Если она вернется, он попросит прощения. Расскажет, каким был дураком. Он заставит ее поверить...
Если у него будет шанс.
Почему она не звонит?
Он опять схватил трубку и набрал номер миссис Грист.
– Мистер Вишневски! Я как раз собиралась позвонить вам...
– Элли? – В груди вспыхнула надежда.
– Нет, но мистер Ларсен хочет поговорить с вами...
Надежда превратилась в пепел.
– Скажите Ларри, чтобы он убирался к черту, – прорычал Гарек. – Я хочу, чтобы вы позвонили во все ближайшие больницы, нет ли у них женщины, соответствующей описанию Элли и поступившей в последние двадцать четыре часа...
– Да, мистер Вишневски, но...
– Никаких "но". Свяжитесь с полицией, не зафиксирован ли несчастный случай...
– Но мистер Ларсен сказал, что разговор пойдет об Элли...
– Элли? Что об Элли?
– Я точно не знаю, он только просит вас спуститься в конференц-зал и утверждает, что это важно.
Ларри что-то узнал? Она тоже там? Он нахмурился.
Когда Гарек вошел в конференц-зал, Элли он не увидел. Только каких-то бизнесменов в серых костюмах, с черными кейсами. Они напоминали клонов. Отличался от них лишь невысокий пожилой краснолицый мужчина в зеленом клетчатом пиджаке. Он сидел во главе дальнего от двери конца стола.
Мужчина показался знакомым, хотя Гареку понадобилась минута, чтобы вспомнить, кто он. Кэлвин Джей Хибберт, финансист, самый богатый представитель респектабельной семьи Хиббертов. Одна из его компаний конкурировала с "Вишневски индастриз" во время покупки "Лачленд".
– Ах, Гарек, наконец-то! Вы не представляете, что случилось...
– Мистер Гарек Вишневски? – заговорил один из "клонов". – Я Рекс Рэтскеллер, старший партнер юридической фирмы "Рэтскеллер, Брод и Кэмпбелл". Это мистер Брод, мистер Кэмпбелл и наши помощники.
Гарек слыхал об этой фирме. Штаб-квартира у нее в Филадельфии, она считается одной из лучших в стране.
– Вы здесь в связи с компанией "Лачленд"...
– "Лачленд"? – Адвокат, видимо, смутился. Потом коллега что-то прошептал ему на ухо. Морщины на лбу разгладились. – А, понимаю. Нет, мистер Вишневски, это не имеет отношения к вашему бизнесу. Нас наняли, чтобы обсудить брачный контракт...
Колокола загудели в ушах Гарека. Он больше не слышал, о чем говорил Рэтскеллер. Последние двадцать четыре часа он носился по городу – искал Элли. Наполовину сошел с ума от страха и тревоги. А она в это время нанимает свору адвокатов? И не просто адвокатов, а самых опытных, самых беспощадных, самых дорогих. Определенно, мир перевернулся.
Возбужденный голос Ларри пробился будто сквозь вату:
– Мистер Рэтскеллер заявляет, что у Элли есть свои деньги. Он заявляет...
– Ничего он не заявляет, – вмешался пожилой мужчина в зеленом пиджаке. – Он констатирует факты. Я Кэлвин Джей Хибберт. Элеанор Грасиела Хибберт Эрнандес – моя внучка. Она владеет состоянием, которое оценивается в двести миллионов долларов.
– Двести... миллионов! – У Ларри глаза полезли на лоб, он задыхался и почти утонул в кресле.
Мгновение все молчали. Тишину нарушали только шумные вздохи Ларри. Потом вдруг дверь распахнулась. В нее заглянула миниатюрная женщина с темными растрепанными локонами и большими голубыми глазами. Она вроде бы оторопела от такого количества мужчин, но потом увидела Хибберта.
– Дедушка? – выдохнула она. – Дедушка! – Она побежала и бросилась ему в объятия. Она обнимала его, смеялась, целовала. – Ради бога, дедушка, что ты тут делаешь?
Глава 17
Увидев Элли живой и невредимой, Гарек испытал огромное облегчение. Но длилось оно недолго. Гарек стиснул зубы. Она не обращала на него никакого внимания. Еще бы! Один из самых богатых людей в стране – ее дедушка.
– Мне позвонил твой кузен Роберто, – объяснял старик свое появление. – Похоже, молодой человек первый раз в жизни проявил здравый смысл. Он сказал, что моя единственная внучка выходит замуж.
– Прости, дедушка. Я сомневалась... – Элли виновато покраснела.
– И я приехал сюда. – Хибберт пренебрежительно махнул рукой, будто отметая ее объяснения, и неодобрительно оглядел Гарека. – Я хотел познакомиться с твоим женихом. Должен сказать, Элеанор, я не в восторге от твоего выбора...
– Дедушка...
– Но Роберто считает, что он лучше предыдущего. Во всяком случае, кажется, у него есть немного собственных денег. Мне не понравился тон брачного контракта. Но с другой стороны, и я не хочу, чтобы тебя обманули с твоим наследством.
– С каким наследством? – Улыбка ее исчезла, голос стал ледяным. – Ты же лишил меня наследства, помнишь?
Теперь наступила очередь Хибберта краснеть. Щеки его побагровели.
– Глупости, – фыркнул он. – Ты же знаешь, я просто рассердился.
– Но ты именно так наказал папу.
– Ну, – старик прорычал что-то неразборчивое, – я учусь на ошибках. Элеанор, ты все, что у меня есть.
– Ох, дедушка. – У нее повлажнели глаза.
– Мисс Хибберт, мне неприятно прерывать ваше трогательное воссоединение, – вмешался саркастический голос. – Но не могли бы вы поговорить со мной? Наедине.
Она подняла голову и увидела Гарека, который держал открытой дверь в маленький кабинет, примыкающий к конференц-залу. Она вошла туда, Гарек закрыл дверь и прислонился к ней, скрестив на груди руки.
– Ну? – требовательно гаркнул он.
– Что с тобой случилось? – Она неуверенно посмотрела на него. – Ты ужасно выглядишь.
– Элеанор, не уходи от темы.
– Полагаю, мне следовало раньше рассказать тебе... – Она теребила ремешок сумки.
– ТЫ ПОЛАГАЕШЬ? Когда ты собиралась сказать мне, что у тебя в банке лежат двести миллионов долларов?
– Это не так. Мы с дедушкой поссорились, и я уехала. Почти год я не видела его и не разговаривала с ним. Я не хотела жить так, как требовал он, и мне не нужны были его деньги. Он лишил меня наследства, и я была рада.
– Не похоже, что он собирается лишить тебя наследства.
– Видимо, он передумал.
– Но ты же знала, что будет так.
– На самом деле было совсем не похоже, что он может изменить решение. Он то же самое сделал с моим отцом. Мои родители жили в нищете, потому что дедушка не одобрял женитьбу папы на мексиканке-уборщице. Только когда мама и папа погибли, он взял меня к себе. И очень быстро дал понять, что мне придется жить под его контролем. Он проверял, как я учусь, проверял моих подруг, проверял даже мужчин, с которыми я встречалась. Когда я больше не могла выдержать, то уехала.
– Но ты так и не объяснила, почему не сказала мне об этом.
– Иногда люди меняют отношение ко мне, – она стрельнула в него взглядом, – когда узнают, как богат мой дедушка.
– Понимаю. Я должен верить, что ты любишь меня не из-за моих денег. Однако сама ты мне не доверяешь?
– Все не так! Мне это не казалось важным. Особенно после того, как дедушка лишил меня наследства. Я была бы счастлива, если бы все так и осталось. Деньги все портят.
– Глупости. – Гарек сделал шаг вперед. – Каждый должен иметь деньги, чтобы выжить. Деньги делают жизнь удобнее.
– Люди по-другому смотрят на меня, узнав о моих миллионах. Наверное, и ты тоже.
Гарек запротестовал, но вскоре замолчал. В ее словах была правда. В некотором смысле их отношения изменились. Он уже не богатый бизнесмен, спасающий бедную работящую девушку от жизни в нищете. Больше того, он это только сейчас понял, деньги не дают ему преимущества. Теперь у него нет чувства превосходства, и она не должна испытывать к нему благодарности. У нее больше денег, чем у него. Мысль не из приятных.
– Согласен, многое изменилось...
– Понимаю...
– Нет, ты не понимаешь. – Он взял ее за руку. – Я не могу отрицать, Элли, что люди теперь по-другому будут смотреть на нас. Но мои чувства к тебе не изменились.
– И какие же это чувства, Гарек?
Он стоял и молчал. А у Элли сердце разрывалось. Она шагнула к двери. В этот момент он заговорил.
– Картина, – очень тихо сказал он. – "Женщина в голубом". – Вначале она мне не нравилась. Я не видел в ней смысла. Цвета и линии казались случайными и необъяснимыми. Но чем больше я смотрел на нее, тем понятнее она становилась. Я оценил равновесие, которое связывало все элементы. И потом я оценил интенсивный голубой цвет. Такой яркий. Такой правдивый.
Он подошел к ней.
– Это ты, Элли. Правда? "Женщина в голубом" – это ты. Мне понадобилось много времени, чтобы понять. И наконец я понял. И теперь мне все ясно. – Он обнял ее за плечи и повернул лицом к себе. – Я сделал много глупых ошибок. Зачем я просил тебя подписать это дурацкое соглашение? Ты однажды уже дала мне второй шанс. Теперь я должен просить тебя в третий раз. Отношения, оказывается, такая сложная вещь. Но я буду учиться, потому что люблю тебя, Элли. Я люблю тебя и, если ты согласишься выйти за меня замуж, всю жизнь буду доказывать тебе это.
– Ох, Гарек. – Она потрясенно улыбнулась. – Я так люблю тебя.
Моментально она очутилась в его объятиях. Он целовал ее так, словно она важнее, дороже и прекраснее всех сокровищ мира.
– Ох, Гарек, – выдохнула Элли, когда они прервали поцелуй из-за нехватки кислорода, – давай отдадим адвокатам документы, а сами удерем.
– Какие документы? – Он убрал с ее лба темный локон.
– Которые подготовил Ларри. Я подумала и поняла, что позволила деньгам взять надо мной верх. Я слишком люблю тебя, чтобы позволить чему-то испортить нам жизнь. Вот контракт, я все подписала. – Она вытащила из сумки бумаги.
– Ты подписала, хотя я просил тебя не делать этого?
– Ты просил меня не подписывать? – Она удивленно смотрела на него.
– Да, в записке, которую оставил хозяину твоей квартиры. Ты не прочла ее?
– Я не была дома. Но это неважно. Давай отдадим все адвокатам.
– Контракт недействителен. Нам нужен новый.
– Почему?
– Чтобы защитить твое наследство.
– Я верю тебе.
– Пусть юристы копаются в денежных вопросах, а мы заключим наше собственное соглашение.
– Наше собственное соглашение? – Сдвинув брови, она наблюдала, как он достал из ящика стола лист бумаги и ручку и подвинул к ней. – Что ты имеешь в виду?
– Ты напишешь, что больше никогда не будешь водить меня на скучные лекции.
Улыбаясь, она покорно села и взяла ручку.
"Элеанор Грасиела Хибберт Эрнандес обещает никогда не водить Гарека Вишневски на скучные лекции.
Элеанор Грасиела Хибберт Эрнандес получает право выбирать произведения искусства для дома".
– Гмм. – Гарек притворился, что изучает эти строчки. – Согласен, если ты не будешь покупать их у Каспара.
– Даже для ванной? – лукаво улыбнулась она.
– Особенно для ванной.
– Очень хорошо, – засмеялась Элли. – Я хочу, чтобы мы провели рождественский вечер в моей семье.
– Не возражаю. – Он немного помолчал, потом медленно добавил: – Я бы хотел пригласить сестру и племянницу.
– Прекрасная идея, – улыбнулась Элли.
– Не уверен. Может быть, потом всю жизнь буду жалеть об этом.
– Не будешь, – твердо сказала она.
– Верю тебе. Кстати, я вспомнил... Ты никогда не будешь покупать мне галстуки.
– Я думала тебе нравится тот, что я подарила.
– Мне нравится. Поэтому я хочу, чтобы он висел у меня в шкафу.
– Хорошо, – подумав, согласилась она. – Но ты не должен покупать мне никаких ювелирных безделушек.
– Боюсь, я уже нарушил это правило. – Гарек достал из кармана маленькую коробочку и протянул ей. – Открой, Элли.
Дрожащими пальцами она подняла крышку, и у нее перехватило дыхание. Простое платиновое кольцо с прекрасно ограненным сапфиром.
– Ох, Гарек, какое красивое. Боюсь, придется на сей раз сделать исключение.
* * *
Немного спустя они вышли из кабинета в конференц-зал и направились к двери.
– Куда это вы? – нахмурился Хибберт.
– Дедушка, я выхожу замуж.
– А брачный контракт? – задохнулся Ларри.
– У нас с Элли есть собственное соглашение. – Гарек оглядел адвокатов. – А вы до полудня должны составить контракт, приемлемый для обеих сторон. Иначе все будете уволены.
Адвокаты с мрачными лицами вытащили из своих кейсов стопки бумаги.
– Любовь, – презрительно произнес один из них.
Хибберт смотрел в окно, сдвинув брови. Он собрался что-то сказать, но увидел Элли и Гарека, выходивших из парадного. От нетерпения Гарек не стал ждать лимузин, а остановил первое же такси. Когда они отъезжали, Хибберт заметил, что пара целуется.
– Да, – печально пробормотал он, – любовь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12