с разным климатом.
Лендспидер закачало на неровном месте. С хрустом под днищем исчез корявый сук сухого дерева.
— Послушай, Скайт, — пододвигаясь ближе ко мне, продолжил разговор Чарльз Гласс, — все хочу тебя расспросить, что это была за история про последний бой Брайена Глума. Несколько лет прошло с того времени, а я и теперь не знаю, что тогда произошло. В газетах разное писали: мол, он был арестован, и его посадили в тюрьму; что он бежал или сгорел при взрыве энергетической установки. Самый знаменитый пират, а что с ним стало, до сих пор является загадкой. Ты ведь был с ним до самого конца. Расскажи как очевидец, что было на самом деле. Захватил его адмирал Рональд Армор или старому волку все-таки удалось ускользнуть от его эскадры?
Эти вопросы заставили меня мысленно вернуться в прошлое. Из памяти всплыли забытые лица товарищей, врагов, знакомые очертания боевых космических кораблей, бороздивших просторы под черным флагом. Планета Дран с ее зеленым небом и высокими лиственными деревьями — на ней находилась основная база нашего отряда. А потом страшные взрывы, сотрясавшие землю. Обвалы в пещерах под поверхностью планеты. Огненные фонтаны нефти, бившие из-под земли, пожары и смерть повсюду.
— Знаешь, Чарльз, — ответил я, отогнав от себя тяжелые воспоминания, меня самого мучает тот же самый вопрос. Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что эскадра адмирала Армора здесь совсем ни при чем. Она была еще на подходе, когда наша основная база на планете Дран полностью погибла. А если ты хочешь знать, видел ли я Брайена Глума мертвым, то я отвечу — нет.
Чарльз внимательно посмотрел на меня.
— Я и не думал, что это окажется такой таинственной и загадочной историей, о которой человек, находившийся в гуще событий, не сможет сказать ничего вразумительного.
— Если ты думаешь, что я смирюсь с этим, то ты ошибаешься, — отреагировал я на его замечание. — Я обязательно узнаю, что произошло на Дране. Прошло столько лет, а этот вопрос мучает не только меня одного, но и Дела Бакстера, который тоже был там. И остальных, оставшихся в живых, по воле случая спасшихся из того ада. Я обязательно докопаюсь до истины и найду ответы на все вопросы. И клянусь памятью погибших товарищей: я не успокоюсь, пока не выполню своего обещания. Это будет не скоро, но я сделаю это обязательно.
— Да, груз прошлого хуже, чем давление плотной атмосферы, — согласился Чарльз Гласс, — и некоторым не под силу справиться с его тяжестью.
— Это не груз прошлого — это долг, который необходимо выплатить.
— Хорошо, Скайт, свои проблемы будешь решать потом. Расскажи лучше мне, не встречал ли ты за время своих полетов в далеком космосе планет, богатых полезными ископаемыми. Представляешь, что мы сможем сделать с тем золотом, которое у нас скоро будет, с помощью твоей информации? Мы создадим гигантскую корпорацию по добыче металлов с тысячами транспортных звездолетов, с заводами по всему космосу. Мы станем самыми богатыми людьми во всей Вселенной. Скайт, подумай сам, неужели человек такого масштаба, как я, довольствуется жалкой золотой жилой. Конечно, нет! Это золото, — показывая рукой вперед, куда мы держали путь, говорил Чарльз Гласс, — только первый этап к грандиозному замыслу, который является целью моей жизни. Я создам фирму «Чарльз и Чарльз» и завоюю весь рынок тяжелых металлов: урана, кобальта, цезия… Тяжелые металлы это высокие технологии, вооружение, наука. Это политика, черт побери! И я заставлю говорунов из правительства уважать Чарльза Гласса. Конечно, Скайт, и ты получишь свою долю в этом бизнесе. Ты будешь возглавлять разведку новых перспективных планет. Экспансия в неизведанный космос — вот что недооценивают наши конкуренты. Они возятся в куче дерьма, чтобы отыскать крупицу золота. Мы же будем действовать по-другому: только максимально богатые залежи, а как только земля истощилась и не дает ста процентов прибыли — дальше к новым планетам, к новым богатым залежам. Только так. Война с матушкой природой. Отбирать, вырывать из ее нутра самое ценное. Не цацкаться с ней, как с невинным младенцем, а без лишних комплексов брать у нее все то, что тебе нужно. Чтобы чего-то достичь в этом мире, надо быть жестоким и забыть про такие предрассудки прошлого, как совесть, честь, сострадание. Они сковывают действия свободного человека.
— А как же любовь, дружба — эти понятия тоже не вписываются в твое мировоззрение? — спросил я.
— Любовь — мещанские сказки, придуманные недоносками и разжиревшими слюнтяями для ублажения своего «я». Любовь — это инстинкт продолжения рода и больше ничего. Нет любви и никогда не было. По крайней мере, такой любви, какую описывают в книжках.
— А что такое дружба, Скайт? — продолжал Чарльз Гласс. — Это миф. С помощью этого слова люди используют друг друга в своих корыстных целях: ты мне друг сделай то-то. Нет на свете страшнее врагов, чем близкие друзья. Они готовы всадить тебе нож в спину, когда ты меньше всего этого ожидаешь…
Настоящие честные отношения — это законы волчьей стаи. У кого самые острые зубы, тот и прав. Все подчиняются самому сильному и хитрому. Действуют все вместе, быстро и безжалостно. Вот это и есть совершенные отношения, а все остальное чушь Для слабаков.
Я посмотрел на Чарльза Гласса. Ветер трепал его седые волосы. Загорелое лицо у уголков глаз покрывала сеть морщин. Гласс стоял на пороге старости, а его светло-голубые глаза были безжалостны и холодны как лед. Мне стало жалко этого стареющего человека. За всю свою жизнь он не нашел ни настоящей дружбы, ни настоящей любви. Зачем он тогда жил на этом свете?
— Может, ты по-своему прав, — сказал я и отвернулся, глядя, как рядом черный лендспидер под управлением Эндрю Барнса несется над жухлой травой, оставляя за собой пыльное облако, которое вскоре осядет, и на иссушенной почве не останется даже следов нашего присутствия.
Во второй половине дня, когда солнце, склоняясь к западу, стало слепить глаза, я увидел впереди горные вершины хребта Большой Дракон. А спустя полчаса Хауард Сочурек обратил наше внимание на едва заметные на горизонте клубы подымавшейся пыли. Перед нами прямо по курсу на расстоянии десятка километров двигался чей-то вездеход.
— Это Шон Рей! Наконец мы догнали этого негодяя! — обрадовался Чарльз Гласс. — Прибавь газу, Элан, я хочу поскорее увидеть страх в глазах этого мерзавца.
Мотор заревел на полных оборотах. Машина рванулась, набирая скорость. Сильнее зашумел ветер, трепля мои волосы и приятно обдувая голову. Расстояние, разделявшее нас и шедший впереди вездеход, быстро сокращалось. В лобовом стекле все отчетливее становилось видно облако пыли от чужого лендспидера. Вскоре уже можно было разглядеть и черную точку самой машины, подымавшей эту пыль. Мы ее стремительно нагоняли.
— Это точно лендспидер Шона Рея! Я узнаю его мерзкий голубой цвет! Он даже машину испоганил, как и все, к чему прикасаются его руки, — возбужденно говорил Чарльз Гласс со злой улыбкой на лице. — Давай, Элан, заходи с правой стороны.
По-видимому, пассажиры голубой машины не смотрели назад, так как их скорость оставалась прежней.
Мы приблизились к преследуемому лендспидеру на сотню метров. В носу защекотало от подымаемой им пыли, обильно выбрасываемой струёй воздуха из-под днища машины. На задней грузовой площадке стало возможным разглядеть большие тюки поклажи, возвышавшиеся над покрашенным в голубой цвет бортом. Из-за их высоты и поднятой пыли люди в той машине не могли заметить наше приближение.
Хауард Сочурек, сидевший рядом с Эланом на переднем сиденье нашего лендспидера, достал сбоку длинный матерчатый чехол и, расстегнув «молнию», вытащил из него блестящий на солнце матовым светом каренфайер. Свернув чехол, он сунул его обратно, снял защитную пластмассовую крышку с длинного ствола и выдвинул раздвижной приклад… Все его движения были четкими и уверенными. На индикаторе загорелись цифры количества выстрелов. Оружие было готово к бою.
Прошло еще немного времени, и мы поравнялись с голубой машиной. Я заметил удивление на лицах ее пассажиров, вызванное нашим неожиданным появлением. Не давая им времени сообразить, что происходит, Элан Дойл направил лендспидер наперерез голубой машине. Чтобы избежать столкновения, ее водителю пришлось повернуть, но тут он наткнулся на черный лендспидер Эндрю Барнса, и ему ничего не оставалось делать, как только сбросить скорость, после чего голубая машина была зажата нашим третьим лендспидером под управлением Дэвида Мора. Деваться пойманным в ловушку было некуда, и они остановились.
Когда прекратилось рычание двигателей и осела поднятая пыль, из голубой машины выпрыгнул молодой человек в новом песочного цвета комбинезоне, с белой матерчатой панамой на голове, из-под которой свисали длинные обесцвеченные волосы. На его покрасневшей от солнца шее болтался респиратор. Молодой человек энергичным шагом направился в нашу сторону.
— Какое вы имеете право! — подходя к нашей машине, возмущенно заговорил он тонким, писклявым голосом. — Я Шон Рей, и у вас будут большие неприятности из-за ваших действий.
Чарльз Гласс смерил его презрительным взглядом.
— А меня зовут Чарльз Гласс. И сейчас здесь у меня больше прав, как и тех, кто будет защищать мои права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16