Нет, подумал он, самый большой твой враг — ты сам, Джонс. Ты помчался на край света, только потому, что обнаружил в бумагах Форресталла карты, и как дурак доверился двум проходимцам, у которых была другая половинка.
Бестолочь, вот ты кто.
А Беллок — тот себе на уме. Хитрый малый, знает, как ухватить случай за хвост. Подкрадывается неслышно, словно змея, и всегда норовит хитростью заполучить то, что принадлежит другим.
В его памяти всплыл образ француза — худощавое, красивое лицо, выразительные темные глаза, улыбка, под которой скрывается коварство.
Он вспомнил, как еще в студенческие годы Беллок, правдами и неправдами добивавшийся награды археологического общества, поставил на конкурс свою работу по стратиграфии, в основе которой лежали мысли, позаимствованные у Инди. Его исследование было чистейшим плагиатом, но как француз сумел получить доступ к его бумагам, осталось для Инди загадкой. Ничего доказать было нельзя, никто и слушать бы не стал: сказали бы, что в нем говорит зависть, что зелен виноград — и все.
А 1934 год? Он вспомнил события того лета.
Инди много месяцев разрабатывал план раскопок в пустыне Руб-ал-Хали, в Саудовской Аравии. Месяцы каторжного труда, подготовительные работы, поиски денег, улаживание конфликтов, пламенные уверения, что его инстинкт не может ошибиться: в этом месте должны сохраниться остатки культуры кочевников, предшествующей эпохе Христа — и что в результате?
Он закрыл глаза.
Воспоминание пробудило умолкнувшее было чувство горечи.
Беллок опередил его. Беллок первым начал раскопки. Правда, ничего стоящего он не нашел, но разве в этом дело?
Беллок вновь украл его идею, вот что бесило Инди, и снова, как и в случае с работой по стратиграфии, он ничего не сумел доказать.
А теперь этот идол.
Дверь его кабинета медленно отворилась, и Инди, пробудившись от воспоминаний, вздрогнул.
В дверях появился Маркус Броди, директор национального музея и его лучший друг. Как всегда, Броди выглядел чем-то озабоченным.
— Индиана, — мягко позвал он.
Инди еще раз посмотрел на копию идола, Лежащую на ладони, затем швырнул фигурку в мусорную корзину.
— Ведь я держал в руках подлинник, Маркус. Подлинник! — Он откинулся на стуле, закрыл глаза и прикрыл пальцами веки, массируя их.
— Ты мне рассказывал, Инди. Ты мне уже все рассказал, — ответил Броди. — Когда вернулся, помнишь?
— Но идола можно вернуть, Маркус. Я уже все рассчитал. Беллок, конечно, продаст фигурку, правильно? Но где, вот в чем вопрос? Как ты думаешь, что это будет за место?
— Не знаю, Индиана.
— Маракеш. Маракеш, я уверен в этом. — Инди вскочил на ноги и показал на различные безделушки стоящие у него на столе. Это были вещицы, которые он забрал с собой из храма. Он сгреб их и протянул Броди.
— Посмотри. Ведь они чего-нибудь стоят, Маркус? Думаю, достаточно, чтобы мне отправиться в Маракеш.
Едва взглянув на фигурки, Броди дружеским жестом положил руку на плечо Инди.
— Разумеется, музей их купит, можешь не сомневаться. Но об идоле — потом. Сейчас я хочу, чтобы ты поговорил кое с кем, Индиана. Эти люди приехали издалека.
— Люди? Какие люди?
— Они прибыли из Вашингтона. Специально, чтобы повидать тебя.
— Кто они такие? — без особого энтузиазма спросил Инди.
— Из военной разведки.
— Из военной — чего? Они что, думают, я шпион?
— Ну что ты! Наоборот, им, кажется, необходима твоя помощь.
— Мне тоже необходима помощь: хочу собрать денег, чтобы уехать в Маракеш. Так ты говоришь, эти фигурки кое-чего стоят?
— Об этом поговорим позже, Индиана. Позже. Сначала ты должен встретиться с ними.
Инди остановился у карты Южной Америки.
— Хорошо, если для тебя это так много значит, я, конечно, с ними поговорю.
— Они ждут тебя в лекционном зале, — сказал Броди, и друзья вышли в коридор.
Они не сделали и двух шагов, как заметили идущую им навстречу хорошенькую девушку. Она тащила громадную стопку книг и, казалось, изо всех сил старалась выглядеть прилежной и добросовестной студенткой. Увидев ее, Инди просиял.
— Профессор Джонс, — начала она.
— Да?
— Вы обещали, что дадите мне консультацию, -робко продолжала она, взглянув на Маркуса Броди.
— Конечно, конечно, Сьюзан, я помню.
Броди прервал его:
— Только не сейчас, Индиана. — Он повернулся к девушке: — У профессора уже намечена наиважнейшая консультация, деточка. Так что зайди попозже.
— Да-да, — пробормотал Инди, — к 12 я освобожусь.
Девушка разочарованно улыбнулась и, повернувшись, пошла назад. Инди провожал ее взглядом, любуясь стройными ножками, округлыми икрами, изящными тонкими щиколотками. Броди потянул его за рукав.
— Красотка. И волне в твоем духе, Индиана. Но займешься ей потом, хорошо?
— Хорошо. — Инди неохотно отвел глаза от удаляющейся студентки.
Броди толкнул дверь, и они вошли в лекционный зал. Рядом с кафедрой сидели два одетых в военную форму офицера, которые одновременно повернули голову в их сторону.
— Если насчет военной службы, тоя свое уже отслужил, — пробормотал Инди.
Броди подвел его к мужчинам и сказал:
— Индиана, позволь представить тебе полковника Масгрова и майора Итона. Они приехали из Вашингтона поговорить с тобой.
Итон выступил вперед.
— Рад познакомиться. Я много о вас слышал, профессор Джонс. Вы доктор археологии, знаток оккультизма, владелец редких антикварных ценностей.
— Можно сказать и так, — заметил Инди.
— Впрочем, “владелец ценностей” звучит двусмысленно, вы не находите? — продолжал майор.
Инди взглянул на Броди, который тут же пояснил.
— То, что делает профессор Джонс для нашего музея, всегда находиться в рамках закона. Он ни разу не нарушил Международного соглашения по охране предметов старины.
— О. Нисколько не сомневаюсь, — поторопился сказать майор Итон.
— Вы, по-видимому, талантливый человек, — вступил в разговор Масгров.
Инди махнул рукой. Интересно, что им от него надо?
— Вы, насколько я помню, были учеником профессора Равенвуда из Чикагского университета?
— Да.
— А вы не знаете, где профессор может находиться сейчас?
Равенвуд. Его имя с такой отчетливостью напомнило Инди прошлое, что он даже поежился.
— Ходили слухи, что он где-то в Азии, но точно не знаю.
— Кажется, одно время вы были очень дружны с ним?
— Да. — Инди потер подбородок. — Очень. Но вот уже много лет мы не разговариваем. Мы, если можно так сказать, поссорились. — Ничего себе — поссорились, скорее, чуть глотки друг другу не перегрызли. И он сразу вспомнил Марион, образ которой всплыл из самых глубинных слоев его памяти. Марион Равенвуд — девушка с прекрасными глазами.
Военные о чем-то шепотом совещались. Затем Итон повернулся к нему и торжественно произнес:
— То, что я сейчас вам сообщу, должно остаться между нами.
— Разумеется, — ответил Инди. Равенвуд — интересно, причем здесь этот старик? И когда, наконец, эти парни перейдут к делу?
— Вчера, — сказал Масгров, — одна из наших специальных станций в Европе перехватила немецкую радиограмму, посланную из Каира в Берлин. Сведения, которые там сообщаются, фашистский агент в Египте, по-видимому, считает очень важными. — Масгров взглянул на Итона, ожидая, что тот продолжит рассказ, как будто каждый из них имел право сообщить лишь часть информации.
Итон понял намек и продолжал:
— Не думаю, профессор Джонс, что я открою вам что-то новое, если скажу, что нацисты за последние два года наводнили мир своими специалистами-археологами…
— Я это заметил.
— Конечно. Они лихорадочно разыскивают различные реликвии и религиозные святыни. Гитлер, согласно сведениям нашей разведки, помешан на оккультных предметах. Говорят, у него даже есть собственный предсказатель. И как раз сейчас, в обстановке строжайшей секретности, немцы начали проводить раскопки в пустыне недалеко от Каира.
Инди кивал головой — чтобы не заснуть. Он уже давно знал о болезненном интересе фюрера к ясновидению, алхимии, философскому камню, эликсиру жизни — словом, ко всему, что выходит за рамки обычных явлений.
Масгров достал из портфеля листок бумаги и, держа его в руке, произнес:
— Перехваченное сообщение содержит информацию, имеющую отношение к раскопкам в Египте, но разобрать, что к чему, мы не можем. Мы рассчитываем, что вы нам поможете. — И он протянул листок Инди.
Сообщение гласило: РАБОТЫ В ТАНИСЕ. НЕОБХОДИМЫ ДИСК, ЖЕЗЛ РА, АБНЕР РАВЕНВУД, США.
Инди еще раз прочел текст, на этот раз предельно внимательно, потом взглянул на Броди и воскликнул:
— Невероятно! Немцы нашли Тунис.
Маркус сидел с мрачным видом.
— А теперь объясните мне, что это за Тунис? — сказал Итон.
Инди подошел к окну, открыл его и вдохнул в себя свежий, приятно бодрящий утренний воздух. Тунис. Жезл Ра. Равенвуд. В памяти всплыли древние легенды и предания. Накопленная за долгие годы информация потоком хлынула в мозг. Нет, так не пойдет, сказал он себе. Надо медленно и доступно растолковать все этим парням. Так, чтобы они поняли. Он повернулся к военным.
— Многие вещи, возможно, покажутся вам трудными для восприятия. Я не знаю. Все будет зависеть от вашего личного опыта и от ваших убеждений. Об этом я хотел предупредить заранее.
Он замолчал и поглядел на их ничего не выражающие лица.
— Тунис — это город, в котором, возможно, хранится Ковчег.
— Ноев ковчег? — перебил его Масгров.
Инди отрицательно покачал головой.
— Я говорю о Ковчеге завета, ящике, в котором евреи носили 10 заповедей.
— Одну секундочку. Какие, те самые 10 заповедей7
— Я имею в виду каменные скрижали с заповедями, которые Моисей получил на горе Синай и которые впоследствии, как говорят, разбил, посчитав евреев недостойными их: ведь пока он общался на горе Синай с Богом и тот давал ему законы, остальные устраивали оргии и поклонялись идолам. Моисей был взбешен, ну и, конечно, разбил таблички.
Лица военных остались бесстрастными. Инди был разочарован. Ему казалось, он говорил достаточно красноречиво, чтобы пробудить в них хоть каплю энтузиазма, который испытывал сам.
— Затем израильтяне сложили обломки в Ковчег и везде носили его с собой. А когда осели в Ханаане, то Ковчег поместили в храме Соломона, и он оставался там долгие годы.. а потом исчез.
— Куда? — спросил Масгров.
— Никто не знает, кто взял его и куда увез.
Броди терпеливо и спокойно объяснил:
— Египетский фараон Шешонк завоевал Иерусалим в 926 году до нашей эры. Возможно, он увез Ковчег обратно в Тунис…
Инди перебил:
— Где спрятал в секретном месте, которое называется Колодец душ.
Все помолчали, затем Инди продолжил:
— Так гласит легенда. Кроме того, в предании упоминается, что со всеми, кто пытался не по праву завладеть Ковчегом, случались разные несчастья. Вскоре после того, как Шешонк вернулся в Египет, над Тунисом песчаная буря, которая длилась целый год.
— Непременное проклятье, — с усмешкой заметил Итон.
— Назовите хоть так, — сказал Инди, стараясь не повышать голоса, хотя скептицизм военного его покоробил. — Во время Иерихонской битвы иудейские священники 7 дней носили Ковчег вокруг города, прежде чем стены пали. А когда, как говорят, этой святыней завладели филистимляне, то какие только беды им на голову не посыпались, даже моровая язва и мышиная чума.
— Все это очень интересно, — перебил его Итон, — но я не понимаю, почему в радиограмме упоминается какой-то американец.
— Он занимался Тунисом всю свою жизнь. Тунис — его страсть, он даже собрал кое-какие предметы, связанные с этим городом, но сам город так и не нашел.
— И зачем Равенвуд вдруг понадобился фашистам? — спросил Масгров.
Инди на минуту задумался.
— Мне кажется, что они хотят найти диск, венчающий жезл Ра, и думают, что он у Абнера.
— Жезл Ра, — повторил Итон. — Как-то все непонятно.
Масгров, которого рассказ Инди, казалось, заинтересовал, наклонился к нему и спросил:
— Что такое жезл Ра, профессор Джонс?
— Сейчас нарисую.
Инди подошел к доске и быстро сделал набросок, не переставая объяснять:
— Жезл Ра, скорее всего, является ключом к местонахождению Ковчега. И очень хитроумным ключом. Первоначально это была длинная палка, футов 6 в высоту, точно никто не знает. А сверху на нее надевался медальон в виде солнца, с хрусталиком посередине. Вы слушаете? Так вот, надо было принести этот жезл в зал, где хранится макет города — миниатюрная копия Туниса, и в определенное время дня вставить конец жезла в нужное углубление. Солнце при этом попадало на хрусталик в медальоне, и луч ложился как раз на то место, где находился Колодец душ..
— И где находится Ковчег, — закончил за него Масгров.
— Правильно. Для этого немцам и понадобился этот солнечный диск с хрусталиком. Теперь ясно, почему в послании упомянут Равенвуд.
Итон вскочил и начал нетерпеливо расхаживать туда и обратно.
— А как он выглядит, этот Ковчег?
— Сейчас покажу.
Инди прошел в дальний конец зала, взял какую-то книгу и, полистав, нашел нужную иллюстрацию, затем показал военным. Они молча принялись ее разглядывать. Там была изображена библейская битва. Армия израильтян обращала в бегство врагов. На переднем плане были нарисованы два человека, несшие Ковчег завета — прямоугольный ящик, покрытый золотом с 2 золотыми херувимами по краям. Ящик поднимался с помощью шестов, вставленных в кольца, специально приделанные по углам. Вся вещь была завораживающие красива — но еще большее впечатление производили ослепительные струи света и пламени, бьющие из крыльев херувимов. Этот свет быль направлен в сторону отступающих врагов, сея панику и ужас в их рядах.
Масгров, на которого иллюстрация явно произвела впечатление, спросил:
— Что это за свет, исходящий из крыльев?
Инди пожал плечами:
— Кто знает? Молнии. Божественный огонь. Называйте, как хотите; видимо, это та самая сила, которая могла сравнивать горы с землей и опустошать целые области. Согласно Моисею, армия, впереди которой несли Ковчег, становилась непобедимой.
Инди взглянул на Итона, которого его рассказ ничуть не тронул. Он лишь пожал плечами, продолжая рассматривать иллюстрацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21