Начальники выходят из рядовСвоих дружин; они к Вождю спешат,Блистая богоравной красотой,С людскою — несравнимой. ДовелосьИм на небесных тронах восседать,А ныне — в райских списках ни следаИмён смутьянов, что презрели долг,Из Книги Жизни вымарав себя.Ещё потомство Евы бунтарямИные прозвища не нарекло,Когда их допустил на Землю Бог,Дабы людскую слабость испытать.Им хитростью и ложью удалосьРастлить едва ль не весь Адамов родИ наклонить к забвению ТворцаИ воплощенью облика егоНевидимого — в образы скотов,Украшенных и чтимых в дни торжествРазнузданных и пышных; Духам ЗлаУчили поклоняться, как богам.Под именами идолов ониЯзыческих известны с тех времён.Поведай, Муза, эти имена:Кто первым, кто последним, пробудясь,Восстал из топи на призывный клич?Как, сообразно рангам, шли к Вождю,Пока войска держались вдалеке?Главнейшими божками были те,Кто, ускользнув из Ада, в оны дни,Ища себе добычи на Земле,Свои дерзали ставить алтариИ капища близ Божьих алтарейИ храмов; побуждали племенаМолиться демонам и, обнаглев,Оспаривали власть Иеговы,Средь Херувимов, с высоты Сиона,Громами правящего! Их кумиры -О, мерзость! — проникали в самый Храм,Кощунственно желая поругатьСвященные обряды, адский мракПротивоставив свету Миродержца!Молох шёл первым — страшный, весь в кровиНевинных жертв. Родители напрасноРыдали; гулом бубнов, рёвом трубБыл заглушён предсмертный вопль детей,Влекомых на его алтарь, в огонь.Молоха чтил народ Аммонитян,В долине влажной Раввы и в Аргобе,В Васане и на дальних берегахАрнона; проскользнув к святым местам,Он сердце Соломона смог растлить,И царь прельщённый капище емуНапротив Храма Божьего воздвиг.С тех пор позорной стала та гора;Долина же Еннома, осквернясьДубравой, посвящённою Молоху,Тофет — с тех пор зовётся и ещё -Геенной чёрною, примером Ада.Вторым шёл Хамос — ужас и позорСынов Моава. Он царил в землеНово и Ароера, средь степейСпалённых Аворнма; Езевон,Оронаим, Сигонова страна,И Сивма — виноградный дол цветущий,И Елеал, весь неохватный крайДо брега Моря Мёртвого, пред нимСклонялся. Он, под именем Фегора,В Ситтиме соблазнил израильтян,Покинувших Египет, впасть в разврат,Что принесло им беды без числа.Он оргии свои до той горыПростёр срамной и рощи, где кумирГосподствовал Молоха — людобойцы,Пока благочестивый не пресёкИосия грехи и прямо в АдНизверг из капищ мерзостных божков.За ними духи шли, которым дваПрозванья были общие даны;От берегов Евфрата до рекиМеж Сирией и Царством пирамид -Ваалами, Астартами звалисьОдни — себе присвоив род мужской,Другие — женский. Духи всякий полПринять способны или оба вместе -Так вещество их чисто и легко,Ни оболочкой не отягчено,Ни плотью, ни громоздким костяком.Но, проявляясь в обликах любых,Прозрачных, плотных, светлых или тёмных,Затеи могут воплощать своиВоздушные — то в похоть погрузясь,То в ярость впав. Израиля сыныНе раз, Жизнеподателя презрев,Забвению предав Его законныйАлтарь, пред изваяньями скотовУниженно склонялись, и за тоИх были головы обреченыСклоняться столь же низко пред копьёмВрагов презренных. Следом Аштарет,Увенчанная лунным рогом, шла,Астарта и Владычица небесУ Финикиян. В месячных ночах,Пред статуей богини, выпевалМолитвословья хор Сидонских дев.И те же гимны в честь её СионПятнали. На горе Обиды храмПоставил ей женолюбивый царь.Он сердцем был велик, но ради ласкЯзычниц обольстительных почтилКумиры мерзкие. Богине вследШагал Таммуз, увечьем на ЛиванеСириянок сзывавший молодых,Что ежегодно, летом, целый деньЕго оплакивали и, следя,Как в море алую струю влечётАдонис, верили, что снова кровьИз ран божка окрасила поток.Пленялись этой притчей любострастнойСиона дщери. ИезекиильИх похоть созерцал, когда у вратСвятых ему в видении предсталОтпавшего Иуды гнусный грехСлуженья идолам. Шёл Дух вослед,Взаправду плакавший, когда КивотомЗавета полоненным был разбитЕго звероподобный истукан.Безрукий, безголовый, он лежалСредь капища, своих же посрамивПоклонников; Дагоном звался он -Морское чудо, получеловекИ полурыба. Пышный храм егоСиял в Азоте. Палестина вся,Геф, Аскалон и Аккарон и Газа,Пред ним дрожали. Шёл за ним Риммой;Дамаск очаровательный служилЕму жильём, равно как берегаАваны и Фарфара — тучных рек.Он тоже оскорблял Господень Дом:Утратив прокажённого слугу,Он повелителя обрёл: царяАхаза, отупевшего от пьянства,Принудил Божий разорить алтарьИ на сирийский лад соорудитьСвятилище для сожиганья жертвБожкам, которых он же победил.Шли дало демоны густой толпой:Озирис, Гор, Изида — во главеОбширной свиты; некогда ониЕгипет суеверный волшебствомЧудовищным и чарами прельстили,И заблуждающиеся жрецы,Лишив людского образа своихБогов бродячих, в облики зверейИх воплотили. Этой злой чумыИзраиль на Хоривене избег,Из золота заёмного отливТельца; крамольный царь свершил вдвойнеЗлодейство это — в Дано и Вефиле,Где уподобил тучному быкуСоздателя, что в ночь одну прошёлЕгипет, и одним ударом всехМладенцев первородных истребилИ всех низринул блеющих богов.Последним появился Велиал,Распутнейший из Духов; он себяПороку предал, возлюбив порок.Не ставились кумирни в честь егоИ не курились алтари, но ктоВо храмы чаще проникал, творяНечестие, и развращал самихСвященников, предавшихся грехуБезбожия, как сыновья Илия,Чинившие охальство и разгулВ Господнем Доме? Он царит везде,-В судах, дворцах и пышных городах,-Где оглушающий, бесстыдный шумНасилия, неправды и гульбыВстаёт превыше башен высочайших,Где в сумраке по улицам снуютГурьбою Велиаловы сыны,Хмельные, наглые; таких видалСодом, а позже — Гива, где в ту ночьБыл вынужден гостеприимный кровНа поруганье им жену предать,Чтоб отвратить наисквернейший блуд.Вот — главные по власти и чинам.Пришлось бы долго называть иныхПрославленных; меж ними божестваИонии, известные издревле;Им поклонялся Иаванов род,Хотя они значительно позднейСвоих родителей — Земли и Неба -Явились в мир. Был первенцем ТитанС детьми, без счета; брат его — СатурнЛишил Титана прав, но, в свой черёд,Утратил власть; Сатурна мощный сынОт Реи — Зевс — похитил трон отцаИ незаконно царство основал.На Крите и на Иде этот сонмБогов известен стал сперва; затемОни к снегам Олимпа вознеслисьИ царствовали в воздухе срединном,Где высший был для них предел небес.Они господствовали в скалах Дельф,В Додоне и проникли за рубежДориды, словно те, что в оны дни,Сопутствуя Сатурну-старику,Бежали в Гесперийские поляИ, Адриатику переплывя,Достигли дальних Кельтских островов.Несметными стадами шли и шлиВсе эти Духи; были их глазаПотуплены тоскливо, но зажглисьУгрюмым торжеством, едва ониУвидели, что Вождь ещё не впалВ отчаянье, что не совсем ещёОни погибли в гибели самой.Казалось, тень сомненья на челоОтступника легла, но он, призвавПривычную гордыню, произнёсИсполненные мнимого величьяСлова надменные, чтоб воскреситьОтвагу ослабевшую и страхРассеять. Под громовый рык роговИ труб воинственных он повелелПоднять свою могучую хоругвь.Азазиил — гигантский Херувим -Отстаивает право развернутьЕё; и вот, плеща во весь размах,Великолепный княжеский штандартНа огненно-блистающем копьёВознёсся, просияв как метеор,Несомый бурей; золотом шитьяИ перлами слепительно на немСверкали серафимские гербыИ пышные трофеи. Звук фанфарТоржественно всю бездну огласил,И полчища издали общий клич,Потрясший ужасом не только Ад,Но царство Хаоса и древней Ночи.Вмиг десять тысяч стягов поднялись,Восточной пестротою расцветивЗловещий сумрак; выросла как лесЩетина копий; шлемы и щитыСомкнулись неприступною стеной.Шагает в ногу демонская ратьФалангой строгой, под согласный свистСвирелей звучных и дорийских флейт,На битву прежде воодушевлявшихГероев древних, — благородством чувствВозвышенных; не бешенством слепым,Но мужеством, которого ничтоПоколебать не в силах; смерть в боюПредпочитавших бегству от врагаИ отступленью робкому. ЗатемДорийский, гармоничный создан лад,Чтоб смуту мыслей умиротворить,Сомненье, страх и горе из сердецИзгнать — и смертных и бессмертных. Так,Объединённой силою дыша,Безмолвно шествуют бунтовщикиПод звуки флейт, что облегчают путьПо раскалённой почве. НаконецВойска остановились. Грозный фронт,Развёрнутый во всю свою ДлинуБезмерную, доспехами блестит,Подобно древним воинам сровнявЩиты и копья; молча ждут бойцыВелений Полководца. АрхиврагОбводит взглядом опытным рядыВооружённых Духов; быстрый взорОценивает легионов стройИ выправку бойцов, их красотуБогоподобную и счёт ведётКогортам. Предводитель ими горд,Ликует, яростней ожесточась,В сознанье мощи собственной своей.Досель от сотворенья ЧеловекаЕщё нигде такого не сошлосьБольшого полчища; в сравненье с нимКазалось бы ничтожным, словно горстьПигмеев, с журавлями воевавших,Любое; даже присовокупивК Флегрийским исполинам род геройский.Вступивший в бой, с богами наряду,Что схватке помогали с двух сторон,Под Фивами и Троей, — присчитатьК ним рыцарей романов и легендО сыне Утера, богатырейБритании, могучих удальцовАрморики; неистовых рубакИ верных и неверных, навсегдаПрославивших сраженьями Дамаск,Марокко, Трапезунд, и Монтальбан,И Аспрамонт; к тех придать, когоОт Африканских берегов БизертаПослала с Шарлеманем воевать,Разбитым наголову средь полейФонтарабийских. Войско Сатаны,Безмерно большее, чем все войскаЛюдские, — повинуется ВождюСуровому; мятежный Властелин,Осанкой статной всех превосходя,Как башня высится. Нет, не совсемОн прежнее величье потерял!Хоть блеск его небесный омрачён,Но виден в нем Архангел. Так, едваВзошедшее на утренней заре,Проглядывает солнце сквозь туманИль, при затменье скрытое Луной,На пол-Земли зловещий полусветБросает, заставляя трепетатьМонархов призраком переворотов,-И сходственно, померкнув, излучалАрхангел часть былого света. СкорбьМрачила побледневшее лицо,Исхлёстанное молниями; взор,Сверкающий из-под густых бровей,Отвагу безграничную таил,Несломленную гордость, волю ждатьОтмщенья вожделенного. ГлазаЕго свирепы, но мелькнули в нихИ жалость и сознание виныПри виде соучастников преступных,Верней — последователей, навекПогибших; тех, которых прежде онЗнавал блаженными. Из-за негоМильоны Духов сброшены с Небес,От света горнего отлученыЕго крамолою, но и теперь,Хоть слава их поблекла, своемуВождю верны. Так, сосны и дубы,Небесным опалённые огнём,Вздымая величавые стволыС макушками горелыми, стоят,Не дрогнув, на обугленной земле.Вождь подал знак: он хочет речь держать.Сдвоив ряды, теснятся командирыПолуокружностью, крыло к крылу,В безмолвии, близ Главаря. НачавТрикраты, он трикраты, вопрекиГордыне гневной, слезы проливал,Не в силах молвить. Ангелы одниТак слезы льют. Но вот он, подавивРыдания и вздохи, произнёс:"— О сонмы вечных Духов! Сонмы Сил,Лишь Всемогущему не равных! БраньС Тираном не была бесславной, пустьИсход её погибелен, чемуСвидетельством — плачевный облик нашИ место это. Но какой же умВысокий, до конца усвоив смыслБылого, настоящее познав,Дабы провидеть ясной предречьГрядущее, — вообразить бы мог,Что силы совокупные боговПотерпят пораженье? Кто дерзнётПоверить, что, сраженье проиграв,Могучие когорты, чьё изгнаньеОпустошило Небо, не пойдутОпять на штурм и не восстанут вновь,Чтоб светлый край родной отвоевать?Вся Ангельская рать — порукой мне:Мои ли колебания и страхРазвеяли надежды наши? Нет!Самодержавный Деспот свой ПрестолНезыблемым доселе сохранялЛишь в силу громкой славы вековой,Привычки косной и благодаряОбычаю. Наружно окружасьВеличьем венценосца, он сокрылРазящую, действительную мощь,И это побудило к мятежуИ сокрушило нас. Отныне мыИзведали могущество Его,Но и своё познали. Не должныМы вызывать на новую войнуПротивника, но и страшиться намНе следует, коль Он её начнёт.Всего мудрее — действовать тайком,Обманчивою хитростью достичьТого, что в битве не далось. ПускайУзнает Он: победа над врагом,Одержанная силою меча,-Лишь часть победы. Новые мирыСоздать пространство может. В НебесахДавно уже носился общий слух,Что Он намерен вскоре сотворитьПодобный мир и населить егоПородою существ, которых ОнВозлюбит с Ангелами наравне.На первый случай вторгнемся тудаИз любопытства иль в иное место:Не может бездна адская держатьНебесных Духов до конца времёнВ цепях, ни Хаос — в непроглядной тьме.В совете общем надо эту мысльОбдумать зрело. Миру — не бывать!Кто склонён здесь к покорности? Итак,Скрытая иль тайная война!"Он смолк, и миллионами клинковПылающих, отторгнутых от бедрИ вознесённых озарился АдВ ответ Вождю. Бунтовщики хулятВсевышнего; свирепо сжав мечи,Бьют о щиты, воинственно гремя,И Небесам надменный вызов шлют.Вблизи гора дымилась — дикий пикС вершиной огневержущей, с корой,Сверкающей на склонах: верный признакРаботы серы, залежей рудыВ глубинах недр. Летучий легионТуда торопится. Так мчатся вскачь,Опережая главные войска,Сапёры, с грузом кирок и лопат,Чтоб царский стан заране укрепитьОкопами и насыпью. ОтрядМаммон ведёт; из падших Духов онВсех менее возвышен. Алчный взорЕго — и в Царстве Божьем прежде былНа низменное обращён и тамНе созерцаньем благостным святыньПленялся, но богатствами Небес,Где золото пятами попиралось.Пример он людям подал, научилИскать сокровища в утробе горИ клады святокрадно расхищать,Которым лучше было бы навекОстаться в лоне матери-земли.На склоне мигом зазиял разруб,И золотые ребра выдиратьУмельцы принялись. Немудрёно,Что золото в Аду возникло. ГдеБлагоприятней почва бы нашлась,Дабы взрастить блестящий этот яд?Вы, бренного художества людейПоклонники! Вы, не щадя похвал,Дивитесь Вавилонским чудесамИ баснословной роскоши гробницМемфиса, — но судите, сколь малыОгромнейшие памятники в честьИскусства, Силы, Славы, — дело рукЛюдских, — в сравненье с тем, что создаютОтверженные Духи, так легкоСооружающие в краткий часСтроение, которое с трудом,Лишь поколенья смертных, за векаОсуществить способны! Под горойПоставлены плавильни; к ним ведётСеть желобов с потоками огняОт озера. Иные мастераКидают в печи сотни грузных глыб,Породу разделяют на сортаИ шихту плавят, удаляя шлак;
1 2 3 4 5