Адамчик увидел эту пару в противоположном конце казармы, когда пересекал проход, идущий между рядами коек. «Так ему и надо, этому идиоту, — подумал он. — Не рой другому яму — сам в нее попадешь. Вот теперь и получил по заслугам. Полез, умник, с советами, теперь скачи козлом, как дурак».
Ему, правда, и сейчас еще не было ясно, чего хотел добиться Хорек, выскочив с этим мусорным ведром. Может, он и вправду думал, что часы там лежат? Только вряд ли. Надо быть круглым идиотом, чтобы спрятать вещь в таком месте, у всех на виду. Скорее всего, просто решил, что, найдя четки, Магвайр обрушит весь гнев на Двойное дерьмо, сделает его козлом отпущения, и это спасет взвод от общего наказания. В общем, как ни крути, а старался спасти свою шкуру. Разумеется, за чужой счет. Это же так просто и обычно. Но сетовать тут нечего — любой солдат во взводе поступил бы точно так же. Ведь своя шкура всегда дороже. А уж для таких ублюдков, как Хорек, Купер и вся эта прочая мразь из десяти законных процентов отсева, это вообще непреложный закон. Им сам бог велел. Иначе как же им избежать роковой возможности получить пинком под зад? Только вот за такие соломинки и приходится хвататься. Чтобы кто-нибудь другой занял их место в этом десятипроцентовом племени.
«Зато меня уж, — размышлял Адамчик, — в этом никак не упрекнешь. Сколько баллов в свою пользу ни набрал, все только своим горбом, своей головой — зачет по истории и традициям, стрельба и все прочее. Ни у кого не украл, ни под кого не подкапывался. Сволочью не был. Не был и не буду, это точно. И если в конце концов все же попаду в выпуск, буду знать, что добился этого честно, своими силами, не за чей-то счет».
Тем временем, несмотря на истошные крики Магвайра и щедро раздаваемые пинки и подзатыльники, темп бега снова начал спадать. Хорек упал еще дважды, многие солдаты спотыкались, все еле дышали. В этот момент в кубрик возвратился Мидберри.
— Все готово, — доложил он штаб-сержанту.
— Чего? — не понял тот.
— Я говорю, все формы уже заполнены. Можно отправлять…
— Да. — Внимание Магвайра было обращено на солдат, и он даже не вслушивался в то, что говорил помощник. — Эй, вы там, — крикнул он, — ну-ка шевелись. Бегом, бегом! А ты, Вуд, еще раз уронишь вещмешок, получишь такого под задницу, вовек не забудешь. Купер, скотина паршивая, сейчас же перестань выть! И бегом, червячина! Чего на трусцу перешли? Все — бегом!
Мидберри спросил, сколько же времени они уже так бегают.
— Опять начинаешь? — вместо ответа как бы вскользь бросил Магвайр.
— Чего начинаю?
— Да клянчить за это отродье. Поблажку им вымаливать. Скажешь, не так? Вечно лезешь к ним в защитники. А они? Ведь кто-то же из этих подонков знает, где. часы. Знает и молчит. Но уж я им это не спущу. Проклят буду, но дознаюсь, кто украл. Живыми не выпущу…
— Я тебя понимаю, но все же…
— Не вздумай лезть со своими советами. Я ими уже сыт по горло. Опять начнешь талдычить, что, мол, часы — это личная вещь и что нельзя из-за этого весь взвод мордовать. Слыхал я уже эту песенку, надоело. И плевать я на нее хотел. Не в часах ведь дело. И не в том, что они мои. Дело во взводе. Нельзя допустить, чтобы у нас тут сидел ворюга. Все же к черту полетит. Они же завтра, как звери, друг на друга кидаться начнут. Понятно тебе? А если война? Если в бой попадут? Что это за взвод будет? Труба же всем. Сразу конец. — Он на секунду замолчал, как бы переводя дух. Потом заговорил снова, тише, как-то спокойнее: — Да и среди инструкторов тоже ведь такое случается. Ну, подумай сам, сможем ли мы служить, работать вместе, если у нас не будет полной веры друг в друга, если начнем подозревать один другого, бояться, как бы кто тебя не подсидел. Нельзя нам, никак нельзя! Тут только так можно — каждый для другого вроде каменной стены. Только так. Поверь мне, знаю, что говорю.
Эта необычная тирада серьезно озадачила Мидберри, даже как-то выбила его из колеи. Он понимал, что опять проигрывает Магвайру, что должен немедленно ответить, перехватить ускользающую инициативу, но не было ни мыслей, ни слов. Одна пустота и апатия. Он смог лишь спросить, отыскались ли часы, но Магвайр сделал вид, будто не слышит, и он вдруг почувствовал ужасный стыд за этот дурацкий, явно никчемный вопрос, за все свое слабовольное поведение.
Взвод все бегал и бегал. Часы не находились. Мидберри отошел в сторонку и уселся на свое излюбленное место — на край стола для чистки оружия. Дикое упорство Магвайра начинало уже не на шутку пугать его. Необходимо было остановить этого человека, что-то предпринять, пока не поздно. Повторить снова трюк с телефоном сейчас уже, конечно, не удастся. Второй раз штаб-сержант не клюнет. Да и слишком уж прочно связаны они теперь — крах Магвайра будет и его крахом.
Он внимательно смотрел, как мимо, спотыкаясь и толкая друг друга, ругаясь сквозь зубы, проклиная свою судьбу, бежали потные, красные, изнемогающие от усталости новобранцы. Их пальцы, стискивающие лямки вещмешков, побелели от напряжения, головы болтались из стороны в сторону, дыхание стало хриплым, как у загнанных лошадей. Мидберри понимал, что действовать надо немедленно, пока еще не поздно, но все не мог решиться, не знал, с чего начать. Всего лишь несколько минут назад ему казалось, что все уже решено, он готов действовать и никакая сила не заставит его переменить это решение. А теперь вдруг его охватил непонятный страх ответственности, сковал по рукам и ногам, привел в оцепенение волю и разум. Эх, был бы он не на службе, не дежурил бы он в этот день, вот тогда все было бы по-другому. Он просто встал бы и ушел. Все равно ничем не поможешь, так чего уж крутиться. Пусть Магвайр сам выпутывается. А тут вот сиди и наблюдай. Чувствуешь себя во сто крат хуже, казнишься почем зря, а сделать ничего не можешь. Будь это в его власти, он давно бы уже прекратил безобразие. О, будь он старшим «эс-ином», все было бы по-другому. Теперь же…
— Ну, ладно, стадо паршивое, — неожиданно крикнул, как выдохнул, Магвайр. — Встать всем у коек. Положить мешки к ногам…
В душе у Мидберри шевельнулась неясная надежда: может быть, его молчаливое присутствие напомнило штаб-сержанту о том, что было в прошлый раз, и он решил не искушать судьбу вторично?
Но Магвайр уже отдавал новую команду:
— Взять оружие! Быстро, скоты! Шевелись! Становись! Смир-на!
Мидберри потихоньку сполз со стола, подошел к старшему «эс-ину»:
— Может, я их немного погоняю с оружием, а? — Он старался говорить как будто бы между прочим. — А вы пока отдохнете. Устали, поди, жутко?
— Ничего подобного, — оборвал его Магвайр и, повернувшись ко взводу, начал выкрикивать команды одну за другой. Солдаты послушно поднимали и опускали винтовки, перекладывали их с плеча на плечо, брали на изготовку и к ноге. В кубрике только слышалось: «На пле-ечо! К но-оге! Ор-ружие… к осмотру! На кр-ра-аул!» И в ответ разом шлепали десятки ладоней, стукали о пол приклады, звенел металл.
Мидберри как зачарованный глядел на Магвайра. Для этого человека, оказывается, его присутствие ничего не значит. Тьфу, и ничего больше. И попробуй останови такого, когда он вошел в раж. Попробуй стань на его пути. Если только по башке треснуть. С размаху! Да и то еще не известно, что из этого получится. Вон как разошелся. Все забыл, начисто. Действительно, фанатик. Одержимый какой-то.
Сейчас ему было совершенно ясно, что его прошлый небольшой успех, которым он так гордился, на самом деле был чистой случайностью и ровным счетом ничего не значил для Магвайра. И сегодня Мидберри был на том же самом месте, откуда начал. Если даже не дальше. До чего же он глуп и самонадеян, вообразив, будто хоть в чем-то может повлиять на Магвайра. Ничего он не может. Ровным счетом ничего.
От этих невеселых мыслей его отвлек какой-то приглушенный вскрик. Повернув голову, он успел только увидеть падающего головой вперед солдата, услышал глухой стук тела и звон отлетевшей в сторону винтовки.
Подбежав к тому месту, он опустился на колени, попытался перевернуть упавшего лицом вверх. Стоявший поодаль Магвайр даже не пошевельнулся. «Неужели уже поздно? — промелькнула мысль. — Только бы не это. Не хватало нам еще покойника». И он снова и снова клял себя за трусость и нерешительность, за то, что так и не посмел вмешаться в эту чудовищную экзекуцию.
— Да плюнь ты на этого симулянта, — крикнул Магвайр. — Не видишь, что ли, что эта дрянь снова притворяется. Просто я на ходу поддал ему, да попал в приклад, вот он и растянулся…
Лежащий на полу солдат слегка застонал, тело его все время сводило судорогой. Мидберри перевернул его на бок. Глаза у парня были закрыты, широко раскрытый рот с хрипом ловил воздух.
Сержант вдруг вспомнил свой первый день в этом взводе. Припомнил, как Купер явился прибирать в сержантской, как его тогда всего трясло от страха, даже запах какой-то неприятный исходил. Конечно, этому парню нечего было и думать о выпуске. Приходилось лишь удивляться, как он продержался до сих пор. Какой только дурак вообще позволил ему подписать контракт! Ведь даже слепому ясно, что он абсолютно не годен к службе.
Неожиданно Купер затрясся еще сильнее, у него свело одну ногу, другую, потом они обе начали дергаться вперед — назад, вперед — назад, прямо как пара огромных ножниц. И тут же хриплый стон перешел в настоящий вой, высокий и жуткий, как у собаки.
— Кончай притворяться, подонок, — Магвайр слегка наклонился над лежащим. Но солдат бился и выл все сильнее.
— Придержите же ему ноги, — крикнул Мидберри. Магвайр помедлил, но потом наступил ногой на корчившегося от боли солдата, зажал ему ноги своими ногами. Мидберри расстегнул ему рубашку, отпустил ремень, потом стянул брюки вместе с трусами. Дыхание у Купера было неровным, хриплым, и всхлипывания не ослабевали, руки конвульсивно прижимались к низу живота. С трудом оторвав их, Мидберри увидел, что пах у солдата залит кровью, там все набухло и посинело.
— Чтоб ты сдох, подонок паршивый, — прошипел Магвайр. — Пропади пропадом.
Мидберри поднял голову, посмотрел в лицо штаб-сержанту, хотел что-то сказать, но промолчал. «Ладно, успею еще, — подумал он. — Сейчас не время». А вслух крикнул:
— Филиппоне, Уэйт, Нил, ко мне!
Три солдата помогли ему поднять Купера, потащили его из кубрика. Магвайр зашел вперед, открыл дверь.
— Надо бы вызвать фельдшера, что ли, — проронил Мидберри на ходу, но тот ничего не ответил. Купер вдруг рванулся из рук, чуть не упал. Мидберри тихонько похлопал его по руке: — Тише ты. Не брыкайся. — И снова повернулся к Магвайру: — Фельдшера надо. И поскорее…
21
Теперь Мидберри окончательно понял, что не пользуется абсолютно никаким влиянием на штаб-сержанта. Он просто выдумал себе какой-то фальшивый образ этого человека и воображал, будто ему в нем все ясно и понятно. И только сидя в сержантской, после того как санитары унесли на носилках стонущего Купера, он понял, до какой степени заблуждался. Магвайр сразу же потребовал от него, чтобы он отправился в кубрик и постарался убедить всех, кто находился рядом с Купером, что с ним ничего не произошло, а все случившееся является лишь досадным недоразумением. Мидберри возражал против этого, считая, что на солдат вообще не следует давить. В ответ Магвайр рассмеялся ему прямо в лицо:
— А мне, парень, твои эти выходки уже начинают надоедать. Взял моду разыгрывать тут добренького дядюшку. Ладно уж, пока делу не мешало. А сейчас, дружок, этак не пойдет. Того и гляди, налетят золотые козырьки, начнут нос куда не надо совать, камня на камне не оставят, а он тут расселся, строит невесть что. Нет уж, уволь, не позволю я тебе этак распускаться. Не хватало еще, чтоб у нас тут раскопали что-то, да и раззвонили, развоняли бы по всему свету. А ежели мы с тобой начнем в разные стороны тянуть, так и вовсе беды не оберешься. Ты учти; что ищейки эти сразу же за червяков примутся. Начнут под нас копать, расспрашивать, вынюхивать, искать, кто послабее, чтобы побыстрее запищал, стал фискалить, гад. Солдаты, конечно, перетрусят, им бы тут в самый раз с кем-то посоветоваться, спросить, что делать. А к кому же им обратиться, как не к тебе. Ты же всю дорогу разыгрывал из себя защитника против меня. И не тряси головой, знаю, что говорю. Да и ты сам тоже отлично знаешь, что я прав. В общем-то, я в этом особой беды не вижу. Может, даже это и к лучшему, когда такой во взводе есть. Пусть уж лучше к тебе в случае нужды сунутся, чем к золотым козырькам побегут фискалить, провались они пропадом. Да только ты особенно слюни-то не распускай, не вздумай еще, чего доброго, с ними на равные становиться. Ясненько? Послушай этак маленько, где-то немножко пожалей, что ли, посочувствуй, и все. Главное, добейся, чтобы эти скоты не вздумали чего лишнего сболтнуть. Пусть говорят только то, что мы прикажем, и ни полслова больше.
Мидберри не стал с ним спорить, хотя в душе вовсе не собирался проводить эту линию. Он молча стоял у окна, подрезая ногти маленьким ножичком, что висел на колечке с ключами.
— Я ведь тринадцать лет убил, чтобы это заработать, — Магвайр слегка дотронулся рукой до своих нашивок, — теперь вовсе не собираюсь из-за какого-то дерьма начинать все сначала, бегать опять как дурак с пулеметом на плечах. Да и тебя ведь тоже по головке не погладят, коли дело заварится. Это уж точно, помяни мое слово. Эти золотые козырьки, стоит им только дерьмо унюхать, по уши в него заберутся, а потом начнут всех направо и налево мазать, чтобы вони побольше было. Не успокоятся, пока пару сержантов не сожрут, кровушки не напьются. Как же иначе этим лейтенантишкам да капитанишкам себе чины зарабатывать! Только вот так и выдвигаются, на чужом горе и беде.
— Даже и не знаю… — неуверенно начал Мидберри, но Магвайр сразу перебил:
— Как так, не знаешь?! А в рядовые снова хочешь?
— Нет, конечно.
— Вот то-то и оно. А откроется все, так уж тогда не миновать. В лучшем случае выгонят из инструкторов да турнут куда-нибудь в пожарную команду. Тебе это улыбается?
— Ну чего тут говорить…
— Знаю чего. Просто хочу напомнить: нам с тобой сейчас никаких там «если» да «может быть» допускать никак нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48