кран для фильтра 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Лорел, не удержавшись, бросилась обнимать доктора Мэрлока, затем доктора Деверье. Ноэль обнимал Эрин, Каллен – Саманту, а она – его.
– Слава богу, слава богу! – лихорадочно твердил он.
Внезапно Каллен осознал, что снова оказался рядом не с той женщиной, и отступил, смутившись. Надо было срочно исправлять положение. Он поцеловал Уитни и сказал, что очень благодарен ей: ведь она в трудную минуту была с ним рядом.
– Я очень рада, что все позади, – сказала Уитни и положила голову ему на плечо. Однако у Каллена на душе по-прежнему было неспокойно. Он знал, как коварны сердечные приступы, и понимал, что до благополучного исхода еще очень далеко.
Когда все немного успокоились, доктор Мэрлок снова заговорил:
– Мистер Маккензи потерял много сил, перенес сложную операцию, поэтому восстановительный период будет достаточно долгим. Возможно, он продлится полгода. После клиники мистеру Маккензи потребуется тщательный квалифицированный медицинский уход – по меньшей мере в течение первых нескольких месяцев. Важно также соблюдать диету, не переутомляться и выполнять необходимые упражнения. Насколько я понимаю, мистер Маккензи невероятно энергичный и деятельный человек. Он может не выдержать такой курс лечения.
– Он выдержит, доктор, – пообещала Лорел. – Я уж постараюсь.
Доктор Мэрлок посмотрел на нее оценивающе и удовлетворенно кивнул: очевидно, он что-то понял в этой женщине.
– Если за дело беретесь вы, миссис Маккензи, я думаю, можно не беспокоиться, что ваш муж снова попадет ко мне на операционный стол.
– Доктор, мы могли бы его увидеть? – спросила Лорел.
– Пожалуй, да. Он уже пришел в себя. – Увидев, что все приготовились ринуться к двери, доктор Мэрлок едва успел их остановить. – Но учтите: я даю вам всего несколько минут.
Присутствующие торжественно пообещали не задерживаться и устремились к выходу, чуть не сбив маленького доктора с ног.
Войдя в палату, Каллен внезапно почувствовал, что боится посмотреть на отца. Кинан всегда казался ему могучим великаном, который может все. Конечно, это было детское представление, но оно, как выяснилось, продолжало жить в его душе.
Каллен услышал ровное попискивание приборов, взглянул на установленную у постели капельницу и только после этого решился перевести взгляд на отца. Рука его судорожно сжала плечо матери: он был потрясен тем, как за шестнадцать часов изменился отец. Кинан выглядел измученным и беспомощным, бескровное лицо сливалось с белоснежной подушкой, глаза были закрыты.
– С тобой не соскучишься! Ты нас до полусмерти напугал, а сам лежит и спокойненько отдыхает, – бодро проговорила Лорел. Она подошла к мужу, поцеловала в лоб и взяла его руки в свои.
Кинан открыл глаза и слабо улыбнулся. Он вдруг перестал казаться изнуренным и беспомощным: прежняя сила и лукавство отразились в его голубых глазах.
– Дорогая, должен извиниться, что испортил тебе вечер. – Голос его звучал еле слышно, но в нем тем не менее чувствовалось ехидство.
– Не стоит расстраиваться, отец. – Каллен наклонился и тоже поцеловал Кинана в лоб. – Это же был всего лишь вечер в честь Ноэля. Ничего особенного.
Подошла Эрин, погладила Кинана по плечу и пообещала, что на недостаток внимания ему жаловаться не придется.
– Перспектива обнадеживает, – с оттенком досады хмыкнул Кинан.
– Любовь и забота не могут причинить вреда, – заметила Саманта, стоявшая в ногах кровати. – Вы их наверняка оцените, потому что понимаете, как дороги всем и как рады все вам помочь.
– А чего же еще желать, когда рядом такая заботливая и милая сиделка, как миссис Маккензи? – объявил Ноэль.
– Сэр, вы большой плут, – объявил Кинан.
– Но не такой обаятельный, как вы, сэр, – уточнила стоявшая рядом с Калленом Уитни.
Против этого замечания не устоял даже Кинан, и губы его тронула улыбка. Саманта тем временем тихонько увела из комнаты Ноэля, Эрин и Уитни, чтобы Маккензи могли побыть несколько минут своей семьей. Каллен подумал, что она настоящий друг, с которым не так страшны тяжелые испытания.
Когда они с Лорел вернулись в комнату ожидания, Уитни о чем-то оживленно болтала с Ноэлем и Эрин. Каллен не сразу заметил Саманту. Она стояла у окна, отвернувшись от всех, обхватив себя руками за плечи, и Каллен в первый раз после происшествия с Кинаном подумал не об отце и не о Тиге. Он отчетливо осознал, что у Саманты и Эрин тоже были основания сторониться больниц. У них уже был печальный опыт дневных и ночных бдений – сначала у постели Руфуса, потом рядом с Джин.
Почувствовав состояние Саманты, Каллен двинулся к ней, желая ободрить и поддержать, но она уже обернулась к нему со своей обычной спокойной улыбкой. Мрачные воспоминания и тревоги снова были где-то в дальних уголках ее души.
Каллен в который раз подумал, что за тайны Сэм старается сохранить от него.
Все разговоры затихли, когда в комнату вошли доктор Деверье, доктор Мэрлок и старшая сестра отделения. Они собирались более подробно рассказать о состоянии Кинана и о том, как нужно будет ухаживать за ним после выхода из больницы.
– Каллен, я больше не могу об этом слышать! – внезапно заявила Уитни. – Мне кажется, я просидела в этой клетке уже несколько недель. Мы отдежурили свое. С Кинаном все будет нормально, так что мы все можем спокойно отправиться домой, принять душ, поесть что-нибудь существенное и наконец выспаться.
– Уитни, я не могу уехать, – растерялся Каллен. – Ты ведь слышала, врачи хотят поговорить с нами…
– А я хочу, чтобы ты отвез меня домой! – Непреклонный взгляд голубых глаз, казалось, сейчас пронзит его насквозь. – Здесь прекрасно обойдутся без тебя.
– В самом деле, Каллен, – поддержала Уитни Лорен. – Ты вполне можешь ехать, а я подежурю у отца. – Доктор, нельзя ли поставить для меня кровать в палате Кинана?
– Мама, я не могу оставить тебя одну, – нахмурился Каллен.
– Давай я побуду с Лорен, – предложила Эрин.
– В таком случае и я собираюсь здесь обосноваться, – поддержал общий порыв Ноэль.
– Но нет никакого смысла оставаться здесь, – рассудительно заметил доктор Мэрлок.
– Всем остаться нельзя, – подтвердила доктор Деверье. – Вполне достаточно, если с мистером Маккензи побудет кто-то один.
– У нас есть складные кровати, мы ставим их иногда для супругов наших пациентов, – объяснила Лорен медсестра.
Поднялся невообразимый шум. Началось бурное обсуждение, кто должен остаться и что нужно Кинану. Все говорили одновременно, перебивая друг друга, стараясь доказать свою правоту.
Внезапно шум голосов перекрыл резкий свист. Все ошеломленно замерли, глядя на Саманту, которая стояла на стуле, уперев руки в бока.
– Так как я здесь единственный человек, способный здраво рассуждать, я скажу, что всем нам следует делать, – объявила она тоном, не терпящим возражений. – Если здесь будет толкаться куча родственников и друзей, Кинану это пользы не принесет. Нам всем хочется быть рядом с ним, поэтому надо дежурить по очереди. У Лорел, как у жены, преимущество. Она дежурит первая, а я останусь и помогу ей устроиться. Каллен, Уитни совершенно права: всем нужен отдых и нормальная еда. Так что остальные должны сейчас ехать домой, к тебе это тоже относится. Ты и Эрин можете дежурить в следующую смену – скажем, часов с четырех. К десяти снова подъедет Лорел и останется на ночь.
– Я могу привозить и отвозить женщин и тоже, когда нужно, посижу с Кинаном, – предложил Ноэль.
– Отлично, – подытожила Саманта. – Значит, все решено. Каллен везет Уитни домой, Ноэль – Эрин, а Лорел отправляется к мужу. Доктор Мэрлок, если можно, расскажите мне, что потребуется Кинану в первые несколько недель. Я все подробно запишу, так что семья и друзья будут знать, какой уход ему необходим.
Не прошло и получаса, как Каллен был уже дома, не переставая удивляться самообладанию и рассудительности Саманты. Разумеется, уснуть в полупустом доме, когда в голове роем вились беспокойные мысли о тяжело больном отце, он не мог. Бесцельно послонявшись из угла в угол по своей комнате, Каллен сбросил одежду и отправился в ванную.
Стоять под горячим душем оказалось чрезвычайно приятно. Ему казалось, что вода смывает с него не только больничные запахи, но и тяжелые воспоминания. Чувствуя себя приятно освеженным, Каллен надел джинсы и спортивную майку с эмблемой Йельской школы бизнеса. Когда он собирал с кровати брошенную одежду, то наткнулся на футляр с перстнем, который накануне вечером так заботливо спрятал в карман фрака.
Достав коробочку, Каллен открыл крышку и некоторое время задумчиво смотрел на поблескивающее бриллиантами кольцо. Как неожиданно завершился этот вечер! Разве мог кто-нибудь предположить, что произойдет такое?..
Каллен решительно захлопнул крышку и засунул футляр в ящик стола. Главное сейчас – отец, и не время думать о женитьбе. Он сделает все, чтобы отец поправился, чего бы это ему ни стоило.
Оглядев залитую солнцем спальню, Каллен вдруг понял, что не может ни минуты в ней оставаться: ему необходимо было хоть чем-нибудь себя занять. Он решил, что сначала прогуляется, а потом позвонит в Нью-Йорк – узнать, как идут дела, не наметились ли какие-нибудь осложнения за эти страшные часы.
Спустившись вниз, Каллен встретил в коридоре Уильямса.
– Сэр, в столовой вас ждет обед. Должен заметить, мисс Стюарт сегодня особенно постаралась.
– Я не голоден, – нахмурился Каллен и тут же удивленно поднял брови, поскольку Уильямс неожиданно преградил ему дорогу.
– Возьму на себя смелость сказать, сэр, – заговорил дворецкий, – что если в это трудное время вы хотите принести семье пользу, то от еды отказываться не следует.
Каллен сердито прищурился:
– Уж не собираешься ли ты указывать мне, что делать?
– Именно так, сэр.
Сначала Уитни, потом Саманта, а теперь еще и Уильямс! Только этого не хватало. Каллен давно привык к тому, что указания раздает он, а все беспрекословно подчиняются. Однако глупо было бы не прислушаться к разумному совету.
– Сдаюсь – но только потому, что ты прав, – вздохнул Каллен и отправился в столовую.
Там уже сидел Ноэль и угощался французским пирогом с заварным кремом.
– И тебе не спится? – спросил он, поднимая глаза.
– Может быть, вечером смогу, – усаживаясь напротив, ответил Каллен. – Как Эрин?
– Не успел я уехать, как она уже крепко спала. Эрин, мой друг, из всех самая благоразумная.
– Да, я это заметил. – Каллен отрезал себе пирога, положил салат и придвинул чашку с луковым супом – тоже французским блюдом. Не приходилось сомневаться, что Бомон покорил сердце Роз Стюарт. – Кстати, насчет тебя я тоже кое-что заметил. Ты, кажется, посматриваешь в ее сторону. Смотри, если что, я тебя в клочья разорву! Она мне как сестра.
– Учту. – Ноэль улыбнулся так обезоруживающе, что Каллен не смог не улыбнуться в ответ.
– Ты настоящий друг, Ноэль. Просто не знаю, как тебя благодарить. Ты так много сделал для нашей семьи…
– Что здесь особенного? – скромно пожал плечами Ноэль. – Друзья всегда рядом в трудную минуту, разве не так?
– Друзья бывают разные, – вздохнул Каллен – он подумал об Уитни, но сразу же прогнал прочь предательскую мысль. – Просто удивительно, ты мне стал нравиться.
– Пусть это тебя не мучит, – успокоил его Бомон. – Скоро все пройдет.
Каллен рассмеялся, и остаток обеда они провели, непринужденно беседуя о бизнесе, путешествиях, лошадях.
Без четверти четыре Каллен снова входил в больницу, стараясь не обращать внимания на специфический запах и вообще не смотреть по сторонам. Однако, выходя из лифта, он сразу увидел Саманту, которая шла по коридору ему навстречу. Она остановилась, заметив его, и улыбнулась так тепло, что у Каллена защемило сердце. Ему вдруг нестерпимо захотелось сжать ее в объятиях, почувствовать, как она обнимает его… Сильно смущенный и даже слегка испуганный, он все же заставил себя улыбнуться и пошел ей навстречу.
– Как отец?
– Он проспал почти весь день, но сейчас проснулся, – ответила Саманта. – Знаешь, по-моему, он даже стал лучше выглядеть. И все благодаря Лорел.
– Ей это всегда удавалось. – И они улыбнулись друг другу.
Каллен смотрел на ее осунувшееся лицо, на усталые глаза, в которых сейчас отражалось невероятное облегчение и любовь к его родителям, и думал, что пять лет назад она выглядела не так.
После приступа Руфус прожил еще месяц. Каллен прилетел на похороны из Лондона. Неприветливое свинцовое небо сочилось дождем; он вспомнил ряды черных зонтов, которые не помогали загородиться от ужасной потери. Руфус всегда был таким энергичным, полным жизни, и его смерть, казалось, лишила мир красок. Эрин и Джин были близки к истерике, Саманта тоже не скрывала горя. Правда, она не кричала и не рыдала, но не переставала плакать – как когда-то на похоронах Тига. Когда гроб опускали в могилу, он увидел отчаяние в ее карих глазах и боль, которая, казалось, навсегда врезалась ей в душу. Однако на поминках она рассказывала милые смешные истории из жизни отца, чтобы ободрить убитых горем родных и друзей и напомнить впавшим в уныние работникам фермы о добрых временах. Каллен подумал, что уже тогда Сэм во многих отношениях оставалась для него загадкой.
А через четыре месяца произошло новое несчастье. В такой же дождливый день они хоронили Джин. Вот тогда Саманта уже не пыталась подбадривать окружающих, стараясь смягчить новый жестокий удар. Она словно окаменела и, казалось, не замечала ничего вокруг. Ее состояние показалось Каллену похожим на его собственное после смерти Тига. Он только не понимал, в чем Саманта может себя винить.
А что, если и нынешняя ее одержимость в работе объясняется желанием загладить какую-то загадочную вину?
Каллен окинул Саманту изучающим взглядом. Она стояла перед ним в бежевых брюках и такого же цвета кофточке, бледная с черными тенями под глазами. Любой здравомыслящий человек ее саму уложил бы в больницу и продержал там не меньше месяца, пока она не придет в норму.
– Ты совсем измучилась. – Он ласково поправил выбившуюся из-под белой шапочки медную прядь, с удовольствием ощущая ее шелковистость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38


А-П

П-Я