Вспоминаю случай, произошедший в 1963 году, когда мужчины королевской семьи собрались у пас в доме. В то время я была чрезвычайно любопытной семилетней девочкой. Шофер отца, Омар, с важным видом вышел в сад и сказал, что отец велит всем женщинам подняться наверх. Он махал на нас руками, словно изгоняя злых духов и, буквально, силой загнал всех на лестницу, а затем в маленькую комнату. Моя старшая сестра Сара умоляла мать разрешить ей спрятаться на балконе, чтобы хоть одним глазком взглянуть на тех, кто стоит у руля нашего государства. Хотя мы время от времени видели наших знатных родственников на разных семейных торжествах, но никогда нам не приходилось быть свидетелями событий, столь важных для всей нашей страны. Мы сгорали от любопытства, ведь каждая женщина с момента наступления у нее первых месячных не имеет больше возможности общаться с кем бы то ни было, кроме отца и братьев.
Жизнь наша была такой замкнутой и скучной, что даже мать наша жалела нас. В тот день и она не выдержала и вместе с нами из-за перил балкона подглядывала за тем, что происходило внизу, в большой гостиной, где собрались мужчины. Я, как самая младшая, держалась за материну юбку, а мать прижимала палец к моим губам. Если бы нас обнаружили, реакцию отца страшно было бы даже представить.
Мы с сестрами с восторгом смотрели на грандиозный парад братьев, сыновей, внуков и племянников покойного короля. Солидные мужчины в свободных белых одеждах собирались молча, с серьезным, даже торжественным видом. Осунувшееся лицо кронпринца Фейсала привлекло наше внимание. Как ни была я мала, все же я заметила, как он расстроен и озабочен. К 1963 году все жители Саудовской Аравии понимали, что принц Фейсал фактически управлял всей страной от имени некомпетентного и недалекого короля. Люди тихо роптали, считая, что король Сауд не более, чем символ монархии. Это было несправедливо по отношению к стране и принцу Фейсалу и не могло продолжаться бесконечно.
Принц Фейсал встал, повернувшись лицом к остальным. Обычно тихий голос принца прозвучал неожиданно громко, когда он попросил слова, чтобы высказаться о проблемах, во весь рост вставших перед семьей и государством. Он говорил о том, что трон, с таким трудом возвращенный семье, под угрозой. Он сказал, что простой народ устал от вызывающего поведения королевской семьи, склоняясь к тому, что клан аль-Саудов но оправдывает доверия и надо просить Аллаха, чтобы тот послал нового лидера.
Принц Фейсал сурово нахмурил брови, глядя на молодых принцев, когда обвинял их в том, что, забыв традиции бедуинов, они подвергли опасности трон. Он говорил, что сердце его наполняется печалью, когда он видит, что молодые члены королевской семьи не стремятся работать, предпочитая жить на доходы от продажи нефти. Он сделал длинную паузу, ожидая, что скажут его родственники и братья, а когда ответа не последовало, то заявил, что если бы он, Фейсал, стоял у рычагов контроля над нефтью, то поток денег, получаемых принцами, был бы перекрыт, и им пришлось бы искать себе занятие, чтобы обеспечить удовлетворение своих потребностей. Он кивнул своему брату Мохаммеду и со вздохом сел. Из своего укрытия на балконе я видела, как некоторые из моих молодых кузенов нервно заерзали. Хотя самый большой месячный доход принцев составлял не более десяти тысяч долларов, члены клана аль-Саудов изрядно обогатились за счет своих нефтяных скважин. Саудовская Аравия – большая страна, и большая часть собственности в ней принадлежит моей семье. Добавлю, что ни один контракт на строительство в нашей стране не заключается без того, чтобы часть прибыли не шла членам семьи аль-Саудов.
Принц Мохаммед, третий по старшинству из братьев, начал свое выступление, и из всего сказанного им мы смогли понять, что король Сауд сейчас настаивает на возвращении абсолютной власти, которой он был лишен в 1958 году. По слухам, он сейчас находился где-то вне города, настраивая народ против своего брата Фейсала. Это было испытание для семьи аль-Саудов, которая была всегда в глазах народа неподвержешюй междоусобным распрям.
Я вспомнила, как отец рассказывал о том, почему Мохаммеду было отказано в наследовании трона. Старый король предупреждал, что если Мохаммеду дать власть, то слишком много народу погибнет, так как всем хорошо известен его бешеный нрав.
Мое внимание снова сосредоточилось на том, что происходило на собрании. Принц Мохаммед сказал, что в опасности находится сам институт монархии, и предложил рассмотреть возможность насильственного отстранения от власти короля с тем, чтобы посадить на трон принца Фейсала. Фейсал так громко охнул, что Мохаммед удивленно умолк. Фейсал заговорил тихо, со слезами на глазах. Он рассказал, что когда любимый отец его лежал на смертном одре, то взял с пего клятву никогда не пытаться отнять власть у брата. Поэтому, по словам принца, ни при каких обстоятельствах он не намерен нарушать слово, хотя бы брат и полностью разорил страну. Если целью встречи является рассмотрение возможности свержения короля Сауда, то он, Фейсал, немедленно покидает этот дом.
Собравшиеся начали оживленно обсуждать создавшееся положение и наконец пришли к общему решению. Они постановили, что Мохаммед, старший после Фейсала, должен попытаться договориться с королем, убедить его добровольно передать трои брату. Мы видели с балкона, как мужчины вертят в руках маленькие чашечки с кофе. Все они высказывались за то, что следует помнить желание отца, который хотел, чтобы все сыновья Абдула Азиза поддерживали друг друга против остального мира. Затем началась традиционная церемония прощания, и члены королевской семьи покинули зал заседаний так же молча, как и вошли туда. Тогда я еще не вполне понимала, что эта встреча ознаменовала собой конец правления моего дяди, короля Сауда. События шли своим чередом, и вскоре все наши соплеменники должны были с грустью примириться с тем, что сыновьям Абдула Азиза пришлось изгнать одного из своих братьев прочь. В конце концов дядя Сауд настолько отчаялся, что послал своему брату, принцу Фейсалу, угрожающее письмо. Это окончательно решило его судьбу, так как считалось немыслимым, чтобы один брат посмел оскорбить другого. По неписанному закону бедуинов, брат не может восстать против брата.
Тяжелый кризис разразился в нашей семье, а значит, и во всей стране. Позже мы узнали, что революция, па которую так рассчитывал дядя Сауд, была предотвращена умелыми действиями кронпринца Фейсала. Он ушел в тень и позволил своим братьям совместно с религиозными лидерами выбрать наиболее приемлемый курс развития для нашей молодой страны.
Поступив таким образом, он успокоил многих недовольных и испуганных грядущими переменами.
Вскоре мы узнали об отречении короля Сауда от престола. Об этом нам сообщила его жена, так как отец наш в тот момент отсутствовал. Одна из наших любимых теток, которая была замужем за королем Саудом, примчалась к нам, вся дрожа от возбуждения. Я была поражена, когда она откинула с лица чадру, не обращая внимания на слуг-мужчин, стоявших неподалеку. Она приехала из дворца Насрийя, который был построен королем Саудом в пустыне, как еще одно напоминание о том, что за деньги можно иметь все. Теперь я думаю, что дворец был одним из показателей того, что не все ладно в нашем королевстве.
Мы с сестрами сгрудились около матери, а тетка совершенно утратила над собой контроль и громко выкрикивала обвинения в адрес нашей семьи. Особенно доставалось кронпринцу Фейсалу, которого она обвиняла в том, что именно он виноват в безвыходном положении, в котором оказался ее муж. Она заявила нам, что братья короля устроили заговор с целью отнять трон у того, кого отец их избрал своим преемником. Она кричала, что совет духовенства – улема, прибыл сегодня утром в полном составе во дворец и заявил ее мужу, что тот должен отречься от престола.
Я была потрясена этой сценой – настолько непривычно это выглядело в нашей семье. Однако открытое противостояние не в нашей природе – мы вежливо и спокойно выслушиваем собеседника, во всем соглашаясь с ним, а затем пытаемся разрешить все проблемы втайне. Поэтому когда наша тетушка, красивая женщина с роскошными длинными черными волосами, начала на наших глазах рвать их, а потом сорвала с себя жемчужное ожерелье и швырнула его наземь, я поняла, что дело нешуточное. В конце концов матери с трудом удалось ее успокоить и заставить войти в дом, чтобы выпить чашку чая. Мы с сестрами собрались у закрытых дверей, пытаясь расслышать, о чем они там шепчутся. Я отшвырнула ногой большой клок волос, валявшийся на земле, и принялась собирать разбросанные жемчужины. Я набрала их полные пригоршни и положила в вазу, стоявшую на полу в зале.
Наконец появилась мать, ведя за руку плачущую тетку. Она проводила ее к ожидавшему черному «мерседесу». Мы все стояли и смотрели, как машина тронулась с места, увозя безутешную королевскую жену. Больше мы никогда ее не видели, так как она отправилась с дядей Саудом в изгнание. Мать немедленно собрала нас и сказала, что мы не должны плохо думать о дяде Фейсале. Она объяснила нам, что тетушка так резко отзывалась о нем потому, что любит своего мужа, доброго и щедрого человека, который, к сожалению, не способен правильно управлять страной. Она высказала уверенность в том, что дядя Фейсал приведет нашу страну к миру и процветанию, а для этого ему пришлось сместить человека, не оправдавшего доверия семьи. Хотя, по западным меркам, моя мать была необразованной женщиной, в житейской мудрости ей нельзя было отказать.
СЕМЬЯ
Иффат, жена короля Фейсала, которая была дружна с моей матерью, убедила ее, что нужно дать дочерям образование, несмотря на сопротивление мужа. В течение многих лет отец отказывался даже обсуждать эту возможность. Пятеро моих старших сестер не получили никакого образования. Все, что они знали – это Коран, выученный ими наизусть с помощью частного учителя, приходившего к нам в дом. Шесть раз в неделю по два часа в день они повторяли слова Корана за учительницей-египтянкой Фатимой, суровой женщиной лет сорока пяти. Однажды она попросила у моих родителей разрешения обучить сестер основам истории и математики, но отец ответил решительным отказом, и только слова пророка Магомета продолжали звучать каждый вечер в нашем доме.
Однако проходили годы, и отец не мог не видеть, что во многих семьях королевского дома стали позволять своим дочерям учиться. Когда доходы от добычи нефти стали расти с каждым годом, большинству саудовских женщин, за исключением крестьянок и женщин из полудиких бедуинских племен, не надо больше было работать, и безделье и скука стали почти национальным бедствием. Самые богатые люди в Саудовской Аравии – это члены королевской семьи, однако благосостояние народа выросло настолько, что не осталось ни одной семьи коренных саудовцев, которая не могла бы позволить себе иметь слуг.
Любым детям необходимо иметь какое-то занятие, и мы с сестрами изнывали от безделья, сидя по своим комнатам или гуляя в женском садике. Делать было нечего и некуда было пойти, потому что во времена моего детства в городе не было даже зоопарка.
Мать настолько устала от общества пятерых живых, непоседливых девочек, что в конце концов решила, что школа займет нас и даст ей возможность перевести дух. Они с теткой Иффат вынудили отца уступить, что тот сделал с большой неохотой. Вот как случилось, что пятеро младших дочерей в семье, включая Сару и меня, вступили в новую эру, связанную с образованием женщины в Саудовской Аравии.
Наш первый школьный класс был расположен в доме одного из наших родственников. Семь семей клана аль-Саудов объединились и наняли учительствовать молодую женщину из Абу-Даби, арабского города в соседних Эмиратах. В классе нас было немного, всего шестнадцать девочек, а обучали нас по популярной тогда групповой методике, называемой Кутаб. Каждый день, от субботы до четверга, мы собирались ровно в девять утра в доме нашего кузена, а заканчивали свои занятия в два часа пополудни.
Именно тогда Сара, моя любимая сестра, обнаружила свои блестящие способности. Она соображала гораздо быстрее девочек, которые были вдвое старше ее. Учительница даже спросила Сару, не училась ли она уже где-нибудь, и только пораженно покачала головой, узнав, что Сара никогда ничему не училась.
Нашей учительнице повезло в жизни, так как отец ее оказался человеком передовых взглядов и, не пожалев средств, отправил ее учиться в Англию. У этой девушки от рождения была изуродована ступня и, не найдя никого, кто захотел бы взять ее в жены, она выбрала для себя путь свободы и независимости. Она с улыбкой говорила нам, что изуродованную ногу ей послал Аллах с тем, чтобы она смогла избежать событий, пагубно влияющих на многие женские души. Хотя девушка и жила в доме нашего кузена (в Саудовской Аравии по-прежнему немыслимо, чтобы женщина жила одна), но она получала заработную плату, и сама распоряжалась своей жизнью.
Мне она нравилась за то, что была доброй и терпеливой женщиной и никогда не ругала меня за невыполненное домашнее задание. В отличие от Сары, я оказалась не слишком прилежной ученицей и была счастлива, что учительница не выказывает разочарования от моих промахов. Меня гораздо больше интересовало рисование, чем математика, а молитвам я предпочитала пение. Сара иногда щипала меня, когда я невнимательно слушала учительницу, но мои громкие крики и возмущение вели к тому, что урок оказывался под угрозой, и она оставила свои попытки. Воистину, учительница оправдывала имя, данное ей двадцать семь лет назад при рождении. Ее звали Сакина, что по-арабски означает «спокойствие».
Мисс Сакина говорила нашей матери, что у нее еще в жизни не было такой блестящей ученицы, как Сара. Когда же я подскочила с места и крикнула: «А как насчет меня?», учительница помедлила, прежде чем ответить. Затем она улыбнулась и сказала:
– Что касается. Султаны, то я уверена, она станет знаменитой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32