Ладно, об этом подумаем в свой черед. Я наскоро вытерся, чувствуя, как гудит голова, и вышел из ванной.
Затем, приглаживая на ходу мокрые волосы, отправился на кухню варить себе крепчайший и отныне всей душой и телом ненавидимый кофе.
Мне удалось спокойно выпить его и даже убрать со стола гору грязной посуды и выкинуть в ведро несколько начавших покрываться пушком плесени консервных банок.
Клиент не появлялся.
Я уже начал с надеждой думать о том, что он передумал мчаться ко мне сломя голову в такой неурочный час, но надежды мои были разбиты самым грубым образом.
Яростный трезвон пронзил тишину квартиры.
Я тихо выругался. Честно говоря, все же по-детски надеялся на лень посетителя, ожидая, что он не приедет в такую рань.
— Иду! — гаркнул я в полутьму коридора и действительно пошел открывать.
— Кто там? — спросил совершенно автоматически, еще доодевая штаны.
— Сергей Леонидович Вересов, — ответили из-за двери, и в голосе слышалось явное нетерпение.
Голос, кстати, не принадлежал ни самому Вересову, который говорил со мной по телефону, ни его предполагаемому телохранителю, а был несколько выше и истеричнее, хотя, кажется, последняя черта была следствием крайней торопливости.
Это было весьма странно. И тон у стоящего за дверью тоже был наводящий на определенные подозрения.
Я по привычке встрепенулся, чувствуя поступающий в кровь адреналин, и подумал, что хорошо бы вооружиться. Как говорится, кто вооружен, тот самый умный.
— Сейчас, сейчас, открываю, — любезно ответил я и прямо-таки бросился из коридора в зал, отыскал свой «Макаров» и, вернувшись ко входу-выходу моей квартиры, просто взял и открыл дверь.
Разумеется, уставив в грудь пришедшему пистолет.
Разумеется, сняв его с предохранителя. И уж конечно, готовый в любой момент стрелять.
Стоящий за порогом полный, одутловатый мужчина дернулся, как от удара, глаза его расширились пропорционально сузившимся кулакам, весьма, кстати, массивным. За спиной звонившего в мою дверь возвышался его спутник, который не просто дернулся, а даже отшатнулся.
— Это!.. — содержательно сказал старший, с расширенными глазами рассматривая дуло моего «Макарова» и как-то испуганно дергая плечом в мою сторону.
— Оружие бросьте, — ласково попросил я, кивая на прилепившийся к его рукам пистолет, — не к фотомодели в гости пришли!
Молодой бритоголовый человек, стоящий сзади, попытался вскинуть оружие и выстрелить в упор, но я рассчитывал и на это, а потому захлопнул дверь перед незваными гостями и шагнул назад, одновременно отшатываясь влево, — помнится, был учен ранее, когда парочка наемных убийц стреляла через дверь.
На этот раз выстрел также последовал, просто по инерции; я окончательно убедился, что торопившиеся напарники приехали сюда именно за моим телом и что спешили они по понятным причинам — желали успеть до приезда позвонившего Вересова.
С лестницы донесся удаляющийся топот. Неудачливые непрофессиональные рецидивисты поспешно драпали.
Покачав головой, я вышел из-за укрытия и осмотрел место происшествия. Дверь прямо посредине была пробита выстрелом, пробита аккуратно, как бывает при прямом попадании. Пуля засела в стене, слегка подпортив краску и прячущуюся под ней штукатурку.
Наверняка шум слышали соседи, но ничего особенного он мог и не означать: ну, грохнуло что-то — так, может, это Гошка и его друзья хлопушками балуются? Или у соседа-сыщика ведро в ванной упало. О том, что ТАК звучать могут лишь выстрелы из пистолета немалого калибра, знали в нашем доме лишь папа того самого Гошки, экс-рекетир Колян да Аслан Макаров, который к таким вещам привычен понятно почему.
В надежде на то, что никто не придал шуму значения, я уселся на стул и замер в раздумье.
Мне оставалось только ждать приезда Вересова, который желал, похоже, стать моим клиентом и заставить меня повторить недавний подвиг с расследованием дела в экстремально короткие сроки, иначе зачем такая торопливость?..
Ждал я недолго: во дворе громко затормозила машина, судя по тональности и резкости звука — крутая.
Затем за дверью жалобно скрипнули доски, прогибаясь под ногами внушительных размеров человека. Тяжелые шаги замерли прямо перед моей дверью.
— Дзы-ы-ынь! — заголосил дверной звонок, принимая на себя роль Судной Трубы.
Я пожал плечами и открыл дверь.
На пороге стоял высокий, коренастый человек с тяжелой челюстью и глубоко посаженными серыми глазами. За спиной его маячила колоритная фигура под два метра, чьи бицепсы (не чета моим!) и удобный костюм, который в случае чего абсолютно не стеснял бы движений, говорили сами за себя. В левой руке он держал дорогой «дипломат» германского производства, я не так давно видел такие в посольстве.
— Мареев Валерий Борисович? — осведомился возможный клиент.
— Он самый. Проходите.
Я провел гостей в свой «кухонный кабинет».
Клиент расположился в кресле, охранник предпочел табурет. Мне остался диван, откуда я почти не видел лица охранника, зато он мог наблюдать за любым моим движением.
Что же! На сей раз, похоже, я имею дело с профессионалом.
— У меня украли дочь, — без обиняков начал Вересов. И замолчал, внимательно меня разглядывая. Очевидно, он считал, что сказал самое главное и теперь слово за мной. Иногда я старательно ругаю того, кто придумал жалость и некоторые другие человеческие чувства, так мешающие в работе нормального частного детектива! Ну кто его потянул за язык — я ведь уже было собрался объяснить, насколько занят.., конечно, не объясняя, что заниматься собираюсь отдыхом и наблюдением за работой переходящего на новые рельсы Приятеля.
— Надо же, — несколько растерянно сказал я, пытаясь придумать, как начать свой вежливый, но твердый отказ. — А у моего нынешнего клиента пропал сын. Они случайно не в одной школе учились?
— Если вы имеете в виду Тарасовский физико-математический колледж и восьмой "а" класс, то да, — невозмутимо ответил Сергей Леонидович Вересов, вызывая у меня отрезвляющую дрожь и бледность. — Более того, я думаю, что в течение следующих дней к вам нагрянут еще несколько мам и пап, дети которых учились в этом классе и в один и тот же день пропали. Бесследно.
— Милиция? — выдохнул я, подаваясь вперед, — ФСК?!
— К черту органы! — немедля отозвался Вересов, — пусть ищут; найдут — спасибо, так ведь не найдут же! — Он вытер платком мгновенно вспотевший лоб и более спокойно спросил:
— Вы просто скажите: будете искать мою дочь?
«Искать детей оптом? Что может быть милее?» — мрачно подумал я.
А вслух сказал:
— Вы знаете… — начал я, мысленно выстраивая свою отказную речь, — я сейчас очень и очень занят… — Он посмотрел на меня так, как смотрит волк на охотника, нажимающего курок. Я вздрогнул, ощутив внезапно, что в квартире у меня почему-то холодно, и, скривившись, продолжил:
— Короче, давайте перейдем к подробностям вашего дела, — вот так любезно великий дипломат Мареев дал новому клиенту понять, что ждет конкретных разъяснений по поводу этого странного киднепинга.
— Я слышал о вас, Валерий Борисович, как о весьма компетентном в подобных делах человеке, как о человеке, который… — совершенно не по делу начал отец, видно, совсем повредившись в уме после потери дочери, раз уж принялся источать никому не нужные комплименты.
В общем-то, эту часть беседы, как и все ей подобные, можно смело пропускать мимо ушей. Возможно, клиент просто проверяет мои реакции.
Периодически попадаются неуверенные в моей чистоплотности, и лучший способ заработать их доверие — молча подождать минуты три, выставляя себя на обозрение. Эти три минуты я решил посвятить изучению внешних данных клиента.
Более всего для описания его внешности подошло бы сравнение с гномом, если, конечно, у вас достаточно богатая фантазия, чтобы представить чисто выбритого гнома ростом около ста восьмидесяти. У клиента, представившегося в телефонном разговоре как Вересов (фамилия эта мне ничего не говорила и, вполне возможно, даже была ложной), было выразительное лицо сильного человека, который ни перед чем не остановится на пути к достижению своей цели. Дорогой строгий костюм, пейджер на поясе, сотовый телефон. Галстук выше всех похвал, просто замечательный, хотя я в этом практически не разбираюсь.
Я отметил, что на его пальце нет кольца. Стало быть, клиент не женат. Как же тогда дочь?..
Еще раз прокрутив в памяти наш недавно начатый разговор, я счел, что уже вполне сносно знаком со своим заказчиком, а посему пора от пустых словес переходить непосредственно к делу.
— Сергей Леонидович, — я прервал его речь железным тоном крайне занятого, а сейчас еще и слегка удивленного человека. — Хотелось бы услышать, с чего вы так рассыпаетесь в любезностях?
Он помолчал, задумчиво на меня глядя. И, пожав плечами, ответил:
— Мне не хватает простой конфиденциальности, которую вы обычно соблюдаете. Мне необходимо, чтобы ни слова обо мне и о том, что я вас нанял, не просочилось во внешние круги. Никто не должен об этом знать, чем бы ни закончилось наше сотрудничество. Понятно?
— Хм, понятно, — ответил я, глядя ему прямо в глаза.
— Тогда я, пожалуй, начну.
Я кивнул.
Т — Моя дочь… — он помедлил, — весьма странная девочка. К слову, будет хорошо, если об этой странности не будет известно никому, кроме вас.
— Независимо от того, возьмусь ли я за ваше дело, обещаю, — ответил я, ожидая начала рассказа про какую-нибудь затяжную болезнь или ненормальную психику девчушки. — В чем странность?
— Она практически все время что-то придумывает, — пожав широкими плечами, ответил он. — Откровенно говоря, врет. Всем подряд, кроме меня.
Это психическое нарушение. Ее психотерапевт считает, что сказывается ранняя потеря матери.
Ага, вот оно, отсутствие кольца…
— Что с матерью?
— Умерла.
— Хм.
— Мне продолжать? — Он не казался особенно расстроенным или подавленным давним горем.
— Продолжайте.
— Что конкретно вам интересно в связи с нашим делом? — последние слова он слегка выделил.
— Ваше мнение: имеет ли потеря матери прямое отношение к исчезновению вашей дочери? — спросил я и тут же объяснил:
— Я имею в виду, нет ли у вас врагов, которые когда-то?..
— Не думаю, — немного раздраженно ответил он, поморщившись. — Вы лучше вообще не вспоминайте про мать. Она здесь ни при чем.
— Хорошо, — пожал плечами я, собираясь произнести свои, в общем-то, давно отрепетированные и привычные слова. — Как скажете. Тогда давайте договоримся: я спрашиваю, вы отвечаете. Без колебаний и не скрывая ничего, что имеет даже малейшее отношение к делу. Потому что, если я берусь за чье-то дело, должен быть уверен, что знаю всю подноготную. Ничего неприличного для меня нет, и сообщать надо со всеми подробностями.
Он смотрел на меня как-то странно, определить, о чем он думал, по его лицу не представлялось возможным, поэтому я добавил:
— Просто иногда получается так, что не вполне правдивые слова клиента или его недосказанности наводят меня на ложные линии, и мы оба теряем кучу времени…
Вересов внезапно улыбнулся.
— Это следует понимать как согласие? — спросил он, глянул на меня и усмехнулся.
— Возможно, — ответил я, пожимая плечами, вежливо и спокойно, подстраиваясь под его манеру вести разговор. Хотя внутренне я уже согласился после его слов о том, что пропало сразу несколько детей.
— Спрашивайте дальше, — разрешил он.
Я кивнул, вынимая из кармана наполовину заполненный блокнотик, чтобы начать делать там пометки по ходу дела, поразмыслил несколько секунд и начал свой обычный допрос:
— Во-первых, хотелось бы узнать обстоятельства ее исчезновения, а также ваш взгляд на эти события. — Я поудобнее устроился на диване и впился взглядом в это непроницаемое лицо, стараясь уловить его тщательно контролируемые эмоции.
— Она исчезла позавчера, никого не предупредив, где-то между восьмью и девятью часами вечера. Практически все личные вещи на месте. Ни у подруг, ни в школе ее не было. Ночевать она также не пришла, чего прежде никогда за ней не водилось. Вместе с ней пропали еще несколько человек из ее класса: еще одна девочка и двое парней. Я не думаю, что это похищение. Очень не похоже.
— Что же вы думаете?
Он слегка скривился, не глядя на меня, лицо у него на мгновение стало каменным.
— Я думаю, — ответил он, — что кто-то их собрал и куда-то увез по их собственной воле. Сманил.
— Вы имеете в виду секту?
— Откуда я знаю?.. Я просто говорил с остальными родителями. Все пропавшие вели себя как обычно. И действовали как обычно. Собрали самые необходимые вещи, очень немного. Сделали все дневные дела. И на ночь глядя пропали. Как будто планировали.
— Интересно, — сказал я, записывая в блокнотике первую гипотезу. — А вы не находили в последнее время в Галиных вещах того, что раньше у нее не замечали? Какие-нибудь книги, например?
Он исподлобья посмотрел на меня — внимательно и слегка настороженно:
— Вчера обыскал ее комнату, вот что нашел, — телохранитель по знаку Вересова вынул из посольского «дипломата» несколько книг разной толщины и оформления.
Я посмотрел.
— Та-ак, — потер подбородок и сделал пометки в блокноте. — Вы уверены, что ваша дочь не могла просто э-э… Отправиться искать приключений?
Вересов бросил взгляд на лежащие передо мной книги о сексе, психических сексуальных расстройствах, извращениях разных происхождений и форм, с описанием средневекового и современного садомазохизма и так далее и тому подобное и очень недовольно ответил:
— Галя тихая, домашняя девочка. За ней выкрутасов не водится… Кроме придумываний.
— Она красивая девушка?
— На мой взгляд — не очень, — не задумываясь, ответил он. — Она очень обаятельная, симпатичная. По стандартам хороша. Смотрите сами, — он вынул и протянул мне несколько фотографий разного формата, где Галя Вересова фигурировала в разных видах: спортивная, с теннисной ракеткой в руках, на лошади в строгом костюмчике, в купальнике на пляже, мокрая, выходящая из воды и уютно сидящая на своей кровати с огромным плюшевым медведем.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3