Мисс Маргарет в надежных руках.
Никто не казался обеспокоенным этой новостью, и я решила, что Маргарет, должно быть, часто страдает от того, что там сейчас уложило ее в постель.
После обеда, когда все снова перешли в комнату с картинами для кофе, Эрик подошел ко мне и ледяным тоном заметил:
– Вы, я вижу, отправляясь сюда, основательно подготовились.
Я не сразу поняла, что он имеет в виду платье на мне. Прежде чем я успела что-либо объяснить, Бертран сказал, ехидно усмехнувшись:
– Это же платье Рене. Ты что, не помнишь? Прошлым летом она пролила на него вино. А потом заявила, что в деревенской прачечной его испортили окончательно и что она его больше не наденет.
– Бертран! – завопила Рене, сильно покраснев. – Ты – ты просто свинья! – Она добавила еще что-то по-французски, от чего Луи, сидевший со своей женой и с дядей в другом углу, бросил на нее укоризненный взгляд.
К этому времени Бертран и Эрик хохотали уже как сумасшедшие, и я не могла удержаться, чтобы не присоединиться к их веселью, хотя это окончательно смутило бедную Рене.
– Я рад, что вы подружились, – мистер Мак-Ларен улыбался, глядя на нас с таким выражением, как будто мы все еще не вышли из детского сада. Но Луи и Элис посмотрели на нас с холодным неодобрением, и смех постепенно стих.
Рене дотронулась до моей руки:
– Не обращайте внимания на этих противных мальчишек. Платье прекрасно на вас смотрится, гораздо лучше, чем на мне.
– Это верно, – согласился Бертран, слишком горячо, чтобы остаться вежливым по отношению к Рене. Но они были двоюродные брат и сестра, выросшие рядом, и он, очевидно, относился к ней, как к родной сестре. Бертран вздохнул: – Если бы только наша крошка Эмили была настолько же честна, насколько она красива.
– Прекрати сейчас же! – вспылила Рене. – Разве бедняжка виновата, что дядя Дональд – такой, какой он есть? Она виновата в этом не больше, чем в том, что она такая милая. Что до меня, то я совершенно уверена, что она оказалась здесь случайно, а не в погоне за сокровищами.
– А я думала, что сокровища – это просто выдумки! – сорвалось у меня. – Все впились в меня глазами – Мне об этом рассказывал мистер Калхаун, – поспешила объяснить я, решив не упоминать о том, что они сами при мне обсуждали этот предмет.
– Уверен, что он порассказал вам множество интересных вещей, – заметил Бертран. – Я вообще удивляюсь, как вы еще решились приехать сюда после того, что он вам там наговорил.
– Ну, может быть, ей позарез нужны деньги, – предположил Эрик. Я благодарно улыбнулась ему.
И в это время на сцене торжественно появилась Маргарет, облаченная в длинную коричневую хламиду с капюшоном, из-под которого виднелось ее очень бледное лицо.
– Маргарет, – сказал ее дед, по-моему, довольно бесчувственно, – надо было подумать, прежде чем являться сюда в таком виде.
Не обращая на него ни малейшего внимания, она вышла на середину комнаты и указала на меня обличающим перстом.
– Я говорила уже, что эта девица появилась здесь не к добру. Но теперь у меня есть доказательства. Она пыталась меня отравить!
Все смотрели на нее недоверчиво. Я, кажется, так и застыла с раскрытым ртом. Рене, к моему огорчению, захихикала. Первым пришел в себя мистер Мак-Ларен:
– Не будешь ли ты добра объясниться, Маргарет?
– Я и намерена это сделать. Она напоила меня кофе, и не больше чем через десять минут после этого у меня начались дикие боли в животе. – Ее глаза налились слезами от жалости к себе. – Он был таким горьким, что я могла выпить всего несколько глотков, а то бы меня уже не было в живых. – Она переводила взгляд с одного лица на другое, напрасно ища сочувствия. – Если вы не верите мне, можете спросить миссис Гаррисон.
– Мы не сомневаемся, что тебе нездоровилось, Маргарет, – мягко сказал Луи. – И все же твое предположение, что... – он посмотрел на меня. – Вы предлагали кофе моей кузине, мисс Пэймелл?
Я попыталась объяснить, как все произошло, но меня прервал мистер Мак-Ларен, разразившейся целой тирадой о "непростительной грубости" – по поводу того, что меня забыли пригласить к ланчу.
– Тш-ш-ш, дядюшка, – успокаивающе сказала Элис. – Это сейчас не главное. Вы хотите сказать – вы предложили Маргарет ваш кофе, мисс Пэймелл?
– Я просто сказала, что она может взять, если хочет. Но я не предлагала ей ничего.
Луи кивнул:
– Так все и было, Маргарет?
Я ожидала, что она будет отрицать. В конце концов, здесь только ее слово против моего. Но она подтвердила:
– Все, кажется, так и произошло.
– Тогда посуди сама: если в кофе был яд – в чем я, кстати, очень сомневаюсь, – то предназначен он был не тебе, а самой мисс Пэймелл.
Эта мысль как раз пришла мне в голову. Я поставила свою чашку с кофе на стол – моя рука дрожала, и чашка гремела о блюдце.
– Господи, почему я не устроил какую-нибудь аварию сегодня по дороге на станцию, – сквозь зубы пробормотал Эрик. – Я мог бы приехать уже после отхода поезда.
Я предпочла не услышать ни этого, ни того, как Бертран с ядовитым смешком заметил:
– Догадываюсь почему, старина. Маргарет продолжала доблестно наступать:
– Она же не дура. Она рассчитывала, что, если поставить передо мной кофе, я его выпью.
– Будь благоразумна, милая, – тон Элис больше подошел бы для ребенка. – Откуда бы мисс Пэймелл могла знать, что ты выпьешь кофе? Она же не приглашала тебя в кабинет, разве не так? – Она ободряюще улыбнулась мне. – Не думаю, что вы с ней близко сошлись.
– Она рассчитывала, что один из нас выпьет этот кофе, – упрямо стояла на своем Маргарет. – Может быть, ей даже безразлично, кто именно.
– А зачем ей все это нужно? – пожелал узнать Эрик. – Будь она из нашей семьи...
– Возможно, она рассчитывает войти в нее. – Глаза Маргарет перебегали с одного из братьев на другого. Эрик вспыхнул, а Бертран только усмехнулся.
– Это зашло слишком далеко, – объявил старик, отмахиваясь от Эллис. – Маргарет, я уверен, что это просто твой застарелый... гастрит или что у тебя там... дает о себе знать. Знаешь что, как только почувствуешь себя получше – поезжай-ка ты в Бостон и посоветуйся со своим врачом. А пока – сделай милость, извинись перед мисс Пэймелл.
– Пожалуйста, не надо! Я все понимаю – когда плохо себя чувствуешь, иногда такого можно наговорить...
– Я не нуждаюсь в оправданиях, мисс Пэймелл! – отрезала Маргарет. – Но на вашем месте я бы уехала отсюда как можно быстрее. Потому что с этим кофе дело точно было нечисто. И если никто не хотел отравить меня, то, значит, кто-то решил отравить вас.
Она удалилась.
– Иногда мне кажется, – прошептала Рене, – что в нашей семье актриса не я, а Маргарет.
Глава 10
Остаток вечера я провела, играя в бридж с Луи и Элис. Рене и Бертран вполголоса беседовали о чем-то в другом углу комнаты. Эрик исчез – возможно, опять решил порисовать ночью.
Когда пришел мой черед быть болваном, я решила подойти к Рене и Бертрану, хотя, если бы я вовремя разглядела выражение их лиц, я бы не стала поступать так бестактно. Разговор шел о чем-то очень личном и протекал напряженно. Они резко замолчали при моем приближении. Затем Рене начала оживленно и беззаботно тараторить о предстоящем в ближайшее время лесном пикнике.
– Это как раз то, на что стоит обратить внимание в этих местах. Вы будете очарованы здешним лесом. Он такой – такой настоящий!
– А миссис Гаррисон просто мечтает о том, чтобы помимо всего прочего ей пришлось приготовить корзину с едой для пикника, – вкрадчиво сказал Бертран. – Если кто-нибудь попросит ее об этом, она возьмет да и положит туда яду, чтобы к ней с этим некому больше было приставать.
– Яд, яд! Сколько можно! – не выдержала Рене. – И откуда у людей подобные мысли? Ты же знаешь, что Маргарет просто ненормальная. Она с десяти лет ходит по психиатрам.
Я была рада поскорее вернуться к карточному столу. Оттуда я заметила, что беседа Бертрана и Рене опять накалилась.
Мистер Мак-Ларен рано пошел спать, а Луи и его жена не проявляли никакого желания удерживать меня после его ухода. Поэтому я добралась до своей комнаты вскоре после десяти. Спать мне не хотелось, и я уселась читать какой-то запутанный роман из газетного приложения, которое предусмотрительно захватила с собой.
Но мне трудно было сосредоточиться на надуманных книжных загадках. Вокруг меня было достаточно настоящих тайн.
Раздеваясь, я размышляла о тех невероятных вещах, про которые говорила Маргарет, и о вещах еще менее вероятных, на которые она только намекала. Почему-то я все же не могла просто отбросить их, отнеся все на счет помутненного рассудка Маргарет. А если ее слова не совсем лишены смысла... Каким-то образом сейчас, в спокойной, полной таинственных звуков ночной темноте, то, что раньше представлялось неправдоподобным, стало пугающе реальным... и значит, кто-то правда пытался меня отравить. И мисс Хайс могла быть убита. Но в таком случае, если это кто-то из членов семьи, он должен был ехать тем же утренним поездом, и Эрик, встречая этот поезд, заметил бы его. Кто бы это ни был. Если только Эрик сам... Но это же смешно. Это все смешно. Все равно, надо будет поговорить об этом с Рене. Она относится ко мне лучше других. Да она и сама предложила полную откровенность, а мне нужен кто-то, кто поднимет все мои страхи на смех. Тогда и мне будет легче это сделать.
Выключив свет, я подошла к окну, чтобы впустить свежий воздух. Я задержалась на минуту, глядя на озеро. В лунном свете оно было черным, чистым и холодным. Я стояла и смотрела на него, и тут заметила, как что-то большое, темное и неповоротливое продирается через заросли. На какое-то мгновение на него упал лунный луч, и в нем заблестели огромные витые рога. В ту же секунду это нечто снова пропало в тени. Должно быть, заблудившаяся корова, сказала я себе. Однако теперь мысль о лесном пикнике нравилась мне все меньше и меньше.
До середины ночи я пролежала без сна, прислушиваясь к каждому шороху в старом доме – и к стуку своего сердца. Но никто не пытался влезть в мою комнату. Насколько, конечно, я могу об этом судить: утром, когда пришла горничная, ключ опять валялся на коврике и дверь оказалась незапертой. Впрочем, вполне возможно, что замок просто плохо работал и ключ вывалился именно поэтому.
В этот раз Кора была без подноса. Она запыхалась.
– Мистер Эрик велел мне проследить, чтобы вас разбудили вовремя, чтобы вы успели к завтраку вместе со всеми.
Сам Эрик, однако, за завтраком не присутствовал. Завтрак был накрыт в небольшой солнечной комнате, которая гораздо больше подходила для этой цели, чем та, где мы вечером обедали. Рене тоже не было. Она поздно встает и завтракает в кровати, сообщил мне ее дядя, и по его тону было ясно, что, хотя он и не одобряет таких привычек, но для "богемы" находит возможным сделать исключение. Подозреваю, однако, что такой терпимостью Рене была обязана не уважению старика к актерской профессии, а своей собственной привлекательности. Старик казался почти раздосадованным из-за того, что Эрик давно уже позавтракал, чтобы успеть застать утреннее солнце.
– Эрик так и рвется работать, – тяжело вздохнул Бертран. Утреннее солнце ему явно не идет, подумала я. Лицо его было отекшим, под глазами мешки. Наверное он, решила я, как и Рене, не привык рано вставать. К моему удивлению, Маргарет все-таки решила выйти к завтраку после вчерашнего, хотя вид у нее был очень страдальческий. Она приветствовала меня легким кивком, из чего можно было сделать вывод, что она решила снять с меня подозрения в попытке покушения на ее жизнь.
Разговор не клеился и, начавшись, тут же замирал. Я была несколько разочарована, что Бертран не обращал на меня ни малейшего внимания – как впрочем, и ни на кого вообще, – и злилась на себя за эти мысли.
За столом прислуживала миссис Гаррисон, и я впервые смогла как следует рассмотреть ее. Если примесь индейской крови в ее муже не была заметна, то ее смуглое, с орлиным профилем лицо и редкие черные волосы, не тронутые сединой, хотя ей явно было за пятьдесят, смотрелись совершенно по-индейски. Аккуратный голубой наряд и новоанглийский акцент странно не вязались с ней. Но еще больше не вязалось с этим обликом предположение о том, что ее могли напугать крики какого-то призрака. Если бы Призрак и встретился с ней, подумала я, я бы поставила в этой схватке на миссис Гаррисон.
Мистер Мак-Ларен встал из-за стола, и я поднялась следом, приготовившись пройти за ним в кабинет и продолжать работу над рукописью. Но он остановил меня, когда я пошла в этом направлении.
– Дорогая моя, сегодня слишком хорошее утро, чтобы провести его в пыльной старой библиотеке. Позвольте мне по крайней мере показать вам окрестности, прежде чем мы продолжим наши труды. Тут есть одно... старинное место, – кажется, я уже упоминал? – и я думаю, вы сможете по достоинству его оценить. Не то что эти филистеры, – он кивнул в сторону остальных.
"Филистеры" продолжали пить кофе с невозмутимо застывшими лицами. Он продолжил:
– Ко всему прочему – должны же вы иметь представление о том, что нас окружает. Я не собираюсь держать вас запертой в доме целыми днями. Мне приятно будет оказаться вашим чичероне.
Что я могла ответить, кроме того, что с радостью принимаю его приглашение? По правде говоря, я была бы рада любому предлогу, чтобы избавиться от его неуместных излияний. К тому же, если честно, я с трудом могла разобрать даже те куски рукописи, которые были написаны по-английски, а там еще было множество цитат и вкраплений на каком-то языке, похожем на искаженный латинский, и на другом, который я приняла за древнескандинавский. Ни того, ни другого я не понимала. И теперь еще я заметила, какими взглядами обменялись родственники старика за его спиной. Мне хотелось заверить их всех, что, как бы игриво ни был настроен старый джентльмен, меня ничуть не привлекают ни его чары, ни богатства, если они, конечно, существуют.
Он повел меня из комнаты, где мы завтракали, по какому-то проходу и вниз – к боковому выходу, которым, очевидно, часто пользовались: там стояла прогулочная трость, прислоненная к стене возле двери, которую старик автоматически взял, открывая дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22