У него, например, выразительные зеленые глаза. Не могу точно сказать, какая у него под шапкой прическа, но, скорее всего, волосы короткие. Только для диджея он, по-моему, староват – мы с ним наверняка ровесники. Но сейчас я сижу в его кресле и пью его чай, так что поднимать эту тему было бы крайне неучтиво. Поэтому я тихо сижу и наблюдаю, а Янгста предлагает мне сигарету и первый раз за все это время улыбается. Я тоже улыбаюсь ему и даже думаю, а не пофлиртовать ли, пока Хани спит внизу, но вовремя вспоминаю, во что я одета – все в тот же жуткий комбинезон. Мало того, что он нисколько не помог мне вписаться в ряды сумасшедших мамаш, теперь не могу даже построить глазки симпатичному мужику.Но тут – о чудо – Янгста говорит:– Мне нравится ваша футболка.Это он про мой диарейно-пометный наряд. – Господи, вы что, шутите?– Нет. Я серьезно. Ретро не стареет.От радости я даже зашевелила пальцами на ногах. Янгста опускает глаза к моим поношенным сандалиям и смотрит на них так, словно это шикарные шпильки.– Итак, – произносит он.Его прерывает радостный окрик, доносящийся снизу. Это Луиза. И через тридцать секунд она, задыхаясь, появляется в дверях:– Стелла! Прости, пожалуйста. У дантиста сто лет просидела. Вот, купила – в качестве компенсации за моральный ущерб, – добавляет она, выставляя две бутылки белого вина. – Привет, Адриан. Спасибо, что присмотрел за ней.– Адриан? – Я в растерянности перевожу взгляд с Луизы на Янгсту.– Да что ты, Луиза, пустяки, – бормочет Янгста, смутившись.– Ну... спасибо за чай. – Я поднимаюсь с места. – И... хм... приятно было познакомиться.– По кайфу, – кивает Янгста. – Увидимся.Пару часов спустя, после ланча, состоявшего из бутылки вина, экологически чистых оливок и куска сыра, Луиза уже показывает мне свои шляпы, фотографии бывшего мужа, свадебный альбом и фотографию туфель в журнале “Вог”, которые она жаждет прикупить. Благодаря вину мы избежали первой неловкости и стеснения, по-быстрому обменялись своими историями и перешли к прочим насущным темам.Хани и Александр с большим удовольствием играют на полу.– Она спит днем? – спрашивает Луиза.– Обычно да, как раз в это время. Но она уснула по дороге сюда, так что не знаю, как будет сегодня. Хотя она уже трет глазки.– У Александра сейчас тоже тихий час. Но я его не укладываю. Ставлю мультик, и мы устраиваемся на диване, там он и засыпает. Причем довольно быстро. Попробуем?– Конечно, – соглашаюсь я. – Но сначала я в туалет. А потом... ты, конечно, не собиралась открывать вторую бутылку?– Ты читаешь мои мысли, – смеется она. – Я так рада, что ты тоже очень ответственная мать.– Понимаешь, дети хотят спать, на улице дождь, и ничего другого мне что-то в голову не приходит. Но если ты занята...– Стелла, у меня нет жизни, – грустно говорит Луиза. – Мне уже давно не было так весело, как сейчас. Пойду-ка за штопором.Вернувшись из туалета, я вижу, что дети уже смотрят мультфильм. Александр сосет большой палец, а Хани теребит кудряшки – оба отключатся через пару минут.– По-моему, я этой серии раньше не видела, – шепотом говорю я Луизе.– Везет тебе, – так же шепотом отвечает она.– Странная компания, да?– И не говори. Ой, смотри, Хани уже заснула.У моей дочки закрыты глаза, и она тихонько посапывает. Луиза укрывает ее одеялом. Не прошло и десяти минут (полбутылки вина – мы быстро продвигаемся), как Александр тоже спит.– Стелла? – начинает Луиза.– М-м? Обожаю белое орвьето, а ты?– Отличное вино. Я хотела спросить...– Да? – отзываюсь я, только вместо “да” у меня получилось “дэа”, и мы хихикаем. – Надо было поесть как следует, а то теперь обе пьяные. Все ты виновата, – журю ее я.– Да, но зато так весело. – Луиза улыбается и потягивается. – Подлить?– Пожалуй. Так о чем ты хотела спросить?– Ах да. Который из них тебя возбуждает?– Что?Луиза показывает на видео:– Из этих. С кем бы ты согласилась поцеловаться?– Господи, да ни с одним.– Нет, серьезно. – Луиза отпивает глоток. – Вот если бы тебе пришлось выбирать. Если бы не с кем больше было.– Знаешь, Лу, какой-то неаппетитный ассортимент. Ни один из них мне не нравится.– Да брось, – тянет Луиза и снова заразительно смеется. – Ну хоть кто-то из них тебе немного нравится.Я наклоняюсь ближе, уже слегка протрезвев, и вглядываюсь в героев, мельтешащих на экране.– Взасос? – спрашиваю я.– И взасос тоже. Мне нравится Тоби, – задумчиво говорит Луиза. – И уже давно. Вот он. А тебе? Ну, давай, определяйся.– Мне не нравится его нос, – решаю я, приглядываясь. – И говорит он странно.– Кто, милашка Тоби? – возмущенно вскрикивает Луиза.– Ну, не знаю, что он за тип – с виду действительно симпатичный, – соглашаюсь я. Снова пялюсь на экран. – И все равно. Отчего он так говорит? Как будто умственно отсталый.– Брось, – отмахивается Луиза с умиленным лицом.– А, вот, – тычу я в телевизор. – Кто это? Этот мне нравится. Яростный такой. Как его зовут?– Джеймс.– Точно. Я это уже где-то видела, только не помню где.– А с ним бы ты стала?– Нет! – восклицаю я с притворным ужасом. – Вид у него действительно яростный, но это еще не значит, что я бы сразу на него набросилась. А вот на Тони Сопрано< Главный герой, толстяк-мафиози, из американского многосерийного телефильма “Клан Сопрано” (исполнитель – Джеймс Гандольфини). > – с удовольствием, а ты?– Они одного типа, – уточняет Луиза. – Что Тони, что Джеймс. У Джеймса есть какая-то привлекательная грубость. Но этот тип мне хорошо знаком, – угрюмо добавляет она. – Пара свиданий, потрясающий секс, и после – ни одного телефонного звонка.– Да, но зато с ним не соскучишься. А вот у твоего Тоби – ни кожи ни рожи. Какой-то коротышка.– Стелла, не в росте дело. К тому же, я думаю, невысокий рост совсем не означает, что у него и в штанах все маленькое. А у Тоби, по-моему, все в порядке, если тебя интересует мое мнение.Вторая бутылка вина допита. Луиза вытягивает шею и рассматривает Тоби со всех сторон.– Лу, ты что делаешь? Пытаешься заглянуть, сильно ли у него там оттопыривается?– Да, – серьезно отвечает она, – но мне ничего не видно.– Это потому что...– Я рада, очень рада, что мы с тобой познакомились, – говорит Луиза. – И очень рада, что мы подружились. Но думаю, ты слишком много внимания уделяешь размеру. Нет, в самом деле. Вот Том – пусть он и не самый большой из них, но с ним бы я в любой момент уединилась. Наверное, это потому, что я знаю его лучше всех. – Она задумчиво вздыхает. – Нет, конечно, не в реальной жизни, но мне кажется, я знаю, что он за персонаж. В этом вся изюминка этой программы, на нее подсаживаешься, как на сериал.– Луиза! Его зовут Томас, а не Том. И он ужасный зануда. К тому же он плаксив. Ненавижу, когда у мужчины такие круглые рыбьи глаза – почти уверена, у него какая-нибудь базедова болезнь. Потом, по нему видно, что через пару лет его разнесет вширь. Джеймс по крайней мере тебе скучать не даст. Он – щеголь, этакий Бонд, Джеймс Бонд, ненасытный. Он просто маньяк.– Мы бы делали это сзади, – как бы между прочим говорит Луиза. – В смысле, мы сТомасом, поэтому его круглые глаза нам не помеха. Наверное, – добавляет она и осушает последний бокал вина. – А ты бы выбрала Гордона, да? Из-за его размера?– Кто такой Гордон?– Да вот он, в зеленом.– Ни за что! Нет! – Да.– НЕТ.– Ну, во всяком случае, он большой, твердый и пульсирует.– Перестань меня смешить, детей разбудишь.– Не могу поверить, что ты бы стала с Гордоном, – продолжает Луиза. – Развратница.– Да не стала бы я с Гордоном. Вот уж что меня удивляет, так это ты с Томасом. Как выпучит на тебя свои глазищи – ужас. Луиза, ты меня разочаровала.Мы сидим в дружеском молчании, допивая последние капли вина.Через какое-то время Луиза говорит: – Вот мы с тобой, две женщины в расцвете лет, сидим тут и обсуждаем возможность секса с Паровозиком-Томасом< Паровозик Томас – главный герой популярной серии книжек для детей английского писателя Уилберта Вире Одри, по которым снят мультфильм. > и его друзьями. Стелла, тебе не кажется, что нам надо чаще бывать на людях? 8 Если раньше моя личная жизнь была фактически мертва, то теперь я с восторгом замечаю, что на некогда девственно-белых страницах моего ежедневника синеет несколько заметок о назначенных встречах. Конечно, ничего особенно увлекательного, но на безрыбье... При желании я могла бы даже запланировать ужин с Уильямом Купером – он оставил Фрэнку несколько сообщений, но желания встречаться с этим старым бледным членом у меня нет. До сих пор от ужаса волосы по всему телу дыбом встают и подмышки чешутся, как только вспоминаю, что Купер касался меня во всех местах. К тому же Фрэнк сказал, что всякий раз, разговаривая с Купером, давился от смеха, и, наверное, тот слышал, как Фрэнк хрюкает, подавляя смешок (“прости, Стелла, ничего не мог с собой поделать”). Так что старому тигру не на что рассчитывать. Ррррр. Гадость какая – даже думать о нем противно.И вот я с легким сердцем вприпрыжку бегу к телефону – кто-то позвонил в одиннадцать утра. Легкость в ногах и на сердце объясняется следующим: а) моя личная жизнь пробуждается от долгой зимней спячки; 6) вчера Луиза сообщила мне преприятнейшее известие – Янгста, также известный под именем Адриан, попросил у нее номер моего телефона. На что я ответила: “Неплохо”, а Луиза добавила: “Очень даже неплохо” – и спросила, не интересуют ли меня его возраст и фамилия. Я сказала, что нет, поскольку женщина, мечтающая сделать это раком с Паровозиком Томасом, просто не может дать дельного совета по части мужчин.И потом, меня совершенно не волнуют ни его фамилия-имя, ни возраст. Главное, что он симпатичный, по крайней мере если его побрить; вероятно, обладает хорошим чувством юмора, и с ним не соскучишься, он ведь такой знаток молодежной моды. Я все время твержу Фрэнку, что нужно не отставать от времени, следить за модой. На что он неизменно отвечает: “Мечтать не вредно”. (Это обычно после того, как я прошу его втолковать мне, почему облитые краской и прибитые к полу джинсы считаются столь же большой эстетической и культурной ценностью, как, например, картины Вермеера. Я и с Домиником часто спорила на эту тему.)Да, возможно, я ничего не понимаю в Молодых (сорок – это молодой?) Английских Художниках, но зато готова попытаться развить у себя вкус к музыке Янгсты. Хотя, честно признаться, вчера я слушала его шоу по радио и не поняла ни слова из того, что он говорил. Он изъясняется на каком-то неизвестном мне диалекте. Может быть, я просто слушала вполуха, поскольку одновременно играла с Хани. С музыкой у меня вообще дело швах, поскольку я выросла на Джонни Холлидей, Клоде Франсуа и Сильви Варган. (Мой любимый Клод, или, как его называли, Кло-Кло, умер от шока после удара током, когда засунул в ванну подключенный фаллоимитатор. По-моему, в день его похорон был объявлен национальный траур. А двое других теперь уже нянчат внуков, но все еще молодцы. Так что рок-н-ролл жив!) Но он – в смысле, не призрак Клода с вибратором в заду, а Янгста – наверняка смог бы мне втолковать все тонкости современной музыки за ужином в каком-нибудь французском ресторане. Все-таки имя у него французское – Адриан, – еще одно очко в его пользу.Звонит телефон: наверняка это Адриан.– Так-так, – говорит неопознанный голос, – миссис Мидхерст.– Доминик, это ты? – Нет, вряд ли. Мой бывший сейчас в Токио, но больше меня так никто не называет. За исключением официальных лиц.– Не-ет, – елейно тянет голос. – Не угадала.– Я не знаю, кто вы, – искренне говорю я. Наверное, кто-то из “официальных лиц”. – Газовщик? Электрик? Рекламный агент? Если да, то спасибо, у меня все есть.– Нет. – Звучит это уже не так самоуверенно.– Намекните, – вздыхаю я. Ненавижу такие телефонные интриги; кроме того, мой собеседник вполне может оказаться психом-маньяком.– М-м-м, – хрипло мычат мне на том конце провода. – Ррррр.Господи! Только не это! Купер. Невыносимо. Может, мне просто повесить трубку? Нет, нельзя. В конце концов, бедняга дал то, что мне требовалось, и он не виноват, что у него бледный пенис, да и сам он немного странноват. Но как он узнал мой номер телефона? Наверное, от Изабеллы. Боже мой.– Ой! – Захлопываю открытый от ужаса рот и заставляю себя улыбнуться. – Здравствуйте.– Притворилась, что не узнала меня, решила поиграть, да? – мурлычет Купер, к которому мигом возвращается самонадеянность. Так и кажется, что сейчас добавит: “Шалунишка”. Он понижает голос и томно хрипит: – Если подумать, ты и тогда со мной хотела поиграть. Развратная штучка.Думаю, что в тот момент доктор Купер решил, что общается по телефону с настоящей живой свиньей, потому что я выдаю громкий, ужасный и безусловно свинячий хрюк – крайне неприличный звук, полное впечатление, что кто-то громко выпустил газы.– Хрррррррю, – поспешно добавляю я для большей сексуальности и задыхаюсь от смеха.Тишина. Потом:– Эй. С тобой все в порядке?– Хааааааа. – Стон ненамеренный, просто я все еще не в состоянии нормально дышать.– О господи.Все, сил моих больше нет. Кладу трубку на журнальный столик и сгибаюсь пополам, свесив голову к полу. Так я стою с полминуты, хватая ртом воздух, словно курильщик, докурившийся до рака легких.– Прости, – хриплю я наконец в трубку. – Не знаю, что на меня нашло.– А я знаю, – воркует Купер.Боже мой, как неловко. Может, я и не собираюсь снова встречаться с Купером, но вовсе не хочу, чтобы он считал меня свиньей в полном смысле этого слова.– Не будем об этом, – говорю я, прочищая горло, которое все еще побаливает. – Чем занимаешься?– Вспоминаю нашу ночь, – вкрадчиво шепчет он.– Хм, – уклончиво отвечаю я.– Я знаю, что это было... – В его голосе снова слышатся похотливые нотки.– Хм? – повторяю я, поскольку все еще не решаюсь изъясняться словами.– Тот странный звук...– Прости, – быстро перебиваю я, – мне нездоровится. Больна. У меня горло болит. Иногда мне трудно дышать.– Ерунда, – ласково говорит он. – Этот звук я уже слышал. Догадываешься когда?– Нет, – почти шепотом, сжимаясь от страха, отвечаю я. Что бы он сейчас ни сказал, я наверняка снова не смогу сдержать смех.– Когда ты кончала, – рычит он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27