Его присутствие взволновало ее до дрожи, когда она увидела, как он легко освободил лошадь в то время, как она только неуклюже вертела в руках поводья. Не дожидаясь благодарности, незнакомец исчез в толпе зрителей, но впечатление от его фигуры, манеры двигаться отложилось у нее в памяти. В нем было что-то невероятно знакомое.Кто он и почему один лишь его взгляд заставил ее вздрогнуть? Почему он не снял маску? Может быть, он не хотел, чтобы она его узнала? Или это просто злая игра воображения, заставившая ее подумать, что это Морган? Может быть, она слишком поглощена мыслями о Моргане из-за его звонка в Париж во вторник, звонка, на который она не посмела ответить? Эта странная попытка связаться с ней после восьми лет молчания была непонятной. Она немедленно позвонила по телефону своему деду, чтобы удостовериться, что все в порядке; хотя и была какая-то загадка в его слабом голосе, он уверил, что и он, и ее сын Стивен в порядке. Однако после звонка Моргана она не переставала думать о нем.Как и восемь лет назад, когда она рассталась с Морганом и осталась в Европе в течение всей беременности, вид высокого мужчины вызывал в ней такое же необъяснимое возбуждение, какое она испытывала сейчас. Все эти годы ей везде чудился Морган. Когда она встречала похожего на него незнакомца, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Потом наступил такой болезненный период, когда она встречалась только с теми мужчинами, которые напоминали его. Хорошо, что она остановила свой выбор на Эдуарде, который, слава Богу, совсем не был похож на Моргана. Лучше избавиться от привидений, чем позволять им преследовать тебя.Однако привидение все еще преследовало ее и даже послужило причиной сегодняшнего приключения. Если бы не вчерашний незнакомец, она бы уютно устроилась в постели, а не встала ни свет ни заря.Санкт-Мориц еще спал, когда вертолет де Ландо взмыл вверх ранним зимним утром и направился к склону горы, где Дина могла покататься на лыжах в одиночестве. Лыжи и палки в беспорядке валялись под сиденьями. Дина держала под руку Эдуарда и неотрывно смотрела на знаменитый курорт, сверкающий внизу как горсть золота и бриллиантов, рассыпанных по темнеющей долине. Эдуард с озабоченным видом наклонил к ней свою светлую голову. Он подозревал, что ее что-то волнует.В пушистой шубе из рыси двадцатидевятилетняя женщина-космополитка едва напоминала испуганную девчонку, какой она была в двадцать один год, потерявшую все самое для нее дорогое из-за безрассудной любви. Дина была ошеломляюще красива, красотой зрелой, уверенной в себе женщины. За тщательно отполированным фасадом она надежно скрывала свою незащищенность. Все благоговели перед ней, включая Эдуарда.Журналисты в своих хвалебных статьях о ней в винодельческих журналах считали ее лицо привлекательным и даже классически красивым. Они писали, что она грациозна и держится как профессиональная манекенщица, что у нее практический талант блестящего администратора.Чего ей стоило достичь такого мнения о себе! Для нее было важно, чтобы люди о ней хорошо думали. Это давало силы бороться с тайным комплексом неполноценности.Дина была как тростинка, если не считать полной груди. Эдуард не одобрял ее частые изнурительные диеты.— Надо быть худой, чтобы хорошо одеваться, — ворчала она в ответ. — Ты же знаешь, как я люблю красиво одеваться.— Под красивой одеждой ты имеешь в виду гардероб “от Кутюр”, — смеялся он.— Роскошь, которую я могу теперь себе позволить.— А я? — Эдуард и она должны были пожениться через неделю. Куча друзей съехалась в Санкт-Мориц по этому случаю.За последние восемь лет Дина стала не только богатой женщиной, знаменитостью в винодельческом мире, но и любимицей прессы. Она поставила перед собой несколько целей. В тот далекий день, когда она навсегда потеряла Моргана и свой дом, она поклялась никогда не давать своей ревности и неуверенности доводить ее до такого поражения. Она решила добиться того, что Холли будет ей завидовать.Итак, она богата и знаменита. А о ее неуверенности в себе никто не узнает. Что касается Моргана и ее сына… Дина всегда стремилась много работать, чтобы не думать о них. Изредка размышляя о себе, она осознавала, что, по иронии судьбы, одни и те же качества ее характера привели ее к ошибкам в юности и к сверху-спеху теперь.Наедине с Эдуардом она иногда посмеивалась над своими достижениями.— Я думаю, пресса переоценивает меня просто потому, что я женщина. В этом бизнесе ведь мало женщин.— Не мешает принадлежать к одному из бесправных меньшинств, не правда ли, моя любовь? Пресса так любит защищать жертвы несправедливости!Эдуард с удовольствием скользнул взглядом по ее розовой шелковой блузке, сшитой Лиз Ворзииски специально для нее, и остановился на своем подарке — огромном бриллианте, сверкающем на ее левой руке.— Не так уж плохо быть твоей невестой, — добавила Дина с любовью. — Что бы я без тебя делала? Где бы я без тебя сейчас была?— На вершине, любовь моя. Я только помог тебе. Благодаря твоему блеску компания Ландо имеет рекламу. Такая очаровательная женщина как представитель компании только придает большую привлекательность и романтизм нашей продукции. Я всегда знал, как ты необычайно талантлива. А теперь, после недавней международной дегустации в Голь-Милле, где три сорта вин с твоей новой винодельни в Техасе получили высшие премии, мир узнал, что ты настоящая звезда. И только благодаря тебе компания Ландо получила две награды. Я не думаю о соревновании, я просто рад, что ты работаешь на меня.— Ты еще не забыл Вуд-Крик-Вайн-ярдз?— Зачем беспокоиться, если я женюсь на бизнесе? Но и в противном случае ты выпускаешь только двадцать тысяч бутылок в год, дорогая. Производство вина в Техасе еще в зачаточном состоянии, так что я не боюсь конкуренции.— Экспериментировать с разными сортами винограда на разных землях — это так интересно!— А я думал, ты любишь Техас, потому что он далеко от Калифорнии и Бордо и от двух мужчин, от которых ты решила убежать.— Нет, Эдуард. Это нечестно. Я собираюсь выйти за тебя замуж.— Я не могу забыть, как мы ссорились всю ночь, прежде чем ты приняла это решение, хотя мы помолвлены уже больше двух лет. А ты не кажешься особенно счастливой.Ее глаза помрачнели.При малейшем намеке на Моргана она становилась грустной и озабоченной. Как она ни старалась, она так и не могла совсем забыть Моргана и брошенного сына. Вместо, удовлетворенности от успехов она постоянно ощущала ноющую пустоту в сердце и бралась за новые дела, чтобы забыться. Она надеялась, что, выйдя замуж за Эдуарда и сделав этот брак прочным, она построит с ним пристойную жизнь. У них будут дети, и, возможно, она сможет забыть ребенка, которого отдала.Вертолет с шумом кружил над склоном, пока пилот выбирал место для высадки лыжников.— Хорошо, что мы сюда приехали, Эдуард. — Дина старалась перекричать шум мотора. Белоснежные склоны манили вниз своим спокойствием. — Это единственный способ отвлечься от постоянных мыслей об этом проклятом урожае винограда. — И единственный способ отвлечься от мыслей о некоем субъекте в черном, подумала она.— Ты имеешь в виду, меня не будет в живых и некому будет помнить, — сказал Эдуард, любуясь островерхими пиками. Его голос смягчился. — Я должен быть доволен, что ты такая сорвиголова, любимая. Страсть к острым ощущениям привела тебя неделю назад в Европу, и мы можем наконец вместе отдохнуть. И я рад, что ты согласна выйти за меня замуж. Дина. Во всяком случае, ты будешь со мной рядом, где твое место.— Где мое место… — Ее голос звучал отстраненно и мечтательно. Перед ее мысленным взором возникли рады виноградника в золотой кипени дикой горчицы, холмы, окутанные прохладным туманом с Тихого океана, и маленький темноволосый мальчик со своим загорелым отцом. И тут же она вспомнила неотрывно преследующего ее незнакомца в черном. Ее задумчивость не осталась не замеченной Эдуардом.— Я думаю, ты бы уже давно вышла за меня замуж, если бы твоя сестра Холли не погибла в катастрофе в прошлом году. В глубине души ты все еще надеешься…— О чем ты, Эдуард?— Много лет прошло, а ты все еще не забыла Моргана и все еще не уверена в своих чувствах ко мне.— Это абсурд.— Тогда почему ты всегда убеждаешься, что его нет, когда едешь навещать своего сына и деда в Калифорнию? Почему ты не поговорила с ним, когда он звонил тебе в Париж? Дина! Почему ты так его боишься? И почему не вышла до сих пор за меня замуж?Ее красивое лицо напряглось и сделалось неподвижным.— Он не имел права мне звонить, — начала она неуверенно, — я же собираюсь выйти за тебя замуж.— Может быть, Морган хотел сказать тебе что-то чертовски важное. Он ведь отец твоего единственного сына.— Но Морган не знает этого.— Неважно, любовь моя.— Эдуард, ты ведь знаешь, как я ненавижу его!— Нет, Дина, не знаю.— Так знай. Если бы он не позвонил, мы бы с тобой сейчас не ссорились.— Может быть, именно ссоры нам и не хватало. Дина, я прошу тебя принять решение.— Я уже сказала, что выйду за тебя, Эдуард. Что тебе еще нужно?Вертолет завис в четырех футах над снегом. Пилот посмотрел на них выжидающе. Дина схватила лыжи и с вызовом сбросила их вниз. Она была зла на Эдуарда за его вопросы.— Эдуард, я хочу кататься одна.— Ну и дуйся себе на здоровье.— Я уже столько дней на людях. Могу я побыть одна?!— Ты сошла с ума! Здесь один неверный шаг — и тебя нет.— Пожалуйста, Эдуард. Ты же знаешь, как у меня портится настроение при мысли о.., о нем. Не надо было тебе бередить старые раны. Ну пожалуйста! Я буду очень осторожна.Он начал колебаться, и она поняла, что побелила. С ним ей всегда удавалось одерживать верх.Вертолет уже почти касался снега, и Дина, наспех поцеловав Эдуарда, нырнула в белый пух. Он крикнул пилоту: “Если через час она не вернется, мы вернемся за ней”.Белый пух разлетелся в стороны от ее грациозной фигуры, и два белоснежных крыла за ее спиной понесли ее вниз с горы. Только привкус страха мог придать такой восторг охватившему ее чувству. Эдуард с его вопросами отошел на задний план, и она целиком отдалась горам. Если бы он не задавал ей лишних вопросов, она бы не впала в такое отчаяние, что перестала осознавать опасность бешеной скорости и схода лавины. Она просто чувствовала себя свободной — как птица, парящая в безбрежном небе. Она летела с горы все быстрее и быстрее, напрягая тело, когда ей приходилось перепрыгивать через трамплины.Эдуард называл ее сорвиголовой, и это слово как нельзя более подходило к ней. С тех пор как родился Стивен, ей стало наплевать на себя. Она полюбила быструю езду на машинах и лошадях. Она каталась на лыжах и карабкалась в горы, когда ей удавалось выкроить несколько дней зимой после окончания винодельческого сезона. Вот и сейчас она совместила свою любовь к лыжам и лошадям, приняв участие в комбинированных скачках, на которых специализировался курорт Санкт-Мориц.Звук еще одного вертолета заставил ее остановить свой сумасшедший полет над снегом и льдом и перевести дыхание, разглядывая в небе приближающееся желтое пятнышко. Кто-то еще решил уединиться от толп катающихся лыжников знаменитого курорта и, может быть, тоже совершить длинный спуск среди сказочной обители рождественских елей. Ее сердце гулко билось; пальцы онемели от холода.В это время вертолет завис над склоном неподалеку от нее. Она похолодела, когда увидела худого верзилу в черном обтягивающем лыжном костюме, выпрыгивающего из вертолета. Черная маска скрывала его черты.Это был он! Незнакомец, преследовавший ее! И теперь она с ним одна в горах. От страха у нее замерло сердце.Она стояла на снегу как вкопанная, пока он надевал лыжи. Этот большой мужчина, нагнувшись, тщательно приделывал крепления. Его движения были лишены торопливости. Когда он закончил и встал, он натянул перчатки и бросил хищный взгляд в сторону оцепеневшей Дины. Он поднялся, но она не пошевелилась. Только когда он, как черная молния, помчался вниз с горы по направлению к ней, она пришла в себя и ринулась вниз.Она сорвалась с места, как испуганный зверь, и помчалась, рассекая снежный пух. Все было как в кошмаре, только этот кошмар был реальностью. Она быстро, как никогда в жизни, летела с горы, и ветер обжигал ее раскрасневшееся лицо.Объятая невыразимым ужасом, она не смела остановиться. Между тем расстояние между ними заметно сокращалось. Она уже слышала, как скользят его лыжи и хрустит под палками лед.Он с легкостью перелетал через трамплины, трудные для нее. Подъемы, казавшиеся ей крутыми, он преодолевал играючи.Кто этот незнакомец, стремящийся догнать ее? Что ему нужно? В страхе она не могла больше ни о чем думать. Опасность, преследующая ее, целиком овладела всем существом.Наконец он окликнул ее. Этот глубокий голос мог принадлежать только одному человеку.— Дина, ради Бога, остановись, пока ты не разбилась.Обезумевшая, она обернулась, и ее глаза встретились с голубым огнем, сверкающим из-под маски. Чувства нахлынули бурным потоком. Слишком поздно она поняла, что ей не надо было оборачиваться. Она ногой попала на лед, всеми силами старалась удержать равновесие, но не смогла и так упала, что лыжи соскочили от удара. Палки полетели в разные стороны. Она продолжала беспомощно скользить вниз, лыжи за ней, пока не уткнулась головой в снег у самого края ужасного обрыва.— Морган!.. — разорвал воздух ее крик. Рискуя собой, Морган кинулся наперерез, пытаясь всей массой своего тела удержать ее. Вместо этого они вместе начали сползать с крутой горы, и это, безусловно, кончилось бы неминуемой смертью, если бы Моргану не удалось схватить короткую ветку, оказавшуюся на их пути.— Держись за меня. Дина!Дина некоторое время беспомощно прижималась к нему, ловя воздух, обвив руки вокруг его талии, смущенно уткнувшись в его пах. Когда она немного пришла в себя, он начал подталкивать ее вверх, чтобы она тоже могла ухватиться за ветку. Казалось, они пролежали здесь вечность.Чудом он поднял ее на руки. В десяти футах под ними лежала гора, оголившаяся как рана после недавнего схода лавины, накрывшей долину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16