Хотя я и не бессмертен, моя жизнь гораздо длинней, чем у любого обитателя вашей солнечной системы. Биологические законы моего организма чужды для вас, череда периодов сна и бодрствования исчисляется столетиями. Это истинная правда, что я сплю тысячу лет, а затем бодрствую в течение следующей тысячи.В те далекие времена, когда ваши предки еще были кровными братьями обезьян, я бежал, гонимый неумолимыми врагами, из своего родного мира и стал космическим изгнанником. Марсиане говорят, что я упал с небес огненным метеором — так миф описывает спуск моего корабля. На Марсе я обнаружил зрелую цивилизацию, хотя и стоящую на несравнимо более низкой ступени развития по сравнению с той, которая изгнала меня.Короли и иерархи этой планеты, вероятно, прогнали бы меня прочь, но я сплотил вокруг себя небольшое число приверженцев. Снабдив их оружием, значительно превосходящим все достижения марсианской науки, я после великой войны прочно здесь закрепился и завоевал много сторонников. Я не собирался покорять Марс, а просто ушел в этот подземный мир, в котором и обитаю вместе со своими подданными. За их преданность я даровал им долгожительство, почти равное моему собственному. Для гарантии одарил их долгим сном, равным моему. Они засыпают и пробуждаются вместе со мной.Мы много веков поддерживали этот порядок. Я редко вмешивался в дела и поступки живущих на поверхности.Они же, однако, превратили меня в духа или бога зла; хотя это слово — зло, по-моему, не имеет значения.Я обладаю многими способностями, не известными ни вам, ни марсианам. Мои восприятия и ощущения могут охватывать обширные сферы пространства и даже времени. Так я узнал о вашем бедственном положении и призвал сюда, чтобы получить согласие на определенный план.Короче говоря, мне надоел Марс, дряхлый мир, приближающийся к смерти. Я хотел бы осесть на более молодой планете. Земля меня вполне устроит. Уже сейчас мои последователи строят новый космический корабль, в котором я собираюсь совершить путешествие.Я не хотел бы повторять печальный опыт своего прибытия на Марс, приземляясь среди народа, ничего не слышавшего обо мне, который по незнанию может настроиться враждебно. Вы, будучи землянами, могли бы подготовить своих соотечественников к моему прибытию, собрать приверженцев, которые бы служили мне. Вашим — и их тоже — вознаграждением будет эликсир долгожительство. У меня много и других даров… драгоценные камни и металлы, которые вы так высоко цените. Есть также цветы с. соблазнительным ароматом. Однажды вдохнув, вы поймете, что даже золото по сравнению с ним ничего не стоит, а, надышавшись им, все ваши соплеменники с радостью станут служить мне.Голос замолчал, но остались вибрации, еще некоторое время вызывающие трепет у слушателей. Как будто перестала звучать чарующая музыка, в нежной мелодии которой едва улавливались зловещие обертоны. Она ошеломляла и смущала чувства Хэйнса и Чанлера, усмиряя их изумление и призывая принять предложение Валтума.Чанлер попытался сбросить эти обвораживающие чары.— Где ты находишься? — спросил он. — И как мы можем убедиться, что ты сказал нам правду?— Я нахожусь рядом с вами, — ответил голос, — но предпочитаю не показывать себя. Доказательства же предоставлю в надлежащее время. Перед вами находится один из тех цветков, о которых я говорил. Как вы, возможно, догадались, это не скульптурное произведение, а окаменелый цветок, привезенный вместе с другими с моей родной планеты. При обычной температуре он не испускает никакого запаха, но под воздействием тепла начинает источать благоуханный аромат. Что же касается этого аромата… впрочем, судите сами.Воздух в помещении не был ни теплым, ни холодным.Внезапно земляне почувствовали изменение температуры, как будто зажглось невидимое пламя. Казалось, тепло исходило от металлического треножника и хрустальной глыбы, накатываясь волнами тропического солнца. И почти сразу земляне начали ощущать аромат, не похожий на что-либо, вдыхаемое ими ранее. Неуловимое благоухание иного мира витало у их ноздрей, сгущаясь все интенсивнее и превращаясь в пряный поток. Это половодье запаха казалось смесью приятной прохлады затененного листвой воздуха и жаркого зноя.Чанлер больше Хэйнса подвергся воздействию странных галлюцинаций, но их впечатления, хотя и с разной степенью правдоподобия, были до странности схожими.Внезапно этот аромат показался Маклеру уже не таким абсолютно чужеродным, словно встречался в иных местах и временах. Он попытался вспомнить, при каких обстоятельства уже вдыхал этот запах. Появившиеся как бы из его предыдущего существования воспоминания приняли форму реальной действительности, заменившей окружающую людей каверну. Хэйнс не был частью этой реальности, он исчез из поля зрения Чанлера. Потолок и стены пещеры уступили место раскинувшемуся лесу из древовидных папоротников. Их стройные перламутровые стволы и нежные листья своим великолепием олицетворяли Эдем, освещенный лучами первобытного рассвета. Папоротники были высокими, но цветы еще выше. Из курильниц цвета плоти они излучали все подавляющий сладострастный аромат.Чанлер почувствовал необъяснимый экстаз. Ему показалось, что он вернулся назад во времена первичного мира и из восхитительного света и благоухания зачерпнул его неистощимую жизненную силу, молодость и энергию, которые пропитали чувства до последней нервной клетки.Экстаз усиливался, и Чанлер услышал пение, исходившее, казалось, из лепестков; оно, как пение гурий, превратило его кровь в золотистый любовный напиток. В бредовом исступлении Чанлера звуки эти ассоциировались с ароматом, исходившим от цветов. Пение нарастало, вызывая непобедимый головокружительный восторг. Он подумал, что, подобно языкам пламени, цветы взметнулись вверх и деревья устремились за ними, а сам он, как раздуваемый ветром костер, вздымается к некой вершине наслаждения. Весь мир устремился вверх в потоке экзальтации, и Чанлеру почудилось, что он расслышал четко выговариваемые слова:— Я — Валтум, и ты — мой с начала сотворения мира и будешь моим до его конца…Окружение, в котором он очнулся, можно было считать продолжением фантастических образов, увиденных под воздействием дурманящего запаха. Чанлер лежал на ложе из кудрявой травы цвета зеленого мрамора, над ним клонились огромные цветы, а мягкое сияние лучей янтарного заката пробивалось между свисающих ветвей с малиново окрашенными плодами. Сознание медленно возвращалось, и Чанлер понял, что его разбудил голос Хэйнса, который сидел рядом с ним на необычном газоне.— Послушай, ты что ж, и не собираешься просыпаться? — теребил его приятель.Резкий вопрос дошел до Чанлера, как сквозь пелену сна. Мысли его путались, а воспоминания переплетались с видениями, взятыми словно из других жизней, прошедших в его бредовом сне. Здравомыслие возвращалось постепенно, поэтому было трудно отделить фальшивое от реального. Но чувство глубокой усталости и нервного истощения ясно указывали, что он только что вырвался из поддельного Рая сильнодействующего наркотика.— Где мы находимся? И как сюда попали? — спросил он.— Насколько я могу судить, — ответил Хэйнс, — мы в подземном саду. Должно быть, кто-то из этих больших Айхаи перенес нас сюда после того, как мы впали в забытье под воздействием этого запаха. Я дольше тебя сопротивлялся его действию и слышал голос Валтума перед тем, как отключился. Голос сказал, что даст нам сорок восемь земных часов, чтобы обдумать его предложение. Он отправит нас обратно в Игнарх, если мы его примем, с баснословной суммой денег и запасом этих наркотических цветов.Чанлер уже полностью пришел в себя. Они так и не смогли прийти ни к какому определенному решению, обсуждая свое положение. Предложение сбивало с толку. Неизвестное существо, назвав себя именем марсианского дьявола, предложило им стать его эмиссарами на Земле.Распространение пропаганды, предназначенной облегчить его пришествие на Землю, — еще туда-сюда. Но им предстояло ввести в употребление наркотик более сильный, чем морфий, кокаин или марихуана — и, по всей видимости, не менее пагубный.— А что, если мы откажемся? — спросил Чанлер.— Валтум заявил, что в этом случае мы никогда не вернемся. Но он не стал уточнять, просто намекнул, что нас будут ждать большие неприятности.— Ну что ж, Хэйнс, нам нужно подумать, как выбраться из этой истории, если мы, конечно, сможем ускользнуть.— Боюсь, что размышления не особенно помогут. Мы, должно быть, находимся глубоко под поверхностью Марса, и вряд ли землянину по силам освоить механизм подъемников.Чанлер открыл рот, но не успел что-либо возразить, когда среди деревьев возник один из гигантских Айхаи. Он нес две причудливые марсианские посудины, называвшиеся «кулпаи» Эго были два глубоких подноса из металлокерамики, снабженных съемными чашами и графинами. В кулпаи подавали обед, состоящий из многих блюд и напитков. Айхаи поставил подносы на траву, а затем застыл с непроницаемым липом. Земляне, почувствовав волчий аппетит, с жадностью набросились на еду — набор геометрических фигурок, нарезанных из неведомых пищевых продуктов. Хотя еда, возможно, и имела искусственное происхождение, но была очень вкусной. Земляне проглотили все до последнего конуса и ромба, запивая темно-красным вином из графинов.Едва они закончили, марсианин впервые заговорил:— Валтум желает, чтобы вы обошли Равормос и осмотрели все чудеса и диковины каверн. Вы можете передвигаться по своему желанию и без сопровождения, либо я стану служить вам проводником. Меня зовут Та-Вхо Шаи, и я готов ответить на любые вопросы. Отпустите меня, когда пожелаете.Хэйнс и Чанлер решили осмотреть город с проводником.Они последовали за Айхаи по саду. Из-за дымки янтарного свечения, наполняющего сад лучами, создавалось впечатление безграничного пространства. Свет, как они узнали от Та-Вхо Шаи, испускали высокий потолок и стены каверны, и сияние это обладало всеми полезными свойствами солнечного света.В саду росли причудливые растения и цветы, экзотичные и для Марса. Наверняка Валтум завез их из иной солнечной системы, жителем которой являлся. Некоторые цветы походили на огромные ковры из сплетенных лепестков, словно сотню орхидей соединили в одну. Крестообразные деревья украшали фантастически длинные и пестрые листья, напоминающие геральдические флажки или свитки, заполненные таинственными письменами. Ветви других были увешаны необычными плодами.За садом открылся мир коридоров и каверн; их заполняли механизмы, чаны или урны. Грудами лежали огромные слитки драгоценных и полудрагоценных металлов, огромные сундуки, как будто пытаясь соблазнить землян, выставляли напоказ сверкающие самоцветы.Хэйнсу с Чанлером было сказано, что большинство механизмов работает без всякого присмотра в течение столетий или даже тысячелетий. Даже Хэйнсу, который обладал обширными познаниями в механике, принцип их действия оставался непонятен. Валтум и его приверженцы заставили скрытые силы Вселенной служить им.Слышалось размеренное биение, как будто стучали металлические пульсы, ворчали плененные ифриты и попавшие в рабство титаны. С лязгом открывались и закрывались клапаны. В одних помещениях рокотали динамо-машины, в других непостижимым образом висящие в воздухе сферы безмолвно кружились, словно звезды и планеты в космическом пространстве.Они поднялись по ступеням лестницы, колоссальной, как пирамида Хеопса. Хэйнс смутно, как во сне, вспомнил спуск и решил, что где-то неподалеку они беседовали с Валтумом. Та-Вхо Шаи провел их через ряд просторных залов, которые, похоже, служили лабораториями.В них древние гиганты колдовали над печами с холодным огнем и ретортами, в которых причудливо курились испарения. В одной из комнат они разглядели три большие бутыли из прозрачного неокрашенного стекла. Выше человеческого роста, формой они напоминали римские амфоры. Судя по всему, бутыли были пусты, но их для чего-то закупорили пробками с двумя рукоятками, не верилось, что обычный человек мог бы такие отвернуть.— Что это за бутыли? — спросил Чанлер у проводника.— Это Сосуды Сна, — нравоучительно ответил Айхаи с видом лектора. — Каждый из сосудов заполнен редким газом. Когда приходит время для тысячелетнего сна Валтума, газ выпускают. Смешиваясь с атмосферой Равормоса, он проникает до самого нижнего уровня. Время перестает существовать и для нас, слуг Валтума; тысячелетия для спящих — всего лишь мгновения, а в час пробуждения Валтума просыпаемся и мы.Терзаемые любопытством, земляне задали множество вопросов, но Та-Вхо Шаи отвечал туманно и двусмысленно, зато горячо уговаривал продолжить осмотр других достопримечательностей Равормоса. Марсианин ничего не знал о химической природе газа, а самого Валтума, если верить Та-Вхо Шаи, большинство последователей никогда не видели в лицо.В глубине длинной, безлюдной каверны их встретило биение бесчисленных механизмов. Когда они вышли на поддерживаемую колоннами галерею, окружающую километровой ширины бездну, на них обрушился водопад громыхания, ослепил блеск языков огня, вздымающихся из глубин.Землянам почудилось, что они смотрят на адский круг разгневанного света. Колоссальный агрегат из сверкающих брусьев и стержней, как скелет металлического чудища, вытянулся на дне этой преисподней. Печи, похожие на пылающие пасти драконов, изрыгали огонь. Огромные краны двигались подобно длинношеим плезиозаврам. В отблесках пламени, словно стаи багровых демонов, сновали фигуры работающих гигантов.— Они строят космический корабль, в котором Валтум отправится на Землю, — пояснил Та-Вхо Шаи. — Когда все будет готово, корабль пробьет дорогу на поверхность, используя атомные дезинтеграторы. Перед ним расплавятся и превратятся в пар скалы Игнар-Лут на поверхности прямо над этим местом. Его поглотит огонь, как раскаленная магма из ядра планеты.Хэйнс и Чанлер стояли, напуганные этими словами, но не сказали в ответ ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15