https://wodolei.ru/catalog/pristavnye_unitazy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Они вторглись в мою размеренную жизнь, обнаружили мое убежище. Это был самый надежный способ обезопасить себя. Я взглянул назад, на нижнюю палубу, но Гатри и Матерсон скрылись в салоне. Несчастный случай, черт побери их обоих, на борту небольшого суденышка, где новичок может легко попасть в беду. Да, их надо убрать. Я посмотрел на Джимми, и он улыбнулся в ответ.
– У вас быстрая реакция. Майк чуть не обмочился от страха. Он уже приготовился получить нож в горло, – заметил Джимми.
«А с этим как? – спросил я себя. – Если я уберу тех двоих, этому придется присоединиться к их компании.» – Я внезапно почувствовал такую же подступающую к горлу тошноту, какую впервые испытал в деревне Биафры.
– Все в порядке, шкипер? – тотчас спросил Джимми. Видимо, он все понял по моему лицу.
– Все в порядке, Джим, – сказал я. – Почему бы тебе не сходить за баночкой пива?
Пока он был внизу, я принял решение. Мы заключим сделку. Я был уверен, что они не желали, чтобы об их деле стало известно всем и каждому. Мы обменяем секрет на секрет. Возможно, к такому решению пришли и они. Трубы вентилятора, гнавшего воздух в салон, выходили на палубу. Я давно обнаружил, что этот вентилятор может служить отличной слуховой трубой, которая доносила звук до самого мостика. Однако эффективность этого подслушивающего устройства зависела от нескольких условий, главным из которых была сила направления ветра и положение говорящего в салоне.
Ветер был в мою сторону. Его порывы проникали в вентилятор и заглушали отдельные куски разговора в салоне. Однако Джимми, по-видимому, стоял прямо под отверстием вентилятора. Его голос доносился четко, если мне не мешал ветер.
– Почему вы не спросите его сейчас?
Ответ я не расслышал из-за порыва ветра, но когда ветер успокоился, до меня снова донесся голос Джимми:
– Если вы сделаете это сегодня, куда вы… – и снова порыв ветра. – …Чтобы попасть к свету зари, нам придется…
Похоже, весь разговор был о том, куда и когда им отправляться. Я на мгновение удивился, какая им будет польза, если они успеют к свету зари. Джимми повторил последнюю фразу. Я напряг слух, ожидая, что он скажет дальше, но секунд на десять ветер снова заглушил их разговор.
– Не понимаю, почему мы не можем… – с чем-то не соглашался Джимми.
Внезапно резко и твердо донесся голос Гатри: должно быть он подошел к Джимми, может, даже угрожая ему:
– Послушай, Джимми, крошка, это не твоего ума дело. Твое дело найти эту чертову штуковину, и пока не заметно, чтобы это у тебя хорошо получалось.
Наверно, они снова отошли в сторону, так как их голоса стали невнятными, и я услышал, как открылась дверь салона. Я быстро повернулся к рулю – как раз в тот момент, когда над палубой показалась голова Джимми, взбиравшегося вверх по лесенке. Он протянул мне банку пива, и казалось, что он вернулся более спокойным. Из его манер исчезла настороженность. Он улыбнулся мне, доверчиво и дружелюбно.
– Мистер Матерсон говорит, что на сегодня хватит. Мы возвращаемся домой.
Я развернул «Балерину» через течение, и мы вернулись на остров с запада, минуя Черепаший Залив. Я бросил взгляд на пальмы, среди которых мог различить свой домишко. Я почувствовал внезапное, леденящее душу предчувствие утраты. Судьба вытащила новую колоду карт: впереди была большая игра, ставки слишком высоки для меня, но выйти из нее я уже не мог. Однако я подавил приступ отчаяния и повернулся к Джимми. Я решил воспользоваться его новым доверчивым отношением ко мне, чтобы выудить из него побольше ценной информации. Мы непринужденно болтали, пока «Балерина» двигалась вдоль пролива в главную гавань. По-видимому, его уверили, что мне ничего не грозит. Странно, но мое криминальное прошлое немного расположило ко мне эту волчью стаю. Наверно, они обдумывали, как подойти ко мне. Они нащупали рычаг, с помощью которого могли мной управлять, однако я был уверен, что они не объяснили всех обстоятельств малютке Джимми. Несомненно, он вздохнул свободнее, вновь получив возможность держаться со мной естественно. У него была открытая, дружелюбная натура, в нем совершенно не было злости. Странно, его фамилию скрывали от меня наподобие военной тайны, и в то же время, у него на шее болталась цепочка с медальоном для врачей, предупреждающим, что его владелец, Дж. А. Норт, не переносит пенициллин.
Сейчас он отбросил в сторону свою обычную сдержанность, и я потихонечку вытягивал из него крохи информации, возможно, полезной мне в будущем. Я знал по собственному опыту, что более всего нам вредит то, чего мы не знаем. Тему для разговора я выбрал такую, которая, на мой взгляд, могла окончательно расположить его ко мне.
– Видишь тот риф на той стороне пролива, где мы только что прошли? Это риф Чертовой рыбы. Глубина там фатомов двадцать со стороны моря. Туда приходят самые крупные рыбы. В прошлом году я загарпунил одну, килограммов на двести с гаком.
– Двести! – воскликнул он. – Это же почти 460 фунтов!
– Точно, в пасть ему можно было засунуть голову по самые плечи!
Это растопило последние льдинки недоверия. Оказывается, Джимми изучал историю и философию в Кембридже, но проводил слишком много времени в морских экспедициях, из-за чего ему и пришлось бросить университет. Теперь он владел небольшой компанией по продаже подводного снаряжения. Этим он не только зарабатывал на жизнь, но даже имел возможность нырять почти каждый день. Он принимал частные заказы, а иногда выполнял поручения от правительства и флота. Несколько раз в его рассказе проскользнуло имя Шерри, и я осторожно спросил:
– Подружка или жена?
Он улыбнулся:
– Сестра, старшая сестра, но просто кукла. Она ведет бухгалтерскую книгу и следит за магазином и прочей ерундой.
Произнес он это таким тоном, что не оставалось сомнений в том, что он думает о всяких там дебетах-кредитах и расшаркиваниях перед посетителями.
– Она просто помешалась на морских раковинах и только на них делает две тысячи в год, – продолжил парень.
Однако, он так и не объяснил, как оказался в этой сомнительной компании, и что он, собственно, делает здесь, бросив на произвол судьбы свой спортивный магазинчик в другом полушарии.
Я высадил их на Адмиралтейской пристани и еще до наступления темноты отвел «Балерину» на заправку к хранилищам компании «Шелл».
В тот вечер я поджарил себе на углях рыбы, подрумянил прямо в кожуре пару крупных бататов, запил все это холодным пивом, и, сидя на веранде, слушал мурлыканье прибоя.
Внезапно между стволов пальм я увидел огни приближающейся машины. Такси остановилось возле моего пикапа, шофер остался в машине, а пассажиры поднялись по ступенькам ко мне. Они оставили Джимми в «Хилтоне» и прибыли ко мне вдвоем – Матерсон и Гатри.
– Может, выпьете? – я указал на бутылки и лед, стоявшие на сервировочном столике.
Гатри налил им обоим джина, а Матерсон уселся напротив меня, наблюдая, как я доедаю рыбу.
– Я сделал несколько телефонных звонков, – сказал он, когда я отодвинул тарелку. – И мне сказали, что Харри Брюс исчез в июне пять лет назад, и с тех пор о нем не слышали. Я разузнал хорошенько и обнаружил, что три месяца спустя в Грэнд-Харбор приплыл Харри Флетчер – из Сиднея, Австралии. Насколько это верно?
Я вытащил из зуба большую рыбью кость и закурил длинную черную сигару.
– Хочу добавить. Некто, кто знал его, сказал мне, что у Харри Брюса на левой руке шрам от ножевого ранения, – промурлыкал он, и я мгновенно взглянул на тонкую линию, пересекавшую мое предплечье. Рубец побледнел с годами и стал менее заметен, но все еще выделялся на фоне загорелой кожи.
– Но это может быть совпадением, – сказал я и затянулся. Сигара была крепкой и ароматной, у нее был вкус моря, солнца и специй. Я был спокоен, они пришли заключить сделку.
– Да, возможно, – согласился Матерсон и с интересом огляделся. – А вы тут мило устроились, Флетчер. Уютно, не правда ли?
– Да-да, мило и уютно. Ради этого приходится вкалывать, – согласился я.
– Однако это не сравнишь с шитьем почтовых мешков в тюрьме или работой в каменоломне.
– Пожалуй, вы правы.
– Джеймс собирается задать вам завтра несколько вопросов. Не обижайте его, Флетчер. Когда мы покинем остров, можете забыть о том, что когда-либо нас видели. Ну, а мы, в свою очередь, забудем сказать кому надо об этих забавных совпадениях.
– Мистер Матерсон, сэр, у меня ужасная память, – заверил я его.
После разговора, подслушанного мною в салоне «Балерины», я ожидал, что они попросят меня выйти в море рано утром, так как для них был важен свет зари. Однако никто даже не вспомнил об этом. Когда они ушли, я понял, что не усну, и зашагал по пляжу вдоль излучины залива к Бараньему мысу, чтобы полюбоваться восходящей над пальмами луной. Я просидел там до полуночи. Паром уже отошел от причала, но Хэм Боун, паромщик, подвез меня к своей лодке до якорной стоянки «Балерины». Пока мы подплывали к ней, я разглядел знакомую фигуру, маячившую на нижней палубе.
– Эй, Чабби! – я даже подпрыгнул. – Неужто твоя благоверная выставила тебя из постели?
Даже в предрассветной мгле было заметно, что палуба «Балерины» надраена до блеска, а все ее металлические части отполированы. Наверно, он трудился не менее двух часов. Чабби обожает «Балерину» почти так же, как я.
– Она выглядела, как городской нужник, Харри, – проворчал он. – Ну и компания у тебя на борту – одни неряхи, – он шумно сплюнул за борт. – Никакого уважения к судну.
Он приготовил мне кофе, крепкий и ароматный, какой умеет варить только он, и мы пили его, сидя в салоне. Чабби, хмурясь над своей кружкой, дул на дымящийся черный напиток. Он что-то хотел сказать мне.
– Как там Анджело? – осведомился я.
– Развлекает раванских вдовушек, – проворчал тот в ответ.
На острове трудно найти работу всем трудоспособным мужчинам, поэтому многие по трехлетнему контракту уплывают работать на станции спутниковой связи к военно-морской базе на острове Равано. Их молодые жены, раванские вдовушки, остаются дома. А как известно, все островитянки славятся своей горячей кровью и дружелюбным обхождением.
– Анджело совсем свихнулся. С самого понедельника у него на уме одни бабы, – в ворчании Чабби я уловил завистливые нотки. Миссис Чабби держала его на коротком поводке… Он с шумом потягивал кофе.
– Как твои клиенты, Харри?
– Платят нормально.
– Но рыбу вы не ловите, – он взглянул на меня. – Я наблюдаю за вами с вершины Кули-пик. Вы не выходите в пролив, а работаете возле берега.
– Ты прав, Чабби, – признал я.
Он переключил внимание на кофе.
– Послушай, Харри, не спускай с них глаз. Будь осторожней, слышишь? Не нравятся мне эти двое. О парне ничего не могу сказать. Но у этой парочки рожи подозрительные.
– Я буду осторожен, Чабби.
– Ты ведь знаешь новую девушку в гостинице – Марион? Ну та, что пришла работать на сезон?
Я кивнул. Это было изящное создание лет девятнадцати, с красивыми стройными ногами, смелыми глазами и чертовски соблазнительной улыбкой.
– Так вот, прошлой ночью она пошла с этим белобрысым, ну, что с красной рожей.
Я знал, что Марион иногда совмещала приятное с полезным и предоставляла избранным постояльцам услуги, не входящие в перечень услуг отеля. Такого рода деятельность считалась на острове само собой разумеющейся.
– Да, – я ждал, что Чабби скажет дальше.
– Он отлупил ее, Харри, избил до синяков, – Чабби отхлебнул из чашки. – А потом отвалил ей столько денег, чтобы она не посмела пикнуть полиции.
Теперь Майк Гатри нравился мне еще меньше. Только скотина мог обидеть такую девушку, как Марион. Я хорошо знал ее. Она воспринимала жизнь с невинностью ребенка, и амурные похождения придавали ей некое очарование. Я вспомнил свое намерение убрать Гатри. Ну что ж, я постараюсь его не забыть.
– Они дурные люди, Харри, я хотел тебя предупредить.
– Спасибо, Чабби.
– И не давай им устраивать из «Балерины» бардак, – добавил он, обвиняюще. – И салон, и палуба – настоящий свинарник, черт возьми.
Он помог мне подогнать «Балерину» к Адмиралтейскому причалу, а затем отправился домой, что-то недовольно бормоча себе под нос. Навстречу ему попался Джимми, и он бросил парню один единственный уничтожающий взгляд, который должен был испепелить того на месте. Джимми был один, свежий и бодрый.
– Привет, шкипер, – крикнул он и вспрыгнул на палубу. Мы пошли с ним в салон, где я налил пару чашек кофе.
– Послушайте, мистер Флетчер, я хочу, что бы вы знали. Я не хотел вас обидеть, когда был вынужден молчать. Я этого не хотел, мне было приказано.
– Конечно же, – сказал я. – Все в порядке, Джимми.
– Мне давно уже следовало просить вас о помощи, а не блуждать наугад, как до сих пор. Как бы то ни было, мне разрешили просить вас о помощи.
Он поведал мне больше, чем сам мог вообразить, и я несколько уточнил свое мнение о мистере Джеймсе. Было ясно, что он владел информацией и не желал делиться ей с остальными. Это был его страховой полис, и, видимо, он настоял на том, чтобы встретиться со мной наедине. Это было залогом его безопасности.
– Шкипер, мы ищем остров, вполне определенный остров. К сожалению, я не могу вам сказать, почему.
– Не надо об этом, Джимми. Все о’кей.
А какая тебе от этого выгода, Джеймс Норт, – подумал я про себя. Чем оплатят твой труд эти шакалы, когда ты найдешь свой замечательный остров? Не будет ли это чем-нибудь похуже, чем твоя аллергия на пенициллин? Я посмотрел в его красивое лицо и почувствовал неведомую мне ранее симпатию к нему – наверно, причиной тому была его молодость и неопытность, восторг, с каким он воспринимал этот злобный и усталый мир.
Я завидовал ему и восхищался им, и не желал бы увидеть его поверженным и втоптанным в грязь.
– Джим, а ты хорошо знаешь своих дружков? – спросил я, и вопрос застал его врасплох. Он тотчас сник.
– Достаточно хорошо, – осторожно ответил он. – А в чем дело?
– Ты знаком с ними чуть больше месяца, – сказал я наугад, и выражение его лица служило подтверждением моих слов. – А я знаю эту породу людей всю жизнь.
– Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, мистер Флетчер?
1 2 3 4 5 6 7 8


А-П

П-Я