Основными цветами ее фрески будут голубой и коричневый — цвета воды и зданий, но она добавит яркие краски в одежду людей, она нарисует, как разгружают баржи и вносят товары в крохотные магазинчики и склады, выходящие прямо к воде, как поднимают яркие флаги на кораблях.
Бьерн каждый вечер работал допоздна.
Между ними еще чувствовалось некоторое напряжение, особенно, когда случайно они приближались друг к другу слишком близко, но постепенно Марта стала позволять себе расслабиться.
Ему нравились ее наброски. Ингрид показала ей стену, которую надо будет расписать — это была основная стена в главном холле здания. Если Ингрид, а также другие сотрудники и были удивлены этим желанием резко изменить спокойно-элегантную атмосферу помещения, то вида они не показывали. Кресла были убраны, чтобы освободить ей место для работы, она отгородилась ширмами от остальной части вестибюля, ей предоставили кисти, ведра с красками, установили леса и принесли несколько стремянок.
Сначала надо было загрунтовать стену в белый цвет. Сделав это, она углем нанесла основные контуры будущей фрески, пользуясь своими набросками и фотографиями, придумывая что-то новое. Все детали были оставлены на потом. Она выбрала достаточно интересный ракурс, зритель как бы с моста смотрел на канал и прилегающие к нему улицы. Она нарисовала несколько забавных сценок — надутый купец в ярком камзоле, спешащий на склад и спотыкающийся о маленькую собачку; толстая женщина, прислонившаяся к своей тележке, чтобы посплетничать с приятельницей, и не обращающая внимания на малыша, дергающего ее за юбку, чтобы сказать, что тележка наклонилась слишком сильно и апельсины посыпались в канал…
— Ага, вот это и есть та самая знаменитая фреска!
Это опять был толстяк — Питер ван Дерек. Марта выдавила из себя улыбку, хотя с большим трудом заставила вести себя дружелюбно — что-то в нем ее сильно настораживало. Может быть, его глаза.
— Да, — выговорила она. — Простите. Я… не люблю, когда кто-нибудь наблюдает, как я работаю. У меня просто руки опускаются.
Он коротко засмеялся.
— Ну что же, подождем, пока вы закончите, хорошо? — произнес он все понимающим голосом. — Не обращайте на меня внимания. — Он уходил, подняв руки в жесте извинения. — Я не буду подглядывать.
Марта вздохнула с облегчением.
— Спасибо, — вежливо ответила она. Она старалась быть с ним полюбезнее, все-таки он был приятелем Бьерна и они были связаны многими контрактами — Ван Дерек поставлял промышленные алмазы, используемые при производстве станков и механизмов. Но он ей не нравился.
Она могла работать над фреской всего несколько часов в день — необходимо было дождаться, пока высохнет краска. Кроме того, она не могла заниматься весь день одним и тем же делом — ей становилось скучно. Она проводила время с друзьями, пила кофе в небольших забегаловках. Бьерн говорил ей, чтобы она чувствовала себя как дома, и ясно дал понять, что не имеет ничего против, если к ней будут приходить знакомые, поэтому Марта с чистой совестью попросила Клару попозировать ей — мягкий рассеянный свет в гостиной прекрасно подходил для рисования.
— Тогда я сказала ему пару слов, — посвящала ее в свою интимную жизнь Клара. — Так представляешь, он весь вечер трепался с этой Элен — ну, ты знаешь ее, она в кафе работает. Он просто игнорировал меня…
Марта насмешливо улыбнулась. Она сочувствовала запутанной личной жизни подруги, но иногда не могла удержаться от мысли, что та сама виновата в своих любовных трагедиях.
— Он только вчера сказал мне, что любит тебя, — заметила Марта успокаивающе. — Мне кажется, что он боится оказаться слишком связанным. Клара, тебе действительно не холодно? Я могу включить отопление.
— Спасибо, все о'кей. Здесь значительно теплее, чем в тех сараях, где мне приходилось позировать. — Клара обнаженная полулежала в одном из великолепных кожаных кресел Бьерна. Она завертела головой, осматриваясь. — Чудесная квартира, — выдохнула она. — Мужика надо брать.
— Сиди спокойно, — сказала Марта, пытаясь перевести разговор на другую тему. — Не мотай головой.
— Извини. Ну все-таки, расскажи, — продолжала она настойчиво, — какой он из себя? Он симпатичный?
— Да… ничего. — Марта не смогла скрыть легкой улыбки, но сосредоточила все свое внимание, чтобы передать на бумаге нежную линию обнаженного плеча подруги.
Клара понимающе рассмеялась.
— Да ладно тебе, — поддразнила она. — Элен мне все про него рассказала.
— Тогда зачем ты меня спрашиваешь? — парировала Марта, упираясь ногами в кресло так, чтобы альбом для набросков закрыл ее пылающие щеки.
— Так, значит, он действительно красивый, — с торжеством заявила Клара. — А он хорошо к тебе относится?
— Хорошо? Ну да. — Искушение поговорить на тему, которая ее больше всего волновала, было слишком велико. — Конечно, иногда он злится. Это было тогда, когда я залезла ногами на стол при всех его друзьях. Но в критические моменты он может быть очень добрым. — Она мечтательно покачала головой. — Когда я напилась и мне было очень плохо, он ухаживал за мной и ни слова потом не сказал.
— За такого мужчину надо держаться руками и ногами! — провозгласила Клара. — А как он в постели? — лукаво прибавила она.
Щеки Марты запылали еще сильнее.
— Я не знаю, — нетвердым голосом выговорила она. — Я не…
— Ты с ним не спала? — Голос Клары звучал удивленно и сочувствующе. — А почему?
— Я… хотела подождать. Пока я не буду уверена, как он ко мне относится.
— Но ты ему нравишься, — не соглашалась Клара. — Иначе он не стал бы платить за тебя залог.
— Знаю. Я думаю, что действительно нравлюсь ему. Но…
Они обе испуганно переглянулись, услышав звук открываемой двери. Марта вскрикнула, узнав Питера ван Дерека. На лице его заиграла похотливая улыбка. Клара поднялась с кресла в своей великолепной наготе и посмотрела на него с холодным достоинством.
Он поперхнулся.
— Э-э-э, я… Добрый день. Я не ожидал… Бьерн стоял у него за спиной и взирал на все происходящее холодными серыми глазами.
— Прошу вас извинить наше вторжение, — сказал он подчеркнуто вежливо. — Я не думал, что ты работаешь, Марта. Мы пойдем вниз.
— Не обращайте на меня внимания. — Клара взяла свою одежду. — Я сейчас оденусь.
— Я… уже закончила, — выдавила Марта.
— Спасибо. — Если бы Марта хорошенько не узнала его, то решила бы, что он сердится. Но она видела, что он покусывает губы, чтобы не рассмеяться.
— Питер, давайте посмотрим все бумаги за письменным столом. — Он повел невысокого толстяка к своему столу, бросив Марте взгляд, подтвердивший все ее подозрения. Он не сердился — он смеялся.
Продавец алмазов следил сальными глазками за Кларой. Он так настойчиво оборачивался, что споткнулся о кофейный столик. Марта подавила смех.
— Может быть, сделать вам кофе? — пред дожила она. — Если вы хотите, то я могу уйти?
— Кофе было бы неплохо, — ответил Бьерн, в голосе его слышался смех. — Питер, вы как?
— Ах да. — Он закашлялся, прочищая горло. — Это очень мило с вашей стороны. Спасибо. — Его глаза все еще не могли оторваться от места, где только что стояла Клара. Как будто он думал, что она была небесным видением, которое может вновь появиться.
Марта выскользнула в кухню и поставила кофейник на плиту. Через несколько мгновений к ней присоединилась подруга, уже полностью одетая. — Я пойду, — прошептала она. — До завтра.
— До свиданья, Клара, — спокойно ответила Марта. — Извини за это… Клара озорно рассмеялась.
— Не бери в голову, — успокоила она. — Если у него так мало развлечений, что он уставился на меня, как баран на новые ворота, то мне его жаль. Между прочим, — добавила она с лукавым взглядом, — твой мужчина потрясающе хорош. И если он не без ума от тебя, то я инопланетянка.
Марта залилась краской, но ее подруга уже вышла. Девушка сварила кофе и отнесла две чашки в комнату. Если Клара считала, что Бьерн от нее без ума, то он не показывал это ничем. Он взял чашку и сухо поблагодарил за кофе. Марта отошла в другой конец комнаты и взялась за свой альбом с набросками.
Бьерн был прекрасной натурой. Он сидел у самого окна, и свет еще резче очертил линии его скул. Марта перевернула лист бумаги и начала рисовать. Несколькими штрихами она смогла передать эти мужественные черты.
Бросив на нее быстрый взгляд, он заметил, чем она занята, ободряюще улыбнулся. Она покраснела и быстро перевернула лист. Вскоре он закончил свои дела с Ван Дереком и проводил его до дверей. Затем подошел к ее креслу.
Она заканчивала набросок Клары, легкими штрихами нанося тени. Он изучал ее рисунок со знанием дела.
— Очень хорошо, — одобрил он.
— Это для фрески, — объяснила она немного неуверенным голосом.
— Неужели? — Его глаза весело заблестели. — Тогда это безусловно привлечет внимание зрителей.
— Нет, я имела в виду… на фигуре будет одежда. Это мне нужно для того, чтобы правильно нарисовать линии тела.
— Понятно.
— Я не думала, что ты приведешь с собой гостей, — произнесла она. — Я бы не…
— Бедный Питер, — засмеялся он. — У него сразу подскочило давление.
— Ты не сердишься? — с любопытством спросила она. — Я имею ввиду… Ну, люди могут начать говорить и что они подумают?
— Они решат, что у меня здесь гарем, — сказал он с поддразнивающей улыбкой. — Честно говоря, меня не волнует, что люди подумают. И что здесь можно сказать? Питер увидел натурщицу за работой. В этом нет ничего неприличного, если только он не навыдумывал себе невесть чего.
Бьерн наклонился над ней и перевернул страницу, чтобы взглянуть на свой портрет. Марта почувствовала, как предательская краска заливает ее щеки. Она ждала, что он скажет. Поймет ли он, о чем она думала, набрасывая этот портрет.
— Неужели я действительно так выгляжу?
— Это… таким я тебя увидела в какой-то момент. Я не…
К ее неимоверному облегчению раздался резкий телефонный звонок. Бьерн поднял трубку. Она услышала, как он отвечает по-английски:
— Да-да, она здесь. Минутку, я ее позову. — Она удивленно посмотрела на него. — Это твой отец, — спокойно произнес он.
Марта вся напряглась, она не хотела подходить к телефону. Но Бьерн протягивал ей трубку, и у нее не было выбора.
— Здравствуй, папа, — выговорила она дрожащим голосом.
— Ты все-таки нашлась. И даже не позвонила мне. Я все эти дни беспокоился о тебе.
— Но все же недостаточно сильно для того, чтобы позвонить пораньше и узнать, что все в порядке, — с горечью ответила она.
— У меня хватает дел посерьезнее, чем сходить с ума от твоего несносного поведения, — последовал быстрый ответ. — В этот раз ты перешла все границы. Наркотики — ни больше, ни меньше. Почему ты сразу не связалась со мной? Что я должен был думать, когда узнал, что ты обратилась к незнакомому человеку?
— Может быть, я подумала, что у тебя есть дела поважнее, — ответила она с холодной насмешкой, которую он пропустил мимо ушей.
— Тебе очень повезло, что у тебя появился такой достойный друг, — продолжал ее отец, как всегда, слышащий только самого себя. — Я поспрашивал о нем кое-кого, и могу тебе сказать, что был очень доволен тем, что услышал. Хотя бы в чем-то у тебя обнаружился здравый смысл. В высшей степени достойный молодой человек.
Марта на секунду прикрыла глаза, надеясь, что сможет вычеркнуть эту сцену из своей памяти. К счастью, Бьерн не мог слышать слов ее отца.
— Кстати, я звоню тебе, чтобы сообщить, что мне удастся выкроить несколько дней и я приеду в Стокгольм на следующей неделе, — заявил он с чувством. Он считал, что таким образом сможет выполнить свой отцовский долг. — Конечно, я остановлюсь в отеле «Шератон». Может быть, ты пригласишь как-нибудь господина Самуэльсона на обед?
— Я спрошу его, — ответила она неохотно. Меньше всего ей хотелось, чтобы Бьерн встречался с ее отцом. Но все же… она не переставала надеяться, что в этот раз все будет по-другому, что ее предок отнесется к ней терпимее, что они будут общаться как нормальные отец и дочь.
— Я попрошу свою секретаршу позвонить тебе и сказать точную дату моего приезда, — холодно сказал он. И она представила себе, как он листает свой ежедневник. — До свиданья, Марта.
— До свиданья, папа, — тихо прошептала она. Раздался щелчок, и их разъединили.
Бьерн бросил на нее вопросительный взгляд.
— Он приедет на несколько дней, — сухо ответила она. — Он приглашает нас обоих на обед.
В его серых глазах отразилось понимание, он забрал у нее трубку и положил на место.
— Мне будет интересно с ним познакомиться.
Господин Пауль Кристенсен был невысокого роста, и годы обеспеченной жизни отразились на его талии. Но его собственное сознание своей значительности и важности делало его выше в глазах большинства людей, с которыми он встречался. И на этот раз ему предоставили лучший столик в ресторане, у окна, с видом на залив, расцвеченный в этот день яркими спинакерами яхт. Официанты предупредительно сновали мимо.
Марте даже пришлось купить платье для встречи с отцом — скромного темно-синего цвета в белый горошек. Верх был облегающим, юбка доходила до колен, на талии платье было перехвачено красивым ремнем.
Кожаная сумочка ручной работы и босоножки в тон выглядели достаточно строго. Но ее отец даже не заметил усилий, которые приложила дочь. Он был слишком занят обсуждением международной финансовой конъюнктуры с Бьерном.
— Но основным достоинством системы свободного рынка, — говорил он, размахивая вилкой для большей убедительности, — я считаю то, что она неизбежно приводит к более жесткой зависимости ценообразования от спроса и предложения.
— Возможно, — сухо ответил Бьерн. — Но так происходит только в книгах по экономике. В реальной жизни финансовые системы работают совершенно по-другому. Брокеры получают тем больше прибыли, чем быстрее продают и покупают. Все зависит от скорости работы компьютера.
— Но здесь вступают в действие механизмы регулирования, — с энтузиазмом заявил господин Кристенсен. — Государственное влияние дает положительный результат, когда все рыночные стимулы уже задействованы и оно может дать дополнительный толчок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18