– Мама, зачем, это же твой изумруд.– Твоя бабушка подарила мне его, когда я кончала школу, перед самой смертью. Я хочу, чтоб он был у тебя.Натали испугалась:– Потому что ты тоже должна умереть?– Что? Что значит умереть? Эй, Парнелл, ты в уме?– Мама, не уходи!– Эй, это я – Франческа. Где ты там, Натали?– Не уходи! Не уходи!Франческа трясла подругу за плечи.– Ты что, бредишь?Натали очень огорченно посмотрела на Франческу.– Произошел несчастный случай.Франческа огляделась вокруг.– Несчастный случай? Где?– Мне надо попасть в больницу.Франческа заволновалась.– Ты и так в больнице.– Где моя мама?– Кто?– Моя мама. Она попала в автомобильную катастрофу. В какой она палате?– Все нормально, Натали. Тебе снится сон. Проснись.– Нет! Нет!– Сестра, – закричала Франческа, – сестра, скорее!Оглядевшись, Натали увидела, как накрытое простыней тело матери везут на каталке через больничный холл.– Мама, ой, мама!– Сестра, скорее сюда!Доктор Парат примчался вместе с ординатором, и вдвоем они смогли уложить Натали в постель.– Она что, сомнамбула? – спросила Франческа.– Галлюцинации, – коротко ответил Парат, – надо дать не очень сильное успокаивающее, – распорядился он.Теперь Натали мерещилось, что она совсем проснулась, но не может двигаться. Она посмотрела на себя сверху вниз и увидела, что ее живот вздымается кверху.– Господи, у меня будет ребенок!– Здесь? Сейчас? – Франческа обмерла.Парат цыкнул на нее.– Тихо, она вас все равно не понимает.Он посветил на нее лампой и проверил зрачки.– Ого, я никогда не встречал такого...Натали стала отбиваться и кричать. Парат, сестра и ординатор вынуждены были ее удерживать.Натали была близка к истерике.– Я не могу двигаться, что вы со мной делаете!– Вам так будет лучше, мы боимся, что вы себе навредите. – Доктор Парат успел дать ей успокаивающее, но оно еще не подействовало. – Я побуду с ней, пока она не перестанет сопротивляться.Но Натали Парнелл не собиралась сдаваться.– Вы не имеете права поступать так со мной, это мое тело, мой ребенок.Франческа стояла возле ее постели:– Она что, родит – прямо сейчас, здесь?Парат выразительно посмотрел на нее.– Будьте добры удалиться, мисс Луккези!Натали увидела, что Франческа уходит.– Мой ребенок, она взяла моего ребенка!Натали вырывалась. – Верните мне моего ребенка!Франческа потрясенно глядела на Натали.– Какой ребенок?– Мисс Луккези! Пожалуйста, уйдите!Натали кричала вслед Франческе голосом, разрывающим сердце:– Шейла... Шейла!Франческа повернулась и заметила в глазах Натали тоску, волшебную силу притяжения матери к ребенку.– Верните... мне... моего... ребенка! – Натали начала проваливаться в настоящий сон успокаивающее подействовало.Парат подождал пять минут, перед тем как с ней заговорить.– Натали, это доктор Парат. Вы меня слышите?Она была очень слаба, но смогла узнать его. Дружелюбный тон успокаивал ее.– Я вас слышу.– Вы знаете, где вы?– Да, в моей комнате.– Хорошо. – Парат улыбнулся. – А какой сегодня день?Едва шевеля губами, но вполне разборчиво, Натали ответила:– Среда.– Да, точно. А сколько вам лет?– Тридцать один.Доктор Льюис Парат выглядел совершенно счастливым, он посмотрел на сестру и ободряюще похлопал Натали по плечу, прежде чем уйти и дать ей возможность заснуть полноценным, спокойным сном.Он был уже почти у самой двери, когда она позвала его.– Доктор Парат? – спросила она дрожащим голосом. – Вы можете мне кое-что сказать?– Я попробую, а что именно? – спросил он осторожно.– Вы можете мне сказать, где мой ребенок!Лицо доктора помрачнело. Он не хотел отвечать ей сейчас лишь потому, что не был уверен на сто процентов. Он был уверен на девяносто девять, а ему ужасно не хотелось скрывать от нее ответ.– Спите, пожалуйста, мы поговорим обо всем утром.– Вы обещаете?Он колебался довольно долго, понимая, что ее юридическое чутье в полном порядке.– Да, – ответил он твердо, – обещаю. – Он вышел из комнаты совершенно потрясенный.«Думаю, Натали, я могу вам сказать, где ваш ребенок. Я даже готов рискнуть ради этого моей жизнью и репутацией», – подумал он. 27 За окном еще только всходило солнце, когда доктор Парат, сидя у себя в кабинете, протягивал инспектору Вольферу чашку кофе.– Значит, вы полагаете, что знаете теперь ответы на все вопросы? – Вольфер с почтением поглядел на страницу медицинской книги, полную схем строения мозга.– Нет, но я уверен, что Натали знает, и считаю, что вам пора включиться. Несколько часов назад эта история превратилась из пусть необычного, но чисто медицинского случая в запутанное дело, требующее вмешательства закона. Боюсь, что здесь всплывет такое, о чем даже подумать страшно, а не то что произнести вслух.– Вы говорите так, будто ночью вас посетил Джуд Райкен.– А ведь вы это сами предсказывали, – рассмеялся Парат, – похоже, этого господина вы знаете как свои пять пальцев.– Джуд Райкен – стреляный воробей, голыми руками его не возьмешь. Но на этот раз, кажется, он сам себя перехитрил. Так что поглядим, кто кого одолеет, – мы его, или он нас.Нельзя сказать, чтобы доктора Парата вдохновила подобная перспектива.– Думаю, нам предстоит повоевать. – Он вздохнул и потер глаза. – Уверен, он помешает мне опубликовать книгу.– Наверняка. У вас ничего не получится, если вам будет препятствовать такой классный юрист, как Джуд Райкен. Но что вы теряете – бестселлер? У вас их и без того целая куча, и обязательно появятся новые.С последним утверждением Парату было трудно не согласиться.– Вы же не можете одновременно заступаться за Натали и издавать книгу. Спрашивается, что важнее – Натали Парнелл или успех? Вам надо решиться, то и другое одновременно исключается.– Во мне идет непрекращающаяся борьба.– При чем тут борьба – не пишите на этот раз книгу. Дайте возможность этой женщине вернуться к нормальной жизни. Зачем делать ее несчастье достоянием публики?– И тогда Джуд Райкен спокойно выходит сухим из воды.Парат помрачнел.– Ничего подобного. Четыре пропавших месяца, украденный ребенок и рубец на животе у Натали Парнелл – это не пустяк. – Вольфер придвинулся к Парату и в упор посмотрел на него. – Давайте поступим благородно, доктор, не делайте шуму, и Натали получит назад своего сына.– Вы не знаете этого наверняка.Вольферу его реакция показалась неожиданной.– Если вы сможете убедить меня в том, что Шейла Райкен украла ребенка, то я могу поклясться, что верну его Натали.Доктор помолчал, а потом, горестно вздохнув, произнес:– Прости-прощай, лучший бестселлер.Вольфер встал и похлопал Парата по плечу.– Вы мужик что надо, доктор!– Чего не скажешь о Райкене.– Ничего не поделаешь, он тоже человек, и у него есть свои слабости. – Подойдя к двери инспектор остановился, и почесал в голове. – И все же здесь есть одна загвоздка, которая не дает мне покоя.– Что еще?– Ведь этому типу ничего не стоило добыть для своей доченьки любого младенца на черном рынке и узаконить усыновление, не говоря уж о том, что она могла взять на воспитание ребенка, вообще не нарушая закона. Ума не приложу, зачем ему понадобилось лезть из кожи вон, чтобы своровать сына Парнелл?Доктор Парат умоляюще посмотрел на него, поднял руки кверху и замотал головой.– Довольно. Я думаю мы зададим этот вопрос тем, кто в состоянии на него ответить.– Миссис Бреннер, – согласился Вольфер.– Совершенно верно. – Парат взглянул на часы. Стрелки показывали всего шесть тридцать. – Я позвоню ей часа через два, а пока попытаюсь хоть немного вздремнуть.– Приятного сна, доктор, а я пока загляну в одно заведение. – Он мрачновато ухмыльнулся: – Как по-вашему, если я вежливо попрошу Джуда Райкена позволить мне порыться в его личном шкафу, а потом полистать папки на буквы «П» и «Р», он позволит?– Желаю удачи, инспектор. И спасибо за все.Наконец Вольфер решил дать ему отдохнуть и вышел в коридор. Поравнявшись с дверью Натали, он задержался, чтобы взглянуть, как она. Осторожно приоткрыл дверь, он, к своему удивлению, обнаружил, что ее кровать пуста. В темной комнате царил ужасный беспорядок, а магнитофон, который все время стоял на ее ночном столике, исчез.Вольфер снова с удивлением поглядел на часы.«Неужели она так рано уехала на работу?» – подумал он.Кто-то вдруг дотронулся до его плеча, и от неожиданности он чуть не подпрыгнул до потолка. Обернувшись, инспектор вздохнул с облегчением.– Никогда больше так не поступайте, мисс Парнелл.– Не обижайтесь, я собиралась на работу и вдруг увидела вас.– На работу? в шесть утра? Не рановато?– Только не для юриста. Мне надо кое в чем разобраться на месте, в офисе. Провести небольшое расследование.Вольфер расхохотался, но быстро успокоился, и мысль его лихорадочно заработала.– Расследование – я не ослышался? Забавно, что вы употребили именно это слово. Дело в том, что я собираюсь заняться тем же и там же.Натали посмотрела на него подозрительно.– Там же?– Думаю, нам по пути. Вы что-то заподозрили, Натали? Может, мы сможем оказаться друг другу полезны? Могу я подвезти вас в этот, э-э, офис. – Он указал рукой на выход.Натали согласно кивнула.– Можно спросить вас, инспектор Вольфер? – обратилась она к нему.– Все, что угодно.– Почему меня не покидает дурацкое ощущение, что вы следите за мной?– Слежу? Нет, вы меня не правильно поняли. Я же сказал – нам по пути. В котором часу сотрудники обычно приходят на работу?– Как правило, около восьми. – Она взглянула на настенные часы в холле. – У нас еще куча времени.– Что значит у нас? – не понял Вольфер.Натали не ответила. Опередив его, она распахнула дверь. Вольфер понял, что совершил ошибку. Он напрасно посвятил ее в свои планы, но как иначе ему добраться до этих папок? Теперь надо постараться сделать так, чтобы они не попали в руки к ней самой. Когда они уселись в полицейскую машину и поехали в центр города, Вольфер стал лихорадочно соображать, чем ему лучше заняться, чтобы прокормить семью, после того как Джуд Райкен сживет его со свету.
Шейла Райкен сидела у себя в гостиной, нервно покусывая заусенец, пока доктор Парат просматривал какие-то записи. Отхлебывая понемногу кофе, она искоса поглядывала на него. Инспектор Вольфер, скромно забившись в угол, разглядывал развешенные по стене семейные фотографии. Показав на ту, где с удочками в руках стояли Джордан и Адам, с гордостью поглядывая на лежавшего у их ног крупного окуня, он спросил:– Который из них поймал здоровенную рыбину – Джордан или ваш сынок?Шейла не ответила. Она все еще не пришла в себя после вчерашнего. Подняв голову, она посмотрела на Парата и, глядя ему прямо в глаза, спросила:– Как себя чувствует Натали?– Нормально. – Взяв чашку, он отпил кофе. – Осталось только раскрыть одну тайну.Шейла похолодела.– Тайну?– Объяснить загадочное стечение обстоятельств, если вам так больше нравится, – ответил Парат и изобразил на своем лице самую лучшую из хорошо отработанных улыбок. – Кофе отличный.Он тоже посмотрел на семейные фотографии и, заметив среди них небольшой портрет Адама, подошел и стал его разглядывать.– Удивительно похож на отца.– Да, – Шейла улыбнулась и, не поднимая головы, смахнула прилипшую к юбке ворсинку. – Копия.Парат все не унимался.– Тот же рот, подбородок, нос ... разве только глаза и волосы… – Доктор покачал головой и хотел продолжить, но прежде посмотрел на Вольфера, чтобы понять, заметил ли тот, как умно и тонко он действует. – А у кого-нибудь в вашей семье были голубые глаза и прямые волосы?Шейла пожала плечами.– Возможно, у моего деда, – ответила она равнодушно.Доктор Парат вернулся на свое место и сел. Он помолчал. Следующий вопрос, который он намеревался задать, был решающим, и ему важно выбрать подходящий момент. Он сделал очередной глоток кофе, покосился на Вольфера и произнес:– А Натали никогда не говорила с вами о ребенке?Растерявшись, Шейла сделала вид, что не поняла вопроса.– О ребенке? Она что, упоминала о каком-то ребенке?– Ну да, уверяет, будто помнит, что у нее был ребенок, – не дрогнув, сообщил Вольфер, наконец оторвавшись от фотографии. – Бедная девочка, слава Богу, у нее начинает восстанавливаться память. Скоро она, наверное, вспомнит все, да доктор?– Думаю да, – кивнул Парат. – А пока затвердила, что был ребенок, – и все тут. Мы обнаружили у нее на теле рубец, который говорит о том, что она, возможно, действительно перенесла кесарево. И я подумал, что вы единственный человек, который способен пролить свет на эту загадку.Шейла встала и отвернулась. Ее лицо стало белым как мел.– Э-э, видите ли, мне бы не хотелось касаться столь деликатной темы. Много лет назад я дала Натали слово молчать.– Да, но учитывая столь необычные обстоятельства... Ведь в интересах Натали узнать правду. Уверен, она бы со мной согласилась.Шейла задумалась, потом повернулась, улыбаясь до того застенчиво, что показалась им искренней.– Вы меня убедили, – сказала она, и по очереди поглядела на обоих мужчин. – Да, у нее действительно был ребенок. Еще до того как они познакомились с Джорданом. Натали отдала его на воспитание, потому что не хотела, чтоб он узнал.Доктор Парат внимательно наблюдал за Вольфером, и, когда тот едва заметно кивнул, произнес:– Благодарю вас, миссис Бреннер. Я тронут вашей откровенностью. – Он помедлил. Еще один вопрос, если не возражаете, – когда у нее родился этот ребенок?Шейла насторожилась, глаза у нее беспокойно забегали:– Я затрудняюсь сказать точно, собственно я не знаю...Парат не сдавался.– Меня интересует только одно – это произошло в старших классах школы?– Видите ли, как сказать; насколько я знаю, все случилось как раз перед тем, как она приехала сюда, в Чэпл-Хил. Да, да, летом перед поступлением в университет. – Она сосредоточилась, а потом кивнула: – Да, верно, она была беременна, когда кончала колледж.– Еще раз спасибо, миссис Бреннер. Поверьте, все останется между нами.– Да, спасибо, – подал голос Вольфер. Он снова взглянул на фотографию Адама. – Славный у вас паренек. – Он посмотрел на нее приветливо. – Знаете, что я вам скажу, – он удивительно напоминает мне одного человека.– Да что вы? – На лице Шейлы вновь появилась деланная улыбка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30