Каждый штатский был обязан носить военную форму и получил соответствующее военное звание. Двое ученых в связи с их важной ролью в операции по сборке бомбы были даже произведены в офицеры. После оформления этой процедуры выяснилось, что по отношению к одному из них это было весьма нелепым, и его пришлось посылать как штатское лицо.
Задача группы лос-аламосских специалистов на Тиниане состояла в подготовке, проверке частей бомб и наблюдении за их сборкой. Они должны были проверить бомбу до погрузки в самолет, проверить подготовку экипажа самолета и. вообще координировать различные мероприятия проекта на этом острове. Им, однако, не поручалось давать какие-либо советы по использованию бомбы.
Проблема связи и обмена информацией между Тицианом и Лос-Аламосом вызывала много нареканий. Жаловались обе стороны, но особенно были недовольны специалисты в Лос-Аламосе, которые не могли получать с Тиниана сведений, на которые они так рассчитывали. Причина этого была крайне простой. Прямая связь Тиниана с Лос-Аламосом была запрещена по соображениям секретности, и вся информация Должна была идти через Вашингтон. При этом использовалась крайне сложная система шифров, разработанная отделом «Алберта». Поэтому мы не могли позволять передачи пространных сообщений. Чтобы как-то урегулировать конфликт и убедить ученых, что нужная им информация не задерживается на полпути, пришлось специально пригласить в Вашингтон доктора Мэнли. Он занимался тем, что следил за передачей сообщений из Лос-Аламоса на Тиниан и обратно. При этом многие сообщения он вынужден был переписывать заново, чтобы предотвратить всякую возможность расшифровки нашего кода.
509-й авиаполк начал перебрасываться из США на Тиниан в конце апреля. Около 800 человек из числа его личного состава отбыли морем в начале мая. Передовой воздушный эшелон прибыл на остров в двадцатых числах этого же месяца, а к середине июля полк был там уже в полном составе. Отправка и выгрузка его материально-технической части проходили без инцидентов, а личный состав быстро освоился с новыми условиями и приступил к последней фазе тренировок.
Обычно перед отправкой из США все подразделения авиации подвергались проверке, осуществляемой офицерами, не входившими в состав этих подразделений. Проверка 509-го авиаполка была почти завершена, когда вдруг из штаба второй воздушной армии, осуществлявшей административный контроль над этим полком, последовал приказ прекратить ее на том основании, что проверяющие не знают цели операции.
После прибытия на театр военных действий авиаполк был поставлен под непосредственное командование 21-й дивизии бомбардировочной авиации (к тому времени ею командовал генерал-майор Лемэй) 20-й воздушной армии. Лемэй побывал в июне в Вашингтоне, и мы с ним обсуждали вопросы доставки бомбы к цели. На этой встрече присутствовал также генерал Фарелл, занимавшийся непосредственной разработкой этой операции.
Лемэй произвел на меня сильное впечатление. Мне было ясно, что это человек исключительных способностей. Наша беседа продолжалась около часа, и мы расстались полные взаимного понимания и доверия. Эти отношения сохранялись на протяжении всей операции и многие годы после нее.
Я объяснил ему предполагаемый итог нашей деятельности, указав вероятную мощность бомб, ожидаемые даты их применения и возможную производительность нашей атомной промышленности. Я сказал ему, что мы рассчитываем использовать бомбы немедленно после их изготовления. Затем охарактеризовал общую организацию и степень подготовки 509-го авиаполка, круг задач Лос-Аламосской группы обслуживания, соображения, определяющие высоту бомбометания (которая, кстати, была близка к потолку бомбардировщика Б—29), приблизительный вес бомб, намеченные нами цели и тип инструкции, которыми нужно руководствоваться на месте. Проведение операции будет полностью поручено ему, за исключением тех ограничений, которые он сам может поставить в своих указаниях подчиненным. Наконец, я объяснил ему роль двух специалистов по атомному оружию (Парсонса и Эшуорса) как людей, которые непосредственно будут приводить бомбы в боевую готовность, дав при этом свою оценку квалификации каждого из них.
Лемэй задал несколько вопросов по существу дела и далее заявил, что он считал бы целесообразным проведение операции силами одного неэкскортируемого самолета: японцы наверняка не обратят внимания на отдельный бомбардировщик, летящий на большой высоте, сочтя его либо разведчиком, либо самолетом метеорологической службы. Я согласился, считая предложенный им вариант вполне разумным. Но следует все же позаботиться о наличии в районе цели в момент взрыва необходимых самолетов-наблюдателей.
По прибытии на Тиниан все летные команды проходили обычную недельную подготовку, принятую на театре военных действий. В течение последующего месяца они проводили тренировочные полеты в направлении различных целей, таких, как остров Трук.
Самолеты 509-го авиаполка были переоборудованы под атомные бомбы, поэтому их оказалось неудобным использовать для несения обычных стандартных авиабомб. Они, однако, могли нагружаться бомбами, схожими по форме с «Толстяком», которые были разработаны и изготовлены специально для тренировки команд. Эти бомбы, прозванные летчиками «тыквами», содержали заряд обычного взрывчатого вещества весом 2500 килограммов, были рассчитаны лишь для воспроизведения эффекта взрыва и снабжены дистанционным взрывателем, позволявшим осуществлять взрыв в воздухе. Хотя это было в первую очередь тренировочное оружие, мы учитывали и его возможное боевое применение. При осуществлении операции по дезинформации противника мы позволили некоторую утечку информации, сводящейся к тому, что задача 509-го авиаполка связана с применением этих «тыкв» в боевых условиях. Мы, кроме того, надеялись, что «тыквы» помогут нам окончательно отшлифовать баллистическую технику применения настоящей бомбы.
«Тыквы» начали прибывать на остров в конце июня. Реакция местных кругов была неодинаковой. Личный состав 509-го авиаполка, который, за немногими исключениями, все еще не знал своей истинной задачи, был скорее разочарован: столько времени потребовалось на тренировку для применения такого не слишком необычного оружия. С другой стороны, некоторые летчики других подразделений военно-воздушных сил, базировавшихся на острове, также ничего не знавшие о задаче 509-го полка, выражали неуемный энтузиазм по поводу мнимой эффективности «тыкв» и шумно требовали увеличить их поставку.
Чтобы ближе познакомить команды самолетов с районами выбранных целей и гарантировать точность курса и выхода на цель, в качестве объектов для налетов с использованием «тыкв» выбирались города, расположенные не очень далеко от намеченных для атомной бомбардировки. Бомбардировка этих городов производилась с определенной высоты, причем особое внимание уделялось практике дневного визуального бомбометания. Однако, если видимость отсутствовала, разрешалось пользоваться радаром.
Маршрут полета как до цели, так и от нее проходил над островом Иводзима. Высота полетов зависела от погоды, но всегда была не меньше 3 тысяч метров — при полете к цели, и 5,5 тысячи метров — на обратном пути, чтобы не беспокоить понапрасну местную систему противовоздушной обороны. Все машины снабжались полным запасом горючего.
Делалось все возможное, чтобы приблизить условия этих полетов к будущей боевой обстановке. Для этого, в частности, надо было отказаться от принятых методов бомбометания, что объяснялось как гигантской силой взрыва, так и его большой высотой.
Как я раньше объяснял, большая высота взрыва была необходима для достижения максимальной эффективности. Она также диктовалась нашим стремлением по возможности избежать или хотя бы уменьшить наведенную радиоактивность в районе эпицентра и практически исключить выпадение радиоактивных осадков в подветренном направлении, уменьшив тем самым число жертв от воздействия радиоактивных веществ в прилегающих районах. Мы рассчитывали, что при взрыве на большой высоте число жертв будет ограничено только пострадавшими прямо или косвенно от ударной волны и излучения взрыва.
Чтобы успеть удалиться на безопасное от места взрыва расстояние, самолет-доставщик должен был выполнить маневр, который до этого никогда не практиковался. Как только бомба отделится от самолета, тот должен был начать крутой поворот с одновременным снижением. Этот маневр, в частности, и определял ту беспримерную высоту (10 тысяч метров), на которой должен был лететь самолет-доставщик. Такая высота полета также сильно уменьшала опасность обстрела со стороны вражеских самолетов, что в свою очередь позволяло освободить самолет от пушек и пулеметов, за исключением хвостовой пушки.
Обусловленное этим снижение веса самолета помогло заметно увеличить его дальность полета и потолок.
Как показали исследования, проведенные в Лос-Аламосе, при использовании бомбы с тротиловым эквивалентом в 20 килотонн безопасность самолета Б—29 в шестнадцати километрах от места взрыва гарантируется с двукратным запасом. Это означает, что самолет такого типа, рассчитанный на перегрузку, в четыре раза превышающую ускорение силы тяжести, подвергнется воздействию силы, лишь в два раза большей ускорения силы тяжести. При условии выполнения такого поворота со снижением самолет сможет достичь до момента взрыва точки, удаленной от центра взрыва более чем на 16 километров.
В конце июня, когда вооруженные силы США под командованием генерала Макартура и адмирала Нимица приблизились к территории самой Японии на расстояние, позволяющее производить тактические бомбардировки, мы вдруг вспомнили, что они не были оповещены о запрещении осуществлять надеты на выбранные нами цели, так как в прошлом такая возможность не была предусмотрена. Наша тревога была, однако, быстро развеяна, когда после обращения к Объединенной группе начальников штабов та издала экстренный приказ, запрещающий все налеты на города-объекты атомной бомбардировки.
Глава двадцать первая Аламогордо
К описываемому моменту мы были уверены, что сможем испытать «Толстяка» — бомбу взрывного типа — примерно в середине июля. Планирование операции по испытанию «Толстяка», получившей кодовое название «Троица», началось весной 1944 г., после того как мы с Оппенгеймером решили, что с точки зрения проверки сложной теории взрывной бомбы, правильности ее конструкции, изготовления и сборки, в общем, ее действенности, такое испытание весьма целесообразно.
Мы предусматривали тогда возможность осуществления взрыва бомбы в замкнутом контейнере, для того чтобы в случае слабого взрыва сохранить возможно больше драгоценного плутония. Кроме того, мы думали таким образом предотвратить заражение большой территории в результате его рассеивания.
С этой целью мы заказали фирме «Бэбкок энд Уилкокс» тяжелый стальной контейнер, который за его гигантский вес, размеры и прочность был назван «Джумбо». Для его перевозки с завода-изготовителя, расположенного на востоке США, до Нью-Мексико потребовалась специальная платформа, которая с особой осторожностью была доставлена до ближайшей к месту испытаний железнодорожной станции, где контейнер был перегружен на специально построенный 18-осный прицеп, и уже по шоссе перевезен на расстояние 50 километров от Аламогордо.
Однако к моменту испытания мы решили отказаться от использования «Джумбо», так как накопленные данные свидетельствовали о том, что взрыв будет иметь достаточную силу. Даже в том случае, если мощность взрыва не превысит 250 тонн в тротиловом эквиваленте, как предсказывали многие из ученых, этот контейнер был бы лишь источником дополнительной опасности.
Интересно представить, что произошло, если бы взрыв, имевший на самом деле мощность порядка 20 килотонн, произошел внутри контейнера. Вся стальная оболочка, вероятно, не успела бы испариться, и осколки разорванного на части контейнера были бы разнесены чудовищной силой взрыва на очень большое расстояние.
Испытанием непосредственно руководил доктор Бэйн-бридж — физик, имевший, однако, высшее образование в области электротехники. Это был спокойный и очень знающий человек, пользовавшийся уважением и любовью окружающих. Первым его шагом, который он предпринял совместно с Оппенгеймером, майором Стивенсом — руководителем строительных работ в Лос-Аламосе и майором де Сильва, начальником службы безопасности, был выбор места испытания.
Я был против использования для испытания района Лос-Аламоса как по соображениям сохранения тайны, так и из-за невозможности существенно увеличить площадь закрытой зоны в этом районе.
Позднее мы пришли к соглашению, что район испытаний должен иметь размеры порядка 27 на 40 километров, располагаться в малонаселенной местности и отстоять от Лос-Аламоса не дальше, чем это необходимо. Я со своей стороны добавил еще одно ограничение — в районе не должно было быть ни одного индейца. Это было продиктовано стремлением избежать трудностей, которые были бы созданы нашими взаимоотношениями с секретарем по внутренним делам Икесом, руководившим Бюро по делам индейцев, чье любопытство и стремление к проявлению власти добавило бы к нашим затруднениям еще новые.
Рассмотрев несколько вариантов, комитет остановился в конце концов на районе Аламогордо. Этот район лежал на территории авиационной базы, хотя сам аэродром был расположен вдали от него. Генерал-майор Энт, которому подчинялась эта авиабаза, быстро сделал все необходимые для ее использования распоряжения.
До самого последнего момента мы не знали точно, когда сможем начать испытание, поскольку это зависело от поступления отдельных деталей бомбы и успешности их сборки. Я считал, что мне следует присутствовать лично при испытании. Буш и Конэнт, естественно, также желали этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50