Вам понравился семинар в замке?
У его пятидесятилетней секретарши за толстыми стеклами очков загорелись глаза.
— О, спасибо, что вы меня послали туда. Как вы велели, я была очень осторожна и не открыла, что работаю у вас. Я хорошо провела время. Мой муж очень рад тому, как… ну, неважно. Мисс Толчиф замечательно ведет занятия. Вы фыркнули, сэр? Вы хорошо себя чувствуете?
Деми свернулась клубочком на кровати Рей-фа, вдыхая его запах. Перевернувшись на живот, она медленно потянулась. Она выручила денег больше, чем ожидала, и в течение двух дней торопилась оплатить счета, заказать по каталогу разные полезные вещи для замка, например, плетеные коврики и новые ткани. Отец наслаждался солнцем в Аризоне, шла первая неделя мая. Ее мечте — скорее мечте отца — ничто не угрожало.
Деми перекатилась на бок, и посмотрела через открытое окно на сосны в горах. Все, что ей надо было сделать, — поднять телефонную трубку и позвонить Рейфу. Но что ему сказать?
Сообщить, что цыплята уже выросли? Что полевые цветы, которые он посеял на бесплодном участке земли, пышно расцвели? Сказать, как сильно она хотела его видеть?
Сказать, что она любила смотреть, как после работы он съедал огромные порции мяса и картошки с маслом, сбитым ею самой, и хлебом, который она пекла? Сказать, что она помнила каждый миг, проведенный с ним?
«Позвони мне, если что-то понадобится, и не забывай доить коров». Поскольку это было сказано мрачным голосом, то не могло считаться проявлением нежности. Так же, впрочем, как и звук хлопнувшей дверцы, после того как он в сером деловом костюме в полоску прошествовал к своему «БМВ». Он быстро взглянул на нее, посмотрел на часы и уехал, будто сбегая от нее…
Деми повернула кристаллы Элизабет на ладони, и они превратили солнечный свет в мириады радужных отблесков, танцующих на потолке.
В своих письмах Элизабет упоминала хрустальную пещеру и подарок Лайэма ей, английской леди, которая имела драгоценностей больше, чем он мог себе представить. Она записала в дневнике: «Когда отец моего сына, Лайэм, пришел забрать меня из охотничьего замка Монклэр, он принес кристаллы хрусталя. Я была тогда в ярости, так как он оторвал меня от всего родного и привычного, забрал меня, будто я была его собственностью. Позже он дал мне шанс вернуться в Англию, но к тому времени я поняла, что полюбила его. Любовь была и в его глазах, прикосновениях, звуках его голоса, в словах, которые он говорил. Я просто отдала ему мое сердце».
Деми прислушалась к майскому ветру, несущему аромат сосен. Она сдвинула брови и сжала кристалл. Рейф не смог захватить ее замок, и вот он сбежал. Увез с собой свое мрачное настроение и мальчишескую улыбку, от которой замирало сердце, сел в «БМВ» и исчез, даже не бросив прощального взгляда.
Но он позвонил и, задав ряд практических вопросов о ее бизнесе, неожиданно спросил, что на ней надето. Его голос зазвучал сдавленно, когда она сообщила ему:
— Новая маленькая штучка на резинке и соответствующие трусики.
— Ох-ох-ох. Серия «Покорность». Не забудь поднять мост ночью, — сказал он, перед тем как положить трубку.
Деми вздохнула и посмотрела на обломок кристалла. Как она устала! Шила, пока не кончилась ткань, выскребла замок, повторила лекции. И теперь скучала по Рейфу.
Что же касается ее школы, то ученицы прислали восторженные письма, полные благодарностей, и рекомендовали семинары Деми Толчиф своим подругам. Билеты на май и июнь уже были раскуплены, и начали поступать заявки на июль. Она предвидела успех и оказалась права.
Замок Толчифов и эта земля, где жили Элизабет и Лайэм, были теперь ее домом. Рейф помог ей добиться успеха, ликвидировать долги. А еще он смотрел на нее так жадно, прикасался к ней так чудно. Как он мог уйти без такой малости, как рукопожатие, например?
Деми сдвинула брови и пожелала оказаться рядом с Рейфом, чтобы побранить его за плохие манеры. И вдруг раздался удар в деревянный ставень.
Она осторожно положила кристаллы обратно в бархатный мешочек. Деми спрыгнула с кровати и заторопилась к открытому окну. В деревянном ставне застряла стрела с привязанной к ней запиской.
Рейф, в ковбойской шляпе, куртке, джинсах и сапогах, стоял внизу перед замком. Он держал за поводья двух лошадей, навьюченных тяжелыми сумками. Его лук висел на седле. Несмотря на хмурый взгляд смотрелся он… великолепно.
Наслаждаясь видом мужчины, по которому она так скучала, Деми вытащила стрелу из ставня, зажала ее вместе с бархатным мешочком в руке и бросилась вниз по лестнице, через главный зал и через мост.
— На тебе моя рубашка, — отметил Рейф, когда она, задохнувшись, остановилась перед ним. Он осмотрел Деми внимательно, се джинсы и башмаки.
— Извини, я… Почему ты здесь? Я думала, у тебя срочные дела. — Она протянула руку к темным кругам под его глазами, и он отшатнулся, будто она могла обжечь его. Но она заботилась о его здоровье, несмотря на его стремление жить без друзей. Она провела кончиком пальца по складке между его бровей. Ей хотелось обнять его, утешить его и…
— Ты выглядишь уставшим. Ты не спал? Он пристально посмотрел на нее.
— Поехали.
Деми положила руку на сердце.
— Куда? Я не могу. У меня дела. Рейф, войди в дом, я приготовлю тебе обед.
— Мы теряем время.
— Ох.
— Ник прилетит следить за замком. Он в своей жизни накормил пару кур и доил коров. Если хочешь, ты можешь поехать со мной. Если нет, — он пожал плечами, предоставляя ей право выбора. Деми подняла стрелу повыше, показав ее своему собеседнику.
— Это ты выстрелил, да? Как Лайэм… Рейф взял лук с седла, дернул его, и тот сложился. Он поместил его в футляр и засунул в сумку. Его быстрый взгляд в сторону и краска, залившая лицо, сказали ей, что он не хотел больше об этом говорить. Рейф нагнулся, сорвал полевой цветок и вставил ей в косу, обернутую вокруг головы.
И тут Деми поняла, что будет следовать за ним, куда он захочет.
— Не могу прийти в себя, я еду с тобой, а ты почему-то не сказал ни слова за целый день. Я очень волнуюсь. Никогда не участвовала в таких рискованных предприятиях. Я никогда не ходила в поход. Почему мы здесь?
Рейф сидел, прислонившись к седлу, вытянув перед собой ноги, и смотрел через костер на женщину, удобно расположившуюся в спальном мешке — в односпальном мешке без него. Это была новая модель Палладинов. Можно было соединить молнии двух мешков, и тогда получился бы двуспальный мешок. Но ему хотелось соединить и молнии, и тела.
Поход с ночевкой был задуман не только для того, чтобы порадовать Деми, но чтобы оторвать ее от работы. Он хотел, чтобы она целиком принадлежала ему.
Деми улыбнулась.
— Ты чудесный. Я даже не подозревала, что ты можешь приготовить на костре рыбу. Ты когда-нибудь видел такую огромную рыбину, которую я поймала? Представляешь, какой была жизнь в этих местах у коренных жителей?
Деми не понимала очевидного. Удобное туристическое оборудование, выпускаемое «Палладии Инкорпорейтед», делало жизнь много легче, чем у коренных жителей. А в розовом тренировочном костюме, разработанном фирмой Палладинов, и все остальное ей, видимо, представлялось в розовом цвете.
Рейфа мучила совесть. Деми верила ему, а его целью было соблазнить ее, чтобы она навсегда стала его.
Молодая женщина счастливо вздохнула и вытянула руки вверх.
— Посмотри на эти звезды, мне кажется, их можно потрогать. Как раз в такую ночь, как эта, Элизабет все удалось… Как ты думаешь, что чувствовал Лайэм?
Рейф закрыл глаза и постарался не представлять себе Деми в ситуации, в которой когда-то оказалась Элизабет. Когда они ехали верхом, его тело реагировало каждый раз, когда он смотрел на соблазнительные бедра Деми. Ее грудь плавно покачивалась в такт движению лошади. Деми выглядела, как настоящая Деметра, богиня плодородия, пышная, зрелая и совершенная.
— Я скучала по тебе, — прошептала она. Каждая частица его тела говорила ему, что он должен обнять Деми и поцеловать ее, что было бы логично, если бы они принадлежали друг другу — Рейф!
— Что?
— Ты скучал по мне?
Этот простой вопрос лишил его присутствия духа. Он никогда не знал, что такое скучать. В Денвере ему было неуютно, он хотел к Деми. Но он не привык к тому, чтобы мысли о женщине нарушали его деловую жизнь и сон. Рейф внезапно встал и бросил свой спальный мешок рядом с ее.
— Так нам будет легче разговаривать. Деми мягко улыбнулась.
— Я понимаю. — Она отвернулась от него. — Ты можешь раздеться. Я знаю, что ты любишь спать без рубашки.
Наверное, старина Томас носил пижаму. Рейф разделся до шортов.
— Тебе тепло? Ночи в горах бывают очень холодными.
Он залез в мешок.
— Рейф, у тебя, видимо, уже были такие приключения с женщинами? Ты все так хорошо организовал. — Деми повернулась к нему, и ее рука легла на его грудь. Он взял ее ладонь и поднес к своим губам.
— Я никогда не брал женщин в поход, — сказал он с волнением. — Завтра поедем к одной пещере. Она меньше, чем хрустальная пещера Лайэма, и до нее легче добраться. Я подумал, что тебе понравится. К настоящей большой пещере ведет слишком опасная дорога. А вообще-то я думал, что нам обоим нужен отдых. Как продвигаются твои занятия? — перешел он к безопасной для обсуждения теме. Но была ли она таковой?
— Замечательно. Я полностью готова к предстоящему уикенду. Желающих очень много. К тому времени, как вернется отец, ему совсем не придется волноваться по поводу денег. О-о! — Деми попыталась через Рейфа дотянуться до своей сумки. — Я забыла прочитать твою записку.
Она осторожно развернула бумагу, и в руку ей упал прекрасный кристалл, который он хранил все эти годы.
Рейф ждал. Его романтическая выходка казалась сейчас глупой, смешной, и любая женщина в здравом уме…
— Какой ты милый!
Слезы навернулись Деми на глаза, когда она взяла кристалл и посмотрела на то, что было нарисовано на бумаге.
— Ну, Рейф. Ты настоящий художник. Мне нравится. Очень красиво. Вместо орнамента, изображенного на верху герба Монклэров, мы используем твой рисунок-знамя, а за ним меч и пересекающая его стрела. Ты гений, Рейф. Мне действительно жаль, что тебе не удалось приобрести замок. Я надеюсь, твоя бабушка не будет слишком разочарована.
— Я решил, что есть кое-что поважнее. Она поймет. Гибкость всегда была правилом в моем бизнесе.
Деми осторожно уложила записку и кристалл в свою сумку — они же были драгоценны. Рейф вздохнул, купаясь в волнах блаженства, ему удалось сделать Деми Толчиф счастливой. В свете костра он любовался мягкой линией ее щеки, ее сияющими глазами.
Глава 7
Рейф резко остановился, ошеломленный тем, что увидел: Деми, обнаженная, загорала на огромном плоском камне. Растянувшись на красной скале под ясным голубым небом, она выглядела, как… как богиня, ждущая его, чтобы… У него пересохло во рту при виде плавных линий ее тела, упругих розовых бутонов ее грудей, темных завитков между ее бедер. Он с трудом сглотнул, поставил ведро воды на ближайший камень и осторожно спросил:
— Деми, что ты делаешь?
Не открывая глаз, она прижала одну руку к груди, а другую положила на низ живота. Ее волосы вокруг головы были, как иссиня-черная шелковая река, текущая по камням. Нежный горный ветерок играл концами волос, приподнимая их, и казалось, что Деми лежала на холме из мягкого пуха… Вдруг по ее телу пробежала дрожь.
— Здесь прохладно, но приятно загорать обнаженной. Я читала о чем-то подобном, и мне понравилась эта мысль. Ты знаешь, я никогда не чувствовала себя так спокойно.
Рейф в волнении заставил себя вдохнуть горный воздух, когда она медленно вытянула руки вдоль тела.
— Мы сейчас, лицом к лицу с природой, бросающей нам вызов, и мы должны выжить. Я чувствую себя первопоселенцем. Мне так хорошо, и я понимаю… да, я знаю, что непривлекательна, но когда солнце освещает мое тело, я ощущаю себя настоящей женщиной. Я все думаю о бедной Элизабет. Лайэм должен был быть благодарен ей. Она спасла и его жизнь.
— Я не хочу больше ничего слышать об Элизабет. Ты простудишься, — резко сказал Рейф. Он с трудом отвел взгляд от ее напряженных сосков и заставил себя смотреть на ястреба, парящего в небе, на ветви сосен, колеблемые ветром, на белок, бегающих по стволам деревьев, куда угодно, только не на кремово-белое тело Деми. Его собственное тело было таким же твердым, как и скала, на которой он стоял.
Деми подвинулась к нему, прикрыв глаза от солнца.
— Рейф? Ты смущен? Ты покраснел и смотришь в сторону. Ты не думаешь, что Элизабет причинила боль Лайэму, когда она… ах, ну ты знаешь… Рейф? Почему ты сердишься? Не надо быть таким ханжой. Чувственность происходит от знания чьего-либо тела, от наслаждения им — о, правильно, повернись и беги, спасайся бегством. Убирайся с моей скалы.
— Твои глаза такие зеленые, почти изумрудные. Когда ты негодуешь, они сверкают огнем, а когда ты добрый — они становятся светлее. Они были как беснующийся огонь, когда ты шел ко мне по скале, чтобы запихнуть меня в спальный мешок и в одежду. Но тогда ты все-таки немного волновался, я даже заметила это. Извини меня, но я смотрела внимательно. — Деми откусила кусочек крольчатины, приготовленной Рейфом на костре и поданной с печеной картошкой. Ночь была не по сезону теплой. На Деми была надета его рубашка. Она скрестила ноги перед собой, нахмурила брови, глядя на него, и потянулась, чтобы вытереть его подбородок краем полотенца.
Затем она погладила его по голове. Этот жест заставил его почувствовать себя любимым щенком иди юношей, потерявшим голову из-за женщины. Рейф схватил ее за запястье и прижал к себе. От удивления она выгнулась назад, и они упали на спальный мешок.
— Я хочу тебя, — услышал он свой охрипший голос.
Он представил себе хохочущих братьев. Он, Рейф Палладии, мистер Холод, совершенно лишенный чувств, безнадежно желал женщину, которая сводила его с ума одним прикосновением.
И поскольку он боялся, что она задаст невинный вопрос, который еще более смутит его, он запечатал ее губы поцелуем — очень нежно, чтобы она поняла, каким сокровищем она была для него.
Деми вздрогнула. Ее серые глаза широко распахнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15