Сначала пришлось поджечь заросли кустарника, потом выковыривать мотыгами камни и валуны, складывать их в кучи, срывать бугры, засыпать глубокие ямы. Три месяца продолжалась эта работа. Иногда приходили помогать Рам Бхаджна, Пхагвания, Бхакхана, Дукхна и другие батраки, но они бывали редко, потому что работы на полях тхакура было так много, что совсем не оставалось свободного времени. К тому же они так уставали к вечеру, что приходили больше для того, чтобы поболтать, а не работать.
В первый же день, закончив работу, Раму увидел, что он сделал очень мало. Сегодня первый день. Задумавшись, он тут же отогнал эту мысль. Но сразу же пустой желудок заставил его подумать о еде. Где же взять что-нибудь поесть сегодня вечером? Если он пойдет работать на поле тхакура, то там получит немного хлеба. Что же делать? Если он будет работать на тхакура, то не сможет расчищать свой участок, а если будет работать на своем поле, то останется голодным.
Наконец, Раму нашел выход. Он отправился к Шиванарайн Сингху и боязливо стал рассказывать тхакуру о своей беде.
– Получил землю, а все-таки идешь ко мне, – засмеялся тхакур.
– Но, хозяин, – проговорил Раму, – моя земля еще ничего не принесла мне. Что же мне есть?
Тхакур захохотал:
– Ну, ладно, иди возьми четыре мана и приложи в книге палец. Но запомни, снимешь урожай, отдашь мне шесть манов зерна.
– Семь манов отдам, хозяин. Весь месяц буду трудиться так, что сам господь бог позавидовал бы мне, и на моем поле вырастет и ячмень, и сахарный троатник, и пшеница, и горох, и многое другое.
– Бог сделал бы то же самое, – смеясь, сказал тхакур.
Вскоре Раму построил новую хижину на своем поле, а для этого пришлось занять у тхакура немного денег, которые тот дал ему не без удовольствия. Ведь Раму был хозяином двух акров земли. Затем Раму подумал о том, что для Дасии, его дочери, нужно сшить пару платьев, и снова он занял у тхакура небольшую сумму. Он купил небольшой деревянный сундучок, заботливо положил в него, кроме двух новых платьев дочери, дарственный акт па землю. Когда дочь укладывалась спать, Раму часто усаживался рядом и начинал мечтать о растущем на его земле богатстве. Иногда сердце его начинало тревожно биться: что, если дарственная на землю пропала? А если это так, то что же будет? И Раму стремительно бросался к сундуку, быстро открывал крышку и, осторожно извлекая из складок платья бумагу, водил пальцами по напечатанным строчкам с такой любовью и нежностью, как будто бы гладил по головке своего маленького сына. Немного спустя он успокаивался, несколько раз еще прижимал к себе бумагу и, наконец, совсем успокоившись, открывал сундучок и прятал дарственную в складки нижнего платья. Закрыв сундучок на замок, он ложился и спокойно засыпал.
До конца месяца бойшакх Раму очистил уже семь катха земли, и теперь его самым заветным желанием было посеять на этом клочке ячмень. Но для того чтобы сеять, нужно иметь семена, по крайней мере две пары быков и два плуга. А где же все это взять? Подходило уже время сева, а если он не посеет ячмень, то все его труды пропадут даром. Где же в конце концов достать семена, взять плуги? Да и быки ведь сами не придут. После долгих размышлений Раму снова пошел к тхакуру Шиванарайн Сингху.
– Так, значит, тебе нужны и быки, и плуги, и семена, – засмеялся помещик, услышав просьбу Раму. – А деньги есть?
– Вся беда в том, что нет, хозяин.
– Так какой же ты владелец земли? – насмешливо спросил тхакур. – Ты же сам знаешь, что, для того чтобы вести хозяйство, одной земли мало, нужно еще и многое другое.
– Это верно, хозяин, но мои родители…
– Хорошо, хорошо, – перебил его тхакур, – иди и передай управляющему, что я приказал дать тебе пару быков, два плуга и семена. Потом приложи палец в долговой книге.
Раму припал к ногам помещика:
– Спасибо, хозяин, большое спасибо.
Он был уже на пороге, когда тхакур остановил его:
– Слушай-ка, Раму, в женской половине дома очень много работы. Ты бы прислал сюда свою Дасию помочь по хозяйству.
– Хорошо, хозяин, я пришлю ее, – сказал Раму, складывая перед грудью руки.
Тот день, когда Раму, наконец, вспахал свое поле, был прекрасен. Был замечательным и тот день, когда на поле был посеян ячмень. Великолепным казался и тот день, когда его дочь Дасия шла за плугом и помогала разравнивать почву бороной. Небо было облачно. В глазах Дасии уже отражалось будущее. Дасия шла за быками, тащившими бороны, и пела…
А самым лучшим был тот день, когда они наконец-то собрали урожай ячменя, целых девять манов с семи катха.
Раму был счастлив.
– Ну, сегодня, конечно, выпьем по стаканчику тари? – спросил Пхагвания.
Раму покачал головой:
– До тех пор пока не очищу весь участок, капли в рот не возьму.
– Ладно, ты не пей, – согласился Пхагвания, – но мы обязательно выпьем. Ведь сегодня очень радостный день. Дай нам немного зерна, мы обменяем его у лавочника на тари.
Раму начал отсыпать зерно, но вдруг остановился. Шиванарайн Сингх с управляющим и приказчиками верхом приближались к полю Раму. Сердце Раму тревожно сжалось. Шиванарайн Сингх, потянув поводья, остановил коня:
– Сколько собрал?
– Девять манов, хозяин.
– Управляющий, забери у него семь манов, два можешь оставить.
– Но, хозяин… – запротестовал Раму.
– Возьми восемь манов.
Бхагвания потянул Раму за рукав. Раму притих.
Управляющий и приказчики забрали восемь манов, помещик тронул поводья и мимо развалин старого особняка быстро поехал дальше, к берегам Джамны.
Бхагвания проводил помещика глазами:
– Если бы ты еще что-нибудь сказал, он отнял бы у тебя весь урожай.
После короткого молчания Раму со злостью бросил:
– Теперь эти развалины стали для меня мачехой!
Развалины старого особняка находились на земле Раму. Говорили, что змеи, обитающие там, очень ядовиты. Каждый в деревне знал, что внутри старого дома живет огромный удав. Рассказывали, что много лет тому назад в этом особняке удав проглотил деда прадеда Шиванарайн Сингха. После этого его потомки покинули старый замок. Шиванарайн Сингх теперь живет в новом доме, от старого же остались лишь стены, да и они торчали всего лишь на полтора-два фута над землей. Кое-где сохранились ниши для дверей. Там, где когда-то был просторный двор, росло старое яблоневое дерево.
– Послушай, Раму, здесь где-то живет большая змея, и тебе нужно работать как можно осторожнее, – предупредил своего друга Кальва.
Дасия забеспокоилась:
– Отец, почему ты не бросишь этот кусок поля?
– Бросить? – рассердился Раму. – После того как я разрушу такой большой дом, участок увеличится по крайней мере на полкатха.
С этими словами Раму поднял мотыгу и пошел к замку.
В следующие шесть месяцев Раму очистил разрушенный замок от хлама, убив при этом пятьдесят – шестьдесят змей. Разобрав стены дома, он сложил из кирпичей и камней межевую границу. Только развесистую яблоню пощадил Раму.
Работы было так много, что в обычных условиях ее хватило бы на целый год. Но Раму был не одинок. Друзья так дружно помогали ему, что однажды сам тхакур приехал взглянуть на их работу. Но в это время на участке не было ни Кальвы, ни Раму, никого, кроме Дасии, которая, взобравшись на дерево, ела яблоки.
Тхакур был удивлен. Ведь шесть месяцев назад здесь еще высились стены дома, виднелись груды всякого хлама, развалины. А теперь на этом месте было поле. Правда, его еще не вспахали и кое-где виднелись горки камней. Но развалины замка исчезли, было только поле. А ведь именно за эту работу тот несчастный подрядчик просил три тысячи рупий.
– Что вы ищете, хозяин? – кусая яблоко, спросила Дасия.
Услышав смелый и независимый голос Дасии, тхакур повернулся, взглянул на верхушку яблони и увидел Дасию, сидевшую на суке и собирающую яблоки. Но разве это та Дасия, которая еще совсем недавно была какой-то смуглой, некрасивой и худенькой девочкой? Вся она как-то удивительно посветлела, на щеках появился нежный румянец, и эта цветущая, как яблоневая ветка, красота вызвала в глазах задравшего голову тхакура жадный блеск. Он улыбнулся:
– Вот смотрю, куда делся замок.
Дасия весело расхохоталась.
Ее смех удивил тхакура. Тронув лошадь, он подъехал вплотную к дереву.
– Я тоже люблю яблоки, Дасия.
Дасия сорвала несколько яблок и бросила их вниз.
Сидя на лошади, Тхакур ел яблоки.
А Дасия запела:
Было дерево,
Была ветка, полная плодов,
А к ветке полз червь.
Второй год работал Раму на своем участке. Но его положение не изменилось, даже как будто стало хуже. Однако, несмотря ни на что, он трудился так же, как и раньше. Друзья заметили, что чем хуже становилось его положение, тем упорнее он продолжал работать. Теперь он превратился в безумца и с упорством обрабатывал свой участок. И именно в этом году дождей прошло мало. Год оказался засушливым. Земля Раму была расположена на холме и дала плохой урожай. Об урожае риса нечего было и говорить. Ведь если зерна не набухнут, рис не может взойти. Была какая-то надежда, что хоть уродятся пшеница и ячмень. Но засуха убила и эти надежды. Несмотря на это, Раму пытался спасти хоть что-нибудь. Ему помогали его друзья Пхагвания, Бхакхана, Рам Бхаджна и другие батраки. На небе появились облака, но они прошли мимо, не подарив ни капли дождя. Раму пришел в отчаяние. В голубом сияющем небе он увидел картину своего безнадежного положения, и в диком смехе на него взглянуло лицо жестокого и кровожадного тирана. Стоя со своими друзьями на холме, Раму с тоской смотрел вниз на Джамну, которая несла свои воды мимо бескрайных полей тхакура.
С тоской взглянул он на друзей.
– Как бы мне хотелось взять в руки Джамну, прижать ее к груди и принести сюда.
Пхагвания молчал. А Бхаджва, взглянув вверх на высохший участок Раму, перевел взгляд на зеленеющие в низине поля тхакура.
– Какой хитрый этот тхакур, подарил землю, а она бесплодная. А как восхвалял нашего тхакура этот Бачария-джи, пусть он попробует приехать в нашу деревню еще раз.
– Я хорошо знаю Бачарию-джи, – отозвался Кальва. – Он бывает в доме моего тестя в деревне Надхуни. Вся жизнь его прошла в распутстве. Ездил за границу, там женился на европейке, стал важным. Теперь он постарел и ни на какую работу не способен, вот и отдал свою пустую жизнь тхакуру, как тот отдал свою бесплодную землю.
– Этот подарок никак не укладывается у меня в голове, – задумчиво сказал Ракхна.
Раму оживился.
– А что здесь понимать? Дали два акра земли. Теперь у меня есть поле, ты это видишь своими глазами; за полтора года я очистил двадцать пять катха земли. Ты сам видишь, как изменился участок. Кем я был раньше? Батраком? А сейчас?
– А кто ты сейчас, по правде говоря? – со злостью бросил Кальва. – Какие ты дворцы воздвиг? Плуги, быков, семена, хижину, еду, одежду – все это ты взял в долг у помещика. Ты запутался в этом долге. Твоя дочь моет в его доме грязную посуду. А когда у тебя не бывает хлеба, ты бросаешь работу на своем участке и бежишь работать на поле тхакура. Разве я говорю неправду? Разве висел над тобой такой долг, когда ты был батраком? Иногда мы вместе заходили выпить по стаканчику тари… А теперь ты задрал нос, сам стал помещиком. Хоть бы раз за полтора года ты выпил с нами?
– И не буду пить, – насупился Раму, – не буду до тех пор, пока не возделаю весь участок. Капли в рот не возьму. Все вы, как и я, дали клятву. Но вы нарушили свое слово, я же не сделаю этого. Через полгода вы увидите, как все мое поле от высохшего ручья до тех холмов и от яблони в старом доме до полей Хар Прасала будет зеленеть. Вы увидите здесь и ячмень, и пшеницу, и горох, и многое другое. Все это скоро будет. На поле будут колыхаться золотистые колосья пшеницы, и все вместе мы будем убирать урожай, петь барахмаса.
Мы вернем весь долг помещику, а для тебя, Кальва, мы построим здесь дом, и для Багвания, и для Рам Бхаджна, и для Бхакханы – для всех вас мы выстроим здесь дома, а потом сыграем пышную свадьбу нашей Дасии.
Раму так пылко и восторженно говорил, что лица его друзей засияли радужными надеждами, теми надеждами, которые навеки вселяются в души людей. На их изможденных лицах появился румянец, на глаза навернулись слезы, и перед их взором предстала картина, нарисованная Раму, о которой они мечтали веками, из поколения в поколение.
В глазах Раму была земля, его Сита, отнятая у него богом Хари. С мотыгой на плече Раму плутал по непроходимым джунглям в поисках своей Ситы. И, наконец, после многолетних поисков он встретился с Ситой. Своей мотыгой он вскопает эту землю, и во всем мире наступит весна. Каким прекрасным и сладостным был этот сон, и в отражении этого золотого видения лица пятерых батраков казались совсем одинаковыми. Эти сияющие глаза, эти сжатые кулаки, эти безмолвные губы – все было одинаково. Казалось, будто это стоял не один, а пять одинаковых Раму.
Неожиданно раздался громкий плач Дасии.
– Отец, отец, подохли наши быки.
Раму изменился в лице. Дасия подбежала ближе.
– Отец, кто-то отравил наших быков.
Что делать? Нужно было вспахивать участок. Горько поплакав над смертью быков, Раму сообщил в полицию, об этом происшествии. Он проклинал того человека, который отравил его быков. Быки были очень нужны. Но Раму решил больше не ходить к Шиванарайн Сингху и ничего не просить у него в долг. Он лучше займет две пары быков у какого-нибудь другого помещика. Но все отказали, и Раму волей-неволей снова пришлось идти к Шиванарайн Сингху.
– Ну, как, Раму, – встретил его Шиванарайн Сингх, – ты узнал, кто отравил твоих быков?
– Нет, хозяин.
– Говорят, ты снова ищешь быков?
– Но ведь быки-то очень нужны, хозяин.
– А что тебе сказал Тарбхун Сингх?
Раму удивленно взглянул на тхакура. В безмолвии темной ночи, тайно, он ходил к Тарбхун Сингху просить двух быков. Но как об этом мог узнать Шиванарайн Сингх? Раму сложил перед грудью руки:
– Что вы, хозяин, разве я пойду к нему когда-нибудь? Вот пришел к вам. Мне необходимо по крайней мере две пары быков. Если можете, дайте больше.
– А семена тоже нужны?
– Да, хозяин. Вы же знаете, в этом году урожая не будет.
1 2 3