– Так говорят, – кивнула головой Мачионесс, любуясь собой. – Бедное создание! Из того, что ты говоришь, она была необычно красива, как и ее мать.Певерил встал, в глазах был взгляд страдания.– Господи, будь милостив к моей нежной леди Чевиот, – сказал он низким голосом, в котором звучали нотки ужаса.Кларисса взмахнула носовым платком, обрамленным кружевами; по комнате распространился запах духов.– О, да! – сказала она. – Не говори мне, что у тебя шаловливое увлечение леди Чевиот. Ее бедная душа не в своем уме; рассказывают, что барон Чевиот покинул Кедлингтон и уехал на континент. Все знают, что он содержит любовницу в Монте-Карло.Певерил молчал. Он не мог ни о чем думать, кроме Флер. Он был потрясен до глубины своего чувствительного существа мыслью об ее ужасных страданиях. Не в своем уме? Может быть, и так. Но может быть, это было только одной из фантазий Мачионесс? Ее воображение часто убегало с ней.Теперь он уже не мог переносить флиртующую надушенную старую женщину и первый раз в своей жизни почувствовал необходимость притворяться. Конечно, он должен ехать на помощь к Флер Чевиот, но без денег он пропадет. У него были кое-какие сбережения, но требовалось больше. Он бросил кисти и низко поклонился Мачионесс.– Ваш слуга, ваша светлость, – сказал он хриплым голосом. – Прошу вас простить меня. У меня срочное дело, которым я должен заняться. То, что вы рассказали мне, приводит меня к убеждению, что для меня было бы лучше покинуть Кедлингтон. Я пойду и соберу свои вещи.– Ты возвратишься сюда, в Растингторп? – глупо спросила старая женщина, вглядываясь в него близорукими глазами.– Я полагаю, что да, ваша светлость.– Тебе нужны деньги? Я дам их тебе. Он вспыхнул:– Я хочу только за свою работу.– Да, да, портрет маленькой Виктории. У тебя будет двадцать гиней за это. Подожди, я дам тебе их сейчас, но если пообещаешь вернуться сюда.Певерил прикусил губу. Двадцать гиней были целым состоянием и означали для него многое. Он должен быть готовым отдать себя в руки леди Чевиот, если та будет нуждаться в его услугах. Он позволил себе солгать и намекнул влюбленной до безумия старой Мачионесс, что вернется. Позже, с деньгами в кармане, он отправился пешком в Кедлингтон. Он отказался от фаэтона, предложенного Клариссой, так как чувствовал необходимость для себя совершить скромное возвращение после двухдневного отсутствия в башне. Глава одиннадцатая День был теплый. Кудрявые облака висели в синем небе, как хлопковая вата. Местность была зеленой и радовала глаз после недавнего дождя. Певерил шел длинной дорогой к Кедлингтонскому холму и купался в солнечном свете, но его сердце было наполнено дурными предчувствиями. Что он найдет в Кедлингтоне? Он расстегнул пальто и освободил галстук, начав взбираться на крутой холм к Уайтлифу.На всю оставшуюся жизнь он будет благодарен Богу за то, что отказался от предложенного Мачионесс фаэтона: на полпути к вершине холма ему встретилась девушка, которая вышла из леса и схватила его за руку.– О, мистер Певерил! – воскликнула она. Она хорошо говорила, но с легким бэкингемширским акцентом.– Раббина, доброе утро тебе! – повернулся он, приветствуя ее.Это была молодая служанка, одна из прислуг барона Чевиота. Она была принята на работу лишь месяц назад, как раз перед тем, как ее светлость заключили в тюрьму. Она была застенчивым маленьким существом, небольшого роста, боязливой дочерью рабочего фермы Чевиотов. Миссис Динглфут, узнав, что Раввина была бедной и без образования, да еще очень нервной, немедленно настроилась против нее. Певерил несколько раз был свидетелем ее запугивания и пытался помочь ей. С этого времени скромная Раббина и стала рабыней Певерила: в своем поклонении она выполняла небольшие услуги для него.Девушка ответила на его приветствие, и ее маленькое веснушчатое личико сморщилось от волнения.– Я благодарю Бога, что увидела вас вовремя и могу поговорить с вами, мистер Певерил! – выпалила она.Он посмотрел с удивлением на ее разгоряченное потное лицо.– В чем дело, Раббина? – спросил он в своей доброй манере.Она сжала руки, перебирая тесемки своей шляпки от солнца, и стала рассказывать, как прошлой ночью ей приказали подать охлажденный сидр в личную гостиную управляющей. Девушка знала, что миссис Динглфут развлекает мистера Айвора. Тот уезжал в Лондон с его светлостью, но вчера вернулся, чтобы забрать кое-какие важные документы, которые его светлость забыл, но не мог доверить никому, кроме своего личного слуги. Раббина пролила немного сидра перед самой дверью гостиной, а пока она вытирала пол, боясь, что вспыльчивая экономка увидит лужу и поколотит ее, услышала разговор, который шел между миссис Динглфут и валлийцем.– Ну и? – спросил Певерил напряженно. – Какое это имеет отношение ко мне?– Они говорили о вас, – обожающим взглядом она вглядывалась в Певерила. – Вы всегда были добры ко мне, сэр, и мне дана возможность предупредить вас.Подумав об опасности, Певерил взял Раббину за локоть и потащил в тень просеки. Спрятавшись там, он внимательно слушал, пока Раббина повторила то, что услышала.– Миссис Динглфут рассказывала Айвору, как готовятся решетки, внизу у кузнеца, для окон ее светлости.– Как ужасно… – бормотал Певерил. – Хуже, чем я предполагал.А Раббина продолжала. Поскольку парочка в комнате управляющей упомянула Певерила Марша по имени, Раббина осталась за дверью, чтобы подслушать. Оказывается, Флер написала ему, и Айвор сообщил миссис Динглфут о том, что его светлость обнаружил записку, которую леди Чевиот послала, призывая Певерила на помощь. Сначала барон Чевиот проинструктировал Айвора разыскать Певерила у Растингторпов и отхлестать его, однако потом его гнев остыл, так как Певерил был в этот момент под покровительством маркизы. И даже Чевиот не осмелился учинить скандал под крышей ее дома. Богатый маркиз был близким и слишком могущественным соседом. Дензил порвал неосторожное письмо Флер, поэтому Певерил никогда не получит его. Если Певерил вернется в Кедлингтон, то Айвор имеет разрешение побить художника и затем выкинуть его из Кедлингтона. Леди Чевиот никогда больше не увидит своего поэтического художника.– Итак, вы видите, – закончила Раббина, – что не должны возвращаться в дом. Мистер Айвор может убить вас.Певерил стоял молча, с минуту ломая голову. Он был мирным человеком, но не трусом. Он не учился ни драться, ни стрелять, ни защищать себя от физического нападения. Да это и не способ помочь Флер. Нет, он должен быть более хитрым, чтобы спасти Флер от ужасной судьбы, которая нависла над ней с тех пор, как она приехала сюда.Раббина вспомнила кое-что еще.– Там большая свирепая собака, охраняющая ее светлость день и ночь до тех пор, пока не сделают решетки на окнах.– Ах, – воскликнул Певерил. – Белая овчарка?– Да, Альфа. Я слышала, как миссис Динглфут говорила, что собака сидит у окна, и, если ее светлость двинется к окну и, более того, попытается открыть его, овчарка вцепится зубами в ее светлость.Певерил вздрогнул. Он хорошо знал, какой свирепой могла быть Альфа. Даже валлиец боялся ее. Бедная нежная леди! О, что за чудовище был Дензил Чевиот! Подумать только, было время, когда Певерил Марш думал о нем, как о прекрасном и благородном человеке. Затем неожиданная мысль поразила юношу, и краска вернулась к его щекам: с ним Альфа всегда была на удивление послушной и смирной; многие из старых слуг заметили, что они никогда не видели собаку более дружелюбной к кому-либо. Это могло принести огромную пользу.Раббина продолжала говорить, а ее грубые пальцы теребили пучок крапивы, которая росла рядом с ними. Певерил последовал ее примеру и пробормотал себе:– Ухватись покрепче за крапиву, и тогда они не обманут тебя. Да, я должен последовать примеру этой маленькой девушки. Я провел слишком много времени, рисуя прекрасные портреты, собирая лилии, глупо мечтая. Сейчас я должен действовать, даже если потребуется жестокость, ибо насилие применено к той, которая является идеалом моей души. Господи, дай мне силы и мудрость, в которых я очень нуждаюсь!Он не услышал, что Раббина сказала ему, но схватил ее за руку.– Ты когда-нибудь видела баронессу? Ты бы сделала для нее добро, даже если будешь подвергать себя опасности? – сказал он хрипло.Раббина кивнула головой.– Я видела ее однажды и подумала, что она самая красивая и жалостливая. Я охотно бы сделала добро и ей, и вам, мистер Певерил, кто был так добр ко мне.– Тогда ты сделаешь, – сказал Певерил. Глава двенадцатая Флер неподвижно лежала под изорванным в клочья бельем и кружевом. Она не осмелилась двигаться, пока не стемнело. Чуть раньше она выпила немного супа, которого миссис Динглфут принесла ей, да и то только потому, что женщина силой заставила ее сделать это.– Мы не заставим тебя голодать до смерти и не позволим говорить людям, что его светлость поступил с вами жестоко, – сердито проворчала женщина. – Выпей все до капли!Миссис Динглфут ушла, замкнув за собой дверь, а Флер ощутила ужас от белой овчарки, лежащей у одного из окон, которое было оставлено открытым, чтобы дать животному свежего воздуха, поскольку ночь была очень теплой.Собиралась новая гроза; черные тучи накатывались из долины. Света не было, и Флер только смутно могла различать очертания овчарки, но хорошо слышала ее тяжелое дыхание. Флер чувствовала, как пот стекает по ее конечностям при одной мысли, что животное может прыгнуть на нее и вонзить свои клыки в ее плоть. Она лежала в оцепенении, хотя ей было необычайно неудобно. Ей не позволили ни умыться, ни расчесать волосы. Ее губы были сухими и воспаленными; она еще полностью не выздоровела после родов. Воспитанная как деликатная леди, она никогда прежде не испытывала такого грубого насилия и лишения таких вещей, как теплая вода и мыло, щетка и расческа для ее волос, чистое белье. Она не верила, что какая-нибудь живая леди когда-либо испытывала нечто подобное от рук своего мужа. Неужели намерение Чевиота состояло в том, чтобы довести ее до сумасшествия и тем самым освободить свою совесть и чувствовать себя правым, замкнув ее от мира?Ночь казалась необычайно долгой. Она не могла спать от напряжения и сознания, что боится двигаться из-за животного, охраняющего ее.Вдруг она услышала низкое рычащее урчание Альфы. Флер села, ее сердце забилось быстрее. Что услышало животное? Что-то или кого-то? Ведь была, наверное полночь.Протирая глаза, Флер увидела у окна косматую лапу все еще рычащего пса. Но дальше наступило удивительное зрелище. Альфа перестала рычать и неистово завиляла хвостом. Странно, сказала себе Флер, должно быть, животное услышало знакомые шаги.Тем временем над подоконником поднялось смутное очертание мужской головы, и она услышала шепот:– Альфа… добрая душа… хорошая девочка… лежать, Альфа… возьми это…Флер приложила к губам кончики пальцев, не смея поверить, что она узнала голос. Альфа ушла в угол и начала грызть какой-то лакомый кусочек, который явно понравился ей. В следующий момент стройный мужчина запрыгнул в комнату и бесшумно двинулся к Флер. Позади кровати он остановился и посмотрел на Флер. Она уставилась на мужчину, и хриплый звук вырвался из ее горла, произнеся его имя:– Певерил!– Ваша светлость, – выдохнул он.– О Господи! – прошептала она и протянула обе руки к нему, дрожа от волнения и радости.Возле кровати он опустился на колени, взял протянутые руки и по очереди поднес к своим губам, покрывая поцелуями.– Моя милая леди, что они сделали с вами? – и его голова опустилась.Ее лоб коснулся его плеча; обеими руками он удерживал ее. В темноте он едва мог ее видеть, но почувствовал, какой горячей, какой возбужденной она была. Он держал ее не со страстью, а с любовью, которая была глубокой, полной жалости. В эту минуту он знал, что ей нужно и что он должен делать. Он прижался щекой к ее щеке и с сильно бьющимся сердцем осмелился поцеловать ее шелковистые спутанные волосы.– Моя самая дорогая, любимая леди, о, Флер, – шептал он.– Певерил, – она назвала лишь его имя, но по неистовству, с которым она прильнула к нему, он понял степень ее счастья от их воссоединения. Она дрожала в его руках, ее слезы орошали его лицо, а он нежно слушал ее хриплый шепот.– Как ты пришел? Как ты узнал, где найти меня? Это безопасно? Ты не подверг свою жизнь опасности, придя сюда, ко мне?Он ответил только на последний вопрос:– Если это и так, это стоит того, чтобы рисковать всей моей жизнью для тебя.Она спросила:– Ты не хочешь знать правду обо мне?– Я знаю все, – сказал он. – Но полюбил тебя раньше, чем узнал об этом. Но сейчас я люблю тебя еще больше. Твой муж потерял право защищать тебя, и умоляю позволить мне это сделать.– Ты единственный настоящий друг, который у меня есть, – заплакала она, и Певерил почувствовал ее губы у своей щеки.– Мы должны торопиться. В любой момент Айвор или миссис Динглфут могут проснуться и услышать нас.– Как же ты добрался сюда? Где ты был?Он кратко рассказал ей все, что привело его к встрече на холме с Раббиной. Флер узнала, как маленькая девушка тоже рисковала ужасным наказанием, ожидая Певерила под окном леди Чевиот. Она вела наблюдение там, внизу, пока Певерил взбирался по крепкому ползучему растению, которое достигало высоты спальни ее светлости.– Слава Богу, – сказал Певерил, – я проворный и у меня хорошая сноровка для лазания.В полдень он купил крепкую веревку, которую теперь нужно будет привязать к кровати. Флер спустится первой, за ней последует он. Ничего из этого бы не вышло, если бы он не подружился в Альфой.– Как я благодарна тому, что овчарка стала моим настоящим компаньоном еще до того, как ты приехала сюда, – прошептал Певерил. – Мне только нужно сказать, чтобы она лежала, и она не будет двигаться.Сердце Флер наполнилось сильным волнением.– Какая одежда у тебя есть? – спросил Певерил.– Увы, только шаль на плечи. Барон… в ярости разорвал все, что у меня было.– Он действительно сумасшедший, – пробормотал Певерил.– Хуже, чем это.Певерил зажег спичку. Крошечный огонек осветил лицо и фигуру Флер, и юноша чуть не воскликнул от ужаса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33