Но когда он видит, что еще немного недостает, он очень грустит, и тогда звуки его кантеле так отчетливо слышны сквозь толщу скал, что к ним прислушиваются даже старые стены замка. А здешняя река на воле выходит из берегов, чтобы лучше слышать. И тогда его богатыри просыпаются, поднимаются во весь рост и ударяют мечами о щиты с такой силой, что своды замка содрогаются.— Ну а теперь, мой друг Маттс Мурстен, разумнее тебе подняться наверх к людям. А не то ты услышишь больше, чем сможешь выдержать. Но я чуть было не забыл, что ты мой гость и тебя нужно угостить. Могу себе представить, что тебя не прельщают такие лакомства, как студень из паутины или приправленная пряностями вода из лужи… Не стесняйся, говори начистоту. Хочешь кружку пива? Иди за мной, у меня есть немало всяких припасов. Часто я думал, зачем я храню разный ненужный хлам, но теперь вижу, что он все же на что-нибудь да и годится.Домовой вынес из сокровищницы серебряный кубок и налил в него блестящую, темно-коричневую жидкость из большой дубовой бочки. Привратник сильно озяб и не смог не отведать нива — оно оказалось ничуть не хуже самого благородного вина. Привратник даже осмелился спросить, откуда у домового такой драгоценный напиток.— Это из оставшейся от герцога Юхана бочки знаменитого финского пива. Оно настаивается с годами, как моя вода из лужи. Сохрани кубок на намять обо мне; но не говори об этом никому ни слова. Таких кубков у меня сотни.— Спасибо вам, батюшка-домовой, — поблагодарил его старый Мурстен. — Могу я пригласить вас послезавтра на свадьбу? Это, ясное дело, дерзость с моей стороны, но моя правнучка, маленькая Роза, выходит замуж за фельдфебеля Роберта Флинту, и это будет большая честь, если… если…Старику вдруг пришло на ум, а как отнесется священник к появлению домового, и он осекся.— Я подумаю, — заметил домовой.Вскоре они поднялись наверх, и когда старый Мурстен почувствовал, что легкие его наполняются воздухом, ему показалось, будто никогда прежде не дышалось ему так легко. «Нет, за все сокровища тролля не полезу я еще раз в эту ужасную башню», — подумал он.И вот в старом замке начали убирать, скрести и мыть. Ведь предстояла свадьба. Но вовсе не какая-нибудь знатная барышня из замка в шитом серебряном платье отдавала свою руку рыцарю с развевающимся на шлеме султаном из перьев и звенящими шпорами. Нет! Это была всего-навсего молоденькая девушка из Або в домотканом хлопчатом платьице. Но вы бы видели, как пригожа и хороша была малютка Роза! Бойкий фельдфебель из батальона метких стрелков дал ей понять, что если она только захочет, она со временем может стать генеральшей, после того, когда он сам станет генералом. Малютка Роза сочла это вполне вероятным и пообещала для начала стать фру фельдфебельшей.Но у Роберта Флинты был соперник, его двоюродный брат по имени Чилиан Грип. Он имел виды на малютку Розу, да, и он тоже! Но не столько ради ее собственной маленькой персоны, сколько ради денег, которые, как он полагал, она получит со временем в наследство. Удача Роберта Флинты привела его в страшную ярость, и он решил, посоветовавшись со своей мамашей Сарой, самой зловредной старой сплетницей в Або, попытаться выведать, как одержать верх. Но не успел сержант ахнуть, как были объявлены оглашение в церкви и свадьба.Приготовления к свадьбе прошли без сучка и задоринки: пшеничные сухарики поднялись на дрожжах, как булки; кладовые, словно сами по себе, ломились от яств; и даже крысы, которые хотели было к ним подобраться, все до единой попали в западню. Казалось, весь замок помолодел, разбитые стекла вдруг стали все целыми, лестницы оказались вдруг починенными, сдутые ветром печные трубы поднялись вновь. Люди только диву давались, но старый-то привратник хорошо понял, кого следует заподозрить во всех этих дружеских заботах. Ему бы следовало испытывать чувство благодарности, но он думал про себя: «Что скажет священник, когда войдет старый домовой и вывернет свою мерлушковую шапку мехом наружу? «И вот наступил день свадьбы, собрались гости, а домовой все не показывался. Облегченно вздохнув, привратник также предался свадебному веселью. И музыка, и танцы, и речи были так прекрасны, что под стать и настоящему фельдмаршалу, а не только тому, кто еще только намеревался подняться столь высоко. Малютка Роза была так хороша и казалась такой счастливой в своем простом белом платьице с цветком шиповника в волосах! Столь прекрасной невесты никто уже давным-давно не видывал. А Роберт Флинта вел себя во время полонеза с таким достоинством, словно был уже по меньшей мере генералом.А когда настал черед выпить за здоровье невесты, все стаканы наполнились сами по себе. Когда же малютка Роза вошла в круг поздравляющих, чья-то невидимая рука надела ей на головку сверкающую драгоценную корону. Гости в зале только диву давались. Все они видели корону, но никто не видел того, кто надел ее на голову невесты. И тогда начали шептаться, что, мол, прадедушка невесты, старый привратник, должно быть, нашел сокровище в одном из подземелий замка.Старый Мурстен держал свои мысли при себе, в страхе ожидая, как домовой появится среди гостей и, ухмыляясь от удовольствия, спросит:— Доволен ты моим подарком невесте?Но домовой не шел, хотя нет, он уже был здесь. Гостям разносили кофе, когда привратник услыхал, как знакомый голос домового шепчет ему на ухо:— Можно, я возьму сухарик для Мурры?— Возьми четыре сухарика… возьми всю корзинку, — также шепотом ответил ему ошеломленный привратник.— Бедняжке Мурре надо чем-нибудь взбодриться, — продолжал голос. — Видишь, старый друг, я принял твое приглашение. Но я не собираюсь выворачивать свою шапку мехом наружу, я не очень-то люблю священника. Как, по-твоему, идет моя корона невесте?— Она похожа в ней на королеву.— Еще бы, — заметил домовой. — Это корона Катарины Ягеллоники той поры, когда она была герцогиней Финляндской и жила в Або. Но никому об этом не говори.— Клянусь, что буду молчать, — прошептал привратник. — Может, ты возьмешь еще крендель для Мурры?— Мурра ест всего лишь один раз в пятьсот лет. Ей хватит, — ответил домовой. — А сейчас прощай и спасибо за угощение. Здесь наверху так жутко светло, что я хочу поскорее очутиться в моей уютной Полой башне.На этом шепот прекратился, и привратник обрадовался, что избавился от такого сомнительного свадебного гостя.На радостях он выпил за здоровье невесты ароматного вина. Но ему, честному Мурстену, не следовало бы этого делать, потому что он был стар и вино ударило ему в голову. Он стал болтлив и позабыл о том, что надо держать язык за зубами.Меж тем тетушка Сара и ее сын, разумеется, не преминули явиться на свадьбу. Не спуская завистливых глаз с драгоценной короны, Сара уселась рядом с привратником и стала выговаривать:— Зачем делать девчонку тщеславной? Лучше продать корону золотых дел мастеру и получить за нее кучу денег, чем учить задирать нос. И если Мурстен нашел корону в подземелье замка, то она все же принадлежит высокому начальству, поскольку и весь замок также его собственность.— И вовсе не я нашел корону. И не я подарил ее невесте, — рассерженно ответил привратник.— Сохрани меня боже, кто же еще мог бы подарить невесте такую драгоценность?— Мадам это не касается, — сказал привратник.— Не касается меня? Меня не касается, если прокурор явится к моему кровному племяннику-жениху и скажет: «Держи ответ за краденое добро, фельдфебель. Корона краденая».Честный Маттс Мурстен рассердился и сгоряча наговорил о сокровище в башне больше, чем требовало благоразумие. Сара, выведавшая тайну домового, тотчас подошла к своему сыну и прошептала ему, что в Полой башне спрятаны большие сокровища. Ими надо завладеть, прежде чем кто-нибудь другой про них узнает. Чилиан Грип вызвался пойти за сокровищем. Мать и сын тайком выбрались из зала, раздобыли фонарь, лопату, кирку, веревочную лестницу и, никем не замеченные, отправились вниз в Полую башню.В глубоком . подземелье было темно, каждый шаг отдавался эхом, и крысы в испуге разбежались по своим норам. Потайной фонарь отбрасывал неверный свет на серые, пыльные стены, затянутые паутиной, в которой копошились пауки.— Кто-то идет за нами… Ты не слышишь шаги? — спросила Сара.— Это стены отвечают эхом на наши шаги, матушка, — ответил Чилиан.Да, это малютка Роза и в темноте, и при дневном свете могла бродить здесь, в этих пустынных залах, одна, ничего не страшась. Но когда совесть нечиста, то дрожишь от малейшего звука!После долгих поисков они нашли наконец Полую башню. Ледяным, смрадным воздухом повеяло на них из глубины. Неужто они осмелятся спуститься вниз в эту мрачную и холодную дыру?— Не ходите туда, — повелела им совесть.— Полезайте туда, — повелела им алчность.Сержант взял веревочную лестницу, крепко привязал ее у входа в подземелье и первым полез вниз, жадная мамаша следовала за ним по пятам.Они еще не успели спуститься вниз, как фонарь погас. Черная тьма окутала их, точно мешком. И тут внезапно пара пылающих углей вспыхнула перед ними. Это были глаза кошки Мурры.— Сдается, лучше нам подняться обратно, — задрожав, прошептала Сара.Сын ее думал точно так же. Но только они поставили ногу на веревочную лестницу, как замок содрогнулся от страшного грохота. Камни и гравий обрушились в башню и закрыли людям обратный путь. В тот же миг при свете кошачьих глаз они увидели маленькую, серую и скрюченную фигуру домового, его маленькие, крошечные красные глазки и длинную бороду.— Добро пожаловать в мое жилище, — ухмыльнулся домовой. — Как любезно с вашей стороны желание навестить меня, я же в свою очередь оставлю вас у себя навечно. Я покажу вам мои сокровища, те самые сокровища, которые пришлись вам так по душе, но которые никогда не станут вашими. Мурра будет вам мурлыкать. Ты должна знать, Сара, что пятьсот лет тому назад Мурра была точь-в-точь такой же старой сплетницей и сквалыгой, как ты. И осталась она у меня по той же самой причине, что и ты. А после того, как она прожила отпущенный ей людской век, она стала кошкой. Этой же чести будешь удостоена и ты, мой друг! Видишь, как глаза Мурры светятся от радости, что наконец-то у нее появилась подруга! А ты, Грип, раз уж ты вор, после того, как проживешь свой людской век, станешь волком среди всех прочих волков. Слышишь, как они воют от радости!Так Чилиану Грипу с мамашей пришлось остаться навсегда в Полой башне. Люди поудивлялись, куда это они пропали, но кто станет горевать о сплетнице и кто будет оплакивать вора?На следующий день старый привратник Мурстен сказал правнучке:— Роза, свадьба вчера была чудесная, невеста — красивая. Угадай же, дитя мое, кто некогда носил твой венец? Ни больше ни меньше, как Катарина Ягеллоника, герцогиня Финляндская.— Дедушка, ты смеешься надо мной, — сказала Роза.— Ты мне не веришь? Мне это достоверно известно. Принеси сюда корону, и ты увидишь, что она отмечена королевским вензелем.Роза подошла к шкафу, где хранила свой подвенечный наряд, но, изумленная, вернулась обратно. Корона исчезла. Вместо нее лежал лишь кусок ржавого железа.— Ах, я, старый дурак, — вздохнул привратник, который не мог смолчать. — Я поклялся хранить тайну, которую мне доверили, и я же выдал се. Дитя, дитя, не выдавай никогда ничего из того, что доверили тебе под клятву молчания.Роза решила, что старый прадедушка впал в детство. Ведь ему исполнилось уже восемьдесят восемь лет.Однако же Маттс Мурстен прожил еще два года, но он не ходил больше в подземелье и по лестницам башни. У него не было ни малейшего желания встречаться со своим старым другом домовым. Потому что по многим признакам он понял, что домовой уже не был так дружелюбен к нему, как прежде. Покои замка никогда больше не убирались невидимой рукой, не поливались цветы, а обвалившиеся стены не восстанавливались. Замок пришел в упадок. Латать и чинить его было бесполезно, ведь ничто не могло противостоять той разрушительной силе, которая свирепствовала теперь в древнем замке. Однажды старый Мурстен сказал Розе:— Поведи меня на прогулку в замок!— Хорошо, — ответила Роза. — Куда же ты хочешь пойти, дедушка? В подземелье, в залы или в башню?— Нет, нет, не в подземелье и даже не в башню. Я могу встретить кого-нибудь на лестницах. Поведи меня к открытому окну на Луру. Мне нужен свежий воздух.— Тогда пойдем в западный зал, окна которого выходят на устье реки. Я возьму с собой малыша, повезу его в плетеной колясочке.(У Розы был уже маленький мальчик, которого назвали в честь короля Эрика.)Они медленно брели но замку. Лучи солнца освещали могучие серые стены и почти девяностолетнего старца, который в последний раз брел по дорогому его сердцу замку. Выглянув в маленькое оконце, он увидел у подножия башни залив, мерцающий и спокойный. Воспетая столь многими Аура катила свои сверкающие воды в залив, а вдалеке виднелись сотни белых парусов, которые колыхали вечерние летние ветры.Глазами, полными слез, смотрел на все это великолепие старый привратник.— Ax, — вздохнул он, — скоро этот прекрасный старый замок рассыплется в прах. Древнейший замок Финляндии превратится вскоре в груду камней, и галки напрасно будут искать стену, где бы они могли построить свои гнезда. Если бы я мог спасти старый замок от разрушения, я охотно отдал бы за него свою жизнь.— Ну, не очень-то дорого он бы тогда и стоил, — сказал хорошо знакомый привратнику голос, и старый домовой, в шапке, вывернутой мехом наружу, вылез из трещины в стене.— Это вы? — удивленно спросил привратник.— А кто же еще! — засмеялся старый домовой. — Только я переселился из Полой башни в другую крысиную нору. Не мог выдержать несмолкаемую болтовню старушки Сары. Такая сплетница даже домового заставит обратиться в бегство. Ух, я теперь туг на ухо, я старею, и в мире нынче все измельчало, все вздор и чепуха.— Это правда, — вздохнул привратник. — Мир становится все хуже и хуже. Но как же это вы позволяете замку прийти в упадок?— Позволяю? — проворчал домовой. — На это есть причины, я был в дурном расположении духа. Но я не в силах забыть мой старый замок.
1 2 3