При этом форма этих сооружений должна быть такой, чтобы было понятно, что их построили не для жилья. Наши тела будут храниться в этих сооружениях или поблизости. Тогда спасатели из Центра нас обнаружат. Люди, живущие поблизости, должны участвовать в строительстве, потому Что одним нам не справиться. Но мы не останемся в долгу. Цивилизация этой планеты получит от нас мощный толчок для скорейшего развития.
Конечно, мы не сможем передать им полностью наши знания. Мозг жителей этой планеты не приспособлен к таким нагрузкам. Но мы научим их многим элементарным вещам, которые сами они при естественной эволюции познали бы значительно позже. Придется нам стать богами для здешних людей. Это еще одно неприятное обстоятельство.
— Послушай, Фаро, — вмешался Рэй, — примитивным цивилизациям присуща алчность и жадность. Я уверен, что наши гробницы будут безжалостно опустошены, а ты знаешь, что соприкосновение нашего тела с воздухом приведет к генетической смерти. Тело моментально рассыплется и превратится в песок.
— Да, это так, — ответил командор, — но повторяю — это последний наш шанс. Имеющиеся у нас энергетические средства смогут защитить гробницы на период всего в триста витков планеты. Это очень мало. Придется использовать суеверие местных жителей. Мы создадим письменность, соответствующую их уровню, и при входе в гробницу на видном месте поместим наше Заклятие.
Основой Заклятия станет Закон Центра: не разрушай то, что создали другие, не делай другим плохо ради корысти или из-за каприза.
Мозг людей, вошедших внутрь гробницы, будет подвержен воздействию слабого энергетического поля. В течение их жизни, время от времени, без каких-либо причин им будет тоскливо и грустно. Чувство одиночества и вины будет наполнять их души. А те, кто посмеет открыть герметичные камеры, умрут мучительной смертью, посеяв страх и суеверие среди других.
По моим оценкам, наши энергетические запасы дадут возможность поддерживать указанное поле в течение пяти тысяч витков планеты. У меня все.
— Командор прав, — сказал Рэй, — пожалуй, это хотя и маловероятный, но единственный наш шанс. Можно слегка увеличить вероятность нашего спасения, взяв в жены местных женщин. Тогда в десяти поколениях сохранятся наши гены. К тому же гробниц будет несколько сотен, и, может быть, некоторые из них сохранятся до прибытия Звездолета. Примерно столько же времени мы сможем передавать от поколения к поколению секрет герметичного захоронения. Даже если у нас ничего не получится, мы сможем утешиться тем, что частицу нашего разума передадим этой планете.
— И у желтоводной реки Нил они построили потрясающие людское воображение пирамиды, и слава фараонов вот уже больше четырех тысяч лет будоражит человеческие умы. Так кончается твоя сказка? — спросила женщина.
— А те, кто нарушил Заклятие фараонов, были сурово наказаны, — улыбнулся мужчина с каким-то странным блеском в глазах.
— Что ж, сказка получилась неплохая, — насторожилась женщина, — но я же знаю, что ты просто так ничего не рассказываешь. Что ты хотел сказать этой сказкой?
Мужчина молчал. Он понимал, что если она сама этого не понимает, то объяснять глупо, но…
— Ты в последнее время очень сильно изменилась. Я тебя не узнаю. Я перестал тебя понимать. Я в растерянности, — заговорил он, не узнавая своего голоса. — Сколько я старался, сколько времени и нервов я потратил, чтобы… Но сейчас вижу, нет — чувствую, что что-то изменилось, что-то разрушилось. Я стал тебе почти чужим.
Он сделал паузу, чтобы посмотреть ей в глаза, но она отвела взгляд.
— Мы, кажется, говорили о фараонах, а не обо мне, — возразила она.
— Я рассказывал о Заклятии фараонов, мрачно продолжил он. — Так знай, что это Заклятие придумано не мной. Оно действительно существует. Нельзя безнаказанно делать больно близкому тебе человеку лишь из-за своей корысти или каприза. Придет время и воспоминания будут преследовать тебя. Ты никогда не сумеешь…
— Не смеши, пожалуйста, — прервала она его с легким раздражением в голосе.
Воцарилась напряженная тишина, которую поглотил монотонный стук вагонных колес. Женщина вновь укуталась в куртку и закрыла глаза. «Он, конечно, умный, но иногда так утомляет», — подумала она.
Мужчина смотрел из окна электропоезда на мокрые от дождя деревья и думал: «Нет, она действительно ничего не поняла и не поймет НИКОГДА.
Очень и очень обидно. Но ничего тут не поделаешь. Есть ситуации, когда даже самые могущественные из нас не в состоянии что-либо изменить. Даже от фараонов ничего не осталось. Только разграбленные пирамиды.
НУ, ВОТ
Она сняла с себя всю одежду и повернулась зеркалу. На нее смотрела высокая женщина с карими задумчивыми глазами и немолодым, но еще красивым телом, которому уже давно не хватало любовных ласк.
— Ну почему, ну что у меня не так? Почему мне так не везет? — спросила она свое отражение в зеркале. Отражение сделало кислую гримасу. Она пару минут глядела на свои руки, грудь и со сдержанным вздохом оторвалась от зеркала. Ванна была полна теплой, пенящейся воды. Она уже хотела погрузиться в этот мокрый, ароматный мир, когда вспомнила о телефоне. Ее подружка имела вредную привычку названивать в самые неподходящие моменты. В субботу днем, например, она вытащила ее из ванной, чтобы рассказать какую-то дурацкую историю о своих соседях. Тогда пришлось довольно грубо избавиться от нее. Не очень приятно стоять голой и мокрой посреди комнаты и слушать очередные глупости, которыми подружка так любила снабжать ее большими порциями. Подруга, конечно, обиделась и с тех пор не звонила. Если она не позвонит в ближайшие два дня, то придется ей самой позвонить. Иначе… Иначе одиночество поглотит ее полностью. А этого допустить нельзя.
Она вышла из ванной комнаты, нашла телефонный аппарат и потащила его в ванную. Ее последний мужчина, с которым она встречалась три года подряд, которого, как это ни смешно звучит сейчас, боготворила, а потом взяла и выставила за дверь, значительно удлинил шнур аппарата. Она залезла в ванну, легла в теплую, душистую воду и затаила дыхание. «Нет, не все так противно в этой жизни!» — подумала она. Тут же зазвонил телефон. Подруга, конечно, была подарком — таких даже нарочно не придумаешь. Она была крайне раздражена и секунд десять думала, поднять трубку или нет. Но телефон продолжал упорно звонить, и она, в очередной раз вздохнув, подняла трубку.
— Я слушаю, — сказала она, подавляя недовольство в голосе.
— Добрый день, — ответил ей приятный мужской ГОЛОС.
— Добрый, — сказала она, и вдруг сердце у нее упало. «Неужели это он?» — мелькнуло в голове. Но это был чужой голос.
— Вы уж извините, — сказал голос, — что я вас беспокою. Дело в том, что мы не знакомы…
— Вы, собственно, что хотите? — спросила она и поймала себя на том, что слова эти такие холодные, такие черствые…
— Я хочу… — мужчина искал слова и, похоже, не мог их найти. — Может быть, это звучит очень нескромно, вот так вот позвонить и предлагать… Но я все-таки скажу. Я хочу с вами познакомиться, а потом встречаться и даже подружиться. Мне почему-то кажется, что мы подружимся.
— С чего вы взяли? — засмеялась она. Такой поворот событий ей явно пришелся по душе.
— Интуиция. К тому же я вас давно знаю…
— Вы меня знаете?
— Да, вернее, я вас видел не раз. Вы идете на работу мимо моего дома.
— Значит, я вас тоже знаю?
— Вряд ли, вы идете, всегда о чем-то думая, и почти не смотрите вокруг.
— Что есть, то есть, — согласилась она.
— Я вас не оторвал от каких-нибудь важных дел? — спросил мужчина.
— Нет-нет, как раз… Одним словом, я могу говорить, все нормально… Объясните, почему вы решили позвонить, а не подойти ко мне, когда я в очередной раз пройду мимо вашего дома? Хотя я, честно сказать, не припоминаю, чтобы…
— Мне страшно, — засмеялся мужчина. А вдруг вы не захотите со мной разговаривать? Нет, я серьезно… Вы же знаете привычки нашего города. На улице принято поругаться с кем-то, а вот познакомиться…
— Ну, если мужчина ведет себя интеллигентно, почему бы нет….
— Знаете, все-таки по телефону легче, а может быть, привычнее. Может быть, то, что я не увижу выражения ваших глаз, поможет мне легче перенести… как это лучше сказать, мою неудачу, а может быть, поражение, если вы откажете…
— Поражение?
— Да, поражение. Для меня отказ женщины, которая мне нравится, — больше чем поражение.
— Не надо это так близко принимать к сердцу. Мало ли на свете причин, по которым женщина может отказывать. Скажем, у нее есть друг или, — она засмеялась, — куча детей.
— Я знаю, что у вас детей нет. А вот насчет друга…
— Откуда вы знаете?
— Ну я же нашел ваш телефон, значит…
— У меня был друг, но мы расстались.
Он молчал, и она вдруг поняла, что замерзает, вода в ванной уже остыла. Чтобы открыть кран с горячей водой, надо было дотянуться до крана, но шнур трубки этого не позволял.
— Может быть, это судьба, — осторожно начал мужчина.
— Вы верите в судьбу? — Она уже была заинтригована этим разговором.
— Иногда — да, а вы?
— Не знаю. Мне просто не везет, те мужчины, которые мне нравятся, как правило, женаты, а те, которым нравлюсь я… У них что-то не так.
— Может быть, у вас требования очень суровые?
— Может быть, но я ничего с собой не могу поделать.
— Вы такая красивая женщина, странно, что…
— Вы считаете… вы так думаете?
— Да, вы красивы. Неужели никто вам об этом не говорил?
— Знаете, если честно, говорили, но…
— Вы что, не поверили?
— У меня другое понятие о красоте.
— Скорее всего, мы действительно по-разному понимаем красоту… Но вы мне сразу понравились, ей-богу.
Она улыбнулась голосу в телефонной трубке и подтянула под себя ноги, чтобы не мерзнуть.
— Я очень рада, — сказала она, — знаете, может быть, вы правильно поступили, предварительно позвонив. Вы интересный собеседник.
— Вот видите, первый результат у нас с вами есть! Я уже думаю, что, если мы встретимся, я обязательно вам понравлюсь. Должен понравиться.
— Вы всегда так уверены в себе?
— Конечно, нет, иначе я попытался бы с вами познакомиться на улице. Но это же не означает, что женщины всегда мне отказывают. Наоборот, я нравлюсь многим.
Сейчас в его голосе появились нотки, от которых по ее телу пробежала дрожь. Это было приятное, пьянящее возбуждение, она перестала ощущать холод.
— Вот как? — спросила она нарочито бодрым голосом, чтобы скрыть охватившую ее истому. — А вы… Вы случайно не женаты?
— Нет.
— А как получилось, что вы нравитесь женщинам и до сих пор не нашли…
— Наверно, плохо искал… С другой стороны, в этом большом городе, просто по теории вероятности, должны быть холостые мужчины, которые вам могут понравиться.
— И вы — один из них?
— Почему бы нет?
— Я была бы только рада. — Она поймала себя на том, что свободной рукой нежно гладит свою ногу.
— Ну тогда, может быть, нам встретиться?
— Когда?
— Хоть завтра!
— Нет, завтра я не могу. — Она лихорадочно начала думать: к парикмахеру надо сходить — раз, дошить новое платье — два, купить туфли, старые уже вышли из моды — три. — Давайте встретимся в субботу.
— Хорошо, а где?
— А где вы хотите?
— Давайте в субботу в шесть часов в баре, что Рядом с булочной.
— С какой булочной?
— Ну с той, мимо с которой вы каждый день идете на работу.
— Вы что-то путаете, булочная на другой стороне. Я иду мимо мебельного магазина, вы не можете его не знать, это очень известный магазин, там продается итальянская мебель.
— Но это в другом конце города!
— Что?
— Боже мой, я, кажется…
— В чем дело? Что-то не сходится? — Она уже сама почувствовала, что что-то не так.
— Кажется, да. Назовите номер вашего телефона.
— Вы же его знаете, раз позвонили. Двести пятьдесят три…
— Стоп! Дальше уже не надо…
— Вы хотите сказать…
— Да, мне очень жаль, но нас неправильно соединили.
Давно она не испытывала такого шока. Казалось, что удача, которую она ждала так долго и так терпеливо, наконец, ей улыбнулась, и вот… Но она не хотела так быстро расставаться с мечтой.
— Ну, может быть… может быть, мы сможем… Мы ведь сможем?
— Я не исключаю, что сможем, но… выходит, я вас совсем не знаю… Вы… простите за нескромность, сколько вам лет?
— Это существенно?
— Конечно, вы сами это знаете.
— Мне чуть больше тридцати. А вам?
— Мне двадцать семь.
Даже так. — Она не могла скрыть вздох разочарования и вспомнила, что лежит, причем очень долго, в холодной воде.
— В любом случае, мы с вами здорово поболтали, — сказал мужчина.
— Да, это было просто замечательно, — ответила она, сдерживая слезы.
— Всех вам благ, — сказал мужчина и повесил трубку.
Она лежала в холодной воде, не в силах положить трубку, из которой раздавались короткие враждебные гудки, ознаменовавшие крушение еще одной иллюзии. Холод стал просто невыносимым. Она наконец встала, вылезла из ванной, положила трубку на место и машинально посмотрела в зеркало. Как ни странно, тело стало более гладким, более упругим, а в глазах, кроме разочарования, появился какой-то новый блеск.
— Ты еще очень даже ничего, — сказала она самой себе. — Не переживай. У тебя все будет в порядке. Вот увидишь.
И тут снова зазвонил телефон.
НОСТАЛЬГИЯ
Не занято? — Ему было лет сорок, высокий, широкоплечий мужчина с волевым лицом и грустными глазами.
— Нет, — сказали мы, — свободно. Он уселся и позвал официанта.
— Шампанское? Я хочу вас угостить.
— Нет, — отказались мы, — нам нельзя. Завтра соревнования.
— А, спортсмены. — Он наполнил свой бокал.
— Да, — сказали мы, — пьем только пиво и сегодняшнюю норму давно уже выполнили.
— Ясно, все с вами ясно. — Он одним махом осушил бокал и снова налил шампанского.
— А вы не из Грузии?
— Нет, — сказали мы, — не из Грузии.
Он снова осушил свой бокал и уставился в другой конец ресторана. Там, за большим столом, большая и веселая компания что-то шумно праздновала.
— А вот они, вон те, в конце, они точно из Грузии, — сообщил он и уставился на нас.
Мы не знали, что ему ответить, и молчали. Было около десяти вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27