косметическое зеркало с увеличением 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Право, это трудно назвать помощью, отдельные поручения: сбегай, принеси, я не могу пожаловаться, он был услужлив, но они с матерью были заинтересованы в этом больше, чем я, вы понимаете? При их нищете…– А позже как складывалась судьба Бориса?– Увы, увы. Не раз я его предостерегала, и вот как печально все кончилось!– От чего вы его предостерегали?«Неужели наконец что-то путное?»– Женщины! – произнесла Прахова с трагическим жестом. – Женщины, девушки – без конца…– Они бывали здесь?– О да, это случалось. Но нельзя сказать, чтобы демонстративно, все-таки он конфузился. Бывало, ничего не успеешь разглядеть: платье мелькнет – и все.«Опять пусто-пусто».– То есть ни одной из них вы не знали.– Помилуйте, я не стремилась к подобным знакомствам! Я предлагала Борису прекрасную партию – внучка моей подруги детства, из благородной семьи, ее дед… впрочем, это не важно.– Возможно, ваша домработница сумеет кого-нибудь описать?Прахова кокетливо погрозила пальцем:– О, как в вас чувствуется детективная жилка! Невольно всплывает в памяти Порфирий Петрович… Вы читали «Преступление и наказание» Федора Достоевского?Токарев нетерпеливо дернулся.– Ах, да, я болтлива, болтлива, но это извинительно – старая одинокая женщина, и вдруг столь интересный собеседник… Настя, Настя!Из-за ширмы прямо рядом с Токаревым возникла хмурая Настя.– Скажи-ка, милая, – обернулась к ней Прахова, – из тех девиц, что посещали Бориса, ты помнишь кого-либо отчетливо?– Слава Богу, нет. А нонешний год вообще не поймешь: все как есть в брюках, волос короткий, вроде девка, а вроде и парень.Решив отбросить окольное кружение, Токарев спросил обеих напрямик:– Кто из мужчин захаживал к Миркину?– О, довольно много каких-то… верно, Настя?– Да уж немало.– Самые разные люди, и, признаться, кое-кто мне очень не нравился – обтрепанные, нетрезвые… но у некоторых был приличный вид, верно, Настя?– Только мне и делов, что их разглядывать, какой у них вид. Пойду я, как бы молоко не сбежало, – и растворилась.– Настя несколько грубовата, – извинилась за нее Прахова. – Тридцать лет она у меня и все, как видите… Так на чем мы остановились?– Вы собирались рассказать о знакомых Миркина, – мобилизовал Токарев остатки любезности.– Да-да, знакомые. Но что же именно рассказать, я, право, теряюсь.– Припомните для начала, кто навещал его чаще остальных.«По-моему, это я уже теряюсь. Сейчас бы действительно кофейку, или даже коньяку рюмашку…»– Если вы имеете в виду друзей, то настоящих друзей у Бориса не имелось, нет, все так себе – приятели, собутыльники. Он не делился со мной, но это как-то ощущается, вы понимаете, ходило сюда много каких-то… и все разные… Месяца три назад зачастил юноша в очках и с окладистой бородой по имени Юра, нет, скорее, Слава… Чрезвычайно странная мода распространилась среди молодежи, вы не находите? Я говорю, Петра Первого на вас нет, он бы всех живо обрил… Этого я видела много раз, и он никогда не вытирал ноги, мне кажется, что он…Зазвонил будильник, последовала процедура приема гомеопатии.Токарев, не скрывая нетерпения, подсказал:– Вам кажется, что он…– Я хочу сказать, что этот юноша вызывал у меня подозрения, это же безобразие – никогда не вытирать ноги… А еще один вечно носил берет, в любую погоду – вероятно, был плешивый – и приходил всегда очень поздно… Говорят, его недавно переехал трамвай.Угнетенный лавиной пустословия, Токарев встал, сделал несколько шагов по комнате, опасаясь задеть какую-нибудь рухлядь.– Кого переехал трамвай, можно не вспоминать.– Да? – Прахова живо поднялась следом и оказалась против Токарева по другую сторону рояля. – Ах, право, так у нас ничего не получится, это мне затруднительно. Перебирать всех посетителей Бориса – никакого здоровья не хватит. Сделайте одолжение, объясните, кто персонально вас интересует, а я расскажу все, что смогу.– Но, Антонина Валериановна, я и пришел за тем, чтобы вы рассказали все, что сможете, – Токареву никак не удавалось захватить инициативу.– Позвольте, я не совсем понимаю. Вы арестовали Бориса за спекуляцию?– Да.– И вы обратились ко мне за помощью, чтобы обнаружить его сообщников? Тех, кто продолжает действовать?– M-м… Нам хотелось бы лучше узнать его окружение. «Все-то ты понимаешь, лукавая старуха, но битый час водишь меня за нос».– Ай-я-яй, молодой человек!.. – укоризненно пропела Прахова. – Простите, ваше имя-отчество?– Михаил Константинович.– Так вот, дорогой Михаил Константинович, не хитрите вы со мной. Мне прискорбно за Бориса, что все так случилось, он был хороший мальчик и даже чувствительный, однажды, помню, я подарила ему канарейку на именины, она скоро погибла от какой-то инфекции, и он неделю ходил как пришибленный. Из-за птички! Он вообще питал слабость к разной живности, но от нее такая грязь, вы понимаете, нельзя было разрешать… Да, так о чем мы говорили? Ах, да, пусть эти люди, которые его погубили, получат свое! Я никогда не занималась доносами, но вам готова помочь от души! – в голосе Праховой взыграл пафос.– Рад слышать, – устало произнес Токарев. Старуха оперлась на рояль, придвигаясь к нему:– Но если вы не хотите быть откровенным, то почему я должна доверять вам чужие тайны?– Вы меня неправильно поняли…– Нет-нет, я вас поняла, вы зачем-то сбиваете меня с толку. Покажите мне фотографии или опишите, кто именно вам нужен. Если я видела, то я тотчас вспомню, у меня отличная память.«Что я принесу Знаменскому? Чем помогу Зиночке с Сережей? Я ни на что не годен, мне не справиться с этой горой в бархатном халате…»Жжение под сердцем усилилось. Миша Токарев в изнеможении сдался и отбарабанил оба словесных портрета.Прахова выслушала с глубочайшим вниманием, ловя каждое слово. Помолчала и поклялась торжественно:– Нет! Определенно нет! Такие люди к Борису не приходили. Мне очень жаль…Токареву оставалась последняя надежда:– Антонина Валериановна, у второго вашего соседа были общие знакомые с Миркиным?– О, нет! Это диаметральные люди.– Когда его лучше застать?– Серж сегодня утром уехал. Он, бедняга, в вечных скитаниях.«Тьфу ты! И здесь непруха!»– А кто он по профессии?– Геолог. И по таким все далям странствует. То на Лене, то на Алдане… Ужасно!– Ужасно… – машинально повторил Токарев. – Извините, замучил вас расспросами.– Ах, что вы, мы так чудесно побеседовали! Я получила искреннее удовольствие! – рассыпалась хозяйка, провожая его в переднюю, и тут придержала за локоть: – Послушайте, Михаил Константинович, не устроить ли в нашей квартире засаду? Вдруг вы кого-нибудь схватите, так было бы интересно!– Абсолютно ни к чему! – Токарев заспешил на воздух и попрощался уже с лестницы, кое-как.
* * * Этажом ниже он начал тихонько рычать. Не задалось у него дело Миркина. С первых шагов не задалось! И теперь, когда от него особенно ждут хоть какой-то зацепки, что он предложит? парня, не вытиравшего ноги? или которого задавил трамвай? дохлую канарейку?У-у-у… Они небось сейчас потешаются над ним – Прахова с Настей! Разлетелся вызнать всю подноготную, а отъехал не солоно хлебавши. Кстати, молоком с кухни не пахло. Никуда Настя не уходила. И на зов хозяйки не приходила. Во все время их разговора хоронилась где-то в комнате… угрюмое чучело!По мере удаления от квартиры Миркина Миша Токарев все яснее понимал, что ему попросту зажужжали голову. Он принялся рыться в словесном хламе, который извергла Прахова. Нашел несколько фраз, достойных анализа. Она с тайным удовлетворением сообщила об отъезде соседа-геолога: старуху устраивало, что Токарев не увидится с парнем. Она не дала ни единого конкретного ответа на вопросы о связях Миркина. Но – но! – сумела получить таковые ответы от Токарева! Как она домогалась услышать, кем именно интересуется следствие! Зачем? Старческое любопытство? Сочувствие к выросшему на глазах мальчонке и боязнь повредить ему? А может быть, надежда предупредить сообщников?.. Шут ее разберет. Но ей было нужно, нужно добиться откровенности Токарева. Клещами готова была тянуть за язык!И Миша Токарев поддался ее ухищрениям. Выдержанный, терпеливый и въедливый Миша Токарев. Верхним чутьем улавливавший фальшивки в безупречных бухгалтерских документах. При нужде – мастер личного сыска, которого мало кому удавалось «срисовать» или «стряхнуть с хвоста». Отличный оперативник БХСС Миша Токарев потерпел поражение от вздорной старухи, окруженной вздорными допотопными этажерками. Не он получил от нее информацию, а она от него!Даже благостная маска сползла с физиономии Токарева, когда он до конца осознал свой позор. Только и утешало, что приметы шантажиста и его подручного ровным счетом ничего не сказали Праховой. Тут уж Миша глядел в оба и твердо уверился, что ни тот ни другой соседке Миркина не знакомы.Однако зачем ей требовалась информация? Каковы истинные отношения, связывающие ее с Борисом? Их характер? Глубина? Что-то здесь крылось, что-то заслонялось нагороженными ширмами. А если допустить…Но тут Токарев вошел в Управление, и то приятель окликнул, чтобы рассказать смешную байку, то встретилась бывшая жена, ныне вызывавшая в Мише судорогу неприязни, то (чтобы уж покончить с соседями) он занялся уехавшим геологом, – и начавшее копошиться полу-сомнение, четверть-подозрение против Праховой расплылось и смазалось.В кабинете Пал Палыча Токарев появился в разгар обсуждения, какие правила жизни установило для Кибрит начальство, пока история не завершится.Миша послушал-послушал и негодующе воздел руки:– И это – обеспечение безопасности?! Эти вшивые предосторожности?!.. Зинаида Яновна, вам надо уехать в надежное место! Немедленно!– Тогда уж вместе с вами, Пал Палычем и Шуриком, – нахмурилась Зиночка. – Позже туда переберутся другие сотрудники с семьями, которые боятся уголовников, – и отвернулась к Знаменскому: – Скажи, его сообщение с Миркиным… оно возможно?– Маловероятно.– Возможно! – запальчиво возразил Токарев. – У меня был случай, и сколько ни бились, канал связи работал!Знаменский кивнул: случаи бывали.– Сегодня на допрос заберу Миркина сюда и оставлю во внутренней тюрьме, – решил он.– Хоть шерсти клок, – проворчал Миша и уселся на диванную пружину.Присутствие дамы замкнуло ему уста, готовые изрыгнуть проклятие, но определенных телодвижений и гримас избегнуть не удалось. И он первый засмеялся, оправясь от неожиданности.– Вы изменили прическу, – заметил он, когда Кибрит собралась уходить.– Бравада перед лицом опасности. – Зиночка бодро улыбнулась и продемонстрировала классический реверанс.Оставшись одни, мужчины помолчали. Токарев вспомнил, что Пал Палыч ждет доклада.– Я застал только Прахову. Ничего не сказала и не скажет. А сосед Миркина – тот румяный парень – он геолог. И, по-видимому, часто ездит в районы приисков.– Гм…– К тому же сегодня утром спешно отбыл. Я звонил на работу – узнать, когда вернется. Там мне к слову сказали, что он попросил ускорить командировку, которая намечалась только через неделю.– Гм…Они еще немного поговорили о геологе и о Миркине. Требование шантажиста протереть весы недвусмысленно указывало на золото-сырец. Экстренно проведенная экспертиза подтвердила: да, Миркин взвешивал дома шлих.Но вряд ли он покупал золотой песок для себя – не тянул на крупного дельца. Очевидно, посредничал только, получая от подлинного покупателя комиссионные – «парное».
* * * К тому же выводу склонялся и Приезжий. При всей недалекости Чистодела был он хитроват, по-своему предусмотрителен и впрямь немало знал о Борисе Миркине (в частности, проследил, где тот живет, видел Настю, слыхал кое-что о Праховой).Приезжий быстро и сноровисто «выпотрошил» его. Понял, что сам барабанщик нового купца подыскать не в состоянии не то что за три дня, но и за три года. И посему единственный скорый способ сбыть товар – добраться до купца, имевшего дело с Миркиным.– Едем на квартиру к твоему приятелю, – объявил он.– Зачем? – вытаращился Чистодел.– Некогда мне, понял? Работать надо напролом. Соседей трясти.– Да влетим же!– Не влетим. Есть у меня липовый мандат. Сгодится.– Ох, рискованно…– Цыц!– Ну хоть вперед покушаем?«Покушаем, дорогой. Выпивка тебе удивительно на пользу».…Они покуривали в подъезде наискосок от старого дома, куда влекло Приезжего охотничье чутье.«Удобное местечко. Отсюда все видно, а в случае чего – сквозной ход во двор».– Вон та дверь, третий этаж, правая квартира, – указал Чистодел.– Ясно. Первым идешь ты.– Хо-хо! – почесал в затылке барабанщик. – А если засада?– Именно потому. Рассуждай: зайду я, «руки вверх», пощупали, на брюхе золото. Все. Теперь смотри, заходишь ты, спрашиваешь: «Здесь ли жил Боря Миркин?»– Зачем?! Я мосгаз или жэк, чего-нибудь проверить…– А там милиция? Какой ты жэк? Как тогда выкручиваться? Ты же умный мужик, ты соображай.– Вот я и соображаю: спрошу Миркина, а мне – «руки вверх»…– Так на здоровье! Ты чистенький. Слушай, какая легенда. Познакомился ты с Борей в пивной и по пьяному делу одолжил он тебе десятку. Сейчас ты зашел в пивную, а какой-то парень говорит, забрали Борю. Ты спросил, где он живет, и принес долг. Думал жене отдать или мамаше. Честный человек, понимаешь?– Честный человек… Это, пожалуй, ничего. Погодите, – спохватился он, – да ведь у Бориса ни жены, ни мамаши!– А тебе-то откуда знать, ты почти не знаком!Трудно Чистоделу, да еще в подпитии противиться влиянию Приезжего. Доверие ему лестно и мордой в грязь ударить неохота, но заячья натура подрагивает:– Вот влип я с вами… Всегда было раз-раз, товар – деньги – товар, а тут началась прямо «Индийская гробница»…– Что?– Кино такое раньше было.– Хорошее кино?– Хорошее.– Вот и у нас будет хорошее кино, барабанщик!С последним проблеском непокорства Чистодел мотнул головой:– Тогда парное прибавьте… Еще два процента.– Жирновато… Ну да ладно, нравишься ты мне… Значит, понял? Идешь в боевую разведку. Бей в барабан и не бойся! А выйдешь – топай в пивную и жди меня. Час, два – как уж получится. Сюда не суйся, в подъезд, даже не оглядывайся! Ясно?Не все было ясно Чистоделу, но «боевая разведка» – звучало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12


А-П

П-Я