Один особо энергичный репортер поработал локтями и проложил себе дорогу к управляющему.
— Мистер Мэйджорс, скажите, кто, по-вашему, станет победителем этого состязания?
Ну как ответить на такой дурацкий вопрос? Мэйджорс в подобных случаях обычно улыбался и старался как можно более незаметно испариться, не показывая своего раздражения. Несомненно, покерный турнир удался на славу, но и сил на него было положено немало. Газетчики требовали к себе особого внимания. Операторы боролись за лучшее место, лучший план. Крупнейшие газеты и журналы наперебой предлагали значительную мзду за право эксклюзивного освещения мероприятия. Мэйджорсу пришлось изобрести особую тактику поведения, чтобы имя и репутация клуба не пострадали от этих акул пера. Он давал понять каждому, что именно ему оказывает предпочтение, и в то же время никому особой информации не предоставлял. Иногда Мэйджорс чувствовал себя запуганным политиком, который всем старается угодить.
Но в целом он был доволен собой. С Линдой все наладилось, по крайней мере на какое-то время. Прошлой ночью во время ужина о произошедшей ссоре не было сказано ни слова, а потом они занимались любовью, и это были чудесные мгновения.
Не давали покоя, держали в напряжении лишь проблемы с Тони Ринальди, его требование десяти процентов, да еще Нона Эдриан и пропавшие фишки.
Если бы не это, ничто не нарушало бы безмятежного течения мыслей Мэйджорса.
Он прошел за ограждение, закурил и несколько минут понаблюдал за игрой. Сейчас только три стола были заняты. Остальные участники турнира продулись. Правда, для игроков такого уровня это не совсем точное слово. Ведь они, освободив места за игровыми столами, распрощались не с последними деньгами и, если захотят, найдут еще достаточно средств, чтобы потешить свою страсть к азартной игре.
Билли Рэй играл сильно. Мэйджорс поймал его взгляд, и техасец подмигнул ему. Должно быть, он очень устал, подумал Брент, хотя держится здорово.
Он в отличной форме. Перед ним высится внушительная гора долларов, их гораздо больше, чем в начале игры.
По мнению Мэйджорса, личному мнению, которым он ни с кем не делился, победителем игры скорее всего станет Томпсон. Во всяком случае, он обязательно дойдет до финала.
Толпа, окружавшая площадку для игры, начала понемногу редеть. Выходные перед Днем труда всегда сложное, напряженное время для клуба, а эти оказались еще более насыщенными, чем обычно. Казалось, тысячи людей захотели лично понаблюдать за крупной игрой, поглазеть на игроков, способных рискнуть сумасшедшими деньгами, и на невообразимые вороха зеленых купюр на столах.
Мэйджорс счел необходимым устроить движение зрителей в покерном зале искусственно, как в музее.
Днем и вечером служители направляли потоки любопытствующих и порой напоминали:
— Пожалуйста, дайте возможность посмотреть и другим желающим. Пройдите сюда, сэр, если вам не трудно, благодарю вас. Проходите, господа.
Во время регулярных, раз в час, десятиминутных перерывов количество охранников в красной форме удваивали, потому что все деньги оставались на столах. Игрокам не разрешалось забирать их с собой даже на время шестичасового отдыха.
Но никаких неприятных инцидентов не происходило. Никто не пытался перепрыгнуть через ограждение и покуситься на доллары. Какие-то невзрачные личности в изрядном подпитии важно расхаживали по казино или, спотыкаясь, бродили по фойе и пытались внушить каждому встречному, что покерный турнир не настолько интересен и динамичен, как крап, и что он сам лично наверняка победил бы, если бы только захотел.
Подруги и жены игроков приехали сюда, чтобы наблюдать за своими мужчинами, примечать на их лицах признаки усталости и напряжения или, наоборот, свидетельства успеха и силы. Знакомые собирались в тесные группы и обсуждали шансы участников турнира. Ставки в игре были очень велики, настолько велики, что для некоторых проигрыш мог стать ощутимой потерей.
И ребятки из налоговой службы тут крутились, переписывали или запоминали имена участников и выжидали момент, чтобы вцепиться в победителя.
Мэйджорс в последний раз взглянул на игроков.
Он снова поймал взгляд Билли Рэя и, улыбнувшись, кивнул ему. Вышел за канаты и двинулся по направлению к концертному холлу.
Полночь. Пришло время встретиться с Линдой.
В этот поздний час Билли Рэй был вполне доволен собой. Теперь он играл за одним столом с седеньким Уордом Слейтером и новым игроком, Доном Шейдом. Фред Уайли, как и Айра Макфи, слишком быстро спекся. Карты совсем не шли к нему.
Толстяк Шейд очень старался казаться веселым и общительным, но у него это плохо получалось. Словно спохватившись, он начинал улыбаться, но по большей части действовал быстро и беспощадно, как голодная акула. Уорд Слейтер продолжал играть довольно неплохо, во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы не вылететь. Он действовал азартно и решительно. Иногда у него были приличные карты на руках, иногда не очень, но Билли Рэю никак не удавалось догадаться, блефует Слейтер или нет. Его манера игры была настолько необычной, нетрадиционной, что всем остальным приходилось приспосабливаться к его стилю.
Билли Рэй чувствовал усталость. Он разулся и шевелил под столом пальцами ног. Сейчас он ничего не пил, кроме воды со льдом или имбирного пива. Бурбон слишком туманил уставший мозг. Томпсону казалось, что они сидят за этим столом, не вставая, уже чуть ли не месяц и играют уже совсем буднично, без всякого торжества и волнения объявляют покер и выкладывают карты.
— О, десятка. Все играют?
— Выигрывает стрит, старшая карта — король.
— Я-то думал, у вас три десятки.
— Такого быть не могло, ведь у меня их две.
Еще одна тысяча добавилась. Неплохо. Тридцать четыре штуки, а Уорду Слейтеру на этот раз не повезло. Этот мелкий гаденыш еще два раза надул всех, удачно блефовал, но теперь его время кончилось. Если Слейтер снова вздумает проделать такой фокус, это будет его последний маневр. Томпсон усмехнулся в душе и отхлебнул воды. Уголок рта Слейтера задергался. Билли Рэй замечал уже дважды подобное подергивание, и как раз тогда, когда подозревал Уорда Слейтера в блефе. Это не случайно. Когда-то Билли Рэй знавал одного человека, который отлично играл в карты, но при этом у него был один совершенно неискоренимый недостаток. Когда к нему приходили хорошие карты, он начинал часто-часто моргать. Это предательское моргание для соперника, умеющего читать по чужим лицам, — прямое указание, подсказка. А Билли Рэй всегда внимательно изучал привычки, манеру поведения своих партнеров.
Вот сейчас наступил идеальный момент для блефа, насмешливо подумал Билли Рэй. Все вялые, полусонные, который час сидят за столом, делают ставки автоматически, словно зомби. В игре есть какой-то завораживающий, усыпляющий ритм. И Билли Рэй точно знал, что Слейтер не упускает все это из виду и пока до поры до времени скрывается, как дикий кот в зарослях, выжидая удобного момента, чтобы наброситься на свою жертву.
И Билли Рэй был наготове, когда этот момент наступил.
— Поднимаю ставку на пять сотен, — спокойно заявил Слейтер, помахивая купюрами. Перед ним лежал открытый валет.
— Валет — хорошая карта, — кивнул Шейд и похлопал себя по двойному подбородку. У него был открыт туз. Шейд подтолкнул к центру стола деньги и сказал:
— Согласен.
Билли Рэй сделал строгое, непроницаемое лицо и подмигнул девушке, стоящей за спиной Шейда среди зрителей. Она напомнила ему Нону. Может, задница у нее и не такая соблазнительная, но во всем остальном очень мила.
У Томпсона одна тройка лежала картинкой вверх и еще одна была в руках. Если у Слейтера валеты, то…
Билли Рэй деланно пожал плечами и, не говоря ни слова, положил деньги в банк.
— Все играют? — прогудел Флиндерс. — Прошу внимания, сдаю следующий круг. — И он раздал карты рубашкой кверху. — Валет делает ставку.
— Прекрасно, второй раз, — с улыбкой произнес Слейтер, — чтобы вам было удобнее, еще пять сотен.
— Вот сукин сын! У него три валета! — проворчал себе под нос Шейд, хмуро поглядывая на Слейтера; он очень внимательно рассматривал свои карты, почти целиком спрятанные в толстых ладонях, потом кинул деньги в банк. — Ну и дурак же я, таких еще поискать.
Билли Рэй задумчиво смотрел на тройку и короля. Флиндерс только что перетасовал карты, и большая часть колоды еще находится в его длинных, тонких пальцах. Никто из игроков не получил ни разу за много часов три карты одного типа с первого захода — с первых трех карт. Во всяком случае, по ставкам этого было не видно. А сейчас? Вдруг у Слейтера сейчас есть эта тройка?
Билли Рэй кивнул в знак согласия и тоже поставил пять сотен, снова улыбнувшись девушке.
Флиндерс сдал ему еще одну тройку.
Три тройки.
Билли Рэй долго изучал их, словно надеялся, что случится чудо и тройки превратятся в дам или королей, и опечаленно вздохнул, когда ничего подобного не произошло. Слейтер вертел в руках деньги. Уголок рта у него время от времени подергивался, и Билли Рэй, отметив это, порадовался в душе.
— Тысяча, — все так же спокойно проговорил Слейтер и кинул пачку денег на середину стола.
— Так я и знал, валеты у него! — Шейд сложил свои карты.
— Надеюсь, что нет, — отозвался Билли Рэй. — Но даже если так, то мне не хватает только семерки, чтобы собрать стрит. — Он лучезарно улыбнулся Слейтеру и отсчитал купюры. — Поднимаю еще на тысячу, дружище Слейтер.
Тот часто-часто заморгал, снова посмотрел в свои карты, потом, словно желая удостовериться, проверил ставку, помедлил, не убирая руки от денег, и опять заглянул в свои карты.
— Согласен. И еще поднимаю.
— Не пугайте меня, — сказал Билли Рэй, делая вид, что волнуется.
— Поднимаю на пять тысяч.
— Ох ты черт!
Шейд захихикал:
— Говорил же, есть у него эти валеты! Да, похоже, даже не тройка, а каре!
Билли Рэй вздохнул и печально покачал головой.
Осталось получить еще одну, последнюю карту.
— Мне нужна семерка… или двойка.
— Ваше слово, мистер Томпсон, — мягко напомнил Флиндерс. — Мистер Слейтер поставил пять тысяч.
Билли Рэй еще раз тяжело вздохнул и медленно отсчитал пять тысяч.
Чарли Флиндерс посмотрел на Слейтера, тот кивком указал на колоду. Флиндерс сдал по последней карте.
Томпсону досталась пятерка. Уголок рта Слейтера опять дернулся. Этот мелкий ублюдок наверняка блефует!
Или нет?
Флиндерс аккуратно выровнял карты в колода и положил ее перед собой, скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.
— Валет начинает.
Губы Слейтера превратились в тонкую линию.
— Ну хорошо, по пять тысяч, и открываемся.
Он метнул взгляд на Томпсона и бросил в банк деньги. Рот опять задергался.
— Боже мой, — пробормотал Билли Рэй и закатил глаза. Он скрючил пальцы на ногах под столом и изобразил на лице страдание. — Как я не люблю, когда меня размазывают по столу!
В комнате воцарилась мертвая тишина. Билли Рэй чувствовал, что взгляды всех присутствующих устремлены на него. Девица, которой он все подмигивал, смотрела на него огромными круглыми глазами, полуоткрыв рот. Уорд Слейтер был похож на старого опоссума, забившегося в нору и высунувшего наружу лишь черный нос.
— Играю, — сказал Билли Рэй уже уверенным тоном и шлепнул пачку денег об стол, — и поднимаю ставку… — Он бросил взгляд на соперника. И очень вовремя, потому что успел заметить тень удивления на лице Уорда Слейтера. — Еще десять штук.
По толпе пронесся вздох, прошелестела волна шепота.
Билли Рэй добавил свои десять тысяч в банк.
Кто-то из зрителей сказал:
— Похоже, он получил-таки свою семерку.
Слейтер закашлялся и с трудом перевел дыхание.
Он смотрел в свои карты, кусал губы, и тик у него то возникал, то проходил. Он вперил тяжелый взгляд в лежащую перед Томпсоном тройку. Затем набрал в грудь побольше воздуха, отсчитал десять тысяч, улыбнулся и положил их в банк.
— Нет у вас никакого стрита, Томпсон, — прищурился Слейтер. — Поднимаю еще на пять тысяч.
Билли Рэй схватился за сердце.
— Вы меня уморить хотите…
По толпе пробежал хохоток. Откуда-то послышался хриплый шепот:
— Три валета выше, чем три тройки.
Билли Рэй отсчитал трясущейся рукой пять тысяч и добавил их к огромной горе долларов посередине стола. Он шумно дышал и закатывал глаза. Конечно, все эти фокусы не помогут, если у тощего паршивца хорошие карты.
— Я… п-поднимаю еще н-на десять тысяч.
Слейтер побледнел. Вне всякого сомнения. Он стал белым, как привидение, а глаза его чуть не вылезали из орбит.
— Десять?.. — проквакал Слейтер и в изумлении откинулся назад.
— Говорю же, у меня стрит, — ответил Билли Рэй.
Слейтер перебирал пальцами свои деньги и изо всех сил старался сделать бесстрастное лицо. Рот у него опять задергался, перестал, потом снова задергался и снова перестал. Вопрос, терзавший его мозг, был написан у него на лице: неужели Томпсон выиграл?
Три тройки. Блефует этот гаденыш или нет?
— Я… — начал было Слейтер и умолк. Потом стал откашливаться, прочищая горло.
— Десять тысяч к вам, — напомнил Чарли Флиндерс.
Слейтер принял решение. Он посмотрел на сидящих за столом, внес в банк полагающиеся десять тысяч и сказал:
— Сдаюсь.
Билли Рэй торжествовал. Слейтер испугался, и напрасно. Значит, он, Билли Рэй, выиграл!
— У меня всего лишь три маленькие троечки, — улыбнулся он и выложил карты перед собой.
Слейтер чуть не лишился сознания. Его челюсти клацнули, и скрежет зубов услышали все в затихшем зале. Он швырнул карты на стол.
— Банк ваш, мистер Томпсон, — раздался голос Чарли Флиндерса.
За время работы в «Клондайке» Сэм Хастингс имел Многочисленные романы и любовные приключения, покорил немало женщин. Но при этом старался избегать замужних дам. По крайней мере не связывался с замужними дамами, если их сопровождали мужья. И вот теперь увлекся женщиной, которая не просто приехала сюда с мужем, но проводит здесь с ним медовый месяц. А хуже всего, с его точки зрения, было то, что из этого приключения начинало вырисовываться нечто большее, чем обычная интрижка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37