Но не успела она об этом подумать, как Золтан взял ее за руку и сказал:
— Думаю, будет лучше, если мы пообедаем сегодня в каком-нибудь ресторане.
Она смотрела на него, и сердце ее радостно забилось при мысли, что он хочет этот вечер провести вместе с нею. Однако вдруг ей пришло в голову, что он боится пробовать английскую кухню в ее исполнении. Обидно, конечно, но почему она так разволновалась?
— Э… звучит неплохо. Но как же Фрида и Освальд? Бедной женщине придется…
— Освальд — отличный повар, поверьте мне, — возразил хозяин дома.
— Ну, тогда все в порядке, — успокоилась она. И только очутившись в своей комнате, позволила себе улыбнуться. Я пойду сегодня с Золтаном в ресторан! Ах, как же мне этого хочется!
Элла чувствовала необычайный подъем от того, что пойдет в ресторан с Золтаном Фа-зекашем. Раньше она никогда не испытывала подобных чувств. Она частенько обедала в небольшой компании своих друзей и даже вдвоем с Джереми Крейвеном или с Берти Меррименом. Обоих молодых людей она знала чуть ли не с пеленок, но ни один из них, несмотря на общепризнанное обаяние, не вызывал в ней такого отклика.
Элла приняла душ, вымыла голову и успокоилась. Потом заглянула в гардероб, размышляя, что бы сегодня надеть. Вечернее платье или можно обойтись повседневным? Куда Золтан меня поведет? Эх, надо было раньше спросить…
В конце концов она разозлилась на саму себя: когда еще меня так занимал выбор туалета? Она надела нейтральное платье из темно-зеленого бархата с глубоким вырезом на спине, открывавшим ее нежную белую кожу. Потом украсила шею двойной нитью жемчуга — подарком родителей ко дню ее рождения.
Уже собираясь выйти из комнаты, девушка почувствовала, что почему-то ужасно нервничает. Ее взгляд упал на туалетный столик, где лежала маленькая картина, которую Золтан купил сегодня для лее. Внезапно вспомнив, каким прекрасным был этот день и каким приятным собеседником был Золтан, она успокоилась. С улыбкой на губах она взяла сумочку и вышла за дверь.
Элла спускалась по лестнице, когда в холле появился Золтан, увидел ее и резко остановился. Сердце Эллы забилось сильнее, и она тоже застыла на месте.
— Могу я сказать нечто совершенно очевидное? Вы прекрасны, — произнес он торжественным тоном, по-прежнему стоя на месте и не сводя с нее глаз.
Элла хотела было отшутиться: «Можете, в любое время», но слова застряли у нее в горле, и все, что ей удалось вымолвить, было тихое:
— Спасибо.
Золтан привез ее в один из самых известных будапештских ресторанов — «У Гунделя», расположенный в городском парке недалеко от площади Героев, где она гуляла накануне. Швейцар провел их через приемную в гардероб, а оттуда распорядитель проводил их в отдельный кабинет.
Вечер, с самого начала обещавший быть особенным, с каждой минутой нравился ей все больше. И виной тому был мужчина, сидевший напротив. Элла едва замечала, какие блюда ей подают, и, пока секстет музыкантов наигрывал цыганскую музыку, поглядывала на Золтана Фазекаша. Он мог бы опьянить сильнее, чем венгерское «Pinot Noir», которое они пили, — если бы, конечно, она ему позволила.
Но эта мысль показалась ей абсолютно нелепой. Для начала Золтан дал бы понять, что видит во мне нечто большее, нежели просто существо женского пола, с которым вынужден некоторое время общаться.
То, что он привез меня сюда обедать, ничего еще не значит, ведь у него заболела экономка. А то, что он считает меня красивой, говорит о том, что он смотрит на меня глазами художника, изучающего натуру.
Вокруг лилась цыганская музыка, и Элла никак не могла успокоиться. Подошел внимательный официант и наполнил ее бокал.
— Кёсёнём, — прошептала Элла и сделала над собой невероятное усилие, чтобы перестать думать о Золтане и сосредоточиться на цветах, стоящих на столе, в мягком освещении… И вдруг Золтан сказал нечто такое, от чего она снова заволновалась.
— Ну а теперь, — произнес он светским тоном, — вы раздумали уезжать?
Она взглянула на него, пытаясь понять, что он имеет в виду. Однако уже через секунду нашла выход из положения.
— О, я думала, вы забыли, — улыбнулась она, понимая, что этот потрясающий мужчина ничего не забыл и хочет продолжить разговор, оборвавший еще вчера за завтраком.
— Итак… — улыбнулся он в ответ, и Элла поняла, что он не отступит, пока не узнает, почему она приехала позировать для портрета, если с самого начала была настроена против этого.
Элла замялась, и тут ей в голову пришел вопрос, который она хотела задать еще за ланчем.
— У вас есть братья или сестры? — спросила она и заметила, что от него не укрылась ее хитрость.
— Нет, — ответил он, внимательно глядя ей в глаза.
— Тогда вы, возможно, не знаете… Если ваш брат или сестра — в данном случае мой брат — попадает в неприятную ситуацию, наилучший вариант для вас — исчезнуть из дому на время, пока все не уляжется. — Ей вдруг захотелось рассказать ему все откровенно.
Несколько мгновений Золтан молча смотрел на нее, затем спросил:
— Ваши родители сердятся на вашего брата из-за какой-то истории, касающейся и вас?
— Только мой отец, — поправила она. — Моя мать — просто ангел.
— Понятно, — ответил Золтан и, глядя ей прямо в глаза, чтобы не позволить солгать, заключил: — Так что, если бы ваш брат не попал в «неприятную ситуацию», вы не приехали бы в Венгрию?
На секунду Элла смутилась.
— Вы тоже сердитесь на моего брата? — спросила она. — За то, что из-за него мне пришлось приехать сюда, — добавила она с лукавой улыбкой. Но когда, к ее радости, Золтан тоже улыбнулся, ее сердце забилось, и Элла почувствовала, что должна еще что — то добавить. — Как бы то ни было, но я здесь. Мне нужно… э… развеяться.
— Вы очень упрямы, — заключил он.
— Нет! — воскликнула девушка, но, заметив, что его правая бровь иронически изогнулась, добавила: — Ну, я должна… Давайте сменим тему?
В ответ он поднял свой бокал:
— Добро пожаловать в Венгрию, Арабелла.
Когда они вернулись домой, Элла была просто в восторге, она уже забыла, что еще совсем недавно не хотела ехать в Венгрию.
Пока Золтан запирал входную дверь, она остановилась в холле и, когда они пошли к лестнице, неожиданно почувствовала желание сказать ему, что ей нравится его страна и ей хотелось бы еще раз здесь побывать.
Возле двери в кабинет она внезапно обернулась и столкнулась с ним. Все слова мгновенно вылетели у нее из головы — Золтан подхватил ее за талию, чтобы она не упала. Элла застыла в растерянности.
Они оказались так близко друг к другу! Она чувствовала, что его руки обнимают ее, а ее руки обнимают его. Золтан нежно посмотрел в ее глубокие синие глаза, и губы их встретились.
Элла до этого целовалась, но так — никогда! Золтан крепко прижимал ее к себе и словно пил с губ ее душу. Затем оторвался от ее рта и стал осыпать поцелуями» лицо, опускаясь к шее и глубокому вырезу платья. Как они попали из холла в кабинет, Элла не помнила. Они снова целовались, и она осознала, что они полулежат на мягких подушках тахты и что рука Золтана нежно ласкает ее левую грудь.
— Ой… — пробормотала она и шевельнулась, чтобы остановить его.
Золтан мгновенно убрал руку с ее груди и хотя Элла тут же пожалела об этом, она почувствовала прилив сил и встала.
Художник тоже вскочил.
— За кого вы меня принимаете? — попыталась она улыбнуться. Она не хотела уходить, обидев Золтана, но ее спальня была сейчас куда надежнее, чем его кабинет, и она понимала, что должна поскорее уйти.
На одну секунду ей показалось, что они расстанутся врагами, так как лицо Золтана стало растерянным, даже недовольным.
— Вы когда-нибудь целовались раньше? — спросил он строго. И она поняла, что от него ничего не скроется.
— Я… думала, что да, — честно ответила она и, пока он стоял и изумленно смотрел на нее, сделала единственно верный поступок: улыбнулась.
Однако Золтан отошел от нее и заявил официальным тоном:
— Я думаю, мисс Арабелла Торнелоу, что вам лучше всего сейчас пойти и лечь спать.
Ей так хотелось что-нибудь ответить! Она мечтала поблагодарить его за чудесный вечер, за понимание, за согласие с тем, что ей надо уйти… Но ей так хотелось, чтобы он снова ее поцеловал!
Если он меня поцелует, то на этом все не закончится, я захочу большего, поняла она, взглянув на его красивый рот. Кроме того, она почувствовала, что, хотя Золтан умеет себя контролировать, его самоконтроль сейчас уже на пределе.
— Спокойной ночи, — быстро шепнула она и, чтобы не передумать, выбежала из комнаты.
Глава ПЯТАЯ
На следующее утро Элла проснулась задолго до рассвета. Всю ночь она вспоминала и заново переживала поцелуи Золтана. Неужели он прошлым вечером чуть было не соблазнил меня? Неужели этот обаятельный мужчина и тот маститый художник с холодными глазами, которого я встретила несколько дней назад, — один человек?
Но больше всего ее изумляло, что все это случилось именно с нею. У нее снова закружилась голова. Видимо, я давно уже хотела испытать страсть, только не подозревала об этом, а Золтан…
Но довольно. Она поднялась с кровати, решив отбросить все эти разлагающие мысли. Наступил новый день, надо умыться, одеться и пойти помочь Фриде. Обычно, когда Гвенни заболевала, Элла и ее мать всегда так поступали.
Однако пока она собиралась, вопрос о помощи отпал сам собой. Девушка вышла из комнаты и спустилась по лестнице, чувствуя, как сильно бьется ее сердце от желания снова увидеть Золтана.
Когда Элла вошла в столовую, он уже завтракал. Но сколько она ни старалась внушить себе, что будет держаться спокойно и вежливо, так, словно между ними ничего не произошло, она была не в своей тарелке. Вначале потому, что завтрак подавала служанка, которую она раньше не видела, а потом она встретилась взглядом с Золтаном, и ее захлестнули эмоции, к которым она была не готова. Элла поздоровалась хрипловатым, отрывистым голосом, и ее приветствие прозвучало весьма недружелюбно.
— Доброе утро, Арабелла. Вы хорошо спали? — спросил он, как и положено хозяину.
Он что, смеется? После его поцелуев! Неужели он не понимает, что я вообще заснуть не могла? Элла вспомнила о своем смятении, о долгих часах мучительных размышлений, на которые он ее обрек. А может, он считает, что для меня это не в новинку?
— Исключительно хорошо, — натянуто ответила она и, так как тема была исчерпана, взглянула на служанку. — Фриде сегодня не стало лучше?
— Это Надя, — представил Золтан служанку, и Элла ей улыбнулась. — Надя была в отпуске, — равнодушно объяснил он, налил в чашку кофе и протянул Элле.
Она поблагодарила, стараясь не смотреть на него. Выпив кофе и мысленно отругав себя за то, что стала слишком чувствительной и надо что-то срочно предпринять, она объявила:
— После завтрака я приду помогать Фриде, — Эта фраза прозвучала довольно, самоуверенно, поэтому Элла не удивилась, что Золтан не согласился с ее предложением.
— В этом нет необходимости!
Судя по всему, он и не догадывается, насколько болезненны приступы ревматизма.
— Фрида должна отдыхать, а не…
— Спасибо вам за участие, — прервал он и категорично добавил: — Фриде стало лучше этим утром, и ей будет неприятно, если вы возьмете на себя ее обязанности.
— Я не собираюсь ничего на себя брать! — взорвалась Элла, посылая ему рассерженный взгляд. И, чувствуя, что не в состоянии управлять собой, добавила: — Что, если мы ничего ей не скажем, просто я все буду делать сама?
К ее ужасу, пришлось выдержать еще один холодный и даже высокомерный взгляд.
— У вас это что, призвание? — съязвил он.
Как он смеет! — разозлилась Элла, но не успела ничего ответить, потому что вошла Надя с подносом горячих бутербродов. Может быть, Золтан решил, что подобными предложениями я пытаюсь опять напроситься на прогулку с ним?
— Кёсёнём, Надя, — улыбнулась она, обдумывая, как бы половчее доказать хозяину дома, что она вовсе не желает опять целый день шататься с ним по улицам Будапешта.
Отдавая должное угощению, Элла продолжала сверлить его взглядом. Однако неожиданно вспомнила, как губы Золтана касались ее рта… А он небось уже забыл обо всем!
От злости она тут же взяла себя в руки и скорее воинственным, нежели решительным тоном поинтересовалась:
— Вы начнете сегодня мой портрет?
Золтан посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом. Элла ожидала, что он скажет что-нибудь резкое, но, к ее удивлению, он холодно сообщил:
— Сегодня я решил перебраться в другую резиденцию.
— В другую резиденцию? — переспросила она, потрясенная настолько, что забыла о своей злости. — А где это?
— На берегу озера Балатон, около двух часов езды отсюда.
Элла смотрела на него растерянно, пытаясь собраться с мыслями.
— М-мы все туда едем? — наконец выдавила она.
— Надя останется здесь, — ответил он, затем вдруг поднялся и приказал: — Будьте готовы через час.
— Есть, полковник! — вскочила она. Однако Золтан молча двинулся к дверям, и ей показалось, что он усмехается. Хоть бы мне показалось! — заклинала она. Это будет уже слишком, если он начнет надо мной смеяться!
Но через час с четвертью от его веселья не осталось и следа. Они стояли в холле, и он окидывал ее чемоданы недобрым взглядом.
— Вы все свое имущество возите с собой? — саркастически спросил он, и Элла почувствовала, что ненавидит его таким.
Не придумав никакого ответа, она гневно посмотрела на него и подняла свои чемоданы, хотя и понимала, что зря это делает.
— Оставьте!
Элла выпрямилась, решив проигнорировать его слова и самостоятельно понести свой багаж, но вдруг неизвестно откуда появился Освальд и взял у нее из рук чемоданы.
— Фрида и Освальд не поедут с нами? — спросила она, уже сидя рядом с художником в машине.
— Они приедут позже, — коротко ответил он, и на этом разговор закончился.
Элла была очень раздражена. Так она никогда еще себя не чувствовала. Золтан оказался самым непредсказуемым человеком на свете!
Они ехали уже час в полном молчании, и ее взгляд снова и снова падал на его руки, державшие руль. Она невольно любовалась красивыми длинными пальцами художника, удивляясь, как человек с такими изысканными руками может быть таким грубияном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15