Джо знал истинную цену мафиози, знал, что они уличные хулиганы, охотящиеся на тех, кто не может дать им отпор, и использующие человеческие слабости в своих интересах. Джеку они казались зловещими и в то же время романтичными. Он, конечно, жестоко ошибался, а я, к моему стыду и к несчастью для Джека, даже пальцем не пошевелил, чтобы разубедить его.
— Поверь мне, Джек, — сказал я, — осторожность для этих ребят превыше всего. Попробую что-нибудь сделать.
— Хорошо. Спасибо, Дэйвид. Ты настоящий друг.
— Но учти: если мы попросим их о помощи, они потребуют что-нибудь взамен.
Он задумчиво посмотрел на меня.
— А что они могут потребовать?
— Не знаю.
— Если они потребуют расплатиться деньгами, мы на это не пойдем. Это невозможно.
— Деньги им не нужны. Настоящие мафиози играют в открытую. Если они обещают что-то сделать, они это сделают. Но и ты должен быть готов выполнить свои обещания.
— Это понятно, — ответил он, но я видел, что он не отнесся серьезно к моему предостережению. Если Джек кого-то и боялся, так это только своего отца. Может быть, еще Джеки. Я должен был втолковать ему, насколько опасно иметь дело с мафией, но он выглядел таким измученным и усталым, что я не решился продолжить разговор, да он и сам изменил тему. Я тогда совершил непростительную ошибку.
— Боже мой, — произнес он, — как я устал сидеть без дела…
— Чем ты здесь занимаешься?
— Схожу с ума от безделья. Работаю над этой проклятой книгой — благодарю за эту блестящую идею, Дэйвид! Когда закончу, опять отдамся в руки врачей. Надо делать еще одну операцию.
Он на мгновение закрыл глаза, как бы отгоняя от себя всякие воспоминания о боли и неподвижности, которые ему опять предстоит пережить. И кто мог винить его за это?
— Вчера звонила Мэрилин, — объявил он.
— Сюда?
— Слава Богу, Джеки в это время купалась в море.
— Как у нее дела?
— Ну, ты же знаешь Мэрилин. Спрашивала, стоит ли ей выходить замуж за Миллера или не стоит. Как будто я могу ей тут посоветовать. Конечно, скорее всего этот брак — ошибка. С другой стороны, почти любой брак можно назвать ошибкой, верно?
Я кивнул. Я знал, что для него это больной вопрос.
— Она хотела приехать сюда, чтобы… э… увидеться со мной.
— Еще одна ошибка.
— Да. Хотя мысль интересная. Мне показалось, она не очень расстроилась, когда я объяснил ей, что ничего не получится. Она рассказала мне про Актерскую студию и про парня, который там заправляет, как его зовут?
— Ли Страсберг.
— Вот-вот. По-моему, сейчас у нее неплохое настроение. Во всяком случае, она довольна своей работой. Сказала, что сумеет поставить меня на ноги за пять минут! Сообщила также, как она это сделает! — Он рассмеялся.
На мгновение я почувствовал, как у меня внутри все бешено задрожало от зависти. Я представил, как пышные белые бедра Мэрилин заключают в объятия Джека.
Он с любопытством посмотрел на меня.
— Как ты думаешь, у меня могут возникнуть проблемы из-за Мэрилин?
Я прокашлялся. Вообще-то говоря, я был уверен, что Мэрилин представляет для Джека не меньшую опасность, чем Бек и Хоффа — для Бобби.
— Ты же знаешь, как говорят, Джек: никогда не путайся с женщиной, у которой проблем больше, чем у тебя самого.
Мне показалось сначала, что Джек разозлился на меня, но он вдруг закинул голову и расхохотался. Таким веселым я его уже давно не видел.
— Ох, Дэйвид, — выговорил он, хватая ртом воздух. — А с другими женщинами и путаться не стоит!
8
Она пыталась сосредоточиться на том, что Милтон говорил ей о Ларри Оливье, который для нее был сэр Лоренс Оливье, величайший актер всего англоязычного мира.
Где-то в глубине души она чувствовала, что, в каких бы розовых красках ни расписывал Милтон ее будущего партнера, ей не суждено подружиться с Лоренсом Оливье. Милтон показал ей несколько фильмов с участием Оливье, но от этого она расстроилась еще больше — выяснилось, что она почти не понимает его речь.
Ей больше нравилось думать о том, что она будет сниматься у Джошуа Логана в фильме “Автобусная остановка”, — сначала ей предстояло работать над этим фильмом. Роль Шери была ей понятна, и, по крайней мере, Логан, с кем она уже встречалась раньше, говорил на том же языке, что и она, и о нем уважительно отзывались в Актерской студии.
— Ты не говорил мне, что сэр Оливье собирается сам ставить фильм, — сказала она.
— Не сэр Оливье, — уже в сотый раз поправил ее Милтон, — а сэр Лоренс. В том-то все и дело , что Ларри хочет ставить этот фильм. Поэтому нам и удалось заполучить его.
— Я думала, он согласился, потому что ему нужны деньги.
Он закатил глаза.
— И поэтому тоже. Он уже ставил фильмы, и неоднократно.
— Но он не ставил фильмы с моим участием, Милтон. И к тому же мы платим ему моими деньгами, разве нет?
На лбу у Милтона выступили капельки пота.
— Ну да, нашими, — согласился он.
— В основном моими.
Он вздохнул.
— В основном твоими, так и быть.
— Я просто пытаюсь расставить все на свои места, понимаешь? Если это мои деньги, я хочу быть в курсе всего. И я хочу, чтобы все делалось по-моему, а не так, как заблагорассудится сэру Оливье. В конце концов, я плачу ему, и он должен это понимать? Верно?
— Верно.
— Милтон? А ты уверен , что он поймет?
— Я постараюсь разъяснить ему, Мэрилин. Не беспокойся.
Но она все же беспокоилась. Ее начинало раздражать, что Милтон и Эми в последнее время только и говорили: “А вот Ларри…”, “А вот Вивьен…”. Милтон должен был заботиться о ее чувствах, а не об Оливье, и тем более не о Вивьен Ли, — и все потому, что Вивьен играла с Оливье в спектакле “Принц и хористка”; ее роль — роль Элси — Мэрилин предстояло сыграть в фильме.
— И еще, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, чтобы он понял: она говорит серьезно. — Я разговаривала с Полой Страсберг. Она будет работать у нас.
Милтон изобразил непонимание.
— Пола? Страсберг?
— Из Актерской студии.
— А, жена Ли, ну да. Гм… и чем она будет заниматься, Мэрилин?
— Она будет моим наставником по актерскому мастерству, детка.
— Гм. В чем будет заключаться ее работа, Мэрилин?
— Она будет ездить со мной на съемки и помогать мне играть. Слушай, Милтон, для меня это очень важно. Ли и Пола никогда не делали этого ни для кого, даже для Марлона и Монти. Честно говоря, я не думала, что Пола согласится. Ли — гений, а Пола — проводник его учения или последователь, понимаешь? — Она видела, что ее сообщение совсем его не обрадовало. — Пола — настоящий профессионал, — продолжала она. — Она понимает меня лучше, чем я сама. Если она велит мне выпрыгнуть из окна, я, не задумываясь, сделаю это — и уверена, что полечу.
Она вытянула в стороны руки, чтобы наглядно показать, как она полетит, задев при этом несколько своих фотографий, которые упали на пол. Все стены мастерской были увешаны ее фотографиями; хотя Милтон и стал компаньоном и продюсером Мэрилин, он продолжал фотографировать ее по нескольку раз в день.
— Гм, это замечательно, — пробурчал Милтон, бросив нервный взгляд по сторонам, как будто оказался запертым в комнате с сумасшедшей. — Ты говорила об этом с доктором Крис?
Марианна Крис была ее новым психотерапевтом. Ее рекомендовали Мэрилин Ли и Пола Страсберги. Они считали, что каждый, кто хочет освоить их метод, должен брать сеансы психотерапии, — об этом она ничего не сказала Милтону.
— Марианна согласна, — коротко ответила она. — Она полностью поддерживает эту мысль.
— Ты что, в самом деле собираешься взять Полу в Англию ?
— Конечно, радость моя. Куда я, туда и Пола. — Она сомкнула указательный и средний пальцы, показывая, как это будет.
— Знаешь, Ларри это может не понравиться.
— Тогда придется напомнить Ларри, кто оплачивает все счета, Милтон.
Он пожал плечами.
— А если он все равно будет возражать?
— Тогда пусть убирается к черту.
Последовала длительная пауза. Милтон пытался осмыслить неожиданно открывшиеся новые черты в характере Мэрилин.
— Хорошо, — согласился он, подчиняясь судьбе. — Значит, Пола работает у нас. Сколько мы ей должны платить?
Она бросила на него холодный взгляд.
— Сколько мы платим за ту старинную мебель, которую ты купил за счет компании?
Он удивленно поднял брови и печально улыбнулся.
— Милтон, запомни: возможно, я и похожа на белокурую глупышку, но я совсем не глупышка.
— Ясно. — Когда-то он считался самым тщедушным мальчишкой на улицах Бруклина и поэтому был вынужден постоянно доказывать свое “я”. Ему были известны все трюки — что называется, жизнь заставила, — но, если удача отворачивалась от него, он это четко понимал.
— Я все устрою, — сказал он.
— Это надо сделать немедленно, до того как я уеду в Лос-Анджелес. Пола должна быть со мной на съемках “Автобусной остановки”. — Она твердо посмотрела ему в лицо. — И не скупись, Милтон, — добавила она.
— Vey iz mir.
— Так-то лучше. — Бросив взгляд на часы, она издала пронзительный вопль. Она редко носила часы, потому что любые часы, даже самые дорогие, мгновенно останавливались у нее на руке, словно в ней был некий магнит, который блокировал движение стрелок. — Ой, мне пора! — воскликнула она. — Я опаздываю.
— Куда опаздываешь?
Она чуть было не сказала, что у нее назначено свидание с Джеком в отеле “Карлайл”.
— Опаздываю в парикмахерскую, — помедлив, ответила она, кляня себя за то, что не может убедительно солгать. — Мне нужно переодеться. Уже почти два. Можно я воспользуюсь твоей машиной?
— Моя машина всегда к услугам моих гостей.
Она засмеялась, открывая дверь.
— Милтон, радость моя, мне нравится быть твоей гостьей.
9
Если вы не любите азартных игр, в Лас-Вегасе вам будет скучно, но я приехал туда не развлекаться. Мне нужно было поговорить с Моу Далицем по поручению Джека.
Морис (Моу) Далиц, выходец из знаменитой детройтской преступной организации под названием “Багровая банда”, получил известность и заработал капитал в период сухого закона. В отличие от большинства гангстеров еврейской национальности, которые жестоко враждовали с разрастающейся сицилийской мафией, он разумно решил сотрудничать с итальянскими мафиози.
В те времена Моу закупал спиртные напитки на заводах, расположенных на территории Канады недалеко от границы с США. Эти заводы принадлежали Джо Кеннеди, который владел ими через подставных лиц. Потом Моу переселился в более теплый климат, на Западное побережье США. Как раз в это время Джо Кеннеди купил за бесценок киностудию “РКО”, и, конечно, эти два человека, недавно переехавшие в Калифорнию с востока США, время от времени негласно оказывали друг другу некоторые услуги, а я у них был посредником. Моу имел возможность попросить Вилли Биоффа не проводить забастовок в “РКО”, а Джо всегда мог договориться со своим старым другом Уильямом Рандольфом Херстом, чтобы имя Далица не упоминалось в газетах.
В итоге Моу добился на Западном побережье больших успехов, чем Джо, а позже стал одним из отцов-основателей Лас-Вегаса. В отличие от многих мафиози, он был человеком богатым, имел много денег, которые мог вложить в дело. Он был единственным из главарей крупных преступных организаций, кто, занимаясь нелегальным ввозом спиртных напитков в страну во время сухого закона, открыто указывал свои доходы в налоговых декларациях. Он мудро рассчитал, что, если будет платить налоги с доходов от своего нелегального бизнеса, его не посадят в тюрьму за незаконные операции. Он построил гостиницу “Дезерт Инн” и вскоре стал предводителем владельцев казино; местная пресса называла его Мистер Лас-Вегас. Именно Моу заставил городские власти проложить тротуары (хотя другие владельцы игорных домов считали неразумным давать игрокам возможность выходить на улицу во время игры, чтобы прогуляться) и соорудил первую площадку для игры в гольф, хотя поначалу эта идея казалась нелепой. Он считал, что казино — это не просто “помещение на верхнем этаже гостиницы, где несколько парней играют в покер”.
И именно Моу организовал на первом этаже своего казино шоу-программу, пригласив выступать в ней знаменитых артистов, чтобы придать незатейливому бизнесу выкачивания денег из карманов людей ореол блеска и очарования. Постепенно он стал своего рода перекидным мостиком между новым поколением гангстеров Чикаго и Среднего Запада (это такие люди, как Тони Аккардо, который унаследовал империю Аль Капоне, и Сэм Джанкана, который в результате кровавой борьбы стал преемником Аккардо) и звездами эстрады, крупными банкирами и политическими деятелями, без которых его бизнес не мог бы развиваться и процветать.
Моу никак не соответствовал сложившемуся представлению о главаре мафии как о полуграмотном уголовнике с перстнем на мизинце. Это был симпатичный мужчина пятидесяти пяти лет, плотного телосложения, с задумчивыми, проницательными глазами, резкими чертами лица (в профиль он был похож на Дика Трейси), всегда одетый в аккуратно отглаженный строгий костюм. У него были длинные пальцы, как у пианиста. Ходили слухи, что вот этими самыми пальцами он однажды задушил человека в подсобном помещении гриль-бара на окраине Детройта, но это было очень давно, да и немного найдется в Лас-Вегасе крупных бизнесменов, которые в свое время не совершили нечто подобное. Некоторые и по сей день не гнушаются такими поступками.
Мы договорились встретиться с ним в ресторане гостиницы “Дезерт Инн”. Он ждал меня, сидя на диване в центре зала. Метрдотель подвел меня к нему, словно кардинал, представляющий знатного гостя папе римскому, и, когда я сел, протянул мне меню в темно-красной с золотом обложке, размером с газету “Нью-Йорк тайме”, но Моу жестом показал, что меню не нужно.
— Повар знает, что нам приготовить, Фрэнки, — сказал он. Он говорил так тихо, что приходилось напрягать слух, чтобы понять его. — Ты доволен обслуживанием в гостинице, Дэйвид? — спросил он.
— Все отлично, — ответил я. В те дни Лас-Вегас еще не достиг пика вульгарности, что впоследствии сделает его знаменитым, но уже тогда он славился своей пышностью. Меня поселили в просторном фешенебельном номере с видом на пустыню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93