Интенсивно работая руками и ногами, она несколько раз проплыла бассейн туда и обратно и, утомившись, встала отдышаться. А тем временем Мартин неожиданно вынырнул у нее из-за спины.
– Ну, и что вы хотели этим сказать? – протянул он с легкой иронией.
– Ничего! – в сердцах огрызнулась Николь и, откинув со лба волосы, с силой замотала головой, окатив его градом брызг. Ее резкие движения повлекли за собой волну, которая не замедлила плеснуться ей в лицо. От неожиданности Николь оступилась и забарахталась, пытаясь восстановить равновесие.
– Осторожно…
Не успела вода накрыть ее с головой, как он подхватил девушку и… О, это уже слишком – нестерпимая жара, палящее солнце, а теперь еще и… охватившее ее физическое возбуждение, готовое поглотить с головой. Да-да, кошмар! Едва он прикоснулся к ней, как у нее все всколыхнулось внутри. Час от часу не легче! С Дэвидом все было проще и спокойней, впрочем, с ним вообще не возникало таких проблем. Но этот парень не Дэвид – в нем чувствуется какая-то необъяснимая сила и гипертрофированное мужское начало… и он так близко…
– Отпустите меня! – воскликнула Николь. – Мне ничего от вас не надо! Я…
Николь не договорила, увидев его невозмутимое лицо с несколько ленивой улыбкой, как у охотника, уверенного в исходе схватки.
– Советую вам, моя дорогая мисс, не торопиться с выводами и выслушать меня. Может, не все так страшно? – осадил он ее, но из рук так и не выпустил.
– П-прошу прощения, – заикаясь, выдавила она, внезапно ощутив себя совершенно бессильной перед ним. Куда делись ее вечные спутники – самоуверенность и высокомерие? – Я… мне показалось…
– Вы, видимо, неправильно истолковали мои намерения, – не дослушав, возразил Мартин.
– Что ж, возможно.
Теперь улыбка охотника сменилась торжествующей усмешкой.
– А вот я-то вас отлично понял…
Она почувствовала его прерывистое, тяжелое дыхание. Он откинулся и долгим взглядом посмотрел на нее.
– … Смысл вашего щебета…
Мартин еще крепче сжал ее за плечи и привлек к себе. Николь инстинктивно напряглась в попытке воспротивиться, хотя все внутри нее взывало об обратном, ибо его действия повлекли за собой новую волну возбуждения.
– Поцелуй меня.
Его просьба прозвучала с такой нежностью, что Николь, подняв на него затуманенные глаза, поняла: он не требует, а лишь произносит вслух ее сокровенное, тайное желание. В мгновение ока она пришла в себя.
– Нет, я…
Но он не дал ей закончить.
– Поцелуй меня, – повторил он уже с несколько иной интонацией.
Его голос стал глухим, порочно-возбуждающим, еще больше разжигая в ней огонь желания. Теперь это был приказ. Не дожидаясь, он склонился и прильнул к ее губам.
Ей уже не хотелось сопротивляться. Словно сбросив оковы целомудрия, она потянулась к нему, как цветок к солнцу, и губы сами раскрылись ему навстречу. Они слились в жарком, упоительном поцелуе, и все вокруг – бассейн, столы, стулья, легкий шелест ветерка – стало постепенно исчезать, словно в густом тумане. Солнце палило, обжигая ей спину, а волны, как бы наперекор, зализывали ожоги, еще более обостряя ощущения.
Николь просто не узнавала себя. Казалось, в этот момент произошло таинство, для которого она была рождена и ждала с минуты появления на свет. В ней как бы взорвалась мина замедленного действия, пробудив так долго дремавшую чувственность. Внезапно она ощутила дикую слабость в ногах и, боясь утонуть, повисла на мощных плечах своего искусителя.
Холодная вода, случайно попавшая на ее разгоряченное лицо, подействовала на нее отрезвляюще. Моментально придя в себя, она обнаружила, что их незаметно снесло на глубину, где даже Мартин не доставал до дна. Николь в испуге взвизгнула и попыталась увернуться от него, но он лишь крепче прижал ее и, не выпуская из объятий, подплыл с ней к краю бассейна и на руках вынес из воды. Им обоим не хватало воздуха. Они стояли – и, тяжело дыша, зачарованно смотрели друг на друга.
– Что за черт? Ты кто такая? – спросил Мартин, переведя дыхание, хотя голос выдавал его возбуждение.
Конечно, дело не в имени, которое, впрочем, для него уже с некоторых пор не являлось секретом, он, видимо, не меньше нее был сбит с толку происходящим и, скорее всего, решил искать причину в ней.
– Не знаю… – честно призналась Николь, сама не понимая себя.
А ведь всего несколько месяцев назад у нее не возникало ни малейшего сомнения насчет будущего, не говоря уже о настоящем. У нее была неплохая работа, квартира, родные, друзья… и еще Дэвид. Все казалось очень здравым и полностью соответствовало логике, не то что у Мэг с ее безумным романом и заявлением о переезде и замужестве. И другого от Николь никто и не ожидал.
Но потом Дэвид сделал ей предложение, и мир словно перевернулся. С этого времени она уже как бы перестала принадлежать себе, почувствовала какую-то внутреннюю надломленность, потеряла вкус к жизни, и ее будущее теперь уже не виделось таким определенным и безоблачным. Единственное, что Николь твердо решила, так это держаться подальше от мужчин. И надо же было именно в такой момент появиться этому Мартину Спенсеру. Боже, неужели мало бед свалилось на ее голову?
– А что такое? – немного помолчав, смущенно спросила она.
– Сам не пойму. – Мартин ошеломленно покачал головой. – Судьба? Рок? Как хочешь называй, но со мной такого еще не случалось. Моя жизнь меня вполне устраивала, я даже считал себя счастливчиком, но это… это как удар молнии.
– Ядерный взрыв, – чуть слышно поправила его Николь.
Никогда еще она не ощущала такого, даже не предполагала, что может так возбудиться от одного вида мужского тела в капельках-блестках воды, от гипнотического взгляда бронзовых глаз и едва уловимого дыхания. Словно завороженная, она смотрела на него, не в силах оторваться. И вдруг капля воды упала с его волос и покатилась по мощному круглому плечу, по слегка вьющимся темным волосам на груди. Не подумав о последствиях, она не удержалась и провела пальцем по оставленной водой дорожке. Беднягу мгновенно всего передернуло, как в конвульсии, дыхание замерло.
– Ты понимаешь, что творишь? – возмутился он, тяжело дыша и испепеляя ее взглядом.
Смутившись, Николь опустила глаза… О, лучше бы она этого не делала. Едва она увидела через тонкие, облегающие плавки его налитой член, как у нее в тот же миг все внутри всколыхнулось, а сердце так забилось, что закружилась голова.
Раньше бы такое зрелище ввело ее в страшное смятение, бросило бы в краску, но сейчас это лишь еще больше распалило ее. Теперь она уже с трудом соображала – возбужденные чресла в жуткой истоме кричали о пощаде, умоляли удовлетворить сводящее с ума страстное желание…
– Николь! Николь! Ты слышишь меня?
До нее, словно из тумана, донесся голос Мартина. Николь от неожиданности нервно вздрогнула и, к ужасу, никак не могла разобрать, откуда он: из прошлого или настоящего.
– Николь, куда ты ушла? Хей-эй, вернись!
Наконец, словно сквозь пелену, Николь увидела, как Мартин щелкает перед ней пальцами, она моргнула и откинулась на стуле.
– Хей… – В его голосе послышалось явное беспокойство. Он слегка потряс ее за плечо. – Прости, я не хотел тебя…
– Не дотрагивайся до меня!
Но как можно в такое короткое, простое слово вместить столько скепсиса? Тон Мартина и его непробиваемое внешнее спокойствие не на шутку взбесили ее.
– Черт возьми, нет!
Несмотря на зной, от его едкой ухмылки, которая показалась ей очень противной, у нее мурашки побежали по спине.
– Тогда прости за мою недоверчивость. – Он явно цинично лицемерил, извиняясь, и Николь с силой сжала зубы, сдерживая себя, чтобы не взорваться. – Но я сам видел…
– Только то, что хотел видеть, – отрезала она. – Можешь ты наконец понять своей тупой башкой, что у меня нет к тебе никаких чувств, даже… – Она покраснела и нервно проглотила подступивший к горлу комок, подбирая нужное слово.
– Страсти? Желания? – мягко, вкрадчиво подсказал Мартин, хотя его взгляд был угрожающе тяжелым.
– Похоти, чисто животного инстинкта, который ты разбудил во мне.
Николь зло бросала слова в его непроницаемое лицо, совершенно не думая о возможных последствиях и, видя его непрошибаемость, еще больше распалилась.
Все еще ощущая на губах поцелуй и находясь в состоянии крайнего физического возбуждения, Николь почувствовала, как ее словно ударило током от его прикосновения.
– Убери руки! Ты мне противен!
Он отдернул руку, как ужаленный, и это окончательно вывело ее из забытья. Пелена сразу же спала, и она увидела, как Мартин на глазах меняется в лице. Только что он смотрел на нее с искренней озабоченностью, почти с нежностью, и надо же быть такой дурой, чтобы спугнуть этот прекрасный порыв. Ну вот, дождалась, теперь в его взгляде лишь холодное безразличие да затаенная озлобленность, с досадой подумала она.
– Я лишь сказал, что ты лгунья и трусиха, – криво усмехнувшись, проговорил Мартин, своим тоном как бы предупреждая не шутить с огнем.
Однако все еще находясь во власти возбуждения, Николь никак не удавалось собраться с мыслями и трезво оценить обстановку.
– Я не трусиха, – упрямо заявила она и, подняв голову, решительно посмотрела ему в глаза.
Но, встретившись с его ледяным, полным презрения взглядом, поняла, насколько глупо выглядит в своем упрямстве.
– Нет?!
– Конечно, можно приложить сюда и воздействие жары… выпитого вина… но ничего более. А теперь и этого нет, прошло! Сгорело дотла!
«Неужели ты такое выдержишь? – подумала она, замолчав, чтобы перевести дух. – Неужели никак не отреагируешь?» Его инертность пугала больше, чем любая злоба.
– Я только хочу, чтобы ты понял… – продолжила Николь, но тут же замолчала, увидев, как он покачал головой.
– То, что ты считаешь своим желанием, и то, что есть на самом деле, – две большие разницы, – решительно заявил он. – В твоих мыслях сплошная путаница, моя милая сирена.
Она сделала глубокий вдох и на выдохе сквозь зубы просипела:
– Я не хочу тебя, вот и все.
– Потому что я надоел тебе?
Тон Мартина был поразительно спокойным, даже слегка насмешливым, хотя глаза сверкали бешенством. Чувствовалось, что он сдерживается из последних сил. «Наконец-то она задела его самолюбие», – восторжествовала Николь.
«Наверное, сейчас было бы лучше согласиться, и тогда он, скорее всего, оставит ее в покое, – подумала она и уже решила пойти на такую хитрость, как вдруг в ней заговорила совесть. – Не лицемерь самой себе! Это нечестно даже по отношению к сегодняшнему дню и интереснейшей поездке, ведь если бы не он, тебе бы никогда не узнать столько нового и захватывающего об истории Мальты».
И правда, как бы Николь ни старалась, в душе она прекрасно сознавала, что этот человек был ей очень дорог и поэтому никак не мог надоесть. С самого начала он окружил ее большим вниманием. В его компании она ожила, почувствовала себя женщиной – не только с точки зрения физиологии, – в ней снова пробудился интерес к жизни. После их ошеломляюще бурного знакомства в воде, он быстро овладел собой и, как бы извиняясь, взволнованно пояснил:
– Поверь, обычно я совсем другой. Не в моих привычках брать женщину приступом, а тем более так скоро. Наверное, я просто не встречал еще таких, как ты. Слушай, давай начнем все сначала, попробуем еще раз, уже сдерживая себя, ну хотя бы на какое-то время. Как насчет поужинать вместе?
И, конечно. Николь согласилась. Позже, сидя в номере перед зеркалом и готовясь к предстоящему свиданию, она поймала себя на том, что напевает. Ей стало удивительно легко, словно от вина, и она, впервые за долгое время, ощутила себя на пороге чего-то нового, неизведанного.
В этот вечер Мартин заново научил Николь улыбаться, и она, забыв обо всем, болтала без умолку о своих родных, друзьях» работе, о первой в ее жизни квартире, еще не до конца обставленной, умолчав только о Дэвиде. Эта тема была очень щекотливой и болезненной, и ей не хотелось портить себе настроение.
В конце концов, когда они допивали уже вторую, бутылку вина, а на темном небе зажглись мириады больших и совсем маленьких звезд, Мартин тихо спросил:
– А у тебя есть мужчина?
Она покачала головой в ответ и деланно улыбнулась во весь рот.
– Нет, сейчас нет… – Голос ее предательски дрогнул.
– А что такое? Надеюсь, у него были серьезные намерения?
– Очень. – Николь пробрала дрожь при воспоминании о том, как Дэвид добивался их свадьбы.
– Но это тебе не по душе?
– Естественно, нет… при одной мысли у меня волосы встают дыбом. Давай не будем об этом.
Сейчас, когда жизнь снова затеплилась в ней, единственное, чего ей хотелось, – радоваться этому прекрасному дню, полнолунию и упоительному ощущению свободы.
– Я не то имела в виду, – вырвавшись из воспоминаний, проворчала Николь, недовольная собой и собственной слабостью.
Она прекрасно сознавала, как он восторжествует при ее признании и что может последовать за этим и, тем не менее, не посмела солгать.
– Знаю. – Ответ Мартина не на шутку ошеломил девушку. – Ты просто почему-то разозлилась или обиделась на меня и наговорила много такого, чего не было…
– Я неправильно выразилась, – перебила его Николь.
У нее внутри все сжалось от страха, что он читает ее мысли.
– Но ведь ты действительно не находишь меня скучным. И я совсем не надоел тебе, – сказал Мартин с улыбкой и с уверенным видом откинулся на стуле.
– Н-нет.
Николь склонилась над чашкой в попытке скрыть свое замешательство. Но когда она подняла ее, чтобы отпить чаю, Мартин сделал новый выпад.
– В конце концов, уж точно, не с точки зрения постели.
Чашка, звякнув, упала на блюдце.
– Я никогда не говорила!
– А зачем? Знаешь, порой не надо никаких слов. По крайней мере, мне и без них все ясно. Твои глаза… лицо… – Его голос стал глуше и перешел почти в шепот. – Каждая клеточка твоего тела подсказывают мне…
Он посмотрел ей в глаза, на пылающие щеки, потом его взгляд, полный высокомерия и самоуверенности, медленно опустился ниже… Это самонадеянное заявление прозвучало как вызов и настолько сразило ее, что она в растерянности не нашлась, что ответить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18