Наконец, не глядя на нее, произнес:
- Посмотри на ту сторону долины, Мэри. Видишь, там вверх
вьется дорога.
- Да.
- Видишь, какая широкая? Гладкая? Прекрасно мощеная?
- Кларк, это вряд ли...
- Смотри! По-моему, там самый настоящий автобус. - Он
указал на желтое пятнышко, движущееся по дороге в сторону
города, отблескивая металлическим верхом на жарком солнце. -
Вот мы и встретили еще одну машину в этой части света.
- И все-таки.
Он схватил карту, лежавшую на природной доске, и, когда
обернулся к ней, Мэри с ужасом поняла, какая злость
скрывается за этим веселым, льстивым голосом:
- Слушай, Мэри, и внимательно, чтобы потом не было
вопросов. Может, я и могу развернуться здесь, а может, и
нет - тут шире, но не настолько, чтобы быть уверенным. А
грунт, по-моему, еще хлипкий.
- Кларк, пожалуйста, не кричи на меня. У меня голова
болит.
Он сделал над собой усилие и понизил голос:
- Если я развернусь, до 58-го остается двадцать
километров той гадости, по которой мы проехали...
- Двадцать километров - это немного. - Она пыталась
быть твердой, хотя бы для самоутверждения, но чувствовала,
что ее сопротивление слабеет. Она ненавидела себя за это, но
ничего не могла изменить. В нее закралось ужасное
подозрение, что именно так мужчины всегда добиваются своего:
не потому что они правы, а потому что безжалостны. Они
спорят, словно играют в футбол, и, если поддаваться, твоя
душа будет вся в синяках.
- Нет, двадцать километров - это немного, - продолжал он
своим самым вкрадчивым "я стараюсь не задушить тебя, Мэри"
голосом, - а как насчет по крайней мере сотни, которые нам
придется тащиться через эти леса, если мы выберемся на
58-е?
- Ты так говоришь, будто мы опаздываем на поезд, Кларк!
- Просто это меня злит, вот и все. Ты только взглянула
на маленький городок внизу и уже кричишь, что он тебе
напоминает какую-то "Пятницу, 13-е число, часть XX или
что-то в этом роде, и уже хочешь дать деру. А вон та дорога,
- он указала на противоположный край долины, - ведет на юг.
По этой дороге, наверно, максимум полчаса до Тотеки-Фоллс.
- То же самое ты говорил в Окридже, прежде чем мы
отправились в Страну Волшебных Тайн.
Он опять всмотрелся в нее - рот у него будто свело
судорогой, - а затем взялся за рычаг передач.
- К черту, - прорычал он. Разворачиваемся. Но если по
пути встретится хоть одна машина, Мэри, всего одна, мы
вернемся в Рок-н-Ролл-Рай. Итак...
Второй раз она положила свою руку на его прежде, чем он
выжал сцепление.
- Поезжай, - сказала она. - Ты, вероятно, прав, а я,
вероятно, сглупила. Просто сглупила - ты поступаешь разумнее
меня, я это признаю по крайней мере, и готова подчиниться,
но все равно я здесь чувствую что-то не то. Так что ты
должен меня простить, если я не буду размахивать юбкой с
лозунгом: "Вперед за Кларком".
- Господи! - ужаснулся он. На его лице все еще
сохранялось неуверенное выражение, придававшее ему необычный
- и довольно неприятный - мальчишеский вид. - Ты загрустила,
да, лапочка?
- Думаю, что да, - ответила она в надежде, что он не
заметит, как ей противно такое подлизывание. В конце концов,
ей тридцать два, а ему сорок один. Она почувствовала себя
староватой для того, чтобы быть чьей-то лапочкой, а его
староватым для того, чтобы в лапочке нуждаться.
Тогда озабоченное выражение исчезло с его лица, и он
стал прежним Кларком, которого она любила и с которым
надеялась прожить остаток дней своих.
- Ты бы классно выглядела, размахивая юбкой, - хмыкнул
он, измеряя рукой длину ее бедра. - Просто здорово.
- Ты дурак, Кларк, - сказала она и улыбнулась как бы
против собственной воли.
- Точно, мэм, - согласился он, выжимая сцепление.

* * *

У городка не было никаких окраин, если не считать
таковыми окружавшие его небольшие поля. После мрачной
тропинки, зажатой между деревьями, они вдруг очутились
среди высокой пшеницы, а мгновение спустя уже проезжали
мимо чистеньких, аккуратных домиков.
В городке было тихо, но далеко не пустынно. Несколько
машин лениво ползали взад-вперед по четырем-пяти
пересекающимся улочкам, а по тротуарам шествовало немало
пешеходов. Кларк поднял руку, приветствуя толстяка в
расстегнутой до пупа рубашке, который одновременно поливал
газон и пил пи во из банки. Толстяк с поросшей густыми
волосами грудью наблюдал за их машиной, но руки в ответ не
поднял.
Главная улица тоже навевала сравнение с картинками
Нормана Рокуэлла - настолько сильное, что возникало чувство
уже виденного однажды. Тротуары закрывала тень крепких,
старых дубов, как и следовало ожидать. Не надо было быть
большим провидцем, чтобы угадать, что единственное в городе
питейное заведение называется "Росинка" и что над стойкой
виднеются большие освещенные часы с рекламой пива
"Будвайзер". Стоянки для машин были с пандусами; над
парикмахерской "Острое лезвие" был вывешен красно-бело-синий
флаг, а над аптекой, которая называлась "Ритм фармации", -
ступка с пестиком. Зоомагазин (с объявлением "СИАМСКИЕ КОТЫ
ДЛЯ ЖЕЛАЮЩИХ") именовался "Белый кролик". Все верно до
омерзения. А правильнее всего - мэрия в центре городка. Там
на протянутом над эстрадой канате висело объявление, которое
Мэри смогла прочесть еще за сотню метров: "КОНЦЕРТ СЕГОДНЯ
ВЕЧЕРОМ".
Она вдруг сообразила, что знает этот город - видела его
сто раз по ночному телевидению. При чем здесь Рей Брэдбери с
его зловещими картинками Марса или сказочный домик с
конфетками; это был тот самый Типичный Маленький Городок, в
который то и дело попадают персонажи сериала "Сумеречная
зона".
Она наклонилась к мужу и произнесла многозначительным
шепотом:
- Мы сейчас не в мире зрения и слуха, а в мире
целостного восприятия. Смотри! - Она повела рукой, не
указывая ни на что конкретно, но женщина, стоявшая у
автомобильного салона, заметила этот жест и недоверчиво
взглянула на нее.
- Смотри на что? - переспросил он. В голосе его опять
слышалось раздражение, на этот раз, как она догадалась,
вызванное тем, что он прекрасно понимал, о чем речь.
- Вон знак впереди! Мы въезжаем...
- О, замолчи, Мэри, - сказал он, резко заворачивая на
стоянку в стороне от Мейн-стрит.
- Кларк! - взвизгнула она. - Что ты делаешь?
Он указал сквозь окно на заведение с несколько
нетипичным названием: "Ресторан Рок-энд-Буги".
- Я хочу пить. Зайду туда и возьму огромную фляжку
пепси. Тебе не нужно туда идти. Сиди здесь. Запри все
двери, если хочешь.
- Кларк, пожалуйста, не ходи.
Он взглянул на нее так, что она пожалела о своем
сравнении с "Сумеречной зоной: - не потому, что ошиблась,
потому, что была права. Он на самом деле остановился не
потомку, что хотел пить; он остановился потому, что этот
странный городишко пугал и его. Насколько сильно, она не
знала, но была уверена, что он не собирался туда идти, пока
не уверил себя, что ни капельки не боится.
- Я только на минутку. Может, тебе пива принести?
Она расстегнула ремень безопасности.
- Вот чего я не хочу, так это оставаться одной.
Он одарил ее снисходительным взглядом - мол, так и
знал, что ты тоже пойдешь.
- А еще я хочу дать тебе по заднице за то, что ты
втянул нас в это дело, - закончила она, с удовольствием
наблюдая, как снисходительность на его лице сменяется
уязвленным удивлением. Обернувшись, она увидела двоих
длинноволосых юнцов, стоявших на другой стороне улицы. Они
пили пиво и рассматривали чужаков. Один из них был в помятом
цилиндре. Подвешенная к нему на ленточке пластиковая
гвоздика раскачивалась на ветру. Руки его приятеля были
испещрены выцветшей татуировкой. Мэри они показались парнями
того типа, которые сидят третий год в десятом классе, чтобы
иметь побольше времени поразмыслить над тем, что лучше:
торговать наркотиками или насиловать.
Как ни странно, их лица тоже показались ей знакомыми.
Они заметили ее взгляд. Тот, что в цилиндре,
торжественно поднял руку и растопырил пальцы. Мэри испуганно
отвела глаза и повернулась к Кларку:
- Давай напьемся и смотаемся отсюда.
- Конечно, - ответил он. - И не надо кричать на меня,
Мэри. То есть я был прав и...
- Кларк, видишь двух парней на той стороне?
- Каких двух парней?
Когда она оглянулась. Тот, что в цилиндре, и
Татуированный исчезли в дверях парикмахерской. Татуированный
оглянулся через плечо и, хотя Мэри не была вполне в том
уверена, подмигнул ей.
- Вот заходят в парикмахерскую. Видишь?
Кларк посмотрел в ту сторону, но увидел только, как
закрылась дверь и от нее пошли солнечные зайчики.
- Вот заходят в парикмахерскую. Видишь?
Кларк посмотрел в ту сторону, но увидел только, как
закрылась дверь и от нее пошли солнечные зайчики.
- В чем дело?
- Они мне показались знакомыми.
- Да ну?
- Ага. Но мне как-то трудно поверить, чтобы кто-то из
моих знакомых переехал в Рок-н-Ролл-Рай, штат Орегон, и
занял престижные, высокооплачиваемые должности уличных
хулиганов.
Кларк рассмеялся и взял ее под руку.
- Пошли, - сказал он, и они направились в ресторан
"Рок-энд-Буги".
Ресторан далеко не соответствовал страхам Мэри. Она
ожидала увидеть какую-нибудь убогую забегаловку, вроде
жалкой (и довольно грязной) столовки в Окридже, где они
завтракали. Вошли же они в залитый солнечным светом, уютный
небольшой зал в духе пятидесятых годов: стены выложены
голубым кафелем, хромированные подносы, чистенькая дубовая
дверь; под потолком лениво вращались деревянные лопасти
вентиляторов. Две официантки в голубых ацетатных передниках,
которые показались Мэри срисованными из тогдашних журналов,
стояли в отделанном нержавеющей сталью проходе между залом и
кухней. Одна была молодая - не больше двадцати, но явно
потрепанного вида. Другая, невысокая женщина с копной
завитых рыжих волос, обдала Мэри таким уничтожающим
взглядом, что той стало не по себе... и вот еще что было в
ней: уже второй раз за пару минут Мэри ощутила странную
уверенность, что знает кое-кого в этом городе.
При их появлении зазвенел звонок над дверью. Официантки
переглянулись.
- Привет, - сказала младшая. - Добро пожаловать.
- Не-а, пуская чуток подождут, - отрезала рыжая. - Мы
ужасно заняты, не видите, что ли? - Она обвела руками зал,
пустой, настолько может быть пуст зал ресторана в крохотном
городке в перерыве между ленчем и обедом, и громко
расхохоталась собственному остроумию, как и голос, смех у
нее был низкий, надтреснутый и в понимании Мэри прочно
связывался с виски и сигаретами. "Но мне же знаком этот
голос, - подумала она. - Могу поклясться".
Она обернулась к Кларку и увидела, что он уставился на
официанток, возобновивших болтовню между собой, словно
зачарованный. Ей пришлось дернуть его за рукав, чтобы
привлечь его внимание, и еще раз дернуть, когда он было
направился к столам, теснившимся в левой половине зала. Она
хотела, чтобы они сели у стойки. Она хотела, чтобы они
выпили по стакану содовой и побыстрей убрались отсюда.
- В чем дело? - прошептала она.
- Ни в чем, - ответил он. - Догадываюсь.
- Ты что, язык проглотил?
- На какое-то время - да, - сказал он и, не успела она
потребовать объяснений, направился к музыкальному автомату.
Мэри села у стойки.
- Сейчас займусь вами, мэм, - сказала молодая официантка
и наклонилась, чтобы расслышать то, о чем ей говорила
товарка с пропитым голосом. Присмотревшись, Мэри поняла, что
на самом деле ей абсолютно неинтересно, что та ей говорит:
- Мэри, какой колоссальный автомат! - с восхищением
воскликнул Кларк. - Тут все вещи пятидесятых! "Лунный
свет"... "Сатиновая пятерка"... "Шеп" и "Липовый свет"...
Лаверн Бейкер! Господи, Лаверн Бейкер поет "Твидл-ди"! Я
этого с детства не слышал!
- Побереги денежки. Мы зашли только напиться, помнишь?
- Да, да.
Он последний раз взгляну на радиолу, раздраженно вздохну
и уселся рядом с ней у стойки. Мэри вытянула меню из зажима
между перечницей и солонкой, стараясь не замечать, как он
нахмурился и выпятил губу. "Смотри, - говори он, не
раскрывая рта (этому, как она открыла: можно научиться в
длительном браке). - Я прорывался через пустыню, пока ты
спала, убил бизона, сражался с индейцами, доставил тебя в
целости и сохранности в этот маленький оазис, а что я
получу в благодарность? Ты мне даже не разрешаешь послушать
"Твидди" из автомата!"
"Ничего, - подумала она. - Мы скоро уйдем, так что
ничего страшного".
Хороший совет. Она последовала ему, углубившись в меню.
Оно соответствовало ацетатным передникам, неоновым часам,
радиоле и общему убранству (которое с некоторой натяжкой
можно было бы охарактеризовать как рибоп середины века).
Пончики, естественно, назывались "Гончие". Чизбургер был не
просто чизбургером, а "Чабби Чеккер", а двойной чузбургер -
"Большой боппер". Фирменным блюдом была пицца с начинкой:
1 2 3 4 5 6 7