С сегодняшнего дня она находилась на территории его офиса. Никогда прежде ей не доводилось бывать в таком роскошно отделанном помещении.
Офис почти в два раза превосходил по размеру кабинет Кармелы и, помимо хрустальной люстры, которая свешивалась с высокого, как в кафедральном соборе, потолка, был украшен полотнами известных художников. Рабочие, стоявшие перед ней сейчас, перенесли сюда ее стол и компьютер и поставили к противоположной стене от стола Фабиана, а какой-то молодой человек все подключил. Через огромные окна комнату заливал солнечный свет.
От мысли, что они будут работать вместе, в душе у Лауры порхали бабочки. Она вспомнила, что случилось вчера вечером, когда Фабиан услышал ее пение. Девушку поразили прозвучавшие с его стороны комплименты и слова о возможной успешной карьере певицы. Но это не изменило ее решения возобновить работу с детьми. Ее пение было спонтанным, незапланированным порывом, вызванным наслаждением, которого она уже давно не испытывала. Она не искала слушателей, и уж тем более признания!
– Привет!
Веселое приветствие предназначалось всем, но когда Фабиан подошел к своему столу и поставил чашку кофе, взгляд его задержался на Лауре.
Она не могла оторваться от океана яркой синевы его глаз.
– Как вы спали?
– Хорошо, спасибо… А вы?
– Как младенец! – Фабиан по-мальчишески ухмыльнулся.
Солнце, проникающее в огромные окна за его спиной, освещало его золотым светом.
– Правда? – только и пробормотала Лаура.
– Вчера вечером я слышал, как пел ангел, – провокационно начал Фабиан, и Лаура почувствовала, как вспыхнули ее щеки и застучало сердце. Это прозвучало так, словно у них был секрет, который давал ему некоторую власть над ней. – Да… я отправился спать с продолжающим звучать в моих ушах прекрасным голосом. – Он поцеловал собранные в щепотку пальцы и улыбнулся еще шире.
Двое рабочих тоже улыбнулись и одобрительно закивали головами. Лаура дрожала всем телом и боялась, что это видно всем.
– Да, вчера дом был наполнен замечательной музыкой. – Заставив себя беспечно улыбнуться, Лаура переключила внимание на ожидавших рабочих. Это было намного безопаснее, чем поддаться обаянию Фабиана. – Итак, вы поняли, что нужно сделать? – ровным тоном спросила она. – Фонари лежат в кладовой. Их привезли вчера, я все проверила. Когда работа будет закончена, я приду посмотреть.
– Да, синьорина.
Рабочие ушли, и в комнате стало тихо. Фабиан задумчиво сел в свое кресло. Окинув критическим взглядом свою помощницу, он отметил, что сегодня утром она бледна, как одна из мраморных скульптур Микеланджело. Неужели его подтрунивание расстроило ее? Проснувшись, первое, о чем он подумал, было ее вчерашнее пение. И с этого момента он, не переставая, размышлял об этом.
– Почему вы не присоединились ко мне за завтраком?
– Мария принесла в мою комнату чашечку кофе и фрукты.
– Кофе и фрукты? Вы хотите уморить себя голодом? Неудивительно, что вы такая стройная.
– Уверяю вас, синьор Мориццони, отсутствием аппетита я не страдаю. Просто у меня такая конституция.
– Многие женщины вам позавидуют.
Фабиан предпочитал более пышные женские формы, но при этом не отрицал, что у Лауры все идеально сочеталось с ее хрупкой костью.
– Сомневаюсь. Я прекрасно знаю, как выгляжу, и вряд ли здесь есть чему завидовать.
Фабиана удивила такая заниженная самооценка, но она сказала это явно не для того, чтобы вызвать его протест. Ему казалось загадкой, что она не понимает собственной привлекательности. В конце концов, шрам – это всего лишь шрам. Однако он понимал, что женщину, для которой ее внешность всегда важна, трудно убедить в этом.
На ее бледных щеках появился румянец.
– Я обещаю, что компенсирую свой скромный завтрак хорошим обедом, поэтому вам не стоит волноваться, что я упаду у ваших ног в голодный обморок, синьор Мориццони!
– Это определенно отразилось бы на моей репутации, Лаура, – сухо ответил он. – И, пожалуйста, пора называть меня Фабианом. Формальности только мешают, когда мы так тесно работаем вместе.
– Как пожелаете. Сейчас я бы хотела спросить у вас кое-что в отношении ужина после концерта. – Повернувшись к своему столу, Лаура взяла бумагу и ручку.
Фабиан вдруг осознал, что в ее лице появлялось что-то неотразимое, когда она сосредоточивалась. И это производило на него странный эффект, заставляя напрягаться все мускулы. Он сжал челюсти, почувствовав ее пленительный аромат, и искренне обеспокоился своей реакцией. Это неожиданное открытие могло привести к ненужным осложнениям, если не остановиться.
– Что вы хотели узнать? – нахмурился Фабиан.
– Это о вечернем протоколе.
Словно желая еще больше смутить его, Лаура обошла стол и встала рядом с ним. Затем наклонилась, чтобы он мог прочитать список приглашенных с их титулами и должностями. Но Фабиан видел лишь, как ее волосы переплетаются с солнечными лучами. Небольшой прямой нос и изящная линия подбородка напоминали ему изысканную камею…
– Хорошо, – Фабиан взял у нее листок. – Рядом с каждым именем я оставлю для вас пометки на английском. Еще мне нужно сделать несколько важных звонков. Сегодня после обеда мы вместе пройдемся по плану и программе и проверим, насколько все готово.
– Это будет кстати. Спасибо.
Фабиан сказал Кармеле, что не возьмет свою новую помощницу за руку и не будет направлять, и вот – пожалуйста! Ее стол перенесли в его офис, а у него появилось необъяснимое желание не оставлять девушку с проблемами один на один…
– Наверное, ваш отец очень любил музыку… и здесь очень подходящая обстановка для такого мероприятия. Это была ваша идея каждый год проводить концерты в его память?
Фабиан был потрясен вопросом. У него подергивалась мышца на щеке, и он несколько мгновений пытался побороть возмущение, бурлившее в крови.
– Музыка действительно много значила для него. Он считал себя ревностным поклонником оперы и знатоком во многих аспектах искусства. Но проведение концерта – не моя идея. Отец указал это в своем завещании. Даже умерев, Энрико Роберто Мориццони хотел, чтобы его не забывали. Он тяжело расставался со своей собственностью и жизнью.
– Понятно…
– Сомневаюсь, что вы до конца понимаете, Лаура. Может, когда-нибудь, перед тем, как вы соберетесь покинуть виллу «Роза», я объясню.
Отодвинув кофейную чашку, Фабиан сосредоточил свое внимание на лежавшем перед ним списке высокопоставленных гостей. Все эти люди, кроме некоторых ключевых фигур, задействованных в концерте, являлись бывшей компанией отца, которые по-прежнему нещадно эксплуатировали свое знакомство с Энрико Роберто Мориццони повсюду, где только можно. Как будто на протяжении многих лет они так и не наелись по-королевски за счет семьи Фабиана! Ему так хотелось поднести горящую спичку к этому проклятому списку и покончить со всем этим!
Фабиан поднял глаза и увидел, что Лаура тихо отошла к своему столу и теперь смотрела на экран компьютера. Что, интересно, сказал бы Энрико Роберто, если бы девушку, подобную Лауре, Фабиан представил в качестве будущей жены? Он даже сейчас, спустя столько лет, слышал его насмешки. Все в ней было бы не так, начиная с того, что она – не итальянка. К этому надо добавить, что у нее, возможно, нет влиятельных или полезных семейных связей. Что касается фигуры и внешнего вида, Энрико Роберто, несомненно, забраковал бы ее как слишком бледную, слишком худую и недостаточно зрелую, чтобы выносить и родить его внуков…
– Старый дурак! – пробормотал себе под нос Фабиан.
– Что-то не так? – Лаура с удивлением взглянула на него, – У вас расстроенный вид.
– Вы правы. Я расстроен. Впрочем, как всегда, когда начинаю думать об отце. Он был… скажем так, не самым приятным человеком, Лаура. В действительности он мог быть очень жестоким. Особенно к близким людям. Вас это шокирует?
– Жесткость всегда шокирует меня, хотя я знаю, что такое встречается редко. – Уголки ее губ опустились, а во взгляде промелькнуло беспокойство.
– В таком случае, давайте сменим тему и подумаем о чем-нибудь более приятном. Если вам хочется восстановить мое хорошее настроение, принесите мне, пожалуйста, еще чашечку кофе.
Лаура мгновенно вскочила на ноги и, бросив на него короткий взгляд, вышла из комнаты. Наблюдая за ней, Фабиан почувствовал, как в нем просыпается интерес, причину которого он не осмелился проанализировать. Такой интерес определенно разрушит их только начинающие зарождаться отношения босса и секретаря.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
К обеду неожиданно появились несколько богатых друзей Фабиана, и он настоял, чтобы Лаура присоединилась к ним. Они обедали, сидя за столом на прекрасной террасе с видом на бескрайнее море оливковых рощ.
Хотя ее босс проявлял интерес к беседе за столом и даже изредка смеялся с гостями, Лаура заметила, что он думает о чем-то другом.
Девушка разрезала на четвертинки сочное красное яблоко и, откусив кусочек, вспомнила странный комментарий Фабиана о проведении концерта в память об отце. Его откровение о жестокости Энрико Роберто смутило ее, главным образом из-за того, как это повлияло на растущего Фабиана.
Теперь, когда она узнала, что его отношения с Энрико Роберто были далеки от идеальных и, очевидно, этот концерт только лишний раз напоминал ему об этом, она не удивлялась, что мысли Фабиана были далеко отсюда. Она не представляла, сколько денег, времени и сил отнимала организация этих концертов. Как Фабиан должен ненавидеть это, потому что делал все без любви, только лишь выполняя свой долг…
Любопытство и волнение усиливались, и Лаура подняла глаза, только чтобы встретиться взглядом с Фабианом. Рядом с ней громко смеялся над собственной шуткой итальянский граф с трудным для произношения именем. Но Лаура уже окунулась в бездонную синеву глаз Фабиана и почувствовала, что ей не хватает кислорода. Она ждала, что он что-нибудь скажет, но он отвел взгляд и стал разговаривать с пожилым человеком, который сидел рядом с ним.
– Дядя Фабиан!
На ступеньках террасы появилась маленькая девочка с блестящими каштановыми волосами, заплетенными в две косички, и с глазами цвета какао. Подбежав к столу, она взобралась на колени Фабиана, обняла его за шею крепкими загорелыми ручками и потерлась головой о его грудь.
– Сибела!
Фабиан искренне обрадовался появлению девочки. Они являли собой великолепную картинку: необыкновенно красивый мужчина и прелестный темноволосый ребенок. Прежнее острое желание пронзило сердце Лауры, и ей захотелось рыдать. Она понимала, что тщетно надеется на какие-либо отношения с Фабианом Мориццони.
Все, кто был за столом, либо аплодировали, либо выражали свое восхищение красотой ребенка. Своей непосредственностью она удерживала всеобщее внимание. Но так и должно быть, подумала, улыбаясь, Лаура.
– Простите, синьор Мориццони.
Вслед за девчушкой появилась запыхавшаяся Мария в черном платье, промокая кружевным платком выступивший на лбу пот. Как поняла Лаура, Сибела оказалась ее внучкой, которая приехала в гости. Узнав, что Фабиан дома, девочка помчалась его искать.
Фабиан попросил Марию не беспокоиться. Он был очень рад видеть девочку, даже спросил, не останется ли она пообедать с ними. Но Мария настояла, чтобы Сибела пошла с ней и позволила взрослым спокойно насладиться обедом. Девочка неохотно подчинилась и махала рукой на прощание до тех пор, пока они с Марией не скрылись из виду.
– Какая замечательная малышка! – заметила Лаура.
– Вы любите детей, синьорина? – Пожилой мужчина, сидевший рядом с Фабианом, наклонился к ней через стол, пряча улыбку под усами.
– О да, очень люблю.
– Тогда вы станете прекрасной мамой! Но сначала надо обзавестись мужем, не так ли?
Раздался всеобщий хохот, и, пока Лаура пыталась справиться со смущением, оказавшись в центре внимания, Фабиан с интересом посмотрел на нее, но ничего не сказал.
– Отложите пока все на время… Мы уезжаем.
Войдя в офис после короткой, но необходимой встречи с Марией и работниками кухни, Лаура с удивлением уставилась на Фабиана. Его взъерошенные волосы говорили о том, что, пока ее не было, он о чем-то напряженно думал и в нетерпении много раз теребил их рукой.
– Куда?
– Мы поедем в хоспис, в помощь которому проводится концерт. У вас будет отличная возможность убедиться воочию в том, как необходима такой организации наша поддержка.
– Ну что ж… – Лаура в нерешительности остановилась в дверях, застигнутая врасплох внезапностью этого визита и самой идеей увидеть больных детей, которые страдают и в некоторых случаях умирают. – Мне нужна минута, чтобы захватить жакет.
Она почти не запомнила, как они летели на вертолете в глубь горной части Тосканы, где расположилось несколько корпусов хосписа. Во время короткого путешествия они оба хранили задумчивое молчание. У Лауры было много вопросов, но сейчас было не самое подходящее время задавать их.
В хосписе их встретила веселая пожилая монахиня, сестра Агнета, которая приветствовала Фабиана улыбкой и крепкими объятиями. От этой сцены у Лауры подогнулись колени. Фабиан же не чувствовал смущения или неловкости, его глаза светились счастьем. Этот мужчина начинал все больше интриговать Лауру.
Они ходили из палаты в палату, и всякий раз Фабиан присаживался на край кровати больного ребенка и разговаривал с ним, как будто был родным для него человеком. И дети радовались его приходу, несмотря на серьезную болезнь. На красивом лице Фабиана можно было прочесть смесь эмоций: симпатию, доброту, юмор и любовь.
Чувства переполняли сердце Лауры, она не могла говорить.
Когда они возвращались домой, был уже поздний вечер, теплый и наполненный ароматами цветов и растений. В такую ночь все в мире должно быть хорошо, подумала Лаура, и если где-то страдают невинные дети, это так неправильно… Она закусила губу и не могла заставить себя поднять глаза на Фабиана, вспоминая, как сестра Агнета и ее обняла на прощание. Тогда Лаура едва справилась со своими эмоциями.
– С вами все в порядке?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13