Теперь я убежден, что такое просто невозможно. Даже если посчитать, что смерть наступила 16-го числа, то к сегодняшнему дню при наилучшем сохранении трупа должны были произойти деформации. Сейчас нефритовое тело императрицы было точь-в-точь таким же, каким я увидел его двенадцать дней назад. Если не считать зарубцевавшейся раны на животе, что было абсолютным чудом. Прежде я не верил в чудеса, а теперь поверил. Пусть мы сейчас не способны объяснить их, но настанет день, и мы сможем дать им научное объяснение.
29 октября Нет записей, только указана дата.
30 октября Нет записей, только указана дата. 31 октября Нет записей, только указана дата.
1 ноября Сегодня надо представить официальный отчет. Не знаю, что мне писать. Мой кабинет принадлежит правительству. Чинуши из нанкинского правительства не придают значения таким отчетам; хорошо, если его вообще прочитают. Никто из них этому не поверит. Все эти дни моей душой владеет особое настроение, когда я подхожу к нефритовому телу императрицы.
2 ноября Сегодня умер мой способный помощник Ян Цзысу. Его смерть чрезвычайно удивительна и необычна: он сам себя удавил руками до смерти. Такой смерти я никогда прежде не видывал, поскольку при недостатке воздуха у людей слабеют руки. Вчера вечером он дежурил в кабинете, а сегодня утром, когда я вошел в подвал, где покоится нефритовое тело императрицы, я обнаружил его уже бездыханным. Полагаю, что смерть наступила после полуночи – от ноля часов до половины первого. У него вытаращены глаза, труп страшен до ужаса, словно он сам не понимал, почему умирает. Взгляд Ян Цзысу был направлен на покоящееся в стеклянном гробу нефритовое тело императрицы. Я посмотрел на его глаза, потом на спокойно спящую императрицу, и мою душу внезапно поразил страх. 3 ноября Сегодня вечером я решил дежурить в подвале сам…
На этой записи дневник обрывается. 3 ноября – последняя заполненная страница. У меня закружилась голова, когда я стал обдумывать только что прочитанное. Мне нечего было сказать. Текст Дуаньму Июня был странным, половина написана на литературном языке вэньянь, а половина – на разговорном языке байхуа. Вероятно, в те годы образованные люди говорили именно так, на смеси двух языков. Я закрыл дневник и, не решившись перечитывать, передал Е Сяо.Е Сяо все внимательно прочитал, побледнел и размеренно произнес:– В личном деле Дуаньму Июня написано, что он скончался ночью 3 ноября 1945 года. Причина смерти – инъекция в вену.– Инъекция? – засомневался я.– Он сам себе вколол яд. Это самоубийство.– Ты знаешь, мне по-настоящему страшно.– Честно говоря, мне тоже. Почитай эти бумаги. Пока ты изучал дневник, я нашел последнюю страницу по «Эксперименту ALT».Собравшись с духом, я принялся читать:
Доклад о расследовании случаев гибели людей в ходе эксперимента ALT
В ходе эксперимента ALTимели место два инцидента гибели людей. Погибли: известныйученый физиолог господин Дуаньму Июнь и его главный помощник Ян Цзысу. Хотя инциденты квалифицированы как самоубийства, но мотивы самоубийств не выяснены. Национальное правительство приняло решение провести расследование этих случаев. Начинаем с показаний Чжан Кая, сотрудника лаборатории господина Дуаньму. Они состоят в следующем: Мое имя Чжан Кай, мне 26 лет. Я ученик господина Дуаньму и сотрудник его лаборатории. Я сопровождал господина Дуаньму в его поездке в Дунлин. Я принимал участие во всей его деятельности и экспериментах. После нашего возвращения в Шанхай с останками императрицы мы временно поместили останки императрицы в подвале. Мы провели с останками императрицы все мероприятия, кроме вскрытия, и пришли к выводу о сохранности останков нетленными без дефектов. Вечером 31 октября Ян Цзысу пригласил меня на ужин в Байлэмэнь. В эти дни он был в очень скверном настроении, а на мой вопрос, почему, ничего не ответил. Потом мы выпили очень много вина, и он быстро захмелел. В подпитии Ян Цзысу наговорил очень много всякой ерунды, но кое-что я запомнил. Так, он мне сказал: – Чжан Кай, я влюбился в одну женщину. – Правда? В кого же? Ну-ка, давай рассказывай/ Наверно, это наша новенькая барышня Лю? – пристал я к нему с расспросами. – Нет. – Он отрицательно покачал головой, вид у него был несчастный. Ян Цзысу снова выпил вина. – Так в кого же ты влюбился? – Я протянул руку, чтобы отобрать у него бокал с вином. – Ты мне не поверишь, – ответил он и оттолкнул мою руку. – Я тебе поверю. – Я пытался убедить его по-хорошему, потому что хотел, чтобы он высказал все наболевшее. – Я влюбился в императрицу. – В кого? – В императрицу. – Ты напился пьян. Пойдем, я отвезу тебя домой. – Я не напился, я не пьян. Сейчас я трезвее трезвого. Когда мы в подземном дворце Хуй-лин впервые узрели нефритовое тело императрицы, она меня очаровала. Вожделение влечет меня к ней как магнит. За всю свою жизнь я никогда не видел такой красивой женщины. Когда мы вернулись в Шанхай, я много раз ходил любоваться ею в одиночестве. Когда я пожирал ее глазами, то всегда думал, что передо мной спящая женщина, а не холодный труп. Я любовался ею, хотя, как выпускник медицинского факультета университета, должен был понимать, что она мертва. По-моему, перед нею моя жизнь – абсолютное ничтожество, а она сама – бессмертная богиня, да, именно богиня. Я люблю ее, я преклоняюсь перед ней. Я совершил коленопреклонение и отдал ей поклоны, я могу умереть за нее, принести ей в дар свою жизнь как жертвоприношение. – Ты сошел с ума. – Я знаю, поверить мне ты не способен. В тот вечер меня охватил страстный порыв обнять и приласкать ее. В подвале я был один. Я сам открыл стеклянный гроб. Я обнял ее тело и прильнул к нему, хотя оно было холодным как лед. Но я почувствовал то же самое, как если бы я обнял свою жену. Словно вспомнив о чем-то, я осмелел и поднял ее смеженные веки. О Небо! По-моему, она смотрела на меня. У меня было такое же чувство, как сейчас, когда ты смотришь на меня. Ее глазные яблоки прекрасно сохранились, а зрачки, хотя и не реагировали на свет, были как у обычных – живых – людей. Ее глаза сияли светом, живым светом. И вдруг я увидел, что в уголках ее глаз начались изменения: глазницы внизу увлажнились, появилась жидкость, она потекла из глаз и пролилась струйкой на щеки. От страха я задрожал всем телом, ноги меня не слушались. Рукой я стер эту жидкость, она оказалась теплой. Я попробовал ее на вкус: соленая. О Небо! Это же слезы, человеческие слезы. Насколько я разбираюсь в медицине, это никоим образом не могло быть трупной жидкостью, без сомнения, это были слезы, вытекшие из ее нормально функционировавших слезных каналов. Извини, я больше ничего не скажу. После этих слов Ян Цзысу ушел из ресторана, ушел один. Тогда я предположил, что он просто слишком много выпил и, захмелев, наболтал чепухи. Я никак не думал, что через два дня его найдут мертвым в подвале. Он умер перед останками императрицы. Заключение расследования 1. Вышеприведенные показания фальшивы и ложны, это бредни для смущения умов. Чжан Кай отстраняется от должности и навечно лишается права занимать посты на государственной службе. 2. Что касается мотивов смерти обоих, Дуаньму Июня и Ян Цзысу, предлагаем временно публично заявить, что чрезмерное переутомление на службе привело к душевному кризису и самоубийству. 3. Лабораторию Дуаньму Июня немедленно расформировать. 4. Эксперимент ALTпрекратить. 5. Останки императрицы Тунчжи временно оставить на хранении в подвале. Китайская Республика, 34 год, 20 ноября. Казенная печать.
Я вернул этот документ в стопку докладов об эксперименте ALT. Тщательно просмотрев все остальные бумаги, мы больше не обнаружили ничего интересного. Документы, датированные декабрем 1945 года, были в основном отчетами о ликвидации лаборатории, и в них уже не упоминалось об останках императрицы.Тут острое чувство голода напомнило мне о времени. Мы просидели здесь целый день, забыли даже пообедать, а сейчас служащие архива уже собирались домой. Мы с Е Сяо тоже ушли и решили немедленно где-то перекусить.За едой я спросил Е Сяо:– Завтра пойдем в архив?– Нет, завтра мы будем искать императрицу. – Он произнес это так буднично, как если бы мы собирались искать потерявшийся портфель.Кажется, Е Сяо пришла в голову какая-то идея.А за окном – шанхайская зима. ДЕСЯТОЕ ФЕВРАЛЯ Это было мрачное черное пятиэтажное здание. В нем не было той мишурной роскоши, которая отличает дворцы на шанхайской набережной Банде или на Нанкин-роуд, и не было той изысканности, которая свойственна уютным коттеджам на авеню Хуайхайлу. Этот огромный черный дом производил гнетущее впечатление, словно посреди городских улиц возвысился мрачный средневековый замок. Кроме меня и Е Сяо, никто из прохожих не обращал на него ни малейшего внимания.На табличке было написано: Наньхулу, № 125.Е Сяо сказал мне:– До освобождения здесь значилось: Тунтяньлу, номер семьдесят девять.– Это же адрес лаборатории Дуаньму Июня из его рабочего дневника, – вспомнил я.– Да, я выяснил, что лаборатория была именно здесь. Это здание построили японцы в 1942 году. Тогда здесь размещалась охранка японской армии. После победы Сопротивления национальное правительство разместило здесь научно-исследовательские учреждения министерства здравоохранения административного юаня. Одним из таких учреждений и была лаборатория Дуаньму Июня. Помнишь, вчера мы прочитали в «Докладе о расследовании случаев гибели людей в ходе эксперимента ALT», что эксперимент был прекращен, а останки императрицы временно оставлены в подвале?– Теперь я понимаю, почему ты сказал, что сегодня пойдем к императрице.– Посмотрим, повезет нам или нет: вероятность не более десяти процентов. В документах написано, что останки были оставлены в подвале временно, а более поздних записей в архиве нет. Возможно, после ликвидации лаборатории тело просто уничтожили иди при отступлении увезли на Тайвань. Кроме того, мы не можем исключить и того, что впоследствии останки императрицы переместили в другое место.– Хотелось бы, чтобы императрица была здесь, – сказал я, оглядываясь на мрачную черную ограду вокруг здания и пытаясь сдержать тревожное сердцебиение.Мы с Е Сяо вошли внутрь. Теперь здесь располагались офисы различных наших и зарубежных фирм. Людей в коридорах было мало, большое здание казалось пустынным. Мы нашли работников хозяйственного управления. Е Сяо предъявил им свое служебное удостоверение и начал расспрашивать о том, что сейчас хранится в подвале. Эти люди работали здесь недавно, поэтому толком ничего сказать не могли. Наконец Е Сяо попросил проводить нас в подвал.– Подвал никогда не открывается, что там – никто не знает, но если вы желаете его осмотреть – пожалуйста.С этими словами завхоз извлек из сейфа большой тяжелый ключ.– Сто лет им не пользовались, не знаю, сумею ли открыть. Мне идти с вами, или вы хотите открыть сами?– Сами пойдем и откроем. Спасибо вам за содействие. – Е Сяо взял ключ и повел меня в дальний конец коридора.Дверь была стальная, на вид очень прочная. Е Сяо вставил ключ. За долгие годы замок проржавел, все же ключ со скрипом повернулся, и массивная дверь открылась.Сразу за дверью оказалась лестница, ведущая вниз. Впереди стоял сплошной мрак, разглядеть что-либо было невозможно, из глубины тянуло холодом. Я решил продемонстрировать свою отвагу и смело двинулся вниз по лестнице, но Е Сяо удержал меня. Он пошарил рукой по стене рядом с дверью и оказался прав: щелчок выключателя – в глубине подвала блеснул свет. Скорчив смешную гримасу, Е Сяо назидательным тоном сказал:– Вот теперь пойдем.– Хорошо, спускаемся.Е Сяо пошел первым, а я – следом за ним.Лестница была широкая – по ней могли идти шеренгой человек шесть. С обеих сторон – холодные каменные стены с осыпавшейся штукатуркой. Я осторожно спускался по высоким ступеням, ориентируясь на слабый огонек впереди. Наконец мы увидели источник желтоватого света – тусклую электрическую лампочку. Лестница по-прежнему вела вниз, и мы продолжили спуск. Я подумал, что сейчас мы находимся на глубине более десяти метров от поверхности земли.– Почему подвал такой глубокий? – не удержавшись, спросил я.Звук моего голоса породил в этом подземелье такое гулкое эхо, что от неожиданности я споткнулся и едва не упал, но Е Сяо успел подхватить меня:– Осторожно. Этот подвал, как и весь дом, построили японцы. Я же говорил, здесь раньше была их охранка. Наверняка все это соорудили для каких-то особых целей, например, здесь могла быть подземная тюрьма или бомбоубежище. Поэтому подвал такой глубокий и просторный.Какое простое объяснение. Мой страх сразу куда-то улетучился.Мы продолжили спуск по лестнице, миновали по пути еще несколько желтоватых электрических ламп. Вдруг я вспомнил, что прочитал вчера в рабочем дневнике Дуаньму Июня: он поместил останки императрицы в подвале, потому что условия здесь соответствуют обстановке подземного дворца Хуйлин. От этого во мне опять все похолодело. Неудивительно, что Дуаньму Июнь выбрал такое место. У меня возникло ощущение, будто я спускаюсь в могилу. Ощущение было такое же, как на последнем этапе игры в лабиринт на сайте «Блуждающие души древних могил». Здесь тоже обитали духи. Могильный холод, мрак, подземелье – миражи страха и ужаса. От всего этого у меня заныло под ложечкой.Мы с Е Сяо старались не шуметь, даже затаили дыхание, в тишине были слышны только наши шаги и их гулкое эхо. Точно такой же звук преследовал меня в лабиринте. По-моему, в подобных обстоятельствах у любого человека могло возникнуть ощущение, что он спускается в могилу, а сам он – грабитель могил. В древности грабители могил обычно шли на дело вдвоем, причем чаще всего это были родственники, например, такая пара, как мы с Е Сяо. Сам не знаю, отчего я подумал об этом. Кстати, цель нашей экспедиции – в общем-то самая грабительская: мы собрались потревожить покой императрицы. «Она – в – подземном – дворце», – опять послышался мне тихий, как дыхание, шепот.Здесь ли императрица?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28