Доставить инопланетным властям сведения о План Звездной Смерти, выработанном Фремонтом и другими, вот главная задача. Не стоит рисковать, тратя силы на мелкие ссоры. Если лоррская полиция обнаружит Кинсолвинга до того как он вступит в контакт с жителями Зета Орго, то он потерпит поражение, а Фремонт восторжествует.– Место назначения, сэр? – спросил корабельный компьютер. – В моем банке данных есть запрограммированные маршруты к большинству главных звездных баз.– Зета Орго-4, – скомандовал Кинсолвинг. – Оптимальный курс, горючее экономить не нужно.– Курс известен, сэр. Желаете ли вы отбыть с орбиты? Мы находимся в одной десятитысячной радиана от точного места взлета.– Так выполняй его, – рявкнул Кинсолвинг.– Ты сломал мой корабль! – воскликнула Рани, когда экран переднего обзора засверкал ослепляющими звездами. – Мой брат меня за это убьет!– Это не перегрузка и не установление курса, – объяснил Кинсолвинг, и сам пораженный не меньше Рани. – Они просто расстреляли лазером ту ракету, на которой мы прибыли сюда с ГТ-4.– Но Динки и остальные... – голос Ларк Версаль сорвался, когда она осознала, что только что потеряла друзей – совершенно бессмысленно. Безжалостные люди меньше всего заботятся о тех, кто встал на их пути.– Они погибли. И мы тоже погибнем, если не сможем сейчас же отсюда переместиться.Рука Кинсолвинга висела в воздухе над рубильником, который перенесет «Фон Нейманна» в гиперпространство. Кинсолвинг сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Так много всего с ним случилось. Все, к чему он всегда стремился, это быть инженером в шахте, пройти через некоторые чудеса Вселенной, уйдя с перенаселенной Земли, и что еще?Была еще Ала. Как он ее любил! Его толстые пальцы слегка дрогнули. Он ее все еще любит... Если бы только они смогли поговорить, прежде чем Кинсолвинга отправили на планету-тюрьму. Ему следовало разобраться, какое участие принимала Ала в Плане Звездной Смерти. Он не мог поверить, что она начала работать на План добровольно. Она пешка, жертва обмана, как и он сам. Кеннет Гумбольт каким-то образом внушил ей, будто геноцид – только ответ на те горести и напасти, которые достались человечеству среди звезд.Кинсолвинг ударил по рубильнику и ощутил, как содрогнулся «Фон Нейманн», когда мощные двигатели начали одолевать пространство, прочерчивая новые линии среди звезд. Ощутив мощный толчок, он откатился от контрольной панели и отлетел в соседнее помещение, опрокинув и Ларк, и Рани. Втроем они превратились в клубок перепутанных рук и ног. Инженер с трудом освободился, а женщины словно не желали двигаться.– Не сопротивляйся, Барт, дорогой, – призвала его Ларк. – Это судьба! – Она захихикала, потом поцеловала его в губы.– Я поняла, что именно мне не нравится, – сказала Рани дю Лонг. – Ты стараешься сохранить его только для себя одной. Я всегда полагала, что ты жадная сучка, Ларк.Кинсолвинг выкрутился и окончательно освободился. Псевдогравитация гиперпространства мешала иметь тот же вес, что на планетах размером с Землю, но ее оказалось достаточно, чтобы он смог встать на ноги и отбежать в сторону. Он развернулся и посмотрел на двух женщин, на худенькую блондинку Ларк и пышную темноволосую Рани.– Как вы можете? – возмутился Кинсолвинг, больше рассерженный, чем смущенный их поведением. – Только что погибли ваши друзья. Их превратили в плазму лазеры космопорта ГТ-4. Неужели это ничего для вас не значит?Ларк Версаль вздохнула и покачала головой:– Барт, дорогой мой Барт, что значит смерть? Все мы пляшем в хороводе, протягивая руки и пытаясь дотронуться до нее, не дотягиваясь на самом деле, потому что это означает конец игры. Единственное возбуждение, какое предлагает нам жизнь, – это приникнуть ближе к смерти, чем это сделал кто-нибудь еще, – и хвастаться этим!– Это еще не все, – возразил Кинсолвинг.– Нет, не все, – согласилась Ларк.Ее голубые глаза затуманились, и на мгновение Бартону почудилось, будто он заметил отблеск истинной личности, скрывающейся за жаждущей наслаждений сучкой, обычным фасадом Ларк.Это выражение растаяло. Но что она вспоминала в течение этого краткого мгновения? Кого она вспоминала?«Фон Нейманн» содрогнулся и отшвырнул Кинсолвинга назад через каюту. На этот раз он натолкнулся на Рани дю Лонг. Женщина выглядела в высшей степени рассерженной.– Ты уверен, что ничего не напортачил с моим кораблем. Мой брат просто никогда больше разговаривать со мной не станет, если ты что-то натворил. Только не после того, как я устроила «Фону» крушение, пытаясь...Ее слова прервала внезапно наступившая тьма, потому что вся энергия отключилась. Кинсолвинг запаниковал. Никогда он не оказывался в такой полной и неожиданной изоляции. Он протянул руку, но не смог ни до чего дотронуться. Лишенный возможности видеть, он бесцельно парил в невесомости падая в бездонный колодец, крутясь вокруг, точно частица попавшая в черную дыру на радиусе Шварцшильда. Освещение звездного корабля служило для ориентирования пассажиров. Зрение помогало им поддерживать здоровое восприятие во вселенной искривленных измерений, тут не было никаких других ориентиров. Бартон взвыл. Собственные слова отдавались эхом в его черепе, словно никто, находящийся от него на расстоянии вытянутой руки, не мог их услышать. Падая, он пытался отыскать Ларк или Рани. Он только разбил руку о перегородку, и сильно. Отчаянно ругаясь, Кинсолвинг заставил себя успокоиться. Паникуя, он ничего не выигрывал. Что-то катастрофическое случилось с «Фон Нейманном», а паника обречет их на смерть.– Спокойно, – сказал он себе. – Оставайся спокойными найди, отчего не работает освещение.Кинсолвингу часто приходилось находить путь ощупью в шахтах, где царила такая же темнота, как теперь в корабле, Он ведь жил в подземельях, запертый, погруженный в ограниченное пространство, и никогда не поддавался панике. Страхи инженера растаяли, и вместо них пришла решимость.Бартон ощупью пробирался по стенкам каюты, пока не добрался до кресла перед командным пультом. Кинсолвинг скользнул на него. Он попытался вспомнить, где находятся управляющие рычаги. Каждый корабль устроен немного по-иному, и Кинсолвинг прежде не бывал на борту «Фон Нейманна». Но он знал, что корабль не мог сильно отличаться от «Соловья» Ларк, оставленного на орбите у ГТ-4.Вдоль пульта торжественными рядами застыли холодные пластиковые рычаги. Кинсолвинг должен был догадываться, чем они управляли. Он знал самый большой – тот выбросил их в гиперпространство. Поверни его назад теперь, не зная, что повреждено, – и корабль может выйти из строя. Когда старший инспектор начал вспоминать гибельные происшествия в гиперпространстве, ледяные мурашки страха забегали у него в груди.Даже в эру, когда звездные путешествия стали обычным делом, случаются несчастья. И обычно они кончаются катастрофой.– Вот это, должно быть, рубильник освещения, – сказал себе Кинсолвинг.Он медленно повернул его. Пневматическое кресло вздохнуло и утратило упругость. Кинсолвинг снова выругался. Это он включил управление ускорением. Зато следующий рычаг вернул в рубку слабый свет.Бартон повернулся и увидел, что Ларк стоит в углу рубки, ее лицо побелело, как мука. Химические красители, впрыснутые под кожу, менялись, только подчеркивая ее бледность.– Барт, – произнесла она тихим дрожащим голосом. – Я была одна!– Мы оба были в одиночестве. Мы все были. А где Рани?– Не знаю. Я... Свет вдруг погас, и я потеряла тебя и ее, и я была так одинока. Я не хочу быть такой одинокой опять. Никогда! – Ларк, пошатнувшись, рванулась вперед и обвила руки вокруг шеи Кинсолвинга, с рыданиями утопив лицо у него на плече. Он держал женщину, отчасти понимая ее страх.– У нас только аварийное освещение, – объяснил Кинсолвинг, его темные глаза вспыхивали в отблесках скудных приборов. Прогулочные яхты управлялись автоматически, как правило, большинство из случающихся неполадок не заботило находящихся на борту людей. – Похоже, что у нас вырубилась основная энергия.– Почему?Кинсолвинг тряхнул головой. Вряд ли это администрация космопорта Гаммы Терциус-4 так удачно ударила своим боевым лазером, что повредила «Фон Нейманн». Ведь они перешли в гиперпространство без каких-либо затруднений. Кинсолвинг понимал, что если бы что-то в корабле функционировало не так еще до перехода, то автоматика не допустила бы самого перехода. Все космические корабли оборудованы аварийной защитой.Он сглотнул комок, когда подумал, что вывел из строя предохранители, когда неистово торопился с вылетом. Он снова покачал головой.– Не думаю, чтобы неисправность возникла из-за меня. Все, кажется, работает нормально.– А что случилось с Рани? – спросила Ларк с жалостью. Она сжалась в комок и тревожно раскачивалась. Краски мелькали у нее на щеках, заставляя выглядеть больной.– Никто не собирается тебя покидать, – сказал Кинсолвинг, стараясь ее утешить. – Пойдем поищем. Вместе.Отсвет страха в глазах Ларк исчез. Слабая улыбка заплясала на чувствительных губах. Как она похожа на маленького ребенка, подумал Бартон.– Я в порядке, Барт, дорогой, – сказала она. – Правда, правда. Просто все это застигло меня врасплох. Теперь я уже могу совладать с моими эмоциями, – Ларк вытянулась и расправила плечи. – Мне следовало взять себя в руки раньше.Кинсолвинг не стал спрашивать, когда именно. Она показала ему только одну грань своей личности, совсем не ту, которую он мог одобрить. Она спасла его из космической тюрьмы случайно, сделала это исключительно ради того, чтобы внести что-то волнующее в свою унылую жизнь. Любое действие Ларк Версаль, как он мог заметить, направлено только на одну цель: ее личное удовольствие.Кинсолвинг взял Ларк за руку и нежно повел из рубки в главный салон космического корабля. Роскошная меблировка «Фон Нейманна» соперничала с обстановкой покинутой яхты Ларк. Кинсолвинг не мог понять такого цыганского образа жизни, когда снобы бродили с одной вечеринки на другую, ища только удовольствий. Чтобы поддерживать подобный стиль, требовалось куда больше богатства, чем он мог себе вообразить.Прогулочный корабль, такой как «Фон Нейманн», мог стоить в тысячу раз больше, чем Кинсолвинг мог надеяться заработать, трудясь инженером всю свою жизнь. Даже при повышенном жаловании, которое платили вне Земли и коэффициенте за опасность.– Рани! – позвал он. – Ты в порядке? Рани!Ларк вцепилась в его руку так, что мешала нормальному кровообращению. Кинсолвинг не протестовал. Он напрягся, чтобы услышать любой звук, который мог бы дать разгадку.– Это что – отдельные каюты? – спросил он у Ларк, указывая на ряд закрытых дверей.Она так быстро закивала, что длинная прядь волос упала ей на глаза. Ларк и не подумала подобрать ее, и Кинсолвинг понял, насколько она расстроена. Он пошел дальше, не проверяя спален. Камбуз функционировал и на пониженной энергии, в зоне обслуживания стояли какие-то простые блюда.– Работает автоматически? Зачем Рани заказала еду?– Она не заказывала. Не стала бы, – объяснила Ларк. – Она ест только протеиновые растения с Зеннкона-1, – Ларк наморщила нос при виде пищи. – Ей никогда бы и в голову не пришло заказывать такие помои.Кинсолвинг осмотрел кухонный компьютер, проследив за проводами до самой соединительной коробки, скрытой в переборкe. Несколько соединений внутри коробки расплавились.– Похоже, что кто-то прошелся по этой секции сварочным лазером, – задумчиво произнес он. – Или была перегрузка в машинном отделении, которая сказалась на энергетическом питании, – Кинсолвинг стоял на месте и размышлял над тем, что сказал. – Черт! – воскликнул он. Оттолкнув от себя Ларк, он бросился по коридору, ведущему в машинное отделение.Он достиг внешней двери запечатанного помещения еще до того, как увидел робота.Ларк наскочила на него, когда он внезапно остановился. Кинсолвинг протянул руку, чтобы удержать женщину.– Что такое? – спросила она.Инженер молча указал рукой. Ларк повторила вопрос.Серебристый шарик прилепился к верхней части двери, ведущей в запечатанное помещение, он вибрировал как бы от холода, затем протянул крошечные металлические щупальца и подтянулся на несколько сантиметров вверх. Узкий коридор наполнило жужжание, резкий тяжелый дух горящего металла заставил нос Кинсолвинга сморщиться.– Это робот. И весьма энергичный, судя по тому, как он прорывается в машинное отделение. Если я правильно догадался, другой робот уже успел залезть внутрь и испортил двигатели.– Что-о? Как это?– Это может быть только работа Камерона. Подобные роботы – его специальность.– Так останови его, Барт! Ты не можешь допустить, чтобы он окончательно вывел из строя машины. Мы же... погибнем при выходе из гиперпространства!У Кинсолвинга не было ни малейшего представления о том, что может случиться на самом деле. Никогда у него не хватало ума для постижения невообразимо абстрактной математики, описывающей путешествия со скоростью выше скорости света. Иной раз она вызывала у Кинсолвинга зуд в мозгу, эти понятия скользили где-то поверху, как и размышления о пространстве-времени Эйнштейна. Они искажали и пространство, и логику. Кинсолвинг говорил себе, что он горный инженер, и ничего более. Теперь ему пришлось сожалеть о своей участи.– Мне нужно что-нибудь, чтобы его остановить. Может, сваривающий лазер?– Барт, я не знаю, где здесь что. Может, Рани знает, но я в этом сомневаюсь.– Еще неизвестно, где она сама, – напомнил он, внезапно удивляясь, как эта женщина умудрилась скрыться на таком маленьком корабле.– Может, что-то из этого поможет? – Ларк откатила стенную панель и обнаружила ряд инструментов, аккуратно закрепленных зажимами.– Энергетических инструментов тут нет. Наверно, не хотели, чтобы капитан корабля поранилась, – саркастически заметил Кинсолвинг. Иногда проектировщики и дизайнеры таких роскошных яхт заходили слишком далеко в попытках защитить владельцев от несчастных случаев.Инженер выхватил небольшой молоток. В условиях псевдогравитации этот инструмент мог бы ударить по роботу с такой силой, к которой Кинсолвинг стремился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73