Попросту я переспала с этим Сирано де Фрейджераком. Сама партия меня не интересовала. Организовав блиц-турнир с детским матом в четыре хода, я крепко пожала на прощанье победителю примерно руку и вся обратилась в слух. Партнер открыл рот.
· Знаешь, — начал он задушевно, — я спал со многими женщинами…
Хохотала я так, что одинокий том Дейла Карнеги. Составлявший всю домашнюю библиотеку этого зубрилы, подпрыгивал на книжной полке.
Мне попадались мужчины с разным словарным запасом, умением этим запасом пользоваться, с разным темпераментом и степенью его концентрации на мне. Некоторые даже женились. Но стоило начать прямую филологическую осаду и самые дрессированные тут же взвивались на дыбы, как безъязыкие кони Клодта. Я пыталась сдерживаться, но это оказалось чертовски трудно: стоило выровняться дыханию, размежиться ресницам — и на узкую полоску света из влажных низин тут же поднимался вражеский десант.
Комариные хоботки провокаторских вопросов впивались в язык, я беспощадно раздавливала их о нёбо и засыпала с сухим ртом, набитым мертвыми кровососами. Но — о чудо! — через какое-то время мои возлюбленные вдруг обретали голос. И вот тогда от ароматических масел древних текстов, втираемых в мою кожу твердыми горячими пальцами, она становилась бархатной. И я поняла, что единственный способ выманить из мужчины желанные слова — никогда, ни в какой форме их от него не требовать. А еще лучше и вовсе обойтись без них, пресекая даже их добровольные попытки что-то сформулировать.
Зафиксированное, отлитое в вербальную формулу чувство почему-то сразу дает у них обратный эффект. Когда они произносят «я тебя безумно хочу», в сюжете реальных событий это признание неотвратимо влечет за собой скорый контакт с другой женщиной. А следом за клятвенным заверением «я не могу без тебя жить»
мужчина тут же начинает это весьма успешно делать. Ну и так далее.
Заметь: когда мы рассказываем об их отношении к нам, то в основном ссылаемся на высказывания. Действия же, которые активно противоречат цитируемым словам, воспринимаем как досадное недоразумение: он изменяет ей направо и налево, дважды в год предлагает широкий ассортимент венерических болезней, которые, естественно, являются следствием массового заплыва стафилококков в сауне (с предъявлением в качестве подтверждения пары коллег, организованно зараженных), а она, мечтательно зашторивая глаза, сообщает на девичьих посиделках: он постоянно твердит, что «я — лучше всех на свете».
Женщина ушами не любит — она ими смотрит на мир. А переложение на орган не свойственных ему согласно природе функций приводит к фатальному искажению действительности. Наш упрек: но ты же обещал; их — почему ты так со мной поступила?
Аберрация возникает и потому, что в момент произнесения душевного текста мужчина не лжет, он именно так и именно это чувствует. Но их вольнолюбивое подсознание начинает сразу страдать от любой эмоциональной конкретности, которая, видимо, ощущается загоном, обнесенным стальным частоколом. И, естественно, тут же начинает кропотливый подкоп на свободу.
Еще один аварийный перекресток: мы привыкли к подтекстам, это наш органичный стиль речи. Любая фраза тут же дешифруется, счищается маскировочный поверхностный слой, и проступает ее истинный смысл. Происходит это в компьютерном темпе. «Это платье на тебе шикарно сидит», восхищается одна даме» другою. Из-под иероглифов моментально проступает родная кириллица: ты никогда не отличалась утонченным вкусом, но сейчас превзошла самою себя. Сочувствие на тему «ах, какой подлец, да он мизинца твоего не стоит» после раскодирования выглядит как «с такой идиоткой, как ты, любой мужик, будь он хоть ангел повел бы себя точно так же».
А они не приучены пользоваться симпатическими чернилами и, хоть убей, не понимают, что гневное требование «немедленно убирайся!» означает не что иное как «пожалей, не уходи; уйдешь — пожалеешь» И послушно направляются к двери и не понимаю! железной логики событий, когда их тормозят за поль (поверх ночной рубашки легкий плащик) и виснут на них, как казацкие жинки на стременах. Зачем же тогда прогоняла? А никто и не прогонял
Они не соображают, что похвала «ты сегодня был великолепен как никогда» — не финальный мажорный аккорд, а весьма прозрачное предложение продолжить, и довольные ныряют в ванную в гордой уверенности, что оставили партнершу на вершине блаженства. Но по возвращении почему-то застают ее в слезах, требуют объяснений и, естественно, получают в ответ наспех отловленную обиду, своей мизерностью и ситуативной неактуальностью ввергающую их в недоумение и раздражение:
· Куда ты пропал?
· Ты же сама запретила звонить!
И поди объясни ему, чурбану прямолинейному, что в согласии с данной установкой он должен был выходить на связь каждые десять минут. А швырянье трубки выдергивание телефонного шнура из розетки есть всего лишь модернизированные увертывания неандер-талки ломанулась через заросли хвощей, вскарабкалась на макушку баобаба, сверглась вниз лови, май лаф! И самцы (низкий им поклон от перенаселенного человечества) еще не были отморожены ледниковым периодом и действовали инстинктивно, но правильно' настигали и невзирая на рывки, царапанье, рычанье, имели. Вот и вся демографическая проблема. К сожалению, эта золотая пора половой адекватности раскатана асфальтовым катком времени в плоский археологический пласт и последний догадливый пращур навсегда расплющен на нем в победном прыжке.
ВСЕ ПРИ ВСЕМ, НО НЕ БОЛЕЕ
Каждая вторая российская женщина мечтает похудеть И вовсе не оттого, что мы обжоры. Сколько изящных иностранок за год пребывания здесь теряли свою холеную хрупкость на пирожках, слойках, пончиках, рогаликах, рожках, вермишели, макаронах, оладьях и т. д. Благо, что при нашем качестве и спектре продуктов, на которых выросло пять поколений российских граждан, у мужчин не пропала в государственных масштабах потенция, а у женщин сохранялись хотя бы первичные половые признаки.
Но кто бы ни был виноват, проблема остается проблемой. Перепробованы десятки диет — и безрезультатно. Да и откуда ему взяться, результату, если одни рекомендуют комплектовать рацион из круглогодично овощей с соком манго, апельсинов, лимонов, фруктов (а овес нынче дорог — не укупишь), другие — уничтожают последнюю жизненную активность.
Но вот несколько эффективных и безболезненных способов:
7. Вырежи из журналов фотографии обнаженных красоток, фигуры которых заставили тебя завистливо вздохнуть. Наклей на холодильник, хлебницу и повесь над обеденным столом. Гарантирую: твой аппетит заметно снизится. И через месячишко трех-четырех кг как не бывало. Не исключено, что вес мужа заметно прибавится. И пусть. Зато прыти, соответственно, поубавится. А мы их любим и не слишком аполлонистых.
2. Неделю в месяц не ешь соли. Это не так тяжело, как представляется поначалу. Не готовь блюд, которых без соли совершенно не мыслишь. Не заостряй собственное внимание на факте ее отсутствия. Почти уверена, что на четвертый-пятый заход ты сама ощутишь прелесть натурального продукта, вкус которого соль сильно глушит и меняет. Да и организм скажет тебе спасибо за эффективную профилактику остеохондроза, камней в почках и многого-многого другого.
В течение этой недели принимай пятнадцатиминутный контрастный душ, каждые десять секунд резко меняя температуру воды. Только по окончании курса не заглатывай, стосковавшись, белый яд солонками и пачками.
3. Целый день кормись как заблагорассудится. Но прекращай это увлекательное занятие в 17.001 Привычка — вторая натура. Всю жизнь ты ужинала около восьми (пока по магазинам, пока то да се). И у желудка выработался рефлекс. Поэтому не форсируй события. Иначе, промучившись денъ-другой, нажаришь сковородку картошки и уничтожишь ее в один присест с отчаянием смертника. Уменьшай вечернюю дозу постепенно, меняя меню и количественно, и качественно. Например, вместо котлет с макаронами готовь горячий винегрет (две морковки, две свеклы, две луковицы и полстакана соленого кипятка, кипятить восемь минут и потом на пятнадцать закутать в полотенце, затем добавить подсолнечное масло и зелень, капусту, огурец и есть в теплом виде). Финишная ленточка — стакан кефира.
4. Поможет отстоять форму разгрузочная неделя в начале каждого сезона. Это всего лишь месяц в году, так что моральные и финансовые затраты будут вполне терпимыми: первый день — голод. Дистиллированная вода, а вечером — клизма. Второй день — сок одного вида, третий — фрукты также одного вида, с четвертого по седьмой — фрукты, овощи, орехи, мед.
Самый калорийный продукт на нашем столе — это алкоголь. Откажись от него категорически хотя бы на год. Возможно, уже этого будет достаточно.
Заведи дневник, куда заноси все съеденное тобой за день, включая корку хлеба и случайную конфету. Нам кажется, что мы едим мало. Сколько раз я слышала от женщин: «Да я совершенно ничего не ем. Не пойму — с чего поправляюсь». При этом она хрустит пакетом с чипсами или орешками.
И В СЕРДЦЕ ЛЬСТЕЦ ВСЕГДА ОТЫЩЕТ УГОЛОК
Сколько говорено о пристрастии нашего пола к комплиментам. Создается впечатление, что восторги лишь женская слабость, а мужчинам они до лампочки Как бы не так! Что питает и лелеет лесть? Тщеславие. А разве сравнимы масштабы женского и мужского тщеславия! У нас оно — камерное, домашнее. У них — вселенское. Нам требуются восторги одного человека, им — всего мира. Разве женщины изобрели политику, рыцарские турниры, ученые степени, титулы, награды, пирамиды? Разве хоть одна женщина пыталась покорить планету любыми, самыми омерзительными методами? Разве мания величия не сугубо их болезнь? Мне что-то не доводилось слышать или читать, чтобы дама с поехавшей крышей воображала себя Наполеоном или изобретателем вечного двигателя. А у них такого рода завихрения сплошь и рядом. Мне даже кажется, что тотальная мужская скупость на похвалы и неумение «говорить красивые слова» не от сдержанности или словарной ограниченности, а от глубинного убеждения лишь в собственной уникальности и несравненности. Только большинство жажду комплиментов прячет как не достойную мужа или просто не догадывается о ней.
Поэтому — льсти. Льсти безбожно и божественно, тонко и грубо, по поводу и без оного. Пой дифирамбы его красоте, мужеству, благородству, манере есть, двигаться, разговаривать, его деловым качествам, а уж о постельных достижениях и вовсе залейся курским соловьем. Не бойся переусердствовать — кашу маслом не испортишь. Не умеешь импровизировать готовь шпаргалки. И ничего тут зазорного нет. Лесть искусство, а значит, требует тренировки, искушенности. Недаром существовала должность (именно должность) придворного льстеца.
Будь любознательна. Чаще расспрашивай его о нем:
о детстве, школе, об отношениях с людьми. Скрупулезно, бережно, по осколочкам складывай мозаику его жизни. Ничего так не приятно человеку, как живой интерес к его прошлому, к глубинам его личности. Пожалуй, это единственный случай, когда за прабабкин порок тебя не выгонят из рая. Если, конечно, твое любопытство не ограничится выуживанием любовных историй, с непременным выводом в конце, что ты гораздо лучше всех своих предшественниц, вместе взятых.
И пусть его день заканчивается и начинается твоей (точнее, библейской) фразой: «Как ты прекрасен, возлюбленный!» Тем более что это — правда.
Один из корней мужской полигамности, всеядности — их карнавальность. Эта особенность давно подмечена и обыграна, вспомни «Летучую мышь», «Женитьбу Фигаро». В чужом наряде, с чужим ореолом собственная жена становится неузнаваемой и желанной. Как ребенок, попавший в шикарный Дом игрушки, готов унести в своих маленьких ручках все — от оловянного солдатика до игрового автомата, — мужчина не прочь был бы овладеть всеми представительницами прекрасного пола по географической горизонтали и вековой вертикали. И, движимый младенческим исследовательским инстинктом, распотрошить, развинтить, посмотреть: а что там, внутри? И впрямь разве не интересно, одинаково ли устроены королева
и прачка, монахиня и шлюха, испанка и таитянка, Маргарет Тэтчер и Алла Пугачева? Но физические, временные и социальные рамки не позволяют разгуляться. Так протяни же страждущему руку помощи. Преврати свою спальню в маленькую сцену большого театра.
Что мы нашептываем любимым между поцелуями и в минуты близости? «Мне хорошо», «люблю», охи да вздохи — вот практически и весь арсенал интимного воркованья. Скудно, затерто, неинтересно. А попробуй пофантазировать. Ты же с детсада мечтала стать актрисой, мастерила из простыней и тюля бальные наряды Золушки, совершала тайные набеги на материнский гардероб. Растормоши свое спрессованное жизнью и бытом воображение. Его дар и дар слова — единственное отличие человека от зверя. Почему же мы так скупо пользуемся ими в любви? И разве не заманчиво ощутить себя наложницей ханского гарема, барышней, влюбленной в гувернера, рабыней, купленной с торгов богатым афинянином, сестрой, у которой запретная и губительная страсть к брату?
Да мало ли костюмов, персонажей, ситуаций, будоражащих кровь! Пусть сотни женщин поселятся в тебе — им не будет тесно. А какой праздник для мужчины! Иметь целый сераль на дому без трат и неприятностей. И тебе для метаморфоз, для обольстительного карнавала не потребуется штат портных, модельеров и гримеров. Материя и портняжный инструмент со времен Шехерезады один — слово. Уютно свернувшись на коленях любимого, сев у его ног или в его объятиях на супружеском ложе — заводи свою сказку. Предполагаю, что ее финал будет весьма приятным для обоих.
А вот тебе для примера одна из историй, которыми я балую своего султана:
Когда-то ты был римским легионером . Бронзовая кожа и глаза со стальным отливом. Прирожденный воин, ты чувствовал красоту боя куда острей, чем красоту женщины. Ты смотрел с жадностью влюбленного лишь в глаза смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19