— Видите ли… я убежала…— В самом деле?Он дулом револьвера указал на автомобиль — массивный «роллс-ройс» самой лучшей модели.— По всей видимости, дальше вы все равно бежать не сможете. Посмотрите на свои ноги. Садитесь в машину, дорогая.Он переложил револьвер в другую руку, открыл дверцу машины, жестом пригласил Кристиан. Она повиновалась, не в силах сопротивляться.— Как вас зовут?— Кристиан. Кристиан Уинтер.— Красивое имя. Судя по акценту, вы англичанка.Незнакомец также говорил с едва заметным акцентом. Скорее всего он не американец, подумала Кристиан.— Да, — ответила она на его вопрос.— Как интересно!Он сел в машину рядом с ней, насвистывая сквозь зубы какой-то странный мотив всего из двух нот. Усевшись, он открыл отделение для перчаток и, к величайшему облегчению Кристиан, положил туда револьвер.— Он заряжен?— Ну разумеется. Какой смысл держать незаряженный револьвер? Но пока он мне больше не нужен.Он снова включил фары. У ворот, как часовой, черный на фоне черной ночи, стоял огромный доберман.Кристиан содрогнулась.— А, так вот кто это! Я чувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Я так испугалась.— Бояться нечего. Если бы вы попытались выйти, Хэнзел бы вас не отпустил. Держал бы до моего возвращения. Но это хорошо воспитанная, вежливая собака. Он не причинил бы вам никакого вреда. Просто ждал бы моей команды. А потом отпустил бы вас… Или убил, если бы я счел, что вы представляете опасность.Хэнзел шел впереди машины, и в свете фар были хорошо видны ритмичные движения его крепких, словно стальных лап. В ужасе взглянула Кристиан на безмятежный профиль человека, сидевшего рядом.— Но… я совсем не опасна.Он пожал плечами:— Те милые крошки, которые в прошлом году совершили злодейское убийство из-за Чарли Мэнсона, тоже не выглядели опасными. Это произошло неподалеку, всего в миле отсюда. Вот и приходится носить с собой заряженный пистолет и принимать другие меры предосторожности. Жаль, конечно, но так уж устроен мир.Они подъехали к ярко освещенному входу белого каменного дома в георгианском стиле. Дверь открылась как будто по мановению волшебной палочки, и на крыльце показалась мужская фигура в черных брюках и белой куртке.Незнакомец помог Кристиан выйти из машины и повел вверх по ступеням крыльца. Хэнзел неотступно следовал рядом, почти касаясь ее ног.— Добрый вечер, сэр, — произнес слуга.— Добрый вечер, Пьер.Он обернулся к Кристиан:— Входите же, дорогая.Хэнзел остановился перед дверью, а затем по свистку хозяина исчез в темноте. Кристиан едва успела в последний раз взглянуть на его стальные лапы.— Вас, наверное, порадует, если я скажу, что Хэнзел останется на улице. Его место там. Пьер, как видишь, у нас гости. Принеси, пожалуйста, в маленький кабинет бутылку бренди, мою аптечку и теплую воду. Машину не убирай. Она мне еще понадобится.— Да, сэр. — Слуга чуть заметно поклонился и бесшумно вышел.— Ну, моя дорогая… — Внезапно незнакомец наклонился вперед и подхватил Кристиан на руки, с силой, неожиданной для такого небольшого человека. — Пожалуйста, не сочтите меня невежливым, но вы пачкаете кровью один из моих лучших ковров.Второй раз за сегодняшний вечер мужчина нес Кристиан на руках, но сейчас ей совсем не было страшно.Она даже успела оценить великолепие холла, обставленного с изысканным вкусом и воображением антикварной европейской мебелью и украшенного старинными коврами.Он пронес ее по коридору. Открыл дверь в небольшую уютную комнату, стены которой были увешаны книжными полками.— Ну вот.Мужчина осторожно опустил Кристиан в глубокое кожаное темно-бордовое кресло, пододвинул ей под ноги оттоманку того же цвета и встал рядом, испытующе глядя на нее.— Сейчас вы мне расскажете, от кого бежали и почему. Должен признаться, что вы — самое интригующее приключение из всего, что случилось в моей жизни за последнее время, и я вам очень за это благодарен.Кристиан смотрела на незнакомца с любопытством.Почему-то она совершенно не боялась этого человека, несмотря на все, что с ней произошло, несмотря на пережитое потрясение, на револьвер, на страшного Хэнзела, на то, что ее форменным образом похитили. Сейчас она не чувствовала абсолютно никакого страха, тогда как еще час назад, с Томми… На секунду она снова пережила тот ужас и содрогнулась.Возможно, она сейчас чувствует себя в безопасности потому, что он приказал Пьеру не убирать машину в гараж. А может быть, потому, что он такой старый… Ему, наверное, при всей его поджарой фигуре и юношеской силе, не меньше шестидесяти. Кристиан оглядела безукоризненный черный вечерний костюм, ослепительно белую накрахмаленную рубашку, черный галстук. Перевела взгляд на правильные черты лица с орлиным носом, на густые серебристые волосы. Глаза окружены сетью глубоких морщинок — наверное, часто смеется. От незнакомца исходило ощущение комфорта, благосостояния и безопасности. Вот бы ей такого отца, подумала Кристиан. А испытующего взгляда бледно-голубых глаз цвета зимнего неба Кристиан так и не заметила.— Ох простите меня, дорогая! Как это невежливо с моей стороны. Я уже знаю ваше имя, а вы моего еще не знаете. Я Эрнест Уэкслер. Добро пожаловать в мой дом.Сейчас я займусь вашими бедными ножками, потом налью вам немного бренди — вы все еще нервничаете, а бренди в таких случаях очень помогает, — потом отвезу вас, куда скажете. Конечно, вы можете остаться здесь, но вы так молоды и прекрасны, и, я думаю, те, кто за вас в ответе, будут беспокоиться. А… благодарю вас, Пьер. Поставьте на стол, пожалуйста. И подайте мне эту чашку.С невозмутимым видом, будто для него все происходящее — дело обычное, Пьер поставил на стол серебряный поднос с двумя изящными рюмками, бутылкой «Корвуазье», ножницами, бинтом, марлевыми салфетками, с ловкостью жонглера подал желтую пластмассовую чашку с теплой водой, после чего поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.Уэкслер принялся за дело.— Судя по всему: по виду вашего весьма изысканного платья и вашему общему состоянию, — на вас напали, и вы убежали. — Он взглянул на ее кровоточащие ноги, точным движением промокнул раны ватным тампоном. — Здорово вы их поранили. Потерпите, немного пощиплет. Ничего не могу поделать.Кристиан поморщилась от боли. Осторожными и умелыми движениями Уэкслер наложил повязки. Ей сразу стало легче.— Ну вот, — удовлетворенно произнес он. — Теперь все в порядке. Правда, день-два придется посидеть дома. И уж больше не бегайте босиком.Он налил немного бренди в одну из рюмок и подал ей. Поднял свою рюмку.— Сейчас вы почувствуете себя лучше. За вас, моя дорогая. За радугу с золотыми краями. Только пейте осторожно.Бренди словно взорвалось у нее в желудке, и это было восхитительное ощущение.— Мистер Уэкслер, — застенчиво произнесла Кристиан, — спасибо вам за вашу доброту. Я вовсе не хочу причинять вам беспокойство.Уэкслер галантно улыбнулся:— Мне это только приятно. Ну а теперь мне бы хотелось узнать о вас побольше. Например, кто тот молодой человек — я ведь прав, не так ли? — кто тот молодой человек, который доставил вам столько неприятностей?Может быть, кто-нибудь из наших соседей?— Да, наверное. Скорее всего мне не удалось далеко убежать. Его зовут Томми Миллер. Ему семнадцать лет, так же как и мне.— А… это не тот ли светловолосый молодой человек, который гоняет, как сумасшедший, на «мерседесе»?— Да. Он…— В таком случае недолго он будет здесь гонять и беспокоить людей.Мистер Уэкслер поднял свою рюмку, внимательно осмотрел, понюхал коньяк, отпил, блаженно вздохнул, поставил рюмку.— Ну, как вы себя чувствуете, дорогая? Лучше?— О да, спасибо.— Я как-то видел его мать. Ужасная женщина!Когда-то она работала фотомоделью. Много раз выходила замуж, и с каждым разом все удачнее. А что, скажите на милость, вы делали с молодым Миллером?— Он мне показался таким милым в начале нашего знакомства. Я познакомилась с ним на вечеринке в том доме, где сейчас живу. Мы с ним играли в теннис. А сегодня мы победили в турнире… — Она остановилась.Только сегодня, а кажется, что это было давным-давно. — Мы победили. А потом…Снова нахлынули воспоминания. Осколки разбитого бокала на черно-белых изразцах. Жуткая спальня матери Томми. То, как она боролась с ним на постели, как потом бежала из его дома. Слезы хлынули у нее из глаз.— О, мистер Уэкслер! — Она громко разрыдалась.Уэкслер наклонился, взял ее руки в свои.— Моя дорогая! Что, это было так ужасно? Ну расскажите же мне. Этого мерзавца следует убить. Нет, еще лучше — кастрировать.Кристиан вздрогнула, сглотнула слюну.— Нет-нет! Понимаете… вначале все было так… в общем, мы выиграли матч… — Она захлебнулась слезами. — Мы выиграли, — простонала сквозь рыдания.Он погладил ее по голове.— Да, это прекрасно. Но…— Я выиграла приз!Кристиан внезапно вспомнила о своей сумочке, которая осталась там, на огромном мраморном обеденном столе.Уэкслер поспешно налил ей еще бренди. Кристиан отпила большой глоток и поперхнулась. Он похлопал ее по спине.— Ну-ну, дорогая. Давайте начнем сначала; Итак, вы выиграли приз.— Да, такую прелестную серебряную статуэтку.И чек на сто долларов! У меня никогда таких денег не было. Но все это осталось там, в его доме. А я не могу туда вернуться. Ни за что на свете!Уэкслер стоял, покачиваясь на каблуках, внимательно глядя на нее. Потом внезапно расхохотался:— О Господи! Если бы все наши проблемы так легко разрешались.Кристиан не отрываясь смотрела на него опухшими от слез глазами.— Вы хотите сказать, что можете забрать мой приз оттуда?— Конечно, могу. Завтра же вы его получите.— О, мистер Уэкслер! Если бы вы только знали, что это для меня значит!— Не беспокойтесь больше об этом, дорогая. Уверяю вас, мне это доставит удовольствие.Он улыбнулся. Глаза сверкнули холодом.Неизвестно почему, Кристиан внезапно почувствовала жалость к бедняге Томми Миллеру.Изабель медленно поднималась по лестнице. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой усталой. Болела каждая мышца, каждая клеточка. Как изможденное животное, стремилась она поскорее добраться до берлоги, чтобы восстановить силы.Только бы Кристиан уже спала, только бы не дожидались ее с рассказами о Томми Миллере. Боже, молила она, сделай так, чтобы Кристиан уже заснула. Тогда она, Изабель, сможет наконец остаться наедине с собой в своей чистой прохладной постели. Закрыть глаза и забыть обо всем до завтрашнего утра.Но вот забыть как раз не получалось. Снова и снова вспоминались все подробности этой ночи.Не было места на ее теле, куда бы не добрались руки Дэвиса. Ласкали, ощупывали, раскрывали, исследовали… делали с ней такое, о чем Изабель и подумать никогда не могла. Сначала она сконфуженно уклонялась от его прикосновений, но Дэвис в конце концов преодолел ее стыдливость. Разгоряченная, вся в поту, забыв обо всем на свете, она тянулась к его рукам. Он раздвинул ей бедра, стал целовать ее там, где до этого причинил боль. Язык его проникал глубоко внутрь. Непроизвольно Изабель застонала от наслаждения, вцепилась ему в волосы, изогнувшись, потянулась к его жадному рту. Потом он захотел, чтобы она проделала то же самое с ним. И пока она нерешительно и не очень охотно исполняла его желание, он ласкал ее так, что довел до оргазма.Изабель вспыхнула в темноте при этих воспоминаниях. Она не могла понять, что с ней происходит. Столкнувшись внезапно с неведомыми до этого ощущениями и эмоциями, она чувствовала себя потерянной, как путник, оказавшийся в незнакомом месте без карты. Ей хотелось плакать. Столько всего произошло с ней за такое короткое время…Она не хочет, не хочет быть чувственной! Не хочет быть мягкой и податливой. Ей совершенно не нужно это желание отдавать себя другому человеку. Ей все это ни к чему. Такие эмоции опасны. Они могут помешать ей добиться своей цели.И в то же время какая-то часть ее существа жаждала любви, которой до этого не знала.Изабель будто разрывалась на части. Бесполезно пытаться сейчас что-либо понять, сказала она себе. По крайней мере теперь она стала клиенткой агентства Уиттэкера «Ищем таланты». Это все, что ей нужно. Все, чего она добивалась. Наконец-то она вышла на свою дорогу в жизни. А любовь — это роскошь. С ней придется подождать. Впрочем… до сих пор она жила не настолько замкнуто, чтобы не слышать рассказов о кушетках для молодых актрис. Изабель напомнила себе — то, что сегодня произошло с ней, в Голливуде случается сплошь и рядом.Не стоит делать из мухи слона. Для Дэвиса Уиттэкера она очередная хорошенькая девочка, которую он использует, потом разрекламирует и сделает на ней деньги. Если повезет. Сегодняшнее происшествие для него не более чем сделка.Что же касается ее… Прежде всего необходимо решить, как добыть денег. Но не сейчас. Утром.Медленно, словно ноги ее были налиты свинцом, она прошла по коридору, подошла к дверям своей комнаты.Увидела внизу полоску света. О Господи, Кристиан не спит!Устало открыла дверь.Однако Кристиан в комнате не было. Навстречу Изабель поднялась Стюарт. Глаза ее горели ненавистью.— Ну ты, сука! Что ты делала с Дэвисом? Говори!Изабель, остолбенев, замерла у двери. Стюарт ведь должна была уехать на пикник в Малибу, на всю ночь.— Почему ты дома? И где Кристиан?Стюарт, казалось, ее не слышала.— Я видела машину Дэвиса у нашего дома. Я вас видела. Где вы были? В клубе тебя не было. Я туда заезжала, мне сказали, что ты уехала сразу после финала, где-то в пять часов.— Я… в общем… Знаешь, Стюарт, я ужасно устала.Может быть, завтра поговорим?Стюарт вскочила на ноги. Глаза ее угрожающе сверкнули.— Ты, кажется, забыла о том, что Дэвис мой, что я его хочу! И что это мой дом.— Ну хорошо. Слушай… сначала мы поехали на пляж… освежиться. Все вместе. Потом… потом мы поехали на пикник, куда-то в горы. Потом Дэвис отвез меня домой.— Ну да, конечно, — цинично произнесла Стюарт, оглядев ее с головы до ног.О Боже, подумала Изабель, неужели это видно?! Неужели Стюарт догадалась, чем они с Дэвисом занимались? Душ, конечно, принять не удалось. Дэвис пользовался маленькой ванной комнатой в конце холла. Войдя туда, Изабель увидела при свете голой лампочки полчища тараканов и, вскрикнув в ужасе, выскочила вон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53