Дэвид заглянул в спальню и увидел, что там все в порядке. Он улыбнулся. Может, он еще ей позвонит… Она подойдет на роль статистки в фильме, который скоро будет сниматься, если, конечно, сбросит фунтов десять. Но это просто, у нее детская пухлость. Ей ведь только шестнадцать. Зато в таком возрасте прекрасная кожа. Плюс к тому, подумал он, может, ему еще раз захочется. Она очень услужлива и уступчива, бреет между ногами и умеет работать ртом. Да и ушла вовремя.
Таубер вспыхнул, когда в голове возникла картинка — мягкие губы, накрашенные яркой помадой, как он и велел ей, двигаются, стараясь доставить ему удовольствие. Он снова ощутил желание, вспомнив ее совершенное чувство ритма, теплую влажность рта и работу языка. Он, конечно, позвонит ей.
Дэвид включил кофейник и пошел принять холодный душ. Сегодня всю энергию надо направить на одно. На самое важное. На предстоящую встречу в «Артемис». Он ждал ее и рвался на нее с тех пор, как два года назад появился в «Эс-Кей-ай». Еще зеленым парнишкой, только что вышедшим из Йеля с хорошими оценками и безграничными амбициями. Дэвид Таубер не позволял себе ни дня болтаться без дела. Он сам прокладывал себе путь — и через два месяца стал младшим агентом. Потом пошло труднее. Никакой талант не собирался рисковать и связываться с неопытным парнем, изображающим из себя агента. Но с другой стороны, ни один зеленый парень не может получить статуса агента, если у него нет дара к этому делу. Взаимоисключающие вещи!
Но это уж твои проблемы, дорогой друг, решай их сам.
И он решил. Он нашел как.
Дэвид заерзал под струями воды, смывая охватившую его в последний момент похоть. Ему хотелось сделать воду потеплее, но он устоял против сладостного искушения. Еще две минуты. Его тренер с пеной у рта уверял, что холодная вода творит чудеса с кровообращением.
Первый контракт достался тяжело. Коллин Маккаллум, располневшая увядающая ирландская актриса, которая десять лет назад сделала карьеру секс-бомбы, опустилась до неплохо продающихся низкопробных альбомов. «Ай-си-эм» поставила на ней крест, но это не значило, что Коллин готова была отказаться от возможности попытать счастья еще раз, но уже в новом облике. Боже мой, как ему пришлось гоняться за этой сукой! Дав двадцать долларов местному цветочнику, он узнал, что она любит орхидеи, и конечно, самые дорогие. Дэвид посылал ей огромные букеты по утрам, к ленчу и вечером три недели подряд. Это стоило ему целого состояния. Он звонил по шесть раз в день. Он собрал клипы всех шоу, для которых, как ему казалось, она подошла бы. После этого она соизволила буквально несколько секунд поговорить с ним по телефону.
Сейчас он вспомнил, что даже собирался пригласить Коллин на свидание и переспать с ней. Похоже, именно этого она и хотела, иначе для чего она при нем облачалась в прозрачный розовый шелк, сквозь который просвечивало погрузневшее тело. Дэвид вздрогнул при одном воспоминании об этом и выключил воду. Черт, подумал он, если надо охладиться, стоит лишь вспомнить про то свидание.
Действует эффективнее, чем холодная вода. Слава Богу, он вовремя понял, что если станет изображать какие-то отношения с Коллин, то увязнет по уши. Красоток вроде Дары утром можно выставить, но так не поступишь с клиенткой.
Его задача — сделать их значительными. А если они такими станут, то и у него возникнут значительные проблемы. Таубер вздрогнул, представив, как Коллин жалуется на него Майклу или, что еще хуже, самому Сэму Кендрику. И говорит им, что ей мало успеха в карьере, она хочет от Таубера личного счастья.
Но ему помогло расследование, которое он провел. Выяснив, откуда Коллин родом — а она оказалась из маленькой ирландской деревеньки под названием Данкенни, — он организовал доставку местной газеты самолетом. Другие парни, может, на эти деньги заказали бы костюм от Шанель или маленький спортивный автомобиль. Но Дэвид Таубер оказался сообразительнее. Он разработал правило, которое применял ко всем и ко всему: выяснить, что люди хотят, и дать им это, Правило безотказно сработало с Коллин Маккаллум. Она подписала контракт с «Эс-Кей-ай» в тот день, когда пришла третья газета. Она отдала себя в руки Таубера, а дальше понеслось! Он посадил ее на строгую вегетарианскую диету, отправил к тренеру и хорошему специалисту, очень осторожному нью-йоркскому пластическому хирургу. Он уволил ее прежнего продюсера. Они наняли стилиста, который должен был победить в сражении с розовыми шифоновыми нарядами. Таубер начал возрождение актрисы.
Потом они наняли самого лучшего продюсера по сельской тематике и вестернам. Новая — зрелая, элегантная и изящная — Коллин появилась в чем-то среднем, что они назвали «Кельтский край». Средний Запад Америки это кушал, но лениво. После нескольких месяцев старомодного подхалимства он пробил Коллин в специальную передачу Опры.
В ходе шоу она разразилась слезами и призналась, что пристрастилась к наркотикам и алкоголю, но потом, слава Богу, сумела возродиться. Средний Запад мигом отреагировал.
Интерес с «Кельтскому краю» вырос. Подключилась пресса. А потом Таубер нашел ей роль в римейке одного из ее старых фильмов, который делал Фред Флореску. Там она сыграла мать своей прежней героини. Буквально через сезон она уже была наминирована на «Оскар» и стала вести популярное ток-шоу на одном из телеканалов.
Коллин Маккаллум помогла Дэвиду Тауберу сделать настоящий прорыв. А ему только этого и надо было. Странно, что именно она раздобыла ему Зака Мэйсона. Продюсер, который занимался сельской тематикой и вестернами, хорошо знал и музыкальный бизнес. А как обнаружил Таубер, в этом бизнесе занят очень узкий круг людей…
Он быстро вытерся большим полотенцем. Надел костюм цвета какао из кашемира, совершенного кроя и прекрасно подходивший для утренней встречи. Он привел в порядок свои песочные волосы, которые прекрасно контрастировали с загаром. Сэм придает слишком большое значение встрече с Элеонор Маршалл. Маршалл, в конце концов, женщина. Женщина, имеющая власть. У нее есть власть дать зеленый свет его проекту. Женщина, во власти которой его карьера.
А потом он наконец сможет послать Кевина Скотта ко всем чертям. Дэвиду хотелось, чтобы этот неудачник вылетел из агентства. Ему хотелось пробить в кино Роксану и Зака вместе.
Он еще раз посмотрелся в зеркало. Туфли от Армани, кожаный кейс, классические темные очки и главное — киношный пакет, одобренный самим Сэмом Кендриком.
Дэвид Таубер был готов отправиться работать.
Сэм Кендрик вошел в холл «Артемис» походкой профессионального футболиста и действующего политика. Он так широко шагал, когда испытывал стресс. Своего рода естественная защита. Никто никогда не догадался бы о его состоянии, увидев, как он улыбнулся девушке в приемной и направился прямо по коридору к кабинету Элеонор Маршалл. Секретарша и еще несколько женщин-служащих тихо вздохнули, когда он прошел мимо. Кендрик обладал уверенностью, весь его облик кричал о больших деньгах, власти и избытке тестостерона. Такова была сила личного воздействия Кендрика, из-за нее-то они чуть не прозевали весьма смышленого молодого парня, на полшага отстающего от босса. Парня настолько молодого, что для него должно быть большой удачей оказаться приглашенным на встречу столь высокого уровня. Это означало, что он новый здесь человек, один из немногих, кому удается продвигаться год от года… Работа на студии не оставляла молодым женщинам времени для общения. Дэвид Таубер улыбнулся каждой из них, глядя прямо в глаза.
— Ну как, мы готовы? — спросил Сэм свою команду, когда они ступили на площадку перед кабинетами Тома, Элеонор и нескольких других высокопоставленных сотрудников. — Нам все ясно?
Они дружно закивали: Таубер, представлявший Зака и Роксану, Майк Кэмпбелл, шеф отдела кино США, представлявший Фреда Флореску, и Кевин Скотт, потому что Сэму нужно было присутствие человека, отвечающего за сценарий. Поглядев на мятый твидовый пиджак Кевина, Кендрик поморщился. Неужели он не может научиться одеваться у своих киношных мальчиков? У Майка, который, как всегда, в черном «Армани», у Таубера в шикарном костюме цвета какао? Сам Кендрик не любил мужчин, которые уделяют слишком много внимания внешнему виду. Но черт побери, девчонки в офисе готовы растаять у ног Таубера. Для парня это первое крупное совещание на равных с воротилами агентства, вот он и вырядился как франт. Кто знает, не клюнет ли на это Элеонор Маршалл? Но Сэм знал Элеонор и очень сомневался. Снежная Королева всегда в своем стиле. Деловая женщина. Она всегда была такой.
— После совещания, которое вы провели, нам должно быть все ясно, — ответил Кэмпбелл.
Сэм ухмыльнулся. Часом раньше он собрал их всех у себя в «Эс-Кей-ай», чтобы отточить и довести до совершенства предстоящий разговор.
— Да, ты правильно понял. Элеонор Маршалл — это наш лучший способ прорваться. Она новый человек здесь.
Пришла из маркетинга и очень хочет разработать контракт, а мы очень хотим ей помочь. Но если кто-нибудь из вас, задниц, мне что-то испортит, он свое получит.
Кевин Скотт нахмурился, покоробленный лексикой босса, но промолчал.
— Мы ничего не испортим, — успокоил Дэвид Таубер.
— Уж конечно, если хочешь и дальше на меня работать, — мрачно подтвердил невозмутимый Кендрик.
Группа мужчин из «Эс-Кей-ай» прошла за темную стеклянную дверь, доложилась секретарю, который поднялся и повел их по длинному-длинному восточной выделки персидскому ковру к кабинету Тома Голдмана.
— Достаточно, дорогой, отсюда мы дойдем сами, — сказал Сэм-Добро пожаловать, джентльмены, входите, — сказала Элеонор Маршалл, вставая и приветствуя гостей.
Таубер заметил, что Кендрик, Кэмпбелд и Скотт невольно приосанились. Боже, да и он делает то же самое! Как ей удается так действовать на людей? Может, из-за того, что на ней великолепный светло-бежевый костюм и волосы собраны в строгую прическу? Может, просто из-за интеллигентной манеры говорить и хорошо поставленного голоса? Все в Элеонор Маршалл свидетельствовало о том, что она настоящая леди. И с тех пор, как он появился в этом городе, ни одна из женщин не производила на него столь сильного впечатления.
Он одарил ее самой чувственной улыбкой, заготовленной для «занятых» девушек, тех, которые уже встречаются с другими ребятами. Потом они признавались ему, что от такой улыбки им сразу хотелось думать о поцелуе.
Госпожа Маршалл ответила Дэвиду Тауберу прямым твердым взглядом. Он мигом стер улыбку с лица.
— Том, Элеонор, вы уже знаете моих ребят. Майкл из отдела кино США, Кевин из отдела сценариев. — Сэм заметил, как передернуло Кевина Скотта от его слов. Он предпочитал, чтобы его драгоценный литературный отдел не называли отделом сценариев. Ну и черт с ним. Сейчас у них встреча с Голдманом и Маршалл, в конце концов. Может, малыш Дэвид прав насчет Кевина… — Дэвид Таубер, очень многообещающий молодой человек. Он представляет двух наших новых клиентов.
— Майк, Кевин, Дэвид. — Голдман кивнул каждому очень сдержанно, словно король придворным. — Садитесь. Сэм, вы знаете, мы созвали это совещание, чтобы Элеонор могла обсудить с «Эс-Кей-ай» широкий круг вопросов, касающихся того, чего нам следует добиваться в этом сезоне…
— ..Но я думаю, что у вас уже что-то есть для разговора, — продолжила Элеонор, сделав жест в сторону Дэвида. — Поскольку вы привели конкретного агента.
Сэм обратил внимание, что они держатся очень непринужденно, один может закончить начатую другим фразу.
Нечасто в студии увидишь председателя и президента, которые настолько едины во взглядах. Сэму это не нравилось.
Сильная студия, слабые агенты…
— Давайте послушаем, — предложил Голдман.
— Да, вы, конечно, правы. — Кендрик мило пожал плечами, как маленький мальчик, которого застигли в тот момент, когда он воровал яблоки.
— Но мы-то хорошо знаем вас, Сэм, — сказала Элеонор Маршалл.
Да, они старые партнеры, знакомы еще с тех пор, когда она занималась маркетингом. Сэм всегда требовал основательных гарантий для продвигаемых им звезд, а Элеонор яростно противилась. И обычно брала верх.
— Ну что ж, «Сэм Кендрик интернэшнл» представляет двух новых звезд. Мы хотим сделать с ними фильм, — сказал Сэм.
— У нас есть несколько популярных актеров и на второстепенные роли. Мы думаем, это будет грандиозный проект, — продолжил Майкл Кэмпбелл. — Мы склоняемся к фильму для детей и их родителей.
— Кто они? — коротко спросила Элеонор Маршалл.
— Дэвид нашел их. Пускай сам расскажет, — предложил Сэм. — Сделки заключили только вчера.
Дэвид Таубер посмотрел на Элеонор.
— Зак Мэйсон и Роксана Феликс, — сообщил он.
Том Голдман втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
— У нас есть проба Зака, — добавил Сэм, похлопав по кейсу. — Он способен играть. Могу хоть сейчас показать. — Он подался вперед, в упор глядя на Элеонор. Итак, последний удар. — Мы также подписали контракт с режиссером, Фредом Флореску.
— А Фред станет работать с Мэйсоном? — спросила Элеонор, пытаясь не выказать волнения.
— Он даже просил Сэма привлечь Зака, — сказал Майк Кэмпбелл.
Элеонор поерзала в кресле. Она чувствовала, как взгляд Тома сверлит ей затылок. Совершай эту сделку. Сейчас же!
Быстро! Прежде чем они покажут пакет кому-то еще!
И хотя Том, кажется, дергал ее за поводок, она понимала, он не станет ее принуждать к чему-то. Во всяком случае, не на первом совещании. Том назначил ее президентом, и он разрешит ей самой принять решение. Это одна из причин, по которой он ей так нравится… Но точное ли это слово?
— Сэм, надо посмотреть пробу. Но «Зак Мэйсон и Фред Флореску» звучит довольно солидно. — Супермодель не слишком волновала Элеонор: пока не известно, умеет ли та играть. Большинство этих вешалок и понятия не имеют, что делать перед камерой. — Я думаю, мы можем сойтись на положительном решении, но при одном условии.
— Говорите. — Кендрик подался вперед.
— Зак Мэйсон — это суперзвезда… в рок-н-ролле. Но не известно, как его примут любители кино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57