Она увидела его внизу, в саду. Чэз наблюдал за ней, изображая из себя шекспировского Ромео. Получалось не очень, с поправкой на «ковбойскую» версию пьесы. А потом он поднялся к ней наверх. Правда, предпочел несколько иной путь, чем герои трагедии, воспользовавшись вместо увитой плющом решетки обычной винтовой лестницей. Взглянув в его голубые смеющиеся глаза, Шейн забыла обо всем на свете. Он легко перемахнул через железные перила балкона и страстно поцеловал ее в губы, мгновенно завоевав ее сердце. Потом они долго разговаривали, мечтая о сказочной жизни вместе, которую и попытались сделать реальностью, поженившись сразу же, как только наступила полночь.
Шейн кивнула, не обращая внимания на протестующий звон колокольчиков:
— Звучит просто замечательно.
Чэз уверенно вел ее по саду. Кустарники вдоль тропинок уже стояли почти без листьев. Поздняя осень. Шейн молча следовала за ним, опасаясь, что, стоит ей заговорить сейчас, Чэз обязательно узнает ее. «Интересно, — подумала она, — помнит ли он, что этот балкон прилегает к той самой комнате, где я останавливалась всякий раз, когда приезжала с Рейфом в гости или по делам к семье Монтегю? Теперь там никто не живет, и вся мебель покрыта от пыли старыми простынями.
— Марианна! — окликнул ее Чэз.
— Да? — ответила Шейн, всеми силами стараясь скрыть, что это имя пробуждает в ней болезненные воспоминания о тете и о Флориде.
— Я уже говорил тебе, что живу на ранчо. Так вот: почти все время я занят делами.
— Значит, ты совсем не будешь появляться дома?
— Все зависит от времени года и сезонных работ. Я просто хочу, чтоб ты знала, что тебе придется проводить долгие часы в одиночестве. Тебя это устраивает?
— Нет проблем. Свободное время я могу проводить в занятиях искусством.
— Ты художница?
— Не совсем. Недавно я управляла семейной фермой.
Эта женщина все больше и больше удивляла Чэза.
— Значит, ты имеешь представление об образе жизни на ферме или на ранчо! — воскликнул он. — И, конечно же, знаешь, что там люди живут изолированно от внешнего мира.
— Знаю по опыту: иногда поездка в ближайший город занимала целый день. — «По крайней мере, так было в Коста-Рике, на кофейной плантации Рейфа», — добавила она про себя, а вслух продолжила:
— Сомневаюсь, что наша ферма похожа на твое ранчо, но общие черты у них, надеюсь, есть. Если так, то я могу следить за счетами, управлять рабочими, составлять платежные ведомости и заниматься домашним хозяйством.
— А что ты не умеешь делать? — усмехнувшись, поинтересовался Чэз.
— Вообще-то есть одна существенная вещь… Чэз скрестил руки на груди и удивленно поднял бровь:
— И что это?
— Не важно.
Ситуация явно забавляла его. Чэз улыбнулся. И Шейн снова увидела знакомую щербинку, которую заметила еще тогда, когда они впервые поцеловались.
— Я собираюсь жениться на женщине в маске, у которой есть один большой недостаток. Интересно. Очень интересно.
— У нас еще будет время, чтобы узнать все друг о друге.
— Итак, я нашел себе жену, которой нравятся тайны в супружеской жизни, — помрачнел Чэз. — Ладно. Как хочешь.
— И ты не возражаешь? — удивилась Шейн.
— По правде говоря, у меня тоже есть секреты. Если тебя это устраивает, то и я не возражаю.
— Твой секрет… Надеюсь, он не связан с нарушением закона? — забеспокоилась Шейн.
— Мой секрет не таит в себе ничего такого, за что меня могли бы посадить в тюрьму.
— О Чэз, — прошептала Шейн, касаясь его руки, — твой секрет очень серьезен?
— Вполне серьезен, леди в маске. «Что же это?!» — испуганно подумала она, а вслух спросила:
— Зачем же ты сказал мне об этом?
— Просто хотел, чтобы ты знала. Кстати, — Чэз неожиданно сменил тему разговора, — есть один важный момент в наших отношениях, который мы должны прояснить, прежде чем заключить окончательный договор.
— Ты привел меня сюда для этого?
— Да.
— И для этого мы должны побыть наедине?
— Да.
— Мы должны остаться наедине, чтобы заняться любовью, — не стесняясь, высказалась она.
— Согласен, надо испытать друг друга, ведь интимная близость очень важна в браке.
«Секс — это, конечно, хорошо, — подумала Шейн. — Но секс без чувств, без любви… Неужели он не понимает, что это не правильно?»
— А если мы не подойдем друг другу?
— Что-нибудь придумаем.
Колокольчики на маске Шейн тревожно зазвенели.
— Я нервничаю, Чэз, — призналась она. Наконец они добрались до заветного балкона. В темноте глаза Чэза казались черными, задумчивыми. Он стоял, держась за кованые перила, и смотрел то на звездное небо, то на таинственный сад, то на пустырь вдалеке.
Полная луна, словно умытая, ярко светила, заливая все серебряным светом. Ночные тени избегали его, искажая пасторальный вид, открывавшийся с балкона. И Шейн казалось, что все это отражается в глазах Чэза.
— Я обратил на тебя внимание сразу же, как только ты появилась на балу, — помолчав, сказал он.
Шейн похолодела от страха: «Неужели он видел меня без маски?!»
— И когда же это случилось? — спросила она, пряча волнение.
— Незадолго до того, как тебя пригласил танцевать тот тип. Я видел, как ты спускалась в зал. Маска не могла скрыть твое жгучее желание присоединиться к вечеринке.
«Я искала тебя», — чуть было не сказала она, но вовремя спохватилась:
— И что?
— А еще я помню, как тебя остановил какой-то старик…
— Он растянул лодыжку, и ему нужна была моя помощь.
— ..и ты помогла ему, — закончил Чэз.
— Это тебя удивляет?! — не веря своим ушам, спросила Шейн. — Каждый на моем месте поступил бы точно так же. Это же элементарное уважение.
— До твоего прихода никто не побеспокоился о нем. И ты помогла не только ему. Помнишь молоденькую девушку, что сидела в полном одиночестве и была готова расплакаться в любой момент? Ты разговаривала с ней целых десять минут.
— Она напомнила мне одну знакомую, — призналась Шейн.
— Ты посоветовала ей отправиться домой, не так ли?
— Эта девушка сказала мне, что пришла сюда только для того, чтобы сбежать из родного дома, где царит просто ужасная атмосфера. Я посоветовала ей несколько другой путь, чтобы исправить это положение. По-моему, он более эффективен, чем выйти замуж за прекрасного незнакомца.
— А ты сама?
— Во-первых, мне уже не восемнадцать лет, ответила Шейн, чувствуя, что вопрос Чэза задел ее за живое. — А во-вторых, я не стараюсь сбежать от своей семьи.
— От чего ты тогда пытаешься убежать?
— Ни от чего, — выдохнула она, стараясь не выдать себя. Раньше Шейн легко и просто открывала другим свои сокровенные мысли, теперь все изменилось: она стала более осторожной. — Чэз, я ни от чего не бегу, а, напротив, стараюсь найти…
— И что же ты ищешь? — напряженно спросил он.
«Напоминание о прошлом. Любовь, которую я потеряла много лет назад», — подумала она, а вслух сказала:
— Свое будущее.
— И ты надеешься обрести его со мной?
— Я еще не решила окончательно, — честно призналась Шейн.
— Если ты рассчитываешь на сказочную романтику, то выбрала не того человека. Меня не интересует любовь. Мне нужен кто-то, кто был бы заинтересован в чисто прагматических отношениях, кто создал бы для меня уютный дом, кто поддержал бы меня в трудной жизненной ситуации. — Он повернулся и посмотрел на нее. — Ты такая женщина?
— Скажи, пожалуйста, еще раз: я должна жить с тобой без любви?
— Если не хочешь страдать, то да.
— И ты думаешь, что твоя честность побудит меня выйти за тебя?
— Нет. Просто ты должна все как следует обдумать. Определись, кто ты: практичный человек, желающий выгодно продать свои таланты, или Золушка, ждущая прекрасного принца. Фантазия или реальность?
«Неужели Чэз до сих пор не понял меня? — подумала Шейн. — Он и есть прекрасный принц. Наши сердца и души объединились в одно целое уже очень давно, в ту судьбоносную для нас обоих ночь. Может быть, сейчас он и жалеет, что встретил меня тогда, но то, что между нами было, просто невозможно забыть. Наша встреча была одновременно и реальной, и фантастической. Если бы это было не так, наши чувства друг к другу со временем померкли бы, превратившись во вздох сожаления или приятные воспоминания». Она посмотрела на Чэза и неожиданно ощутила себя маленькой и слабой перед его неукротимой силой. Но у Шейн не было иного выбора: она должна была выиграть этот поединок жизненных позиций, заставить его вновь поверить в мечту.
— Поцелуй меня, Чэз. И мы узнаем, фантазия это или реальность.
— Хорошо, дорогая. Давай сделаем это, — ответил он, и его прагматичные слова прозвучали очень нежно, предупреждая, что Чэз умеет добиваться своего. — Позволь мне доказать, что ты целуешь не сказочного принца, а настоящего мужчину из плоти и крови.
— По-моему, ты и то, и другое.
— Не обманывай себя, дорогая, — Чэз обнял Шейн, его сильные руки погладили ей спину, потом опустились на бедра и в конце концов обняли ее за талию. — Я хочу убедиться, действительно ли ты идешь на этот брак с широко открытыми глазами.
— Так оно и есть.
— Пусть так будет и впредь.
Чэз снял с себя маску, и Шейн снова увидела знакомые черты лица, преследовавшие ее все эти годы. Прямой нос и скулы несколько заострились, но губы были по-прежнему полными и чувственными. А глаза… глаза просто гипнотизировали ее, опровергая холодность его слов: где-то глубоко, под застарелой болью, томилось любящее сердце. Шейн была готова сделать что угодно, лишь бы освободить его от оков.
— Почему бы тебе не снять свою маску? — неожиданно услышала она вопрос Чэза.
— Пожалуйста, не надо! — Шейн поспешно отвела его руку: она должна прятать свое лицо, иначе все ее попытки возобновить с ним отношения с треском провалятся. Чэз не должен узнать, кто она такая!
А сам Чэз неожиданно почувствовал, что им овладевает первобытный инстинкт охотника. Он не мог объяснить, что вызывает в нем такую реакцию — может, загадочность ее облика, удивительная легкость движений, стройная женственная фигура, а может, нечто подсознательное. Он просто знал, что должен заняться с ней любовью. Прямо сейчас.
Шейн стояла, вцепившись в перила балкона. Чэз слышал, как прерывисто она дышит. Наконец она посмотрела ему в глаза и безвольно опустила руки, неожиданно осознав, что они принадлежат друг другу уже давно и не стоит этого избегать.
— Можно я не буду снимать маску? — тихо попросила Шейн.
— Пожалуйста, если это так важно для тебя. Если я не могу увидеть твое лицо, позволь мне хотя бы поцеловать тебя.
Шейн закрыла глаза в ожидании поцелуя.
— О Чэз… — прошептала она.
Для Чэза этот ее вздох был настоящим соблазном, обманчивым пением сирен. Ее дыхание смешалось с его дыханием, сладкое тепло разлилось по всему его телу. Он чувствовал сладость ее губ. Ему хотелось целовать ее жадно и страстно, но он почему-то стал делать это медленно и осторожно. Чэз растягивал удовольствие, как испытывающий жажду путник экономит живительную влагу. Ее мягкие, нежные губы не обманули его ожиданий: они были открыты ему навстречу радостно, без малейших сомнений. Сначала их губы просто соприкасались, потом поцелуй стал ласкающим, дразнящим, и закончилось все жарким слиянием губ. Чэз положил ладонь ей на шею и почувствовал сильное биение пульса. Он ощущал, как искренне она наслаждается происходящим, и знал, что это значит: эта женщина так же отчаянно нуждается в любви, как и он сам.
— Все хорошо, дорогая, — прошептал он. — Я знаю, что тебе нужно.
Чэз не спеша расстегнул молнию на ее платье, и оно послушно заскользило вниз. Их губы встречались снова и снова, а его руки продолжали нежно гладить ей спину и ягодицы. Шейн откинулась назад, на перила балкона, и лунный свет упал на ее лицо, заставляя сверкать не только маленькие колокольчики на маске, но и ее черные глаза. На какое-то мгновенье они показались Чэзу очень знакомыми.
— Видишь, я не принц, дорогая. Я просто человек из плоти и крови, — сказал он, отрываясь наконец от ее губ.
— Ты честный человек, который прячет в душе много доброго.
— Ты не можешь знать это наверняка.
— Но я знаю.
— Ты всецело доверяешься человеку, который сам не верит в подобные вещи. Слепая вера — не очень умный подход к жизни, дорогая.
— Этот поцелуй развеял все мои сомнения.
— Не обманывай себя: этот поцелуй — всего лишь минутная страсть, не более того. По крайней мере в том, что касается страсти, наш брак будет удачным.
— Наш брак может быть удачным во всех отношениях, если ты дашь ему шанс.
— Жена. Дом. Секс, — процедил сквозь зубы Чэз. — Вот все, что мне нужно.
— Ты скоро изменишь свое мнение.
— Вы играете в опасную игру, леди.
— Я так не думаю. — Легким движением Шейн окончательно освободилась от платья и, подойдя к Чэзу, обняла его за шею.
Сейчас она была похожа на сошедшую в греховный мир мифическую богиню: маска, закрывающая лицо, длинные светлые волосы рассыпались в беспорядке по плечам, а восхитительные губы манят, зовут к наслаждению… Чэз мгновенно потерял контроль над собой и поддался ее чарам. Она околдовала его своим нежным прикосновением, разожгла в нем огонь. Чэз целовал ее неистово, страстно. Аромат ее кожи сводил его с ума, вкус губ напоминал ему что-то неуловимо родное, заставляя безропотно покоряться инстинкту. Он ласкал ее шею, плечи, грудь. Стоны наслаждения, срывавшиеся с ее губ, все сильнее возбуждали его. Чэз начал торопливо расстегивать рубашку…
— Подожди, — остановила его Шейн. — Нам нельзя заниматься любовью прямо здесь, нас могут увидеть.
— Не останавливай меня, — хрипло попросил Чэз, не в силах ничего говорить в предвкушении физического наслаждения. Он так давно не был с женщиной, так давно не хотел ни одну женщину, что просто не мог больше ждать. — Не думаю, что смогу сейчас остановиться.
— Тебе и не придется. Та комната давно пустует, никто нас в ней не найдет.
Если бы Чэз хоть на минуту задумался над ее словами, он бы понял, кого прижимает к себе, почему ее поцелуи кажутся ему такими знакомыми и сводят его с ума, почему он предчувствует каждое ее движение. Но он просто принял ее слова к сведению: в конце концов, почему бы ей не знать, что эта комната пустует, а значит, готова спрятать под своим кровом двух любовников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15