Джеймс П. Джонсон — замечательный композитор. Джазовые оркестры часто играют его пьесы «If I could be with you one hour to-night», «Old fashioned love», «Charleston», «Runnin' wild» и другие. Джонсон создал много превосходных пьес в жанре регтайма — «Carolina Shout», «Steeple Chase», (или «Over the bars»), «Daintyness Rag», «Gut Stomp», «Caprice Rag». Как и Вилли Смит, он любит использовать в качестве основы своих произведений мотивы классических композиторов; так, прообразом одной из тем в «Caprice Rag» служит мелодия Шопена.
Джеймсу П. Джонсону принадлежит первая выдающаяся джазовая пластинка — «Carolina Shout» (1921), причем он записал эту пьесу и на перфоролик. «Carolina Shout» пользовалась огромным успехом у джазовых пианистов. За пианолой (механическое фортепиано) они запоминали музыкальный текст, потом прокручивали пластинку и слушали нюансы игры, свинг Джеймса П. Джонсона.
Самым знаменитым последователем Джонсона является Фэтс Уоллер, хотя кое-что он почерпнул и у Льва. Влияние Джеймса П. Джонсона на формирование Уоллера было столь велико, что слушая старые записи Фэтса, его легко спутать с Джонсоном. Томас Фэтс Уоллер родился 21 мая 1904 года в Нью-Йорке в семье пастора. Готовя сына к церковной карьере, отец обучил его игре на органе. Но джаз с непреодолимой силой влечет юного Томаса. В пятнадцать лет он становится джазовым пианистом, в семнадцать — руководителем небольшого ансамбля, а в 1922 году уже записывает свою первую пластинку с фортепианным соло «Birmingham blues» и «Muscle shoal blues». Фэтс Уоллер не жалел о том, что научился играть на органе, его часто приглашали в гарлемские кинотеатры сопровождать музыкой демонстрацию немых фильмов. Эта музыка была такова, что джазмены толпами валили в кино — фильм их абсолютно не интересовал, привлекал только органист. В 1926— 1929 годах Уоллер записал много великолепных органных («Lenox Avenue blues», «Beale street blues») и фортепианных соло («Handful of keys», «Numb fumblin'», «Smashing thirds», «Valentine Stomp»)
Прозвище «Фэтс» (Толстяк) дали Уоллеру за тучность.
Фэтс Уоллер был еще более плодовитым композитором, чем Джеймс П. Джонсон и Вилли Смит Лев. Его пьесы входят в репертуар джазовых оркестров. Среди них «Honeysuckle rose», «Black and Blue», «Ain't misbehavin'», «Keepin' out of mischief now», «I've got a feeling I'm falling».
Уоллер приобретает в Гарлеме все большую известность и уже к 1930 году становится столь же популярным, как Джонсон и Лев. Но широкую публику Фэтс покорил только тогда, когда начал петь. У него был превосходный голос, и пел он с большим свингом. В глупые модные песенки, которые ему приходилось исполнять, он иногда вносил много юмора, переделывая слова и придавая им неожиданную остроту.
Уоллер был единственным музыкантом, умевшим свинговать на органе — инструменте, по мнению многих, не подходящем для джаза. Но прежде всего Фэтс Уоллер был чудесным пианистом. Благодаря богатейшей мелодической и гармонической изобретательности он полностью преображал самую бесцветную тему. Его исполнение отличалось удивительной полнокровностью и непринужденностью, огромным свингом. Игра Фэтса спокойна и вместе с тем бодра, изысканна и мощна. Кроме того, Уоллер был прекрасным пианистом оркестра. К счастью, до нас дошли многие его записи. С большим удовлетворением отметим, что все они великолепны. Не считая Армстронга и еще нескольких, трудно найти джазового музыканта, чье вдохновение было бы так постоянно и ровно, как у Фэтса.
Фэтс Уоллер умер в расцвете сил 15 декабря 1943 года.
В 1920-1930 годах в Гарлеме играли и другие хорошие пианисты — Джо Тернер, Корки, Дон Фрай, однако их уровень гораздо ниже уровня вышеупомянутой «Великой тройки» и Эрла Хайнса, царившего в это время в Чикаго. Иногда между этими выдающимися пианистами завязывались музыкальные соревнования. В книге «Жажда жить» Меззров рассказывает об одной памятной ночи: «К Фэтсу Уоллеру пришли около четырех ночи… Корки первым уселся за фортепиано и начал с „Tea for two", мелодии, с которой Вилли Лев умел проделывать любопытные штучки. Вдруг Вилли вскакивает и говорит Корки: „Ну-ка подвинься, косолапый, дай я тебе подыграю", — и начинает играть партию правой руки, Корки берет бас. Потом Вилли, не сбавляя темпа и не пропустив ни единого такта, вытесняет и левую руку Корки. Играет несколько минут. Затем наступает очередь Фэтса — он вытесняет Вилли тем же способом, каким Вилли вытеснил Корки. Чем дальше, тем неистовее становится музыка; фортепиано дают передышку только тогда, когда Фэтс говорит: „Сейчас я всех вас примирю". Он зовет шофера и что-то шепчет ему на ухо. Тот выходит и вскоре возвращается с Джеймсом П. Джонсоном, который еще протирает слипающиеся глаза. Но как только он очутился у клавиатуры — кончено!… И сеанс затягивается на несколько часов…»
В Гарлеме стали появляться большие дансинги, мюзик-холлы, кинотеатры с аттракционами, что давало джазовым оркестрам возможность преуспевать. Самым популярным дансингом была «Савойя». Вдоль танцплощадки огромного прямоугольного зала с довольно низким потолком тянулись две эстрады; на каждой помещался оркестр. Эти оркестры играли поочередно — и только джаз. В «Савойе» выступали лучшие оркестры, под них танцевал весь Гарлем. Самые неистовые танцоры предавались в уголке фантастическим импровизациям, полным динамики, грации и свинга.
Наиболее известным в Нью-Йорке был оркестр Флетчера Хендерсона. Из предыдущей главы мы знаем, что в 1924 и 1925 годах с Хендерсоном выступал гастролировавший в Нью-Йорке Армстронг. Расцвет оркестра приблизительно совпадает с этими годами. Но состав, который музыканты по справедливости считали лучшим большим оркестром (то есть гораздо больше 12 человек) в этот период, играл у Хендерсона, уже почти отбросившего коммерчество, с 1926 года.
Основную роль Хендерсон, сам отменный пианист, отводил солистам. Он умел заполучать самых блестящих музыкантов. В 1926-1927 годах, вероятно, лучших для оркестра, у Флетчера играли одновременно два выдающихся джазовых трубача — Томми Ледниер и Джо Смит, крупнейший тромбонист Джимми Херрисон, второй великолепный тромбонист Чарли Грин, замечательный кларнетист Бастер Бейли, король тенор-саксофона Коулмен Хокинс и потрясающая ритмическая группа в составе Чарли Диксона (банджо), Джуна Кола (туба) и Кайзера Маршалла (ударные). Оркестр играл в нью-орлеанском стиле, что вовсе неудивительно, если вспомнить, что Томми Ледниер был родом из Нью-Орлеана, а остальные формировались под влиянием творчества Армстронга, Кинга Оливера, Джимми Нуна и других великих музыкантов Луизианы.
Стиль трубача Джо Смита (1902-1937) близок стилю Томми Ледниера, но более спокоен. Его игре была присуща настолько трогательная интонация, что, слушая Джо Смита, негры иногда даже плакали.
Джимми Херрисон (1900-1931) применил стиль Кинга Оливера и Луи Армстронга к тромбону. Он играл простые, лаконичные, рельефные мелодичные фразы мощно и с большим свингом. Херрисон оказал сильное влияние почти на всех остальных тромбонистов. Кроме того, он хорошо пел. Ранняя смерть Джимми Херрисона была большой потерей для джаза.
Бастер Бейли (род. в 1902 г. в Мемфисе, [ум. 12 апреля 1967 г. в Нью-Йорке]), является, наряду с Джимми Нуном, самым виртуозным джазовым кларнетистом. Беглость и гибкость его фраз просто невероятны. Однако Бейли не только виртуоз. Узорам его импровизаций свойственна редкая мелодическая элегантность.
Коулмен Хокинс, который уже в 1926 году был лучшим тенор-саксофонистом, вскоре стал одним из самых выдающихся джазменов всех времен.
Оркестр Хендерсона оставил великолепные записи — «I'm coming Virginia», «Livery stable blues», «Fidgety feet», «Sensation», «The Chant», «Snag it», «Wabash blues», «The St Louis blues». Однако музыканты, слышавшие оркестр в ту пору, единодушно утверждают, что непосредственное впечатление от него намного сильнее. Не будучи стесненным во времени (продолжительность звучания одной стороны граммофонной пластинки составляет не более 3 минут 20 секунд), оркестр Хендерсона пускался в длинные импровизации, в которых каждый солист брал по 5, а то и по 10, в зависимости от вдохновения, корусов подряд и «зал, — по выражению Сиднея Кэтлетта, — чуть не переворачивался от такой качки». Хокинс тоже часто отмечал, что в записи оркестр Эллингтона намного лучше оркестра Флетчера, зато непосредственно в зале первенство оставалось за Хендерсоном.
В последующие годы состав оркестра менялся часто, нов нем неизменно присутствовали выдающиеся музыканты — Рекс Стюарт, Бобби Старке, Ирвинг Маус Рэндольф (труба), Бенни Мортон, Хиджинботем, Сэнди Уильямс, Дики Уэллс (тромбон), Бенни Картер, Расселл Прокоп, Хилтон Джефферсон (альт-саксофон), Бен Уэбстер, Чу Берри (тенор-саксофон), Джон Керби, Элмер Джеймс (контрабас), Уолтер Джонсон, Сидней Кэтлетт (ударные).
С Хендерсоном работали два блестящих джазовых аранжировщика: Дон Редмен и Бенни Картер, который в 1929-1930 годах в огромной степени способствовал успеху оркестра. Интересно отметить, что сам Хендерсон тоже был известным аранжировщиком, но для собственного коллектива стал писать аранжировки только с 1934 года.
До 1937 года ансамбль Флетчера Хендерсона принадлежал к числу лучших, затем отошел на второй план.
В 1925-1930 годах в Гарлеме пользовались популярностью и другие оркестры: Чарли Джонсона (в его составе играли трубач Сидней Депэрис, ударник Джордж Стэффорд и, недолго, Джимми Херрисон и Бенни Картер) и Льюиса Расселла, в игре которого преобладал нью-орлеанский стиль благодаря замечательным музыкантам-уроженцам этого города — Элберту Николасу (кларнет), Полу Барбарену (ударные) и изумительному контрабасисту Попсу Фостеру (род. в 1892 г. под Нью-Орлеаном). Игра Фостера произвела на музыкантов столь сильное впечатление, что почти все оркестры сменили тубу на контрабас. Исполнение трубача Генри Аллена, тоже уроженца Луизианы, было лишено уравновешенности, четкой и стабильной ритмичности, свойственной трубачам нью-орлеанского стиля. Он играл лихорадочно, нервно. Одного из крупнейших джазовых тромбонистов, поражавшего слушателя энергичной силой, эмоциональным накалом и виртуозностью, оркестр имел в лице Дж. К. Хиджинботема (род. в 1906 г. в Атланте, шт. Джорджия). Самые трудные пассажи удавались ему с потрясающей легкостью, и Хендерсон в шутку говорил, что он, наверно, родился с тромбоном во рту. Расцвет оркестра Льюиса Расселла приходится на 1928-1932 годы.
Оркестр Mc Kinney's Cotton Pickers играл в Гарлеме эпизодически, потому что был театральным коллективом и много ездил в турне, кочуя из одного мюзик-холла в другой (то, что в США называется vaudeville circuits). На уровень лучших Mc Kinney's Cotton Pickers вышел в 1927 году, когда его музыкальным руководителем стал специально пришедший сюда от Хендерсона Дон Редмен. В числе музыкантов оркестра были трубачи Джо Смит, Сидней Депэрис и Рекс Стюарт, тенор-саксофонист Принс Робинсон, певец Джордж Томас и некоторое время Бенни Картер.
И наконец, в Гарлеме выступал оркестр Эллингтона, которому мы посвятим отдельную главу.
В Гарлеме пели самые выдающиеся из негритянских певиц Бесси Смит и Этель Уотерс.
Бесси Смит родилась в 1895 году в штате Теннесси. Ее типично негритянский голос был так красив, она умела придавать ему такую выразительность, что своим пением буквально завораживала публику. Слова песен Бесси часто сочиняла сама; эти слова, их интерпретация заставляли слушателей плакать, смеяться. Бесси держалась свободно, без жеманства; в музыке, в пении участвовало все ее тело — выразительной мимикой прекрасного, типично негритянского лица, движениями, полными энергичной грации. Кончив петь, она часто танцевала. После огромного успеха в 1920-1930 годах Бесси Смит постепенно утратила популярность. В моду вошли слащавые песенки, нашептываемые дурехами вроде голливудских «звезд», и Бесси, чтобы как-то прожить, вынуждена была соглашаться на изнурительные, плохо оплачиваемые турне, ее даже видели продающей в барах арахис. В сентябре 1937 года Бесси Смит попала в автомобильную катастрофу в штате Миссисипи. Потерявшую много крови Бесси доставили в ближайшую больницу, но там ей отказали в помощи под отвратительным предлогом, что в этой больнице «негров не принимают». А когда нашлось наконец учреждение, где согласились позаботиться о ней, было поздно — потеря крови оказалась смертельной. Величайшая певица джаза трагически погибла, став жертвой расовых предрассудков.
Этель Уотерс родилась в 1900 году в Честере, штат Пенсильвания. Светлокожая, привлекательная, в семнадцать лет она была такой высокой и худощавой, что ее прозвали «зеленой фасолью». Этель дебютировала как танцовщица, но после несчастного случая не могла танцевать. Одаренная уникальным по чистоте тембра, гибкости и широте диапазона голосом, Этель Уотерс имела очень четкую дикцию и пела, главным образом, песенки из музыкальных комедий. Она исполняла их с большим разнообразием оттенков, с юмором циничным и вместе с тем мягким. Сначала Этель ездила в турне vaudevilles, затем выступала в кабачках Гарлема. Тут ее заметили импресарио и стали приглашать на роли в ревю, а потом в крупнейшие театры Бродвея. Ее триумф у белой публики был огромен; пресса называла Этель «одной из величайших актрис США». Сегодня мы можем любоваться Этель Уотерс в некоторых фильмах, где она играет ведущие роли (например, в «Уголке в небесах»).
ГЛАВА VII

ДЮК ЭЛЛИНГТОН
Двадцать пять лет музыкального счастья. — «В один такой день я стану знаменитым» — «Вашингтонцы». — Баббер Майли «проповедует» на трубе. — Трики Сэм. — Барни Бигард. — Джонни Ходжес. — Кути Уильямс. — Человек-оркестр
Композитор, аранжировщик и пианист, Дюк Эллингтон на протяжении вот уже четверти века остается самой яркой фигурой среди руководителей большого джазового оркестра. Оркестр Эллингтона принадлежит к числу лучших и пользуется огромной популярностью.
Эдуард Кеннеди Эллингтон родился 29 апреля 1899 года в Вашингтоне, округ Колумбия, в квартале для цветных . Ребенок рос в кругу семьи. С раннего детства он был очень восприимчив к музыке. Слушая, как сестра играет «Четки», четырехлетний малыш повторял сквозь слезы: «Как красиво! Как красиво!» (цитирует Барри Уланов в книге об Эллингтоне).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18