– Мисс Пламм, это Хэрри Грейвс-Джонс со своими коллегами.– Входите, прошу вас! – крикнула она, подхватила поднос и направилась в гостиную.После необходимых в таких случаях представлений и приветствий мисс Пламм попросила Хэрри принести из кухни серебряное ведерко с бутылкой охлажденного шампанского.– Боюсь, для меня оно тяжеловато, – сказала она с очаровательной улыбкой.Когда Хэрри ушел, Джо открыл было рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но, застеснявшись вдруг хозяйки и смутившись при виде окружавшей его обстановки старинной гостиной, замолчал, так что беседу пришлось поддерживать Дженни.– Какая интересная комната, мисс Пламм, – улыбнулась она. – Здесь так много старинных фотографий… Не возражаете, если я похожу по комнате и их рассмотрю?Хэрри услышал просьбу, с которой Дженни обратилась к хозяйке, когда возвращался из кухни. Надо сказать, гостиная мисс Пламм привлекла его внимание сразу, как только он вошел в дом. В ее атмосфере чувствовалось очарование благородной старины, но в ней присутствовало и еще что-то – то, чему Хэрри пока не мог подыскать ни определения, ни названия.Это помещение представляло собой убранную в стиле тридцатых годов просторную комнату, заставленную напольными цветочными вазами в китайском стиле и прекрасно меблированную. На оклеенных полосатыми обоями стенах висели фотографии в серебряных рамках и картины, а в углу, у выходившего в сад окна, стоял концертный рояль с поднятой крышкой.Хэрри поставил серебряное ведерко со льдом на стол, а потом по просьбе мисс Пламм открыл бутылку выдержанного «Редедера» – одного из лучших среди шампанских вин. К тому времени Джо Сиксмит неожиданно обрел голос и затараторил как заводной, обращаясь к хозяйке дома. Хэрри же, получив неожиданную передышку, занялся размышлениями, предметом которых была мисс Пламм.Наполнив бокалы шампанским и раздав их, он стал расхаживать по гостиной, рассматривая висевшие на стенах фотографии. К большому его удивлению, все они имели отношение к археологии. Хэрри любовался видами раскопок древнейших городов мира, отмечая при этом, что единственным человеческим существом, изображенным на снимках, была сама мисс Пламм. Фотографии были маленькие, большие, средних размеров – всякие, но на фоне раскопок была неизменно запечатлена одна только хозяйка дома.Хэрри поднял бокал и произнес тост:– За мисс Пламм и ее отсутствующих друзей.Хозяйка дома улыбнулась и пригубила шампанское. Старший следователь решил, что престарелая леди – самая большая индивидуалистка из всех людей подобного склада, каких ему только доводилось встречать. И неудивительно: она одна заключала в себе целый мир. А еще она была личностью многогранной, как бриллиант. В ней соединялись качества самых разных людей, а потому дать мисс Пламм исчерпывающую характеристику было просто немыслимо. Понятие «многогранная» относилось не только к ее личности, но и жизни, которую она вела. К примеру, Хэрри знал, что она родилась в Сефтоне-под-Горой, а ее отцом был старший садовник Сефтон-Парка, служивший еще дедушке Джеймса Буханана. Оставалось только недоумевать, как простой деревенской девушке удалось превратиться в элегантную светскую даму, которая, судя по всему, исколесила весь свет.– Должно быть, вы были заядлой путешественницей, мисс Пламм.– Я до сих пор ею остаюсь, – ответила она.– Даже сейчас? Для этого нужна… хм… изрядная смелость, – брякнула не искушенная в искусстве вести светские беседы Дженни.Хэрри одарил свою помощницу яростным взглядом, а мисс Пламм рассмеялась:– Вы хотели сказать «в ваши-то годы», правда? Но я на вас не сержусь, моя дорогая. Путешественник должен обладать отвагой в любом возрасте. А я, признаться, в свое время была жуткой авантюристкой. Побывала в самых отдаленных уголках мира. Я и сейчас путешествую, но для этого мне нужно значительно больше времени, чем прежде.– И как часто вы пускаетесь в странствия, мисс Пламм? – спросил Джо.– Раз или два в год. Все зависит от моего самочувствия. Я отправляюсь в путь лишь в том случае, когда моя плоть и мыслительные способности находятся в состоянии гармонии между собой.– Не собираетесь ли вы, случаем, отправиться в путешествие в ближайшее время? – спросил Хэрри.– Собираюсь.Хэрри понимал, что мисс Пламм не скажет, куда отправляется, а расспрашивать об этом означало проявить бестактность. Куда больше, впрочем, его волновало другое. У него появилось странное ощущение, будто в гостиной мисс Пламм он уже бывал. К примеру, предметы обихода из античной бронзы, каменное изваяние египетского божества, русский медный самовар и тибетское молельное колесо, находившиеся в комнате, казались ему до боли знакомыми. Очень, очень многое в обстановке этой комнаты напоминало ему его собственную гостиную в Олбани.Долг и инстинкт сыщика заставили его стряхнуть овладевшее им наваждение и задать вопрос, необходимый для хода следствия:– Могу ли я взять на себя смелость и высказать предположение, что вы, мисс Пламм, хорошо знакомы с леди Оливией Синдерс?– Ваше предположение верно. Я была близким другом Оливии. – Она выделила ударением слово «была».Потом мисс Пламм поднялась с места, достала из ведерка с колотым льдом шампанское и, приблизившись к старшему следователю, вновь наполнила его бокал.– Вы не станете возражать, если я буду называть вас Хэрри? – спросила она.– Ради Бога, – последовал ответ.– В таком случае, Хэрри, прошу вас налить всем нам шампанского.Дженни Салливан все это время не сводила с хозяйки удивленного взгляда. Они, лондонские детективы, находились в гостиной мисс Пламм не более четверти часа, но, как мысленно отметила Дженни, уже «вовсю клевали крошки у нее с ладони». Как ей удалось этого добиться, непонятно. Или причиной тому ее безграничный шарм и очарование? «Но неужели эта пожилая женщина еще способна соблазнять и очаровывать?» – задала себе вопрос Дженни и снова всмотрелась в черты хозяйки дома. Сомнений не оставалось: мисс Пламм источала чувственность и сексуальность самой высокой пробы! Дженни оставалось только гадать, сколько сердец она разбила в молодости и сколько мужчин ее любили. Должно быть, немало – сомневаться в этом не приходилось.В это время Джо думал о том, что мисс Пламм с вопросом старшего следователя разделалась блестяще. Она ответила на него, но при этом ненавязчиво дала Грейвс-Джонсу понять, что дальнейшие расспросы будет рассматривать как попытку вторжения в свою частную жизнь, излагать подробности которой она по доброй воле ни в коем случае не намеревается. Таким образом, следующий вопрос: «Где вы были в ночь убийства?» – переходил в категорию бестактных и отпадал как бы сам собой.Между тем мисс Пламм сама перешла в атаку:– Скажите, как вам понравилось наше маленькое сообщество? Не сложилось ли у вас впечатление, что тут, в Сефтоне-под-Горой, мы живем как на другой планете? Мне лично всегда казалось, что, укрываясь от всего мира, мы поступаем мудро. А как вам Оливия, звезда и отрада всей деревни… она уже затронула ваши сердца? Уверена, что так и есть, хотя вы ее враги, а она – несчастное загнанное существо, которое вы преследуете.Отбросив длинный подол юбки ногой, мисс Пламм, шурша шелками, подошла к камину и обратилась к Дженни:– Взять, к примеру, вас, детектив Салливан. Похоже, чем больше вы узнавали о леди Оливии, тем сильнее полученные вами сведения задевали вас лично. Но это, заметьте, не ее вина, а ваша. В конце концов, она для вас преступница, какой вам смысл ей завидовать? Теперь поговорим о вас, детектив Сиксмит. У меня такое ощущение, будто вы рвете и мечете из-за того, что следствие, на ваш взгляд, ведется вяло и вам не дают использовать в дознании весь арсенал имеющихся в вашем распоряжении средств. Мы с вами только-только познакомились, и у вас, возможно, возникает вопрос, каким образом я пришла к такому выводу? Должна вам сказать, это было нетрудно. Вы человек молодой, самолюбивый, стремитесь сделать карьеру и потому вам удобнее рассматривать леди Оливию не как сложную и разностороннюю личность, а как некий отвлеченный объект, так сказать, предмет дознания. Вы ненавидите ее за то, что ей удалось ускользнуть от преследования, и злитесь на ее друзей, которые ее любят и не стремятся оказывать вам содействие в ее поимке. Но мой дорогой детектив Сиксмит, мы не в силах дать вам то, чего у нас нет.Теперь перейдем к старшему следователю Грейвс-Джонсу, который уже имеет довольно сведений о леди Оливии. Он просто очарован ею и находится под сильным воздействием ее личности, поскольку узнать Оливию означает полюбить ее, причем со всеми достоинствами и недостатками этой женщины. При всем том руководство Нового Скотленд-Ярда сделало правильный выбор, доверив расследование ему. Уж если кто и сможет отыскать следы леди Оливии, так это он.Дженни и Джо, казалось, лишились дара речи. Оба знали, что мысли, высказанные мисс Пламм на их счет, во многом справедливы. Они не понимали только, с какой стати хозяйка дома решила устроить им этот сеанс психоанализа. В любом случае мисс Пламм теперь представала перед ними в новом качестве, превратившись из симпатичной старушки в весьма проницательного исследователя человеческих душ.Хэрри, впрочем, с самого начала догадывался, что мисс Пламм пригласила их к себе, дабы щелкнуть основательно по носу и показать, кто в Сефтоне-под-Горой и в Сефтон-Парке делает погоду и что они, детективы, имеют здесь дело отнюдь не с деревенскими простаками.Установившееся молчание первым нарушил старший следователь:– Скажите, мисс Пламм, вы бывали когда-нибудь в Южной Африке? – спросил он, как бы подводя черту под рассуждениями хозяйки дома и всем своим видом давая ей понять, что берет инициативу в свои руки.Мисс Пламм не обратила внимания на вопрос Хэрри, поставила свой бокал на поднос и, повернувшись к гостям, прощебетала:– Это так мило сидеть с вами здесь и болтать, но, боюсь, нам уже пора отправляться на обед к мисс Маргарет Чен.Было решено, что Дженни и Джо отправятся в Сефтон-Парк на машине Джо, а мисс Пламм поедет в одной машине с Хэрри. Старший следователь открыл дверцу, переложил коробку с пудингом на заднее сиденье и помог мисс Пламм устроиться на переднем. Когда оба автомобиля тронулись с места и покатили по живописной дороге к Сефтон-Парку, Хэрри вдруг осознал, что на землю упали сумерки и настал восхитительный, теплый вечер. Вокруг шелестела листва, в воздухе реял легкий ветерок, а появившаяся в небе луна изливала серебристый свет на стоявшие по сторонам дороги раскидистые деревья. В салоне автомобиля запахло жасмином.– Какой чудесный, романтический вечер! И этот запах ваших духов… Все это навевает мысли об Александрии, – произнес Хэрри, обращаясь к своей пассажирке.– Это один из моих самых любимых городов, – сказала мисс Пламм.– Между прочим, вы так и не ответили на мой вопрос. Так приходилось вам бывать в Южной Африке или нет?– О, да. Много раз.– И в Кейптауне вы бывали? – продолжал гнуть свою линию Хэрри.– Да, и в Кейптауне. Но довольно об этом. Я предпочитаю беседовать, а не отвечать на вопросы.Мисс Пламм относилась к тому типу женщин, которые свято хранят секреты своей частной жизни, это было ясно без слов. Хэрри, правда, не встречал еще леди, которые следовали бы этому принципу столь строго и последовательно. Кроме того, у него вызывала сильнейшее любопытство ее очевидная раздвоенность: в мисс Пламм, казалось, обитали два абсолютно разных человека – жительница сельской глубинки, домоседка и хорошо воспитанная, образованная дама, обожающая странствовать по свету.– Но еще один вопрос задать позволите? – взмолился Хэрри.– Только в том случае, если это необходимо, – ответила мисс Пламм с любезной улыбкой. Она играла с Хэрри в какую-то хитроумную игру и, как видно, получала от этого немалое удовольствие.– Уж если вы столько путешествовали, то, возможно, встречались с моим дядюшкой Рэймондом Грейвс-Джонсом? Он тоже был заядлым путешественником.– Когда странствуешь по свету, знакомишься с таким количеством разных людей… Ага, кажется, мы уже приехали, – проворковала мисс Пламм и нежно коснулась тыльной стороной ладони щеки Хэрри. В этом жесте сквозила симпатия, и он неожиданно для себя отметил, что симпатия эта много для него значила.Хэрри помог мисс Пламм выбраться из машины и взял с заднего сиденья коробку с пудингом. Мисс Пламм исподтишка наблюдала за каждым его движением и, судя по всему, не осталась равнодушной к его мужскому обаянию. Помимо внешности, ей нравились его ум, обаяние и душевная тонкость, без которой он был бы не в силах понять и оценить леди Оливию. Мисс Пламм еще раз утвердилась в мысли, что единственным человеком, который способен отыскать Оливию, является именно Хэрри Грейвс-Джонс. При всем том она, равным образом как и все обитатели Сефтон-Парка, не сомневалась: этого не произойдет. Оливия, если она жива, никогда и никому не дастся в руки.Судьба насмехалась над Хэрри, но к Энти Пламм проявляла удивительную благосклонность: она никак не ожидала, что ей удастся в родной глухомани встретить племянника своего любовника. В каком-то смысле это было все равно, что встретить снова самого Рэймонда. Путешествуя вместе с Рэймондом, она наслушалась рассказов о его племяннике и поняла, что Рэймонд очень любит Хэрри и предан ему всей душой. Жизнь, однако, сложилась таким образом, что познакомиться с Хэрри лично ей так и не довелось. У Энти и Рэймонда были очень странные отношения. Прежде всего они никогда не жили в Англии вместе. Казалось, ни та, ни другая сторона не были в этом особенно заинтересованы. Рэймонд свыкся со своим положением почтенного и уважаемого судьи, с тем обществом, в которое был вхож, и ничего не хотел в своей жизни менять. А что же Энти? Она была без ума от совместных странствий с Рэймондом, но на большем не настаивала. Хотя и он, и она любили друг друга, полноценной парой, готовой создать семью, они так никогда и не стали.Предложив одну руку мисс Пламм, а в другой держа коробку с пудингом, Хэрри повел пожилую леди к дому Маргарет, думая о том, что вечер складывается совсем не так, как ему того бы хотелось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31