– Спасибо за предупреждение, – лукаво улыбнулась она. – Я уже уличила вас в одном грехе: вы любите сладкое.
– Да, это правда. Вы удивитесь, если я скажу, что это мой единственный грех? Я не считаю то, в чем меня обвиняют досужие журналисты, грехом.
Они поговорили о том, что употребление легких наркотиков, курение и алкоголь греховными делами назвать весьма затруднительно.
– А как насчет сексуальных грехов? – спросила Мирелла напрямик.
– Я никогда не делал ничего предосудительного в этом смысле, – рассмеялся он. – Потому что в отличие от сладкого мне это идет только на пользу.
Мирелла тоже не удержалась от смеха. Они наслаждались обществом друг друга, и в их глазах то и дело вспыхивали искры любовного притяжения. Официант разлил кофе по чашкам, и Рашид с тяжелым вздохом положил себе в кофе три ложки сахара.
– Ну вот, а теперь самая приятная часть обеда, – торжественно провозгласил он, когда официант снова подошел к их столику.
Им подали шоколадный мусс – такого изысканного вкуса, что Мирелла даже подумала, что это лакомство само по себе уже греховно.
После обеда они слушали оркестр и пили кальвадос, сидя на диванах в фойе. Мирелла обнаружила, что выпила слишком много.
– Рашид, я хочу поблагодарить вас. Это неожиданный и самый прекрасный вечер из всех, какие выпадали на мою долю за последнее время. Могу я произнести тост?
Он кивнул. Она поднесла к лицу бокал и вдохнула легкий аромат яблок, который источал прозрачный напиток. Она протянула свой бокал к нему и с улыбкой произнесла:
– Пью за своего хозяина, за вас, Рашид Лала Мустафа.
Они подняли бокалы одновременно и выпили молча, глядя друг другу в глаза. Музыканты закончили играть и стали собирать инструменты, последние клиенты покинули ресторан.
– Хотите пойти в «Аннабель»? – спросил он.
– Кто это?
– Не кто, а что. Это лучший ночной клуб в Лондоне.
– Он действительно лучший или просто самый шикарный и престижный? Это место встречи тех, с кем вы общаетесь? Туда принято ходить людям вашего круга? – спросила она насмешливо.
– Все это верно, но, кроме того, он и вправду лучший. А почему вас это так беспокоит? Неужели вы принадлежите к числу извращенных снобов?
– Нет, Рашид. Но если честно, мне бы не хотелось туда идти. Дело в моем тщеславии. Весь вечер я чувствовала себя рядом с вами неуклюжей провинциалкой. Скажите, вы всегда распускаете павлиний хвост при виде женщины? Они всегда ощущают себя недостаточно шикарными с вами и хотят вас чем-нибудь поразить?
– Да, по большей части это так. А почему бы и нет? Я, как правило, стремлюсь дать женщине то, что она хочет. Если шикарная женщина светится от счастья, как вы сейчас, так разве это плохо?
– Неужели вы смогли разглядеть шикарную женщину, светящуюся от счастья, под маской сдержанной и холодной Миреллы Уингфилд, одетой в строгий деловой костюм? Или вы считаете, что я должна внутренне сгорать от счастья только потому, что Рашид Лала Мустафа удостоил меня чести и пригласил на обед?
– Я не слепой, Мирелла. Вы действительно одеты сообразно с представлениями нью-йоркских жителей об изяществе и шике. Вы выглядите как ультрасовременная женщина, похожая на Глорию Стейнем, которую очень многие мужчины считают привлекательной. Вы производите впечатление успешной, образованной и свободной леди. Полагаю, вы занимаете ответственный пост в крупной организации и получили прекрасное образование. Вы из тех дам, которые читают журнал «Нью-Йорк» дома и «Вог» в кресле у парикмахера; вы выписываете «Арт ньюс», «Новости архитектуры», «Гурман» и «Нью-Йоркер», но у вас никогда не хватает времени, чтобы их прочитать. Мирелла, возможно, я ошибаюсь, но я считаю вас восхитительной женщиной, которая заслуживает в жизни большего. Шик и авантажность хороши уже сами по себе, но если вы захотите выйти за пределы этого мироощущения, я готов вам помочь.
– Рашид, вы очень хороший, правда, – отозвалась она с искренним восхищением. Она допила кальвадос и откинулась на спинку кресла с мечтательной улыбкой. – Наверное, вы правы, – протянула она, прикоснувшись к его руке. – Наверное, пора сказать «прощай» строгому серому костюму и принять всем сердцем ожерелье из серебряных цехинов. Прощай – академия, здравствуй – Голливуд! Прощай – американский образ жизни, здравствуй – восточный гедонизм! Но знайте, Рашид, я не из тех, кто довольствуется полумерами.
Рашид был восхищен ее откровенным порывом. Чем дольше он общался с ней, тем сильнее ему хотелось ее соблазнить.
– Прекрасное начало, – хмыкнул он. – Вернее, два прекрасных начала: ваше отношение к жизни и ко мне. Позвольте мне стать тем человеком, который откроет для вас дверь в широкий мир без границ.
– И нам хватит на это четырех дней? – удивилась она.
Они встретились глазами и рассмеялись. Он подошел к ней и помог надеть жакет.
– Мы очень постараемся. Я могу лишь сказать: «Берегись, мир, Мирелла Уингфилд готова вступить в твои пределы!»
– Смешно, что вы сказали эти слова. Несколько часов назад я сказала их самой себе.
Мирелла не удивилась, когда, выйдя из холла, Рашид попросил у нее ключи от ее номера. Их глаза встретились, между ними проскочила искра взаимного понимания. Она смущенно улыбнулась, порылась в сумочке и протянула ему ключи.
Рашид взял ее под руку и успокоил взглядом, который был призван убедить ее в том, что на него можно положиться. Ее глаза были прикованы к его чувственному рту, а когда она заметила, что он покусывает нижнюю губу, обнажая белоснежный ряд верхних зубов, ей очень захотелось узнать о его намерениях относительно нее.
Они не проронили ни слова, пока лифт поднимался наверх и пока они шли по коридору к ее номеру. Но это молчание не вызывало у них неловкости. Не было в нем ни восхищения, ни отторжения. Это было похоже на взаимное ощущение сильного сексуального влечения, которое оба могли при желании держать под контролем. Мирелла не помнила, чтобы у нее в жизни было что-либо похожее. В словах не было необходимости. Он использовал только физическую привлекательность и силу своей личности, чтобы заставить ее почувствовать себя слабой, уязвимой и готовой удовлетворить его сексуальные потребности.
Они вошли в гостиную, где были зажжены светильники. Здесь было уютно, и обстановка очень располагала к общению, чего Мирелла не ожидала. Она заметила на столике у камина два бокала для шампанского, бутылку в серебряном ведерке со льдом и вазу с конфетами.
Миреллу потрясло, с какой тонкой предусмотрительностью Рашид Лала Мустафа ее соблазняет. Он не оставил для нее ни дюйма свободного пространства для маневра, и это возбуждало ее еще сильнее.
Она наблюдала, как он разлил шампанское по бокалам, попробовал его и, удовлетворенно кивнув, протянул ей бокал, и они выпили одновременно.
Затем он взял с блюда конфету, откусил от нее половину, а вторую предложил ей. Она послушно раскрыла губы и разделила его трапезу. Он снял с нее жакет и бросил его на спинку стула, после чего снова наполнил бокалы и, обняв ее за талию, повел в спальню.
Здесь царил приятный полумрак. Кровать была разобрана, и сбоку лежала ее ночная рубашка. Но что самое удивительное – с другой стороны кровати в ногах лежала аккуратно сложенная черная шелковая мужская пижама. Мирелла была потрясена, но не раздражена такой откровенностью.
Рашид, в свою очередь, оценил реакцию Миреллы – она даже бровью не повела, когда он, войдя к ней в номер, повел себя как хозяин. Он пристально наблюдал за ней, стараясь уловить малейшее изменение в ее настроении. Она поразила его тем, что никак не отреагировала на присутствие его пижамы в своей постели.
Дальше они действовали синхронно: подошли к кровати, поставили на столик бокалы, повернулись друг к другу и поцеловали друг у друга руки. После чего оба отступили на шаг и с восторгом наблюдали за тем, как каждый из них раздевается.
Миреллу восхитило обнаженное тело Рашида. Оно напоминало статую юного античного бога и совсем не было похоже на тело сорокалетнего мужчины. Он был строен и поджар, его широкая грудная клетка, тугие ягодицы и длинные ноги с сильными бедрами, казалось, принадлежали молодому мужчине.
Он стоял, упираясь ногой в край кровати, и смотрел на нее. Его длинный, возбужденный пенис был выставлен на ее обозрение. Мирелла не могла отвести от него глаз. При этом она видела, как красивы его сильные руки, тонкие пальцы и массивная шея.
Она потянулась к ночной рубашке, но он произнес тоном, не терпящим возражения:
– Нет.
Она выронила ее из рук, как будто обожглась. Он приблизился к ней, и начал нежно ее ласкать. Его пальцы медленно исследовали каждый дюйм ее тела. Он начал с ее лица, затем перешел к шее и плечам. Он не упускал ничего: ни ложбинки под грудью, ни складки под ягодицами. Он действовал расчетливо и сознательно, соблазняя ее по всем правилам эротического искусства.
Сначала она окаменела. Но это лишь казалось. Внутри она давно уже вспыхнула, как сухая солома. Ее зачаровали вид его тела и его прикосновения. Вдруг он оставил ее и отошел к столику возле кровати, но тут же вернулся.
– Открой рот.
Он положил ей в рот кусочек белого шоколада, который незаметно растаял во рту. В ту же секунду он привлек ее к себе и поцеловал в губы. В этот миг она ощутила неземное блаженство от страсти, заключенной в этом поцелуе.
Он поднял ее на руки и положил на кровать. Прежде чем Мирелла успела понять, что происходит, он уложил ее поперек кровати так, чтобы ему было удобно: под ее ягодицами вдруг оказались мягкие подушки, а ноги были раздвинуты насколько возможно широко. Он не сдержал восхищенного вздоха, когда увидел вблизи ее возбужденное лоно. Одним резким и сильным движением он вошел в нее и насладился влагой, которая говорила о том, что его ждут.
Для Миреллы такое резкое и сильное проникновение оказалось неожиданностью, и она вскрикнула от боли и восторга. Он настолько властно совершил этот акт, что она испытала оргазм от того, как уверенно и страстно он это сделал. Безусловно, он умел любить женщин: ему ничего не стоило продлить восхитительное ощущение так долго, как ему это было нужно.
Он заставлял ее подчиняться себе, и Мирелла с радостью это делала, потому что ей это нравилось. Когда они достигли первого оргазма, она едва не задохнулась от восторга. Но через миг она свернулась калачиком и задремала в его объятиях.
Ночью она просыпалась дважды: сначала в полной темноте она втянула в себя запах его тела и заснула снова; во второй раз она повернулась на бок и долго изучала его спокойное, погруженное в глубокий сон лицо.
Слезы навернулись у нее на глаза и потекли по щекам, когда она вдруг подумала, насколько он красив. Никогда прежде она не просыпалась в одной постели с таким красивым мужчиной. Пожалуй, такого действительно можно было прозвать «убийцей женщин».
В этом мужчине присутствовали шарм, обаяние, красота и какое-то дьявольское очарование. Он рассказал ей, что увлекается сексуальной охотой, а также о том, чем она обычно заканчивается. И она знала, что пойдет за ним с рабской покорностью, пока он ее не прогонит. И тут ей привиделись красные сигналы светофора, но она небрежно отмахнулась от них, не желая портить себе настроение.
Ее последней мыслью перед тем, как заснуть, была мысль о Рокселане. Если это она из могилы так изменила ее жизнь, то хорошо, что к тому же она подарила ей столь приятные ощущения. Она улыбнулась про себя и прошептала: «Спасибо, прабабушка. Надеюсь, я не подведу тебя».
Глава 13
– Существует несколько годовых отчетов и проспектов компании, в которых отражена ваша собственность, – начал Бриндли. – Большая их часть строго для частного пользования. Но вместе с тем у нас есть огромный список ваших владений. Я не знаю, насколько вы сведущи в том, что касается деловых отношений и денег, но, полагаю, мне следует объяснить, почему у нас не готов портфель документов по вашему делу.
– Господи, Бриндли, какое счастье, что он не готов! Я очень плохо разбираюсь в делах и в деньгах, но у нас есть адвокат, и при необходимости я могу с ним связаться. Но если честно, я не понимаю, почему мы не можем решить это дело с вами вдвоем. Вы так долго занимались моим наследством, что, можно сказать, оно стало вашим детищем. Я здесь, в Англии, рядом с вами. И если я допущу какую-нибудь ошибку, вы всегда поможете мне ее исправить. Я весьма практичная женщина, в некоторых случаях даже чересчур. Так что можете спорить со мной, переубеждать меня и вообще располагать мной как угодно. Итак, с чего начнем?
Бриндли никак не мог объяснить себе перемену, которая с ней произошла. Вскоре он нашел ответ: она стала мягче. Вдали от своей работы, от безумного города, в котором живет, она стала намного спокойнее. Она понравилась ему с первого взгляда. Даже тогда, когда она принимала его в своем офисе, упорно отказываясь от фантастического дара, который он преподнес ей на раскрытой ладони.
– Хорошо, давайте начнем с процедуры. Сначала следует официально передать наследство в ваши руки. Вы должны прочитать завещание и подписать бумаги. Затем мы сообщим всем компаниям, корпорациям и биржевым дилерам, кто является собственником акций, или, если хотите, главным распорядителем. Иными словами, вам предстоит прочесть и подписать чертову прорву бумаг.
– Думаю, я к этому готова, – улыбнулась она. – Это все?
– Нет. Когда мы перепишем наследство на ваше имя, нужно будет принять решение отдельно по каждому его пункту. Для этого существует целый штат советников. Я заранее обзвонил их и предупредил. Драгоценности, произведения искусства, фамильные ценности я объединил в одну группу. По-моему, так проще. Как вы считаете?
– Согласна.
– Я предлагаю поделить день пополам. Утро для дел, вечер для личной жизни. Не возражаете?
– Нет.
– Сегодня я ознакомлю вас с некоторыми бумагами, имеющими непосредственное отношение к вашему наследству. Потом вы возьмете их с собой и изучите дома.
Мирелла улыбнулась – с тех пор как Рашид вошел в ее жизнь, она была не в силах заниматься чем бы то ни было, кроме него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42